Кабак "Вислоухий Жак" был не самым шикарным заведением в Дыре, но довольно приличным для этого района. Наплыв клиентов всегда наблюдался в ночь, сейчас же, когда солнце едва перевалило за полдень, в первом зале сидело трое гномов, один хмурый парень бандитской наружности, ватага паяцев из Талии, да бедный ремесленник, забредший сюда по неизвестным причинам. Все, словно сговорясь, расселись по разным углам зала, рассчитанного на человек тридцать.
Пара служанок не самой презентабельной внешности лениво прохаживалась между столиками, периодически доставляя бутыли с алкоголем. Гномы пили свой знаменитый жвар, от которого людей валяло напрочь. Паяцы дули светлое пиво, хмурый парень цедил дешевое вино, и лишь ремесленник заказал себе еды и отказался от выпивки.
Гномы приканчивали уже четвертый жбан жвара и был уже изрядно навеселе. Из-за их стола доносились песни и разухабистая брань. Ремесленник изредка поглядывал в их сторону, обгладывая куриную ногу. Паяцы шептались между собой на своем языке. Видимо обсуждали либо будущее выступление, либо дальнейшую дорогу.
Темная от времени дверь распахнулась, впуская внутрь еще одного посетителя. Головы дружно повернулись к вошедшему. Разговоры стихли. Вошедшей оказалась женщина. Одета просто, на плечах плащ коричневого цвета. Молодость свою она встретила еще лет двадцать назад. Её знали здесь, как Мергильду. Хотя и не особо верилось кому-либо, что это её настоящее имя. В Дыре она имела несколько дел в основном с крупными представителями преступного мира.
Мергильда прошла меж столиками, и лица посетителей дружно уткнулись в свои кружки. Лишь гномы продолжили орать песни. Она остановилась возле столика ремесленника и, не спрашивая разрешения, присела напротив.
- Рассказывай, - буркнула она довольно тонким голосом.
- Провал, - коротко отозвался "ремесленник".
- Опять... - выдохнула Мергильда. - Не часто ли у тебя провалы?
- Что вы, госпи , - взволновался ее собеседник. - Вы меня знаете, я всегда честно выполняю задания.
- Знаю, - пробурчала Мергильда, посматривая на паяцев. - Так что же нарушило наши планы?
- У объекта нашелся защитник.
- Кто?
- Не знаю, - покачал головой "ремесленник". - Но очень сильный маг-рунник. Ранил меня и сумел избежать моих заклинаний. Может быть, я и смог бы одолеть его, но жандармы были на подходе. А вы знаете, чтобы амулеты Силентума гасят силы магов.
- И это знаю, - снова буркнула Мергильда.
Служанки не торопились подходить к их столу, а хозяин "Вислоухого Жака" выглядывал из-за стойки, ожидая сигнала. Если Мергильда решила обсудить свои дела, лучше к ней не соваться, себе дороже.
- Сегодня перейдем к плану Б на этом направлении, - наконец, выдала женщина. - Твоя работа в Паисе заканчивается. Отправляйся в Одон. Там понадобится твое присутствие. Возможно даже помощь.
- Я... - "ремесленник" замолчал, так как в кабак заявился еще один посетитель.
Франтоватого вида щеголь в широкополой шляпе и золотой серьгой в левом ухе. Верхняя половина лица скрывалась в тени, на губах играла кривая ухмылка, меж зубов была зажата дымящаяся сигарета. Бербек Кривой нож. Под этим именем его знали в Дыре. Гномы проводили пьяными взглядами и его и снова принялись горланить песни, допивая четвертый жбан жвара.
Мергильда кивнула Бербеку и указала на место рядом с собой.
- Итак, ребятки, - помолчав минуту, чтобы все посетители вернулись к своим пересудам, начала Мергильда. - Основной план идет своим ходом. Большая часть подготовительной работы позади. Сейчас начинается фаза точечных уколов. Нужна предельная концентрация. Никаких проколов. Каждая часть плана должна быть выполнена строго в том порядке, в какой разрабатывалась.
