Владимир Ипполитович Безвременьев (самым внезапным и коварнейшим образом), обнаружил, что прежний ход вещей, ему, как будто, и не подвластен. И ведь, вроде как, и нельзя было ничего поделать. Быть может потому, - что для этого требовалось найти ту точку отсчета, с которой стабильный (до сих пор) круговорот жизни - принялся идти: в одном ему известном порядке. Или просто, что было уже значительно вернее, - беспорядке. Потому как - как же это еще называть? (Причем, стоило заметить, что какого-то особого - так сказать, суматошного порядка - еще, вроде как, и не было. Просто, в одночасье... все словно стало с головы на ноги. Ну, или - с ног на голову. В зависимости, от того, как у кого стояло раньше).
В общем, Владимир Ипполитович заметил... даже нет... Владимир Ипполитович, как-то странно обратил внимание, - что привычный закон мироздания - как бы разом потерял свою актуальность. И, теперь, кажется (может, действительно, пока только кажется), - что все самым неожиданным образом изменилось.
Первым "звоночком" было необъяснимое желание Безвременьева перечитать старые книги из собственной библиотеки, насчитывающей несколько тысяч томов. Да, не абы какие - а те, которые аккурат (и не только самим Владимиром Ипполитовичем) относились к так называемой детско-юношеской литературе. Жюль Верн, Даниэль Дэфо, Герберт Уэльс, Чарльз Диккенс, Фенимор Купер... и кроме них: Бальзак, Стендаль, Мериме, и тому прочие (включая многочисленных русских классиков XVIII-XIX вв.) - неожиданно завладели его сознанием. Причем, что поистине оказалось удивительным, Безвременьев (как будто бы) ощутил прикосновение к тайне... той тайне, завесу над которой приоткрывает любой нормальный подросток 12-14 лет (а то и значительно раньше, например, большинство из перечисленных автором сам Безвременьев прочитал еще в 8 - 10 лет), - и после... к ней (тайне) уже не возвращаются. И не потому, что как-то там, разочаровался в некогда любимых книгах. Совсем даже нет. Просто он, - перешёл на другой, следующий, этап в своем интеллектуальном развитии; и вполне объяснимо, - что уже там, - появились другие, новые авторы. (И у нашего героя, до сих пор, все шло самым, как говорится, надлежащим образом. Тем более, что, в какой-то мере, чтение книг он сделал своей профессией, работая преподавателем на кафедре мировой литературы одного из недавно открывшихся Питерских ВУЗов. А до того, - тоже не бездействовал; занимаясь наукой - филологией, - и защитив кандидатскую диссертацию, - что в его тридцать лет - в принципе, было неплохо).
Столкнувшись с подобным своим желанием - Владимир Ипполитович, самым незавидным образом, опечалился. Что случилось? Почему он, как-то вдруг, стал испытывать наслаждение от той литературы, к которой, (как надеялся), - уже никогда не прикоснется? (Ну, может, только разве, чтобы вспомнить какие отдельные моменты из прочитанных книг: пожурить, там, сына-школьника, или проверить некоторых студентов, выбравших в качестве темы - что-нибудь из подобных произведений...).
Но, что было поистине, самым печальным - доцент Безвременьев испытал "необъяснимое" (в его нынешнем образе - "знатока" литературы) удовольствие "от прочитанного". При том (а это было, пожалуй, уже - не вторым "звоночком", - а первым "симптомом"), к действительно "интеллектуальной" прозе, - он, вдруг, самым неожиданным образом охладел. А что было еще точнее, - вдруг как-то разом, - перестал ее "понимать". Практически в одночасье, она стала (для него) - "скучной" (если не сказать - занудной), и "неинтересной".
А, ведь, было время?!. Когда с удивительнейшим наслаждением (и даже - трепетом) он открывал томики: Кафки, Борхеса, Кортасара, Воннегута, Джойса, Набокова, Белого, Мариенгофа... Буквально зачитывался произведениями Камю, Сартра, Кундеры, Маркеса, Стейнбека, Бэнкса, Гари, Аксенова, Довлатова, Битова, Сологуба...
Куда все ушло?..
Все куда-то безвозвратно ушло... Этой прозы, Безвременьев, теперь (в лучшем случае) не понимал; в худшем... в худшем он, - вообще не мог прочитать ни строчки; задаваясь вопросом, - "о чем здесь написано"?..).
И ведь, быть может, ему бы следовало с кем поговорить?.. Спросить совета... А то, - и просто поговорить; чтобы, по реакции собеседника, (например), - попытаться понять: что же это с ним, с Владимиром Ипполитовичем Безвременьевым, происходит...
