'Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным...'
От Марка 4:22
Пролог
Небольшой провинциальный городок. Осень, грязь, слякоть, накрапывает дождь. Мужчина средних лет и среднего сложения, запахиваясь в темно-зеленый плащ, спешит домой, стремясь побыстрее пройти улицу, и оказаться в тепле квартиры.
В этот час прохожих на улице немного. А те кто еще оставались, старались побыстрее оказаться под крышей. Лучше своего дома. Хотя под крышами остановок спрятались один-два потенциальных пассажиров, видимо еще надеющихся уехать на последнем автобусе. Трамваев и троллейбусов в городе как-то исторически никогда не было. Маршрутные такси для большинства слишком дорого. Обычные такси, конечно, есть, но фактически мужчина уже дошел до своего дома, и потянулся к ручке двери парадной. Вообще, конечно, не парадная -- а подъезд. И дверь такая же грязная и обшарпанная как и дом, построенный еще во время Никиты Хрущева.
В подъезде темно, потому как лампочки традиционно кто-то скручивал или разбивал, а новые не успевали загораться.
Но мужчине было все равно. Он жил на втором этаже. Жил один. Работал инженером на ТЭЦ. И у него не было врагов. Потому как нечему было завидовать. Вполне типичная жизнь. Был женат; развелся. Взрослый сын живет своей жизнью. Зарплату на работе второй месяц задерживают. Наличных денег в портмоне, после покупки нескольких пачек сигарет, практически не осталось; да и на самом деле - кому он был нужен, чтобы на него нападать? - отчего-то пришел ему в голову неожиданный вопрос.
'Гусарский, Макар Игоревич?' -- услышал он хриплый баритон обращавшегося к нему человека.
'Да',-- автоматически произнес мужчина, подумав, было, что странное место кто-то нашел для встреч. В темном подъезде.
'А я вас давно уже жду',-- ответил голос, по каким-то ноткам показавшийся Гусарскому знакомым.
'Кто вы?'-- несколько обеспокоено спросил Гусарский.
Щелкнувшая зажигалка осветила красную книжечку.
'Капитан Григорьев. Ваш новый участковый,--ответил голос.-Давайте поднимемся, у меня к вам дело'.
На душе мужчины отлегло. Возникший испуг - ушел. И хоть оставалось непонятно зачем к нему пришел участковый, в темном подъезде это было лучше, чем если напал бы на него грабитель или убийца. И хотя убивать, как он считал, его действительно было не за что, но ограбить вполне могли. От подобного в России не зарекаются.
Фотообъектив щелкнувшего вспышкой фотоаппарата направлен на уже знакомого нам мужчину, лежащего лицом вниз на пороге межкомнатной двери, между прихожей и комнатой однокомнатной квартиры. Слева от входной двери - проход в комнату. Прямо - кухня. Мужчины в форме и без - сотрудники милиции. 'Гусарский Макар Игоревич',-- читает кто-то вслух (судя по всему -- сотрудник правоохранительных органов). За исключением свидетелей и, собственно, убитого - все остальные присутствующие в квартире относились к правоохранительным органам, которых вызвали соседи по лестничной клетке, обеспокоенные тем, что дверь в квартире Гусарского открыта, и подозревавшие что произошло ограбление. Оказалось - убийство.
В ходе следствия выяснилось, что жил Макар Игоревич один, имел взрослого сына, двадцати трех лет от роду, уехавшего на заработки то ли в Москву, то ли в какой другой крупный город, когда-то был женат, развелся, с женой после совершеннолетия сына не общался, на работе характеризовался положительно, друзей не имел, в посиделках с коллегами после работы не участвовал, ну и в общем вел, можно сказать, полузатворнический образ жизни.
Тем более показалась странной его смерть. Причем нашли бы его с веревкой, обмотанной вокруг шеи, или еще как -- с легкостью списали бы на самоубийство без проведения серьезного расследования. Да и какое-то расследование к результату не привело. Смерть констатировали в результате нанесения ударом... Ну в общем, у следователей создалось впечатление что Гусарского просто забили. Причем можно было предположить, что первый удар уже лишил Гусарского сознания, а остальными преступник или преступники просто добили жертву.
Вопрос: почему убитого выбрали на роль жертвы, так и остался вопросом. В квартире было ничего не тронуто. Да и каких-то ценностей не водилось. А судя по обстановке - он и вовсе жил на грани нищеты.
Не пил. 'Подшился' еще два года назад.
А через время дело списали в архив. Как и десятки других дел в городе, и многие сотни а то и тысячи - по стране.
Да и мы может быть не обратили бы на это дело внимание, если бы...
Если бы не сын Гусарского, Антон Макарович Гусарский, студент последнего курса факультета журналистики МГУ, предпринявший собственное расследование, и вскоре обнаруживший, что несколькими месяцами раннее его отец был жестоко избит. И схожим избиениям подверглись еще несколько знакомых отца, вернее - его бывших одноклассников. А несколько бывших одноклассниц - оказались изнасилованы.