"Ремесленник" кисло кивал, понимая, что про "проколы" это в его адрес. Бербек затушил сигарету и принялся поедать, то, что стояло на столе.
- Зануда отправляется у нас в Одон, - продолжала Мергильда. - Его задача прояснится на месте. Объект там один. Но важный. Ты же, Бербек, займешься объектом, с которым Зануда не справился.
- Угу, - буркнул тот с набитым ртом.
Мергильда посидела еще для приличия и конспирации. Бербек успел прикончить жареную утку и принялся за тушеные овощи.
- Ладно, мальчики, счастливо оставаться, - Мергильда поднялась. - Встретимся послезавтра в условленном месте.
- Ну что ж вы, как малое дитя, ей богу, - распиналась Мати. - Ну, вот ведь ни на секунду нельзя оставить одного. Зачем было переться ночью, черт знает куда. Когда по городу шастает зараза, что людей режет, как овец. Вот видимо, моссир, из-за вас я еще и ругаюсь.
Лускье слушал служанку вполуха. Ему хватило ее распекания вчера. Но Мати никак не могла успокоиться. Упреки сыпались всё утро, обед был испорчен подгоревшим мясом, а любимое гишпанское вино дэ Мона неожиданно закончилось. Лускье всё это терпеливо сносил. Более того, оказалось, что служанка ночью гоняла беднягу Ограна на поиски хозяина.
Сейчас Лускье пытался отвлечься от всего, роясь в почте скопившейся за время его отсутствия. Куча счетов, прошения от мастеров и управляющих производств, принадлежащих дэ Мону, письма от знакомых, приглашения ко двору, просроченные конечно.
Свежая почта лежала чуть в сторонке, и Лускье с опаской принялся перебирать и её. Сразу же ему бросилась в глаза утренняя газета "Пророк Паиса", которую он как часто у него это бывало, оставил на вечер. На первой странице алел заголовок "Крон-принц штурмует Манш". В довольно объемной статье рассказывалось о том, что наследник престола старший сын короля Людо Жирар отправился в поездку в столицу Аглии Одон. Целью путешествия являлись укрепления связей с королевским двором и смотрины принцессы Тианы. Далее шла "вода", пытавшаяся донести до читателя всего лишь одну фразу "королю это очень нужно". На второй странице вновь было о политике. На границе с Гишпанией накалялась обстановка. Войска Тиаго второго уже квартировались в Бильбо, от которого скорым маршем до Бодо и Тулу было не больше двух суток ходу. Лускье поморщился и кинул газету на стол.
Далее он обнаружил, то чего боялся как огня. Письмо от Катрин. Бледно-розовая бумага конверта слегка пахла её духами. А на обороте стоял вензель семейства ди Шагаль. Лускье повертел бумага в руках, не решаясь открыть. Наконец не выдержал и разорвал конверт.
Милый мой, Лусси.
Как же давно я вас не видела. Вы уехали внезапно, так внезапно, что я даже не знала, что подумать. Папа сказал мне, что срочные дела призвали вас в провинцию. Очень надеюсь, что ничего страшного не случилось.
Мне очень хотелось поехать за вами, но было так боязно, да и папа не отпустил бы. Мне было столь грустно без вас, Лусси. Вы даже не представляете. А у Мари котята родились. Такие маленькие, пушистые. Белый с темными пятнышками и черненький.
Лускье поморщился. Любит она вот так с темы на тему прыгать. А это её "Лусси" его просто бесило в последнее время.
Я вспоминала, как мы гуляли в роще святого Монуа, карнавал Весны и приемы у двора. Как мне этого всего не хватает.
Дэ Мон пробежал глазами еще пять абзацев, в которых перечислялись все местах их встреч, десятки раз упоминалось о том, что Катрин без него скучает. В конце стоял упрек в том, что по приезду Лускье не отметился у семейства ди Шагаль.