Но вот в том-то и дело - что-либо подобное почти изначально исключалось. И не потому, что Безвременьев чего-то опасался (хотя, бесспорно, было и это; причем он не то что опасался, а самым настоящим образом боялся; именно - боялся); и даже не потому, что Владимир Ипполитович не знал, как ему правильно - подойти к чему-то подобному. Совсем нет. Вернее - не это было главное. Основным (тем, что напрочь перекрывало, возникшее было, желание) было то, что у Безвременьева, просто, не было на примете человека, с кем он мог бы так просто взять, да пообщаться.
Одних он считал - завистниками (а потому - сразу обманут, навредят, разнесут дурную весть по институту и городу); других - откровенными дураками (не поймут, испоганят смысл, исковеркают правду); третьих... впрочем, третьих-то уже и не было. Но даже, если б кто случайно и объявился бы, - то он сразу же оказался бы зачислен в стан и первых, и вторых, и воображаемых третьих, четвертых, пятых... десятых...).
Что было делать Безвременьеву?.. Сложилась довольно парадоксальная ситуация, которую он, вдруг, наметил разрешить, причем, самым неожиданным образом.
Пойти к независимому психиатру!?
И уже, как будто бы, и действительно сделал это...
Но неожиданно задумался. "А что, если этот, так называемый, "независимый" психиатр - окажется: очень даже "зависимым"; чьим-то братом, племянником, сыном, знакомым... И уже от него, - еще прежде существовавшая тайна, - перестанет быть таковой. И все выплывет наружу. (А перспективы последствий, - Ипполит Матвеевич боялся намного больше, чем самих последствий. Но это так. К слову...).
И беда еще была в том, - что, сколько бы Безвременьев не пытался думать "над возникшей проблемой" - она, как будто бы, не только не исчезала, но и даже - стала как-то усиливать свое влияние. Множась, и таинственным образом, увеличиваясь в размерах.
И вот это уже была настоящая беда.
Безвременьев хаотично бродил по комнате. Суматошные мысли рождали такие же варианты; которые тут же отбрасывались, призывая к ответу новые.
Но уже все было действительно бесполезно. А, ведь, когда-то?.. лет пять - шесть назад... не тогда ли - впервые можно было задуматься?.. не тогда ли, - он впервые почувствовал, что с ним что-то происходит... (...поездка в трамвае... не купленный билет... контролер... отказ Владимира Ипполитовича предъявлять билет; требование штрафа... снова отказ; и, - в итоге, - спасение бегством...)...
Ему бы тогда, - обратить на это внимание. Но, не на это, конечно... А на то, что случилось потом. А потом, - Безвременьев купил проездную карточку; и, при следующей поездке, всяческим образом, - не один раз тыкал ее под нос - поначалу удивленному, а после всерьез обеспокоенному кондуктору; а после, Безвременьев и вовсе выскочил из транспорта; обругав его чьим-то прихвостнем...
Вот бы задуматься Безвременьеву тогда?!
Тем более, что при последующих поездках... впрочем, - самих поездок: не стало. Все расстояние от дома до метро, Ипполит Матвеевич ходил исключительно пешком.
Но, - завидев (уже знакомого) кондуктора в окне проезжающего трамвая - Безвременьев (каким-то загадочным образом) преображался: подпрыгивал вверх; желая обратить на себя внимание кондуктора - вытягивал руку, со все тем же проездным билетом; и, по настоящему, успокаиваясь только тогда, - когда видел его перепуганные глаза. Ходили слухи, - что вскоре, тот даже сменил маршрут. Пока его и там, случайно не нашел Безвременьев.
В общем - задуматься бы Владимиру Ипполитовичу тогда... Но...
Кстати, через какое-то время, - Безвременьев неожиданно успокоился; стал ездить в трамвае; сразу покупая билет; и нарочито - на всем протяжении поездки - уставясь в специально заготовленную газету.
И вот, теперь... Теперь, Безвременьев стал неожиданно замечать, что постепенно погружается куда-то в бездну. Или нет. Какое же это погружение?.. Это скорее - возвращение. Возвращение обратно, в детство. Туда, где у него не было никаких забот. Там он был под более чем надежным прикрытием обезумившей от любви к сыну матери (продолжающей нянчиться с ним не только, когда он уже учился в институте, но и даже когда женился); от почти схожей любви - отца (бессменно - начиная со школьных лет - сопровождавшего его на все экзамены, в том числе и институтские); от любви сослуживцев отца (занимавшего достаточно крупный пост в министерстве культуры), заискивающих перед: "чудо - мальчиком", притом, что никаким-таким чудом, - он никогда не был).
И уже хотелось ему в этом самом детстве остаться. И придумывались тысячи обоснований - не возвращаться обратно.
Да и зачем?..
И тогда уже, - зачем и нам тогда надоедать Владимиру Ипполитовичу Безвременьеву нашим (излишним?) вниманием?.. Оставим его в том состоянии, которое уже почти всецело заполнило его... Ведь главное, - чтобы человек был счастлив...