День клонился к закату. Торсон отправился по личным делам, попрощавшись с сыщиком до завтра. Бруно задумчиво рассматривал карту Паиса с нанесенными на ней алыми флажками. Рядом лежали три пухлых справочника.
Утро началось для Бруно с очередного скандала маам Лилинды и визита инспектора Леклера. Одно последовало за другим. И оба события не смогли вывести Хорна из равновесия. К первому он привык, второго ожидал.
Инспектор замялся на пороге, но Хорн буквально втащил его в комнату и предложил присесть. Торсон занял свое любимое кресло и закурил сигарету. Леклер начал с тобой, что сообщил о том, что его визит носит официальных характер, и он уполномочен просить помощи у знаменитого сыщика. Хорн сухо кивал в такт его словам.
Затем на стол легла пухлая папка с делом Тихушника. Официальные жертвы в количестве четырех штук, описание мест убийств, запротоколированные допросы возможных свидетелей и прочее, прочее, прочее. Бруно с удивлением узнал, что убийца полностью вырезал внутренности жертвам. И делал это весьма искусно. Что сразу же отметало причастность оборотников к Тихушнику. Звери умели только рвать свои жертвы. Можно было научить тварь аккуратно разрезать человека, но не выпотрошить и сшить обратно. Для этого нужен был разум. Весьма прагматичный и холодный. На такое был способен лишь человек. Ни гном, ни гоблин и ни орк. Те не способны были на игры со смертью. Для них это было просто не понятно. Убить - это одно, но что-то еще сделать потом с трупом? Хотя... Орки собирали уши, как трофеи, но это только во время войны.
Бруно слушал Леклера и всё больше склонялся к мысли, что убийца действует по какой-то своей схеме. Не просто убивая случайную жертву, но работая продумано. Так, например, сроки между каждым убийством были одинаковы - три дня. Что-то общее между жертвами найти не удалось, кроме того, что каждая из них была найдена вдали от дома. Все были умерщвлены в разных концах города. Были разных сословий. Первая - Жак Парнас, кровельщик, не женат, сорок два года. Вторая - Пиньом Маре, владелец двух магазинов обуви, жена, трое детей, сорок девять лет. Третья - Минуа дэ Арто, граф во многих поколениях, не женат, двадцать восемь лет. После этого к расследованию и подключились серые плащи. И последняя жертва - Габере Мантросини, вдовец, эмигрант из Талии, кузнец-мастер. После третьей жертвы, данные по делу засекретили, и в прессу уже выдавали совершенно искаженные данные.
По всему выходило, что сегодня ночью можно ждать еще одну жертву. Леклер сходился с Хорном по этому поводу во мнении. Но столица большая, не выставишь же на каждом углу по патрулю жандармов. А понять, что за схему использует Тихушник, пока понять было не под силу.
Леклер распрощался с Бруно и высказался о том, что совместными усилиями им удастся решить столь трудную проблему. И когда он уже шагнул за порог, внезапно остановился и вернулся в комнату.
- Совсем было забыл, - проронил он растеряно.
- Да? - неудоменно спросил Бруно.
- Тот парень, что фигурировал при последней жертве. Он... - Леклер задумчиво потер пальцами лоб. - Его ночью арестовали.
- Что? - даже растерялся Хорн. - За что?
- Какой-то дебош с применением недозволенной магии, - выдавил из себя Леклер.
Хорн переглянулся с Торсоном, докуривавшим третью сигарету.
- Если вы не против, то мы немедленно едем с вами, - твердо сказал сыщик.
Леклер не возражал.
До департамента полиции они добрались на служебной коляске инспектора. Молодого дэ Мона Бруно обнаружил в камере. Тот уныло пялился в потолок, лежа на нарах. Кроме него в камере никого не было. Полиция обычно быстро оформляла свои дела, потому тут никто долго не задерживался. Не будь дэ Мон аристократом, уже, скорее всего, был бы отдан под суд и приговорен к десятку лет каторжных работ на островах.
Вытащить Лускье из камеры оказалось делом не простым. Молодой лейтенант, дежуривший в отделении, ни в какую не желал отдавать арестанта без подписи коменданта. Леклеру пришлось надавить на него, погрозив серьезными неприятностями.
Поворчав, лейтенант отпер камеру, двинул журнал учета инспектору и проследил, чтобы тот расписался в том, что арестант был им взят "для допроса".