Дэ Мон вздохнул и отложил письмо в сторону. Написать ответ? Может быть, но позже. Пока что Лускье даже не знал, что ответить на все эти сюсюканья. Он всё больше и больше подозревал, что его дорога с Катрин ди Шагаль уперлась в перекресток, и им, скорее всего путь лежит в разные стороны. Вот только как это тактично донести это до девушки, чтобы не вызвать скандал и лавину стенаний и упреков. В делах любовных Лускье был не мастак. Это Артуа, не смотря на свой нос, а может именно благодаря нему, менял женщин, как перчатки.
Изучать дальнейшую почту настроение улетучилось совсем. Лускье вздохнул и опустил голову на стол, подложив руки. Напряжение последних дней навалилось неподъемной массой, и дэ Мон не заметил, как уснул. Мати, ворвавшаяся в кабинет хозяина, лишь всплеснула руками и ласково улыбнулась.
Когда Лускье проснулся, за окном ночь уже накрыла город покрывалом темноты. Потянувшись, дэ Мон обнаружил, что завернут в теплый синий плед. Улыбнувшись заботливости служанки, он понуро сник. Днем спать ему никогда не нравилось. После обязательно приходило чувство усталости и головная боль. Вот и сейчас во рту, словно после попойки, мозг охвачен гражданской войной, а глаза режет.
Поход в ванную немного помог. Освежившись, Лускье почувствовал себя немного получше. Мати нашлась, как положено на кухне. Служанка что-то напевала себе под нос и крошила морковку. На плите в кастрюле что-то булькало, распространяя вокруг умопомрачительный аромат. Мати пыталась держаться сухо и хмуро, но не сдержалась и рассмеялась, увидев растрепанные волосы хозяина. Лускье улыбнулся в ответ, чувствуя, что ледяная стена между ними дала трещину.
Подождав немного, Лускье получил тарелку талийского супа из морепродуктов. После позднего ужина он и вовсе пришел в себя и заметно повеселел. Но Мати не дала ему расслабиться, положив на стол небольшой запечатанный конверт.
- Полчаса назад курьер доставил, - пояснила она. - Я не стала вас будить, хотя и был вензель "срочно".
Хм... Лускье недоуменно посмотрел на письмо, корить Мати не имело смысла. Хотя... Он вскрыл конверт. Почерк показался знакомым. И точно. Это писал Луидор.
Дорогой мой друг.
Хочу сообщить, что, к сожалению, не смогу тебя посетить в ближайшее время. Так же прошу прощение за это.
Лускье бегал со строчки на строчку взглядом, пытаясь понять, что срочного в этом письмо могло быть. Обычная вежливая записка, в которой Луидор туманно намекал на занятость, дела, требующие его пристального внимания, пожелания здоровья другу и самый банальный вопрос "как дела?". Мати поставила на стол бокал вина "Дель По". Лускье машинально подхватил его и, не успел сделать и глотка, как добрался до последних строчек.
Лу, мы должны встретиться. Как можно скорее. Сегодня!!! Завтра уже может быть поздно. Тебе грозит опасность. Я должен тебе всё рассказать. Жду у "Бонифация". Через два дня я покину город. Тебе советую сделать то же самое. Остальное при встрече. Будь осторожен!
Лускье потрясенный сидел, уставившись в письмо. Что-то тут не то. Сам он придти не может, но встретиться хочет. Переход основной части письма на концовку, да и "через два дня я покину город", говорило о том, что самому Луидору грозила опасность. Что же делать? Надо идти.
- Мне надо срочно бежать, - решительно заявил Лускье.
Мати, обомлев, лишь вытаращила на него глаза.
- Ты, моссир, совсем с головы-то рухнул? - выдала она. - Два раза едва не расстался с жизнью, и, как баран опять прется в ночь. Может, просто прикажете Ограна прикончить вас тут и сейчас, чтобы не мучаться?