Каким образом об это удалось узнать Антону, молодой человек поначалу предпочитал держать в тайне. А потом рассказал, что встретился с семейной парой, которые были когда-то одноклассниками его отца, и уже от них узнал о подобных случаях. Причем дядя Митя (одноклассник убитого родителя) случайно встретившись с опоздавшим на поминки Антоном, и во всем ему признавшись, потом открещивался от своих слов, сказанных, как он выразился, в состоянии аффекта. Но у Антона уже начала вырисовываться странность картины происходящего. И он начал собственное расследование.
Часть 1
Глава 1
Он не мог успокоиться. Всю жизнь он довольствовался той жизнью, которой заставили жить его эти люди.
Жизнью, которую он выбрал по воле этих людей. Жизнью, которая совсем не отражала его внутренний мир. Но словно бы вынужденно подчиняла его. Вынуждала подчиняться. Как когда-то вынудила забросить музыку (окончил музыкальную школу по классу скрипки) и заняться боксом. По боксу он стал мастером. А профессиональным музыкантом так и не стал. Выбрав вместо консерватории - профессию тренера в детско-юношеской спортивной школе, тренера по боксу.
Сейчас он стал убийцей...
Удивительно, но сам Валентин действительно не осознавал себя в роли убийцы. Да и какой он убийца? Хотя, наверное, и действительно убийца. Если убил человека.
Но ведь и не просто убил. Ведь он не убил как бы совсем без причины. Да и причина была. И даже более чем серьезная причина.
Хотя и может быть (так он тоже думал иногда) ему просто 'снесло планку'. И встретившись с человеком, который когда-то унижал его - не сдержался, дал волю чувствам, и забил бывшего одноклассника. Также как несколькими месяцами раннее избил его. Избил жестоко. Почти сразу нокаутировав, и после уже избивавшего неподвижное тело человека, ставшего его невольным спарринг-партнером. Точнее, это он сделал из него спарринг-патнера. А никакого спарринга не было. Был бой, как говорится, в одни ворота, или как говорят боксеры - 'в одну калитку'. И противник не сопротивлялся. Также как когда-то не сопротивлялся и он, когда дворовые мальчишки, сговорившись с его одноклассниками - постоянно избивали и притесняли Валентина. Отбирая карманные деньги, и всячески унижая.
Это потом он уже забросил скрипку и стал боксером, призером чемпионата Советского Союза по боксу, переехавшим сначала в Москву, а после завершения спортивной карьеры в Ленинград, где устроился детским тренером в СДЮШОР Красногвардейского района. И все словно бы говорило о том, что он забыл былые обиды. Да и жил, должно быть, какой-то своей жизнью.
Но вот исполнилось ему сорок семь, и он понял, что жизнь близиться к завершению, а ничего у него в этой жизни не получилось. Не получилось так, как он того хотел. После чего, видимо, и стал искать виновных.
Примерно так считал Антон Гусарский, сын убитого Лисовским мужчины. Антон мог признаться, что проделал колоссальную работу. Работу, которая в какой-то мере изменила (ну или начала изменять) его мировоззрение. Потому как в двадцать три года еще могло найтись нечто, что смогло бы переменить взгляды молодого человека на жизнь. Жизнь, которая никогда не казалась ему справедливой. И в этом он улавливал некую схожесть с Лисовским. Который не считал справедливыми ни саму жизнь, ни отношения к нему в этой жизни других людей. Но и все равно, видимо нашлись какие-то особенные обстоятельства, заставившие его мстить. Изменить жизнь. Сделать жизнь совсем другой, нежели чем она была когда-то.
Лисовский действительно убил своего бывшего одноклассника. А еще раньше - избил его. И не только его. Не его одного...
Глава 2
Варвара Сергеевна работу сегодня закончила раньше обычного. Была пятница. А завтра, помимо выходного, был еще и праздник. Не ахти какой, конечно, праздник в ее представлении. Но это был повод поздравить мужа, с которым жила уже десять лет; тем более что в последнее время обыденность жизни как раз и скрашивали такие праздники.
Праздники они традиционно проводили вдвоем. Дети выросли и жили отдельно (дети от предыдущих браков, общих не было). Гостей не ждали. Разве что могла придти подруга с мужем. А могла и не придти. Варвара еще должна была обсудить с мужем план предстоящих праздничных выходных, а потому, подумав об этом, засобиралась домой.
Неожиданно в кабинет начальника районного СЭС, на должность которого недавно была назначена Варвара Сергеевна, вошел посетитель.
Женщина недоуменно уставилась на вошедшего.
--Сейчас не часы приема. Да и рабочий день закончился,-- машинально произнесла она, повернувшись полубоком к посетителю, и начав укладывать документы с рабочего стола с сумочку. Волей-неволей часть документов приходилось брать домой. К своей работе Варвара Сергеевна относилась трепетно, да и хотелось зарекомендовать себя на новой должности.
--А я к вам по личному делу,-- сказал посетитель, прикрывая за собой дверь.
--Мужчина, я же сказала...--проговорила, было, женщина, но вошедший уверенно направился к ней и протянул ладонь.
--Ключи,-- сухо сказал он.
--Что?-не поняла женщина.
--Ключи от двери,-- повторил мужчина.
Взгляд женщины непроизвольно скользнул по ключам, лежащим на ее рабочем столе. Мужчина проследил за ее взглядом, и через несколько секунд он вновь стоял перед ней. Дверь теперь была закрыта на ключ. Ключи мужчина положил себе в карман.