- У вас есть специалисты по магии? - спросил Бруно инспектора, когда они уединились в кабинете Леклера.
- Конечно, есть.
- Пригласите кого-нибудь, кому доверяете.
Торсон обижено хмыкнул, но Хорн предпочел этого не заметить.
Через пять минут инспектор вернулся с неприметным в годах мужчиной, ростом с Бруно. Маленькие глазки пытливо бегали за линзами круглых очков. Залысину пытались скрыть редкие пряди русых волос.
- Это мэтр Нуор Самле, - представил Леклер. - Это один из лучших специалистов в медуим-отделе, что следит за проявлениями недозволенной магии.
- Бруно Хорн, - представился сыщик и кивнул на помощника: - А это Мальколь Торсон. Мой специалист по магии.
- Уважаемый мэтр Самле, - начал Бруно, доверительно обнимая того за плечи. - У нас тут дело, которое без вас вряд ли сможет проясниться настолько, чтобы стало нам понятным.
- Ну что ж, всегда рад помочь. Тем более такому человеку, как вы, - Нуор явно был наслышан о сыщике.
- Вот перед вами юноша, которого обвиняют в недозволенной магии, - указал на Лускье Бруно. - Но сдается мне, что всё не так-то просто.
Самле впервые посмотрел на дэ Мона и замер. По его лицу было видно, что парня он знает. Лускье же с усталой миной на лице безучастно смотрел на мастера по делам недозволенной магии.
- Дайте мне его дело, - потребовал Нуор.
Леклер послушно протянул папку.
- Так и думал, - протянул Нуор, читая первую страницу. - Вы, моссир Лускье, очень похожи на своего отца.
Дэ Мон вздрогнул.
- Да, я знал Людо. Хороший был человек, светлая ему память, - вздохнул Самле. - А вы, что ж вы, кстати, там натворили...
Нуор углубился в чтение. Оно отняло у него около десяти минут, в течение которых он то раздраженно фыркал, то откровенно хохотал, то тихо ругался сквозь зубы. Леклер с Бруно отошли к широкому окну и тихонько беседовали о мелочах работы департамента. Торсон откровенно скучал. Лускье пытался вспомнить этого мастера магии, но видимо не мог.
- Ну, всё ясно, - выдал, наконец, Нуор. - Дело это закроем. Мишель вечно торопится, опыта у него никакого, вот и приплел, чтобы закрыть поскорее дело. А теперь я хотел бы услышать, как было всё на самом деле.
- Мы, собственно говоря, тоже, - заметил Бруно. - И нам нужно будет ваше авторитетное мнение.
Все взгляды устремились на Лускье. Тот, наконец, сумел отвлечься от попыток вспомнить мастера по делам о недозволенной магии. Начал дэ Мон с того, как покинул Дуэльный клуб. Но Бруно заставил его уточнить, что он там делал, как долго пребывал и что видел. Лускье послушно поведал о ростовщике Донжоне, о приглашении, об обещании нечто интересного. Кратко описал праздношатание по клубу, вскользь упомянул друга Артуа, рассказал о дуэли и снова вернулся к походу к станции паровых повозок гномов.
Бруно внимательно его слушал. Сам в Дуэльном клубе он не бывал никогда. По происхождению Хорн был выходцем из семьи ремесленников, отец был гончаром, весьма искусным, мать швеёй. Единственное, что смогли дать родителю юному Бруно - это любовь и образование. Острый ум и пытливость ему досталась от дяди, брата матери, который служил у короля Керрании в обер-майстерах .
Лускье перешел к описанию нападения оборотника, вынужден был снова вернуться во времени, чтобы уточнить, откуда у него взялось сонное заклинание. Далее шли подробности боя магов. Тут уже жадно внимали Нуор и Торсон. У обоих с интересом поблескивали глаза. Что говорить. Не смотря на то, что магия занимала весьма приличную часть жизни общества, была привычна и естественна, боевая ее часть в большинстве была запрещена к использованию на территории городов без надлежащего разрешения.
- Ну что скажите, мастер Самле? - спросил Бруно, когда Лускье после получасового словоизлияния выдохся.