Лускье ошарашенный замер. Такого он еще ни разу не слышал от служанки. Хотя понимал, что бежать куда-то ночью после двух счастливо избегнутых встреч со смертью просто глупо. Разгорелся спор, результатом которого стало полное смирение Лускье с железными доводами служанки. В конце концов, Мати заявила, что самолично поломает хозяину ноги, чтобы он не наделал глупостей. Дэ Мон пребывал в таком удивлении, что не смог ничего этому противопоставить.
Когда понурый Лускье собрался отправиться в спальню и забыться глубоким сном, в кухню вошел встревоженный Огран. В его желтых глазах горела тревога, в правой руке блестел верный орочий нож, а левая сжимала рукоять шестизарядного "Самиде" бесфитильного пистолета.
- В доме кто-то есть. Чужой, - сказал он, отвечая на немые вопросы Мати и Лускье.
- Уверен? - уточнила служанка, её не особенно напугало это известие, хотя, по мнению дэ Мона она должна была тут же грохнуться в обморок.
Огран молча кивнул. Взгляд его обежал помещение кухни, словно здесь могли прятаться враги, на мгновение задержался на хозяине. Лускье нервно дергал себя за ворот рубахи, словно та мешала дышать. Кто-то чужой в доме. Для чего он или они здесь? Кража? Или... Лускье боялся самому себе признать, что кому-то нужна его жизнь.
- Хараг , вам лучше переждать в своей комнате, пока я проверю дом, - твердо заявил Огран.
Лускье кивнул, вспомнив, что в кабинете имелись рапира и пара револьверов в столе. Оружие сейчас пригодилось бы.
- Так, я иду впереди, следом Мати, вы, хараг, прикрывайте нас, - дал указания орк, сунув дэ Мону свой нож.
Лускье принял клинок, повертел в руке, привыкая к тяжести. Нож весил, как хороший пехотный меч времен Франциска Славного. Орк выглянул в коридор и махнул рукой, показывая, что все в порядке. Мати зачем-то пригнулась и чуть ли не вприсядку последовала за охранником. Лускье рассмеялся бы, если бы не опасность грозившая всем им.
В холле они разделились. Орк отправился проверить первый этаж, а Лускье решил, что и сам сможет добраться до кабинета. Огран проводил его сомневающимся взглядом. Но что-то подсказывало ему, что проникшие пока еще орудуют внизу.
Лускье медленно поднялся по лестнице на второй этаж, осторожно вытянул голову, осматриваясь по сторонам. Никого. Кабинет находился, конечно же, в дальнем конце коридора. Третья дверь справа. Лускье выдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и осторожно двинулся вперед, готовый в любой момент отпрыгнуть назад. До вожделенной двери оставалось пару шагов, когда откуда-то снизу донесся хлопок выстрела. Не успел Лускье испугаться, как следом раздались еще два хлопка.
Тут же дверь кабинета распахнулась, и какая-то фигура в темном вывалилась в коридор. Лускье махнул ножом и даже попал. Фигура коротко ругнулась, зажала рану на левой руке и быстро завалилась обратно в комнату.
Дэ Мон замер, раздумывая, что делать дальше. Кабинет занят врагом. Но там находиться оружие. Ножом орудовать Лускье был не мастак. Снизу раздался еще один хлопок, судя по звуку другого пистолета. Прошло полминуты. Лускье решил, что раненый противник не столь опасен, прижался спиной к стене и толкнул дверь. Рваться сразу в проем он дальновидно не собирался, подозревая, что у проникшего в дом, возможно, иметься огнестрельное оружие.
Тишина. Либо противник слишком уверен в себе, либо слаб, либо просто не вооружен. Лускье выглянул из-за угла. Кабинет на первый взгляд был пуст. Но ведь не испарился же нападавший. Окно было закрыто. Спрятаться можно было под столом, за шкафом или дверью, или же за креслом, стоящим у дальней стены. Лускье решил сразу проверить дверь и с силой пнул ее ногой. Дерево с жалобным треском ударилось о стену. Дверь пошла обратно, но дэ Мон придержал ее рукой, чтобы не терять обзор.