--Что вы себе позволяете?-недоуменно, и как ей показалось строго, произнесла женщина. Но в ее голосе уже читалась беспомощность. Ну или стоявший напротив был слишком уверен в себе. И она это поняла, заметив появившуюся на его губах улыбку.
--Закричать или нет?-подумала женщина.
Словно бы желая исключить что-то подобное, мужчина резко ударил ее ладонью по лицу. Женщину повернуло от удара, и она на миг потеряла сознание.
Очнулась Варвара от того, что почувствовала как кто-то насиловал ее.
К ее стыду, она испытала нахлынувшее на нее возбуждение.
--Что вы себе позволяете,-- пробовала сказать она, но то ли губы пересохли, то ли обстановка не способствовала командному тону, и женщина не узнала своего голоса. Да и какой командный тон может быть в такой ситуации?
--Кто вы?-зачем-то спросила женщина, улучив момент когда ее переворачивали со спины на живот.
--Плохо, что ты меня не узнала,-- улыбнулся мужчина, входя в нее сзади и обхватив женщину за таз, возобновляя свои движения.
Закончив, посетитель с невозмутимым видом застегнул ширинку, и, усевшись в кресло, закурил.
--Тридцать лет собирался сделать что-то подобное,-- признался он, выпуская дым и пристально смотря в глаза смущенной от всего произошедшего женщине.--Неужели ты меня и вправду не узнала?
Варвара Сергеевна отрицательно покачала головой, полуиспуганно полуотчужденно не сводя глаз с лица мужчины. На миг ей показалось что-то знакомое в его чертах.
--Я Лисовский,-- ответил мужчина.-Валентин Лисовский. Ну, или как ты меня когда-то презрительно называла - Валечка.
Она все поняла. Она вспомнила. Все вспомнила. Но словно бы еще не могла поверить, что сидевший перед ней мужчина, с властным лицом и жестким колючим взглядом тот самый Валя Лисовский, ее одноклассник, музыкант-очкарик, которого дружно они унижали всем классом.
--Не... Не может быть,-- устало покачала она головой.-Вы... вы не можете быть им.
--Почему же?-ехидно произнес Лисовский.-Потому что тот Валечка Лисовский казался вам никчемным неудачником, боявшегося каждого из вас и себя в том числе?-жестко произнес Лисовский и наклонившись к женщине, сухо ударил ее по лицу.
--Я давно мечтал это сделать?-удовлетворенно ответил он, вставая.
--Да,-- обернулся он, подходя к двери.-Учти, если ты кому-то расскажешь, что здесь произошло - я тебя просто убью. Тебя и твою семью. Мне уже терять нечего,-- зло усмехнулся он и вышел.
А Варвара Сергеевна осталась сидеть. Куда-то идти ей расхотелось. А говорить кому-то... Так она бы и так не рассказала. Стыдно.
Глава 3
Антон задумался над происходящим. По всему получалось, что следователи удивительным образом не хотели доводить до конца начатое расследование. А в прокуратуре вообще посоветовали заниматься своим делом.
--Слишком маленький городок,-- подумал Гусарский.-Все или слишком повязаны друг с другом, или... или действительно я иду не по тому следу,-- неожиданно подумалось ему.
Антон нервно закурил и зашагал по комнате. Он остановился в квартире отца. У матери, давно живущей своей жизнью, несмотря на ее приглашение, он жить не стал.
В город он приехал на несколько месяцев. Официально - для написания диплома. На самом деле - дипломная работа была давно закончена и у него фактически образовалось свободное время, за которое он решил разобраться в этом странном деле. Ну, или это уже потом Антон Гусарский понял, что оно странное. А сначала он был преисполнен решимости найти убийцу отца. И...
Дальше его мысли несколько путались. Сначала он решил, что просто отдаст результаты собственного расследования в милицию и прокуратуру, и дальше предоставит дело правоохранительным органам. Теперь стал понимать, что это ничего и не даст. И полученные им результаты на самом деле никому кроме него не нужны.
Появилось желание самому найти и наказать убийц. Молодому человеку было безразлично, что с ним будет потом. Хотелось чтобы восторжествовала справедливость. Но он вдруг подумал, что вполне возможно скрыть следы акта возмездия. Ведь садиться в тюрьму за справедливость -- не очень-то хотелось.
Несколько раз неосознанно он возвращался к подобным мыслям. И в который раз понимал, что о чем думает сейчас - нисколько и не важно. Главным был сам факт мщения. Справедливости. А то, что будет с ним после...
Выйти на убийцу пока не удавалось. Несмотря на то, что у него были показания дяди Мити, одноклассника отца, утверждавшего, что несколько месяцев назад и его, так же как отца, избил неизвестный, Антон чувствовал, что мужчина что-то не договаривает. Ведь наверняка утаивается всего лишь одна ключевая деталь, которая и смогла бы пролить свет на дело,-- подумал Антон, но все его попытки заставить дядю Митю рассказать нечто большее, рассказать все то, что он знал, заканчивались безрезультатно. Мужчина уверенно молчал.
