Мы с друзьями на кануне отправились с палатками в некое подобие тур похода. На самом деле больше это напоминало шашлыки на природе с ночевкой. Голубые озера самое любимое нами место для подобных вечеров на свежем воздухе, когда вырываешься после рабочей недели на два дня в тишину и безлюдность соснового леса и сидишь допоздна с лучшими друзьями около большого костра, потягивая холодное пиво, рассказывая байки или просто прислушиваясь к окружающей оглушительной тишине.
Не знаю, что разбудило меня в такую рань, когда только первые пичуги проверяют свои голоса, а по земле от озера тянется тонкой дымкой туман, и в холодном лесном воздухе чувствуется свежая бодрость переродившегося за ночь мира. В тот момент я, конечно, не рассуждал о подобных красотах, просто вылез из палатки, ежась и щурясь на белый сумрак, потряс головой и, выудив из куртки сигареты и зажигалку, пошел к озеру, что скрывалось за обрывом, расположенным в двух метрах от моей палатки. Спустился вниз на желтый песок пляжа, по крутому берегу лениво обходя, выходящие из земли узловатые темные корни сосен, поднес зажигалку к сигарете, да так и замер. У самой кромки воды, спиной ко мне, стояла женщина в ярко-красном одеянии, такого цвета бывает созревшая и налившиеся соком брусника на пушистом мху болот. Черные длинные волосы тускло блестели в неясном свете начинающегося дня, спускаясь ниже талии и теряясь в складках бесконечно длинного одеяния. Раздался неясный шорох, и красное платье стало сползать с острых плеч женщины, показывая белую прямую спину с выпирающими лопатками.
- Эй, - окликнул я незнакомку, вынув сигарету изо рта.
Она остановила течение ткани на краткий миг и повернула голову в мою сторону, а затем дала одежде соскользнуть на песок и полностью обернулась ко мне. Я попытался что-то сказать, но лишь беспомощно открыл и закрыл рот, чувствуя, как комок застрял в горле, не давая звукам выходить наружу. Мой взгляд скользил по обнаженному телу с искусно нанесенной татуировкой: красно-зеленый дракон обвил хвост вокруг ее правой ноги, обхватил тугими блестящими кольцами широкие бедра и тонкую талию, пристроив свою оскаленную клыками морду у нее на груди и, касаясь раздвоенным змеиным языком правого светлого крупного соска. Я поднял взгляд выше, делая судорожный вздох все еще не в силах оторвать взгляд от представившегося мне зрелища, и утонул в миндалевых карих глазах, это были нечеловеческие глаза, они затягивали в свою глубину, где черный зрачок практически сливался с темным коньяком радужки. Ее изогнутые четко очерченные губы дрогнули в улыбке, и она легко и бесшумно отвернулась от меня, кинувшись в зеленую воду озера с тихим всплеском. Я надрывно вздохнул. На этот раз воздух все же добрался до легких, и я закашлялся, давясь им, так что из глаз выступили слезы. "Надо ж, пригрезится же такое", - подумал я и все же с надеждой посмотрел на озеро, но его воды были спокойны и холодны. Тихо чертыхнувшись, я посмотрел на измятую сигарету в своих руках. Тут мой взгляд зацепился за яркую материю блестящей лужицей продолжающую лежать на песке, дабы окончательно смутить мой разум и заставить поверить в происходящее. Еще не совсем осознавая, что делаю, я поднял ткань с земли, гладкий шелк коснулся моих пальцев. Немного помедлив, я поднес его к носу, терпкий аромат зеленых яблок и лимона.
- Серый, ты чего в такую рань поднялся?
Я вздрогнул, оборачиваясь на голос Ваньки - друга детства, судорожно пытаясь спрятать от него одеяние.
- С тобой все нормально? - спросил Иван, подойдя ко мне ближе, видимо заметив мою нервозность.
Я кивнул и тут же посмотрел на свою руку, в которой сжимал алую ткань, но в ней уже больше ничего не было, хотя ощущение того, что за секунду до этого в руках все же был шелк, осталось. Я почувствовал опустошающую радость, и, в тоже время, где-то под сердцем тонкой иглой кольнуло разочарование: "Все-таки померещилось".
Вторая наша встреча произошла поздно вечером в городе.