Внизу снова стреляли, к выстрелам добавился отчаянный крик Мати. Это заставило Лускье действовать быстрее. Он буквально впрыгнул на середину комнаты, разом окинув взглядом родное помещение. Противник обнаружился за шкафом. Притаился, прижавшись к стене. По левой руке текла кровь, в правой зажат кривой длинный клинок.
В голове Лускье словно что-то щелкнуло, и вся нерешительность ушла. Нож орка полетел в сторону начавшего движение нападавшего. Сам Лускье, не обращая внимания на судьбу клинка, бросился к столу. Верхний ящик. До слуха дэ Мона донесся звон металла. Не важно. Лускье дернул ящик. Револьверы лежали на своем месте. Схватив один, Лускье обернулся. Противник был уже в двух шагах и занес свой клинок. Целиться некогда. Лускье выстрелил от бедра, едва ствол револьвера нацелил в человека. Грохот выстрела на мгновение оглушил, а пороховой дым полез в глаза.
Нападавшего словно смел ураган. Тело изогнулось дугой и унеслось к стене, где и затихло. Убойная сила старых "Хаширай" была ужасающа. Лускье же показалось, что он лишился руки. Какое-то время он ее просто не чувствовал. Дым немного рассеялся. Проверив противника, тот оказался мертв, пуля угодила в грудь и проделала здоровенную дыру в теле, Лускье выбрался в коридор, захватив с собой второй револьвер и рапиру заодно. Он хотел спуститься вниз и найти Ограна. Но возле лестницы натолкнулся на еще одного незнакомца. Голова его только-только поднялась над полом этажа. Лускье хладнокровно решил исход боя одним выстрелом. Голову несчастного разметало по ступеням.
Лускье боком обошел кровавые ошметки и, выставив рапиру вперед, начал спускаться. Где-то в стороне кухни слышалась возня и брань. Коридор был слабо освещен и по полу метались три тени. Если там и были Огран и Мати, с ними явно был кто-то еще. Лускье тенью пронесся по коридору, полагая, что кто бы там не был, нападения они не ожидают.
Дверь была приоткрыта. Лускье успел заметить лежащую на полу Мати и двух амбалов над ней, когда что-то просвистело рядом с ухом, и пришел грохот выстрела. Дэ Мон упал, поворачиваясь в полете, спиной на пол. В другом конце коридора кто-то стоял. И этот кто-то хотел смерти молодого хозяина дома. Зажатый в правой руке пистолет жахнул снова. Пуля прошла над головой Лускье, и тот ответил выстрелом. И тоже промазал. Зато второй заряд смерти нашел свою цель. Фигура рухнула на пол и уже не поднялась.
Лускье вспомнил о Мати и грозящей ей опасности. Перекатившись на живот, он поднялся на колени и заглянул за дверь. Один из нападавших лежал на столе в луже крови. Пуля, пролетевшая над головой Лускье, прошила дверь и попала неудачнику в грудь. Второй сидел на пятой точке рядом с телом служанки. В руках он держал широкий клинок. Не долго думаю, Лускье нажал на спусковой крючок. Рука снова онемела, а амбала швырнуло в сторону. Самое большое достоинство "Хаширая" было то, что пуля всегда попадала туда, куда целил владелец, причем с такой силой, что вблизи даже магический щит не защищал.
Заползя на карачках на кухню, Лускье прикрыл за собой дверь и перевел дыхание. Служанка лежала на спине с закрытыми глазами, но была жива. Следом крови видно не было, и Лускье понял, что ее оглушили. Он слегка похлопал Мати по щекам, за что тут же едва не схлопотал кулаком в глаз. Спас накопленный в крови адреналин. Тело дэ Мона среагировало само, отдернул голову с линии удара.
- Ой, моссир, простите, - зашептала Мати, разглядев, кого едва не угостила тумаком.
Тот лишь отмахнулся. На кухне царил настоящий погром. Странно, что Лускье ничего не слышал. Шкафы раскрыты, внутренности вывернуты, полки с содержимым валялись на полу. Разделочный стол опрокинут. Даже раковина зачем-то свернута набок.