Почти случайно Антон узнал что изнасиловали жену дяди Мити, Тамару Георгиевну. Узнал об этом от подруги Тамары Георгиевны, с которой пришлось даже ради подобного переспать и слегка напоить. Ну, или сначала напоить, а потом переспать. Хотя по виду подруги (представившейся вдовой) было видно, что она сама не прочь вступить в контакт с молодым человеком. Уж очень она откровенно скашивала глаза на соответствующее место в его брюках. Антон даже неосознанно проверил, застегнута ли у него ширинка, да потом все понял по непроизвольно закусившей губы женщине, что она готова была делать этими губами. И Антон предоставил ей такую возможность. Причем тут же отметил действительное желание дамы.
Ну а когда его плоть проникла и в другие потаенные места истосковавшейся по любви женщины, Антон на миг почувствовал, что жизнь прекрасна и удивительна. И вполне искренне постарался доставить женщине удовольствие. После чего, уже видимо в качестве благодарности, та рассказала множество мельчайших подробностей интимной жизни подруг. Причем у Антона промелькнула мысль, что если ему поверить всему что он услышал, то это означало, что вдова находилась рядом с подругами, когда те занимались с кем-нибудь любовью. Что в принципе невозможно. И означало, что добрую половину своих рассказов женщина просто домыслила. Причем по некоторым моментам Антон понял, что вдова если и вступает в какие-то отношения с мужчинами, то лишь изредка. Довольствуясь видимо своими фантазиями и мастурбацией.
Но это уже к делу не относилось. По сути, он узнал то, что нужно. И благодаря неожиданно открывшимся обстоятельствам у него сложилась вполне определенная картина происходящего. Получалось, что некто, по каким-то причинам сначала избил его отца и школьного друга отца, потом изнасиловал жену друга, а потом вернулся и убил отца. Причем Антон чувствовал, что не хватает какой-то детали, быть может совсем небольшой детали, которая прольет свет внезапно открывшимся подробностями на происходящее. Но как Антон не пытался интуитивно догадаться о том, что это за деталь, сознание пока отказывалось давать ему соответствующую картинку.
У Антона неожиданно подтвердилось предположение, что недавно он попал в какой-то другой мир, в мир отличный от того, в котором жил когда-то. Причем оказалось не важно, что вокруг него была, по сути, все та же действительность. Молодой человек понимал, что это не так. Ну, или не совсем так. Но словно независимо от его мнения о происходящем, у Антона появилась уверенность, что подобное изменение с его сознанием следовало соотносить с убийством его отца. Да и началось оно, видимо, как раз после убийства. Причем уже выходило, что бессознательно Антон еще противился признать это. Но события, которые начались сразу после убийства, уже не оставляли молодому человеку шанса на какое-то сопротивление. Потому как слишком многое открылось Антону после начала его вмешательства. И он был уверен, что еще большее откроется позже.
И пусть в душе Антон Гусарский не очень хотел чего-то подобного. Но ведь не мог же он оставить расследование на той стадии, которая была сейчас.
А потому становилось понятно, что необходимо было разобраться в причинах, почему убийца и насильник совершал свои поступки. Антон был уверен, что существовала на это какая-то причина. Отыскав которую - он и выйдет на убийцу.
Глава 4
Муса Каримов в который уж раз решил что обязан сделать выбор.
Несмотря на принадлежность к гордому роду джигитов, Муса оставался скованным и застенчивым молодым человеком, двадцати четырех лет от роду. Притом что родители, словно желая избежать этой скованности, отдали мальчика в спорт, в котором, впрочем, больших успехов Муса не достиг, зависнув где-то на уровне массовых разрядов по легкой атлетике.
Можно было бы назвать Мусу неудачником. Но в то же время совсем уж неудачником он не был. Закончил московский институт стали и сплавов (в котором 'учились' за него папа и дядя, столичные предприниматели). На последних курсах решил жениться, да папа с дядей, вовремя определив 'лживую сущность' невесты, а для пущей острастки пригрозив отправить юношу обратно в аул (когда-то они все приехали из Дагестана), добились того, чтобы Муса оставил девушку. (О том, что Муса выдал бывшей невесте в качестве отступных несколько тысяч долларов, родственники не знали.)
Работал Муса в фирме папы и дяди. Помогал заниматься торговым бизнесом. Хотя чего хотелось Мусе в душе, об этом он боялся признаться даже себе.
Но как бы то ни было, появившаяся вскоре мечта Мусы стать владельцев какой-нибудь нефтяной компании или совладельцем телеканала (любого), словно бы независимо ни от чего стала прорываться наружу. И вызывала даже некоторую боль в его душе. Ну а чтобы заглушить боль - надо было реализовать мечту. Ни больше, ни меньше. И Муса об этом знал. А потому в минуты некоего особенного вдохновения - размышлял о жизни.
Размышления большей частью сводились к поиску способов исполнения мечты. Пока таких способов у Мусы не было. Было лишь желание разбогатеть сразу и навсегда.
Как-то Муса придумал схему отъема денег у населения. Причем все должно было происходить по справедливости; то есть люди сами должны были захотеть поделиться с Мусой своими финансами.
Для осуществления своего плана Муса купил пистолет (марки 'Берета', на одном из подпольных рынков столицы), нашел нескольких сообщников (вооружив их тоже), и стали они вместе искать 'заказы'. Причем схема в его кучерявой голове родилась любопытная. Он найдет заказчиков на исполнение разбойных нападений на инкассаторов, выполнит заказ, а в момент новой встречи с заказчиками - убьет их. В итоге деньги никому отдавать не надо. И Муса оставит их себе, поделив с 'подельниками'. Причем схема казалась Каримову настолько совершенной, что как только он ее придумал, тот тут же заказал столик в ресторане, пригласив будущих помощников 'выслушать план'.
Все ему казалось действительно простым. Заказчики сами дадут нужную информацию. Он обставит отъем денег в лучшем виде (если потребуется - Муса готов был стрелять). А потом оставит деньги себе.
Таким образом, прикидывал Муса, если поработать год - вполне можно собрать...
Ну, тут суммы разнились. По одним подсчетам, Муса за год нападений на инкассаторов мог заработать примерно на несколько квартир в Москве, которые после сможет использовать по своему усмотрению. А по второму варианту - года подобной работы ему как раз хватит для приобретения нефтяной вышки. Причем, о том, что 'бизнес', которым он решил заработать 'первоначальный капитал' опасен ('а любая работа на себя - это бизнес',--помнил Муса наставления отца и дяди), Мусе верить не хотелось. И не потому, что был таким уж храбрым да отчаянным. Или смелым, или глупым. Нет. Просто Мусе всегда удавалось отгонять от себя неприятные мысли. И если он чего-то по настоящему хотел - шел к цели. Вцепившись в цель как бультерьер.
В один из дней Муса Каримов со товарищами получили первый заказ. Некая московская фирма рассчитывала получить приличную сумму от сделки по продаже щебня представителям фирмы из другого города. Причем Муса как-то не сразу понял, кто же сдал ему место и время совершения сделки. Потому что отчего-то казалось ему, что это были представители московской фирмы. Но зачем это было им нужно, если деньги и так должны были попасть к ним - Муса не понял. А уже перед самым днем передачи денег одной фирмы другой, он получил заказ и от фирмы, которая должна была продать этот самый щебень. Причем помимо такого рода совпадения оказывалось удивительным и то, как они вышли на Мусу. Ведь пока он был новичком в области преступных отношений. Хотя, как говорится, слухами земля полнится. Тем более слухами, распространяемыми сообщниками Мусы в криминальной среде.
И уже как бы то ни было, Муса получил заказ. И понял, что для выполнения его должен убить вместо одной стороны участников (заказчиков, как это предусматривалось в начале плана) сразу две стороны.
Но это показалось бы трудным для кого угодно, только не для Мусы Каримова, серьезно решившего заняться преступным промыслом. А потому он сначала получил деньги. А потом убил обе стороны (всех присутствующих при передаче денег от иногородней фирме московской). А потом еще и убил того, кто дал ему подобную 'наводку'.
И теперь Муса Каримов являлся собственником ста тысяч долларов; и при этом на нем была кровь пяти человек. И именно эта кровь словно развязала ему руки. Потому что после этого Муса уже стал убивать направо-налево. И к году его преступной деятельности ему удалось накопить четыре миллиона долларов (которые были надежно спрятаны в укромной месте). При том что он никогда не экономил на расходах, и охотно тратил деньги, стараясь ни в чем себе не отказывать. А сама банда его выросла до количества восьми человек. Так бы их было одиннадцать, но троих пришлось убить (за возможное предательство). И в арсенале банды было уже стрелковое оружие от лучших производителей. И почти все члены банды, за исключением самого Мусы и ближайшего его помощника, в прошлом были членами преступных бандитских формирований в Чечне. А еще до этого, кто-то из них прошел Афганистан, а кто-то другие горячие точки. И имел подготовку в соответствующих разведшколах и центрах специальной подготовки. Так что у всех членов банды Мусы нынешний выбор занятий был осознан. Тем более 'работы' в Москве было много. Да и денег такая работа приносила тоже много. Ну а то, что приходилось убивать - так они и так всю жизнь кого-то убивали. Как, впрочем, всегда были готовы к тому, что убьют их.
В один из дней Муса получил заказ на своего отца. И тут же, выхватив пистолет, застрелил заказчиков.
Но история имела неожиданное продолжение. Заказчики оказались влиятельными, и быстро нашлись те, кто захотел за них отомстить. А чтобы Муса поверил в то, что все на самом деле очень серьезно, в течении недели убили трех его родственников. И около тела каждого оказалась приколота бумажка, чтобы Муса сдался сам; иначе убьют всех.
Но Муса не сдавался. Он увеличил сначала вдвое, а потом и втрое количество членов банды. Приставил усиленную охрану к каждому из родственников. Причем у всех членов его команды был приказ открывать огонь на поражение, независимо со стороны кого будет атака; в том числе не обращать внимание и на милицию. И когда сотрудники ГБДД остановили машину с братом Мусы, сопровождавшие брата телохранители расстреляли милиционеров. И почти в это же время оказался расстрелян наряд милиции на патрульном УАЗике, который решил проверить документы у одного из племянников Мусы.
В масштабах большого столичного города убийства привычные. Каждый день в Москве гибнут десятки людей. Но тем не менее нашелся один из начальников городской милиции, который дал команду найти виновных.
Как часто случается, достаточно быстро нашли других лиц, на которых не только списали подобные преступления, но и умудрились убить тех при задержании. И пусть настоящие убийцы по-прежнему разгуливали на свободе, принцип отчетности был соблюден. А банда Мусы словно бы в ответ на безнаказанность, резко активизировала свою деятельность. И убивала теперь чаще.
А еще за полгода преступного прошлого Муса собрал в свою копилку почти десять миллионов долларов. И впервые за время подобного рода деятельности у него возник вопрос: а может надо остановиться?
Но Муса уже не мог остановить себя, даже если бы захотел. К тому же он достаточно заматерел, и чувствовал сейчас необычайную уверенность в себе.
К тому же ему удалось осуществить многое из тех мыслей, которые периодически приходили в его голову. И пусть мысли были криминального и около криминального характера, для самого Мусы это уже не имело значения. Да и сам он был уже не тот неуверенный в себе человек, который когда-то стеснялся спросить у прохожих время. Сейчас это был монстр. Настоящая гидра убийств, разбоев и грабежей. И казалось, ничто не может остановить его. Притом что пока это было и действительно так.
Глава 5
Лисовский тоже не мог остановиться. Почувствовав вкус убийства, он понял, что теперь будет убивать. Причем неожиданно у него вспыхнуло желание убивать с особой жестокостью. Поэтому у последующих за убийством Гусарского-старшего двух трупов были сломаны шейные позвонки и отбиты внутренние органы. Никто не знал сколько их били, но было понятно что били жестоко.
Но вот одну деталь Антон Гусарский установил быстрее следователей: убитые принадлежали к кругу детско-юношеских знакомств его отца. Нет, они не были его одноклассниками. Но когда-то жили вместе с ним в одном дворе. И за несколько месяцев до смерти были жестоко избиты. Так же как отец Антона. А позже и убиты. Также как и он.
Антон недоумевал, почему у следователей, по их словам, не было оснований объединять дела в одно 'делопроизводство'. Ведь почерк убийств был схож. Однако один из следователей, Кайгородский, настойчиво посоветовал молодому человеку не вмешиваться в ход следствия. А когда Антон вспылил, сказав, что будет действовать на свое усмотрение, Кайгородский ответил, что это он в Москве может действовать на свое усмотрение. А тут в крае законы другие. И пригрозил упрятать излишне настырного юношу за решетку, пусть и под надуманным предлогом, но там, мол, ему 'рога обломают'.
Гусарский тут же, придя домой (в квартиру отца), написал заявление в генеральную прокуратуру и статью в газету 'Известия'. А немного подумав, размножил статью и решил отослать ее во все центральные газеты страны.
Однако в последний момент что-то заставило его не выполнить задуманное. И он решил продолжить расследование самостоятельно. А для осуществления этого ему нельзя было провоцировать следователя. Тем более вмешивать в это дело кого-то из федерального центра.
Первоначально в круг подозреваемых Антоном попали почти полсотни человек. Это были одноклассники отца, люди, жившие с ним когда-то по соседству и подходившие по возрасту плюс-минус несколько лет. Однако потом число снизилось до десяти человек. Сначала отпали те, кто были также как его отец когда-то избиты (в одно время с ним). Потом те, у которых не было никаких оснований к убийствам, а если и были, то они не сделали бы это по причинам излишней... хрупкости что ли... Ведь однозначно, что тут надо было искать бывшего спортсмена. Да еще и владевшего приемами бокса, потому что один из избитых признался, что несмотря на то что в детстве долго занимался боксом, его нынешний противник оказался значительно более профессиональнее чем он. И когда они сошлись в рукопашной, не оставил ему никакого шанса, сначала отправив в тяжелый нокаут, а после еще в течении почти десяти минут избивая находящееся без сознания тело. Это подтвердили соседи, примерно столько времени слышавшие глухие удары, как они подумали по боксерскому мешку, висевшему в квартире избитого.
Гусарский понимал, что перед ним непростой убийца. И помимо того, что тот знал избиваемых, у него еще были, как сейчас уже становилось понятно, все основания избивать их.
В какой-то момент Гусарскому показалось что он нашел убийцу. Сын одного из потерпевших был профессиональным боксером. Но когда с подобным открытием Антон пришел к дяде Мите, то и тот и его жена признались, что нападавший был их возраста. А значит дети потерпевших, как понял Антон, отпадали.
Тогда-то Антон и вышел на Лисовского. Дядя Митя вспомнил, что учился с ними парень, внешне забитый и до невероятности скромный, который уже под конец школы занялся спортом, боксом, и даже, как слышал дядя Митя, достигший на этом поприще каких-то результатов. Дядя Митя называл выигранный Лисовским чемпионат РСФСР, но когда навел справки уже Антон, то он выяснил что Лисовский был призером чемпионата Советского Союза, а немногим раннее - победителем молодежного первенства Европы. Причем чем больше Антон размышлял над личностью Лисовского, тем больше понимал, что как раз у этого человека и были все основания осуществлять подобные преступления.
Когда-то Валя Лисовский учился в музыкальной школе по классу скрипки. Участвовал в музыкальных конкурсах. Все прочили ему карьеру скрипача.
Но в жизни Валентин был, как говорится, настоящим неудачником. Девочки его откровенно игнорировали. А мальчишки помимо всего еще и били. Причем били жестоко. Дядя Митя припомнил даже случай, когда об голову Вали Лисовского сломали скрипку, которую отобрали у беззащитного мальчика.
Это потом они все узнали, что для того чтобы купить скрипку, и платить за обучение сына в музыке, мать Лисовского (Валя жил без отца, который погиб в автокатастрофе) работала на нескольких работах.
--Получалось, чем не повод для мести,--задумался Антон.
--Но почему он стал мстить так поздно?--задался Антон новым вопросам.-Ведь прошло уже столько лет...
Антон не находил себе места. Он чувствовал, что что-то не совсем сходится в его теории. Где-то закралась ошибка. Но с другой стороны, если считать так, то...
И Антон решил навести справки, узнав о Лисовском поподробнее.
Тогда-то он и узнал, что Валентин Евгеньевич Лисовский после школы действительно серьезно занялся боксом. Становился чемпионом и призером на многих соревнованиях. А потом стал работать тренером по боксу. Причем тренером достаточно успешным. Ученики его побеждали на соревнованиях различного уровня, демонстрируя агрессивно-наступательную манеру ведения боя. Такую же, как когда-то показывал на ринге и их наставник.
Да, сейчас прежний нерешительный мальчик стал властным и жестоким мужчиной. Человеком, не допускавшим компромиссов. И видимо принадлежавшим к категории людей, которые способны убить человека, отдавая при этом полный отчет реальности. Убить, не подчиняясь сиюминутно вспыхнувшим чувствам, а убить осознанно. Убить...
Когда Антон поделился своими предположениями с дядей Митей и тетей Томой - те в один голос стали его уверять, что подозреваемым никак не может быть Валя Лисовский. И Антон почувствовал, что у него нет оснований не верить им. Ведь они видели лицо предполагаемого убийцы.
--А что если человек который убивал, и тот что просто избивал и насиловал, разные люди?-задумался Антон.-Что если существовал как минимум еще один человек, который наверняка и должен считаться настоящим убийцей? Причем если он действительно существовал, то его сейчас и следовало искать.
Пока такого человека на примете у Антона не было. И Антон решил познакомиться с Валентином Евгеньевичем Лисовским поближе. А уже после разобраться что к чему.
Глава 6
На удивление, знакомство с Лисовским Антону ничего не дало. Чем-то тот ему даже понравился.
Но вот почему-то больше с ним Антон решил не встречаться. Подозрение в причастности к убийствам, избиениям и изнасилованиям с того были еще не сняты в сознании Антона. И чтобы не проникаться дальнейшим доверием к Лисовскому, Антон решил пока исключить любые контакты с ним. По крайней мере, пока.
В последующие несколько месяцев убийства как будто прекратились.
А потом произошло сразу три. Причем в предполагаемое время убийства Лисовский отсутствовал в Санкт-Петербурге, где теперь жил. И Антон решил как минимум установить место нахождения Валентина Евгеньевича. Чтобы после этого уже делать какие-то выводы.
На удивление местонахождение Лисовского достаточно быстро выяснилось. Он был на спортивно-тренировочных сборах в Кисловодске. Причем, как уверяли опрошенные Антоном воспитанники Лисовского, их тренер никуда не уезжал, и каждый день находился с ними.
Но Антон Гусарский уже знал, что в этом деле (в возможной причастности Лисовского) точку ставить рано. Тем более что Кисловодск находился не так-то и далеко от Армавира (где произошли все убийства, и где жил когда-то отец Гусарского). А значит...
И Антон решил в этой загадке разобраться. И довести дело до конца. Чего бы ему это не стоило.
Глава 7
Ранним утром конца марта 2006 года в дверь Розы Люксембург постучали.
Роза Люксембург, или как ее на самом деле звали Лидия Константиновна Крузервиц, была тучная женщина сорока с небольшим лет, довольно миловидная внешне, но с очень злым характером. Розой Люксембург прозвали ее когда она училась в школе, и с тех пор так уже никто не называл. Каково же было удивление женщины, когда в ответ на ее вопрос: 'кто там'? - густой чуть хрипловатый мужской голос назвал ее девичье прозвище.
--Такой здесь нет,-- хотела сказать Лидия Константиновна, моментально вспыхнув от злобы, но любопытство взяло вверх, и она открыла дверь.
Перед ней стоял пожилой, но еще моложавый мужчина, крепкого телосложения с фигурой бывшего боксера-средневеса. Отчего-то это первое что пришло в голову Лидии Константиновны, долгое время проработавшей бухгалтером в спортивном обществе 'Трудовые резервы', и перевидавшей множество боксеров.
--Какого черта,-- вырвалось у Крузервиц, когда мужчина шагнул в квартиру, оттесняя ее.
--Так вот как ты живешь?-мужчина в это время прошел в одну из комнат ее двух комнатной квартиры, с любопытством оглядываясь по сторонам.
--Я не поняла -- мы знакомы? - растеряно спросила Крузервиц, мучительно вспоминая где она могла познакомиться с этим мужчиной. Уже как лет пять после развода женщина жила одна. Первое время после начала вынужденного одиночества (муж ушел к молодой сопернице), подруги считали своим долгом познакомить ее с каким-нибудь мужчиной. Но после одной-двух ночей мужчины уходили. А последний год женщина вообще ни с кем не встречалась. И потому, когда через время так неожиданно зашедший к ней в дом мужчина набросился и овладел ею - Крузервиц призналась себе, что ей это даже понравилось. И не то чтобы жить без мужчины было так-то уж тяжело. Но если был выбор - лучше с ним.
