-"На голове его - венец!"-
Так тешит мать мою гадалка.
Но предопределён конец,
И никого судьбе не жалко.
...Ни в дни охот, ни при полках,
Совсем ни при каком условье,
Не обагряется рука
Звериной и людскою кровью!
А все: хе-хе! - о дураке,
Как дитятко, бедняга, что ли?
Нет меткости в его руке,
Он целит в белый свет да в поле.
Да потому ж и в белый свет,
Что быть бы рад злым, как другие, -
Только поставил Бог запрет
На смерти зверьи и людские.
Что здесь творю? Куда иду?
Где - здесь? Небось, на этом свете.
Я - как единорог на льду -
Излишен в алой круговерти.
Что скажешь, брат, - мы не друзья -
Когда сраженье круг очертит,
Когда останусь только я
Между тобой и ликом смерти?
Моя наследственность - мой дар -
Свершить то, что всего запретней.
Зачтутся за один удар
Мой первый - и в меня последний.
Бог знает: сможет ли простить
Неловкого бойца работу.
А ты, мой брат, клянись не мстить:
Невинных сгинуло без счёту.
Среди столиц, пустынь и льдин
В дни благости, и в зла разливе -
Всегда есть праведник один
В любом селе - и в коллективе.
Не рань осокою, душа,
Свои волшебные копытца!
Забудется последний шаг,
Но Свет не может позабыться...
****
Год ушёл за тыновие ночи.
Разутреется рденьем не скоро.
От лица отлетевшие очи
Освещают упитанный город.
Лунолик тайный Бог Перемены,
Жизнь его в окнах плещется рыбкой.
И строений белёные стены
Процветают лукавой улыбкой.
Облака - вздохов вздорные дети,
Прочь! Ведь небо нагое разбито...
Как не я - кто же может заметить
То, что взору чужих не открыто?
Тот, чья грива - багряные кудри,
Сходит в долы, духовно пустые,
Лишь когда умирает кто Мудрый
И когда народятся Святые.
Дым ночной про уют наш заветный
Небу скажет, себя возгоняя...
В небе бродит Цилинь пятицветный,
Неродной город-сон охраняя...
P.S.
История, так память коротка,
На просиявших зря - взирают косо.
Стирает время - злых умов рука
Лик неугодный с почерневших досок.
Всем символам - с геральдики пропасть.
Над парой слов пустых - все так смеются...
Одних лишь только Незакатных Глаз
Никто покуда не посмел коснуться...