- Хм... весьма занимательно, - пробурчал Нуор. - Два мага спокойно применяют весь спектр стихийной боевой магии в пределах столицы, а медиум-отдел и не чешется. Ну, Мишель точно огребет по полной. Приписать преступление третьего класса случайному свидетелю, а даже скорее жертве - это что-то. Теперь по делу. Оба мага были... мастерами стихийной магии - это точно. Скорее всего, не только стихийной, раз нападавший мог управлять оборотником без ошейника, значит, к тому же и заклинатель. Плюс использование "Золотых ос" и "Чернильной тьмы". Весьма широкие знания. Моссир дэ Мон упоминал о том, что маг делал пассы руками, значит, он жестуре . Второй... Тот точно рунник.
Бруно посмотрел на Торсона, тот согласно кивнул, соглашаясь с выводами Самле.
- Что-нибудь вы еще можете сказать нам об этих магах? - спросил Хорн, Леклер с пониманием самоотстранился от ведения допроса.
- Мне надо будет побывать на месте преступления, - пожал плечами Самле. - Если следы магической активности еще не устранили полностью, может быть, мне удастся что-то выяснить еще. Пока же могу сказать с полной уверенностью, что оба мага были весьма и весьма искусны. Уровня прим-капитана делен -полка. Или декана университета.
- Могу добавить в подтверждение слов мастера Самле, что у нас на четвертом курсе сотворить все те заклинания, что использовались в данном случае, может почти любой, но так быстро их плести и использовать с подобной фантазией, что подразумевает большой опыт - никто. Даже думаю и декан на такое не способен, - подал голос Торсон.
- Замечательно, - подытожил Бруно.
- Я сейчас выпишу моссиру дэ Мону освобождение из-под стражи, - вздохнул Леклер.
Инспектор удалился. Лускье заметно повеселел. Самле продолжал листать протокол. Торсон через его плечо тоже читал. Бруно же задумчиво оглаживал подбородок.
Вскоре Леклер вернулся с бланком, на котором что-то быстро коротко чиркнул и приложил огромной печатью с гербом департамента полиции.
- Вы свободны, моссир дэ Мон. Вы вправе подать в суд на неправомерное задержание, - казенным голосом начал инспектор.
- Я не буду этого делать, - перебил его Лускье. - Ваши коллеги выполняли свою работу.
- Хм... Редко встретишь столь сознательного гражданина, - усмехнулся Хорн.
После этого последовали взаимные уверения в благодарности друг другу и обещания в помощи. Бруно решил, что задерживался в департаменте полиции больше не зачем и откланялся, заметив, что Лускье предпочел отправиться с Самле в его кабинет, а вовсе не домой. Видимо, дэ Мона что-то интересовало. Хорн же сознался себе, что вряд ли услышит что-то интересное, потому направился именно домой.
Торсон еще в дороге распрощался с Бруно, посетовав на дела. Даже от обеда отказался, что было весьма удивительно. Хорн не стал неволить помощника, должна же быть у него своя жизнь. Да и ни чем помочь сейчас он не мог.
Хмурая маам Лилинда подала обед, но после пары комплементов, предоплаты за квартиру на месяц вперед полностью оттаяла. Оказалось также, что пока Хорна не было, к нему наведывались "какие-то гнусного вида типы". Бруно поблагодарил маам Лилинду и принялся за пищу, во время приема которой пытался понять, кто же хотел его видеть. Не придя к какому-то однозначному выводу, он бросил это неблагодарное дело, тем более что успел насытиться.
Пора было приниматься за работу. Во-первых, Бруно решил изучить дело Тихушника. Он для себя уже отметил, что хоть убийца и Лускье вроде ничем не связаны, их дела видимо тесно переплетутся.
По всему выходило, что сегодня следовало ждать новый труп. Бруно внимательно изучал карту города, пытаясь понять, где именно. Должна быть какая-то схема, он был в этом полностью уверен. И еще одно. Те, кто охотится за дэ Моном, а то, что за молодым аристократом идет охота, сыщик уже не сомневался, и тот, кто режет невинных по ночам либо работают вместе, либо являются одним и тем же лицом или лицами. Если второе, а именно оно казалось более логичным и рациональным, то мотивы должны быть неоднозначными. Никто не станет травить парня из-за мести столь извращенным способом, по пути убивая кучу непричастного народу. И опять же, дэ Мон появился в столице, когда уже было три жертвы.
Бруно вздохнул, вытащил толстый блокнот, который обычно использовал для своих заметок и снова углубился в изучение карты столицы.