В течении часа Лисовский (это был он) насиловал знакомую из своего прошлого в самых извращенных позициях, проникая в те места, о которых Роза Люксембург (он к ней обращался только так) уже и забыла что они существуют еще и для такого рода 'контактов'. Когда же он закончил, то неожиданно ударил ладонью по ее щеке, приказав взять в рот уже опавший член. Роза Люксембург принялась за дело, член встал, и все началось по новой.
После того как подобное Лисовский проделал несколько раз, он успокоился. То, что его пенис набухал только в результате унижения женщины, можно считать обычным фактом, учитывая, что Лисовский пришел мстить. А то, что бывшая заводила дворовых девчонок теперь беспрекословно выполняет его приказы, приносило Лисовскому, по меньшей мере, справедливое удовлетворение.
Покинув былую знакомую, Лисовский с удовлетворением прошел по школьному двору, а после, допивая второй бокал пива в ближайшем баре, подумал, что впредь он должен не так заканчивать свое общение с теми, кто сгубил ему жизнь.
На миг Валентин Евгеньевич представил свое детство. Каждый раз до недавнего времени, вспоминая детство, ему удавалось вспоминать не побои, унижения и насмешки чинимые сверстниками, а что-то хорошее, что было с ним. До сегодняшнего дня тем, что вызывало исключительно положительные эмоции, была музыка, время его обучения в музыкальной школе. Даже родители не вспоминались так. Вернее, до недавнего времени еще вспоминались. Но отца он потерял еще в слишком раннем возрасте, и почти не помнил. А мать...
Когда он вспоминал свою покойную мать, на глазах мужчины появлялись слезы. Поэтому, бессознательно Валентин старался как можно меньше о ней вспоминать. Он не мог спокойно переживать эти воспоминания. Хотелось плакать. Или отомстить. Отомстить за все, когда-то случившееся с ним. Наказать тех, кто был повинен в этом.
Кстати, Валентину Евгеньевичу удалось найти водителя грузовика, сбившего его мать. Для этого Лисовский продал квартиру, купил комнату в коммунальной квартире, а на вырученные деньги раздобыл информацию о водителе. Тот находился в колонии-поселении, отбыв несколько лет в колонии общего режима. Лисовский нашел его и убил. Причем не просто убил, а сначала медленно отрезал от еще живого водителя части тела, а потом, видя, что тот в любой момент скончается (чтобы он не потерял сознание, Валентин Евгеньевич вкалывал ему специальные препараты, перевязывая раны) - вбил в голову огромный раскаленный гвоздь, через макушку - в мозг. После чего отрезал голову и сжег ее также как и тело (голову в другом месте от тела).
Сейчас Лисовский неожиданно вспомнил казнь над водителем. Почему-то тут же вспомнились насмешки, которыми он подвергался в школе. Следующей картинкой был плач матери, когда Валентин объявил, что навсегда оставляет музыку, делая выбор в пользу спорта.
Неведомая сила подхватила Лисовского, и он пришел в себя только когда перед ним оказалось безжизненное тело Розы Люксембург - Крузервиц. Да, он вернулся и убил женщину. После этого отнес тело в ванную и отрезал голову. Дождавшись пока кровь сольется в сливное отверстие, Лисовский положил голову в пакет, аккуратно перевязал тот, и положив пакет в спортивную сумку, которую всегда носил с собой, вышел на улицу.
На одном из пустырей Лисовский увидел стаю голодных дворовых собак и бережно развязал перед ними пакет. Дождавшись пока собаки закончат неожиданную трапезу, Лисовский положил то что осталось обратно в пакет, и пройдя еще километр-другой, нашел водоем, в который и бросил остатки головы Люксембург - Крузервиц, предварительно положив в пакет большой камень.
--Так недолго и стать маньяком,-- усмехнулся про себя Валентин Евгеньевич, решив впредь излишне не усердствовать после удовлетворения своих мстительных инстинктов. Поэтому в последующих двух убийствах бывших одноклассников, он просто отрезал тем головы, причем головы оставлял лежать рядом с телами в ванной (Валентин Евгеньевич не хотел чтобы кровь, просочившись сквозь паркет, залила квартиры соседей снизу). И так получалось, что всего через полгода после начала мщения (видимо стоит говорить о повторном начале), на счету Лисовского было уже несколько трупов. И он решил не останавливаться. Пока не найдет и не убьет всех, кто когда-то издевался над ним.
Глава 8
После серии убийств и изнасилований, Лисовский решил сделать некоторую паузу. Причем так получалось,-- раздумывал Антон Гусарский, с недавних пор сделавший Лисовского объектом исследований (намереваясь в конечном итоге написать о ходе своего расследования книгу), судьба этого человека предрасполагала его к маньячеству. Детская ущербность аукнулась во взрослом возрасте. Причем никто не может знать когда щелкнет трамблер в мозгу индивида, сделав из доселе обычного человека маньяка. Ну и вполне очевидно, что наблюдается взаимосвязь между количеством и частотой унижений в детстве - и последующей агрессивностью во взрослом возрасте. Это может случиться в тридцать. А может и, как в случае с Лисовским, в сорок семь.