Я сидел в машине около какого-то кафе, дожидался, пока мой старинный дружок Ванька Синицын распрощается со своим жутко дорогим компьютером в офисе фирмы, занимающейся разработкой программного обеспечения и спуститься вниз: "Угораздило же меня согласиться его сегодня подвезти", - думал я, докуривая уже четвертую сигарету. Взгляд лениво скользил по витринам магазинов и так же без осмысления перешел на огромные окна кафе. Я вздрогнул, когда увидел ее. Она сидела за центральным круглым столиком, одетая все в тоже бруснично-алое одеяние и смотрела на меня в упор, ее глаза притягивали, масленый искусственный свет ламп кафетерия как - будто стороной обходил их, не затрагивая тайной глубины. Она шевельнула губами, и в моем мозгу точно взорвался фейерверк, на мгновение боль ослепила и оглушила меня, и в этой гулкой тишине отчетливо раздался голос: "Иди ко мне". Несколько минут я пытался сопротивляться свалившемуся на меня наваждению, но боль становилась непереносимой, грозя разорвать мою голову в клочья. Уже находясь на грани, я почувствовал, что меня кто-то трясет за плечо. Боль схлынула так же внезапно, как и появилась, и я услышал взволнованный голос Ваньки:
- Серый, что с тобой? Ты как? Что случилось?
Я мутным взглядом посмотрел на него, пытаясь сконцентрироваться на обеспокоенном лице друга и боясь посмотреть за стекла кафе.
- Хочешь, я поведу? - спросил он.
Я без лишних слов пересел на кресло рядом, все еще продолжая сжимать голову ладонями и боясь, что она развалиться от неосторожного движения.
- Голова разболелась?
- Угу, - выдавил я, прислушиваясь к звуку, тихо загудевшего мотора. Я так и не нашел в себе сил обернуться на столики ресторанчика и смог расслабиться только, когда машина тронулась с места и проскочила первый перекресток, за которым свернула налево, унося меня подальше от злосчастного кафе и лесного морока, гоняющегося за мной.
После этого случая встречи стали происходить регулярно. Я видел ее везде: в магазинах, кафе, на площадке перед своим домом, на даче у друзей, она звала меня, и только вмешательство вездесущего Синицына спасало меня от этого опрометчивого поступка. С каждым разом сопротивляться становилось все труднее. Я решил, что схожу с ума, и уже было подумывал обратиться к врачу, как вдруг она пропала. Я больше не видел ее. Прошел месяц и я успокоился, никаких призраков в алом шелке, никаких головных болей. Зато появились сны, которых я не мог вспомнить по утрам, просыпаясь на влажных измятых простынях. В остальном же, я вошел в свою прежнюю колею. Когда случилось то, что перевернуло раз и навсегда всю мою жизнь, поставив само понятие о жизни и смерти с ног на голову.
На улице было жутко холодно. С темного ночного неба моросил противный осенний дождь, порывы ветра хлестали меня этой моросью по лицу, превращая и без того вынужденную неприятную прогулку в сущий ад.
Случилась самая банальная вещь на свете - мою машину угнали прямо со стоянки около офиса компании, в которой я работал, и мне пришлось добираться на громыхающем трамвае, а затем брести темными подворотнями до дому. Короткое пальто, отлично сочетающееся со стилем и цветовой гаммой моей машины, нисколько не подходило для этого пешего экскурса и борьбой со стихией. В чем я и убедился, продрогнув на сквозь и желая только одного: скорее добраться до теплой постели и стакана крепкого шотландского виски, привезенного братом на прошлый мой день рождения, и свято приберегаемого для подобных экстренных случаев. Я уже чувствовал терпкий огонь виски на своем языке, когда мне навстречу из ближайшей арки выскользнула тень. Сначала я не предал этому никакого значения: еще один запоздавший вернуться вовремя домой бедолага, спешащий как можно быстрее убраться с улицы. Но тень ринулась мне наперерез, в неясном свете мигающего фонаря, превратившись, в здоровенного мужика в синей спортивной куртке с металлической штуковиной в руках. Он замахнулся этим на меня, точно совершая рубящий удар, я инстинктивно шарахнулся в сторону, ощутив жар от осознания того, что чуть не получил сотрясения мозга, а может и полное пробитие черепушки, когда мимо просвистело девять сантиметров плоской ребристой стали.
- Эй, мужик ты чего? - попытался я задать вопрос нападавшему, не совсем соображая, что говорю.
- Смерть дракону, - был мне ответом рев и новый удар, последовавший с такой скоростью, что увернуться у меня уже не было ни одной возможности, все-таки я не спортсмен, если не считать занятий теннисом два раза в неделю в кругу друзей непрофессионалов. Как самый нормальный человек в минуту подобного потрясения: я успел уже попрощаться с жизнью и крепко зажмурить глаза, выставив перед собой руки. Но вместо удара, который должен был меня вдолбить в асфальт, услышал скрежет металла о металл. Распахнув глаза, я увидел перед собой знакомое бруснично-алое одеяние и черные волосы. Чуть подняв взгляд, я отметил, что мой недавней лесной кошмар держит руки поднятыми над головой, в которых зажато оружие встретившее невероятный клинок верзилы.
Мы сидели в темноте моей квартиры. Я пил шотландский виски, мое личное наваждение, расположившись в кресле, спокойно наблюдало за мной, нисколько не стесняясь того, что ее одеяние распахнулось, представив под мой взгляд ее обнаженные длинные ноги чуть ли не до самого паха.
- Кто ты? - спросил я, делая, наверное, десятый по счету глоток обжигающего напитка и пытаясь очухаться после бойни, учиненной у меня на глазах, а так же буквально растворившегося в воздухе трупа с отрубленной головой.
- Я женщина дракона, одна из пяти хранителей силы Бога, - она невозмутимо произнесла все это, отчеканив, точно, повторяла уже не в первый раз.
- Кто такой дракон?
"Кажется, тот верзила тоже что-то упоминал о нем? Наверное, это какой-то главарь местной группировки, а я похож на него, вот он и перепутал, да и она тоже. Хотя дракон - это скорее китайское, а я на китайца даже отдаленно не похож", - думал я, ожидая ответа девушки.
- Дракон - это ты, - терпеливо ответила она.
- Постой-постой, вот мы и дошли до истины. Ты все напутала. Я никакой не дракон и даже понятия не имею, о чем идет речь, - обрадовался я, надеясь, что все разъяснилось.
- Ты дракон, одна из частей силы бога, его сердце. Я принадлежу тебе, - сплошная конкретика.
- Мне? - пожалуй, ее последнее заявление озадачило меня гораздо больше всего того бреда, что она сказала ранее.
- Да, я твой хранитель, я подчиняюсь тебе, я защищаю тебя, ты можешь делать со мной все что пожелаешь.
"Спокойно, уверенно, без надрыва, простая констатация факта", - вот теперь я действительно был склонен поверить, что все это правда, а не розыгрыш, не ошибка. В голове тут же завертелись сюжеты фантастических рассказов и фильмов - другие миры.
- Ты из другого мира?
- Нет.
- Тогда я не понимаю! Объясни, что все это значит, - я еще раз отхлебнул из стакана и, подумав, плеснул в него себе еще виски.
- Пять частей Бога: ноги, руки, голова, сердце, душа. Пять воплощений силы Бога, пять человек рожденных из них. Пять хранителей, пять сущностей этого мира, связанные нерасторжимыми узами с частями Бога. Ты - сердце, я твой хранитель - элемент земля.
- Так понятно. С этим разобрались. Ты думаешь, что я часть бога, что я его сердце. Большего бреда не слышал. Ты мой хранитель, поэтому пришла ко мне? - она кивнула мне в знак подтверждения, что я все понял правильно, - Но зачем все это?
- Тот, кто выиграет последний поединок, решит судьбу этого мира.
- Постой о чем идет речь? Что еще за поединки?
- Сражение за право начать все сначала или продолжить развитие, как оно идет.
- Начать все сначала? Ты что хочешь сказать, что если..ну, допустим, я выиграю этот последний поединок и решу устроить на земле Армагеддон, то я..
- Ты сможешь сделать все как захочешь.
Я допил виски залпом, в голове вертелись тысячи вопросов, Включая и вопрос о том: в своем ли я уме нахожусь или у меня горячечный бред? "А если все же не бред. И мне все это не кажется, видится, мерещится. Если я действительно этот дракон, и я могу все сделать, как захочу? Какие тогда перспективы бы открылись передо мной? Я мог бы стать даже президентом США, да что там штатов, целого мира. Нет, я мог бы стать Богом. Боже, о чем я сейчас?"
- Ты и станешь Богом, если выиграешь последний поединок, - мое лесное чудо переместилось ко мне за спину и осторожно положило свои теплые руки мне на плечи, начав разминать их круговыми надавливаниями чутких сильных пальцев.
- Заманчивая идея, кажется, про это была какая-то книга, - я даже не сразу понял, что она ответила на мои мысли, а когда это дошло до меня, то почему-то совсем не показалось неправильным. Ее прикосновения расслабляли и дарили телу и духу покой, какого мне давно не доводилось ощущать - все, что она делала, было правильным.
Она переместилась вперед и уселась мне на колени, обвив мою шею руками.
- Тебе не нужно бояться. Я помогу тебе вспомнить. Мой клинок станет продолжением тебя самого, как было раньше. Мы победим. Мы уже побеждали, - ее спокойный голос околдовывал, мысли потекли в более приятном направлении. Когда она поцеловала меня, я окончательно сдался, решив разобраться со всем чуть попозже, потом, но как бывает, потом стало слишком поздно.