- Где Огран? - спросил Лускье, немного успокоившись.
- Он велел мне спрятаться, а сам пошел в сторону библиотеки, - зашептала Мати.
- И вы конечно не нашли ничего лучшего, как спрятаться на кухне, - едва не расхохотался дэ Мон, сказывалось нервное напряжение.
Служанка кивнула, вцепившись в рукав хозяина. Он попытался отстраниться, но она держала крепко.
- Мати, пустите меня, - не выдержал он.
- Не ходите, - горячо выдохнула она, потянув тело дэ Мона. - Не ходите туда.
- Я должен помочь Ограну, - возразил он.
- Он справиться сам. Ему не привыкать, - замотала головой служанка, едва сдерживая слезы. - А вас убьют. Не надо, не ходите.
Лускье засомневался, но тут снова зазвучали выстрелы. Ну, уж нет, отсиживаться за чужой спиной, что ж за дворянин после этого. Лускье зло ругнулся на себя. Мати еще пыталась его удержать, но дэ Мон всё для себя решил, и его было не остановить. Разряженный револьвер полетел в сторону, его место в руке занял второй. Рукоять рапиры удобно устроилась в правой ладони.
Приказав Мати никуда с кухни не уходить, Лускье направился к библиотеке. Там слышался грохот, словно роняли тяжелые вещи. Пока дэ Мон шел по коридору, до него донеслись еще выстрелы. Значит, Огран еще жив.
Орка Лускье нашел в северном крыле возле библиотеки. Он едва не пристрелил хозяина слишком резко вырвавшегося из-за поворота.
- Ну, как дела? - спросил Лускье, присаживаясь спиной к стене рядом с охранником.
- Да нормально всё, - отмахнулся Огран. - Их там с десяток было. Трех я подстрелил, остальные отстреливаются и вроде ищут что-то.
- Так всё-таки это воры?
- Не думаю. Воры толпами и с оружием не ходят на дело, - покачал головой Огран. - Это явно убийцы. Думаю, погром в библиотеке - это просто попытка замаскировать всё под кражу. Возможно, они считают, что их подельники уже убили вас. И, кстати, наверху был кто-то? Я слышал выстрелы.
- Угу, - кивнул Лускье, задумываясь, что сегодня убил уже три человека. - Там было двое. И Мати едва не убили. Нельзя её было отпускать.
- Тут не лучше, - огрызнулся орк.
Он, не глядя, сунул руку с пистолем за угол и выстрел пару раз.
- Что будем делать? - спросил Лускье, пальнув из своего Хаширая.
- Лезть туда глупо, - пожал плечами Огран. - Наверняка, кто-то из соседей уже вызвал полицию. Лучше отсидеться тут. Они, скорее всего, полезут через окна, но я там недавно кое-какие ловушки расставил.
- Вот как? - удивился дэ Мон.
Огран лишь молча зловеще усмехнулся. Его татуировки расползлись в жутком рисунке.
- Мы так и будем тут сидеть? - адреналин в крови гнал Лускье что-то делать.
- Да.
- А если в доме где-то еще есть эти... выродки?
- Нету. Точно больше нету, - уверено заявил орк. - Я чувствую это. Опасность лишь в библиотеке.
Лускье с сомнением осмотрел туннель коридора. За его спиной неизвестные громили полки и шкафы, постреливая в сторону входной двери. Неожиданно Огран дернулся, резко упал на пол. На том месте, где только что была его голова, в стене брызнули пыль и куски камня. Лускье выстрелил за дверь. Раздался грохот и приглушенный крик. Пока они обсуждали сложившуюся ситуацию, кто-то из убийц подкрался к стене и едва не снес голову охраннику выстрелом через преграду. Попал или нет, Лускье не знал, но отогнать - отогнал.
- Цел? - спросил он орка.
Тот молча кивнул. Тут послышался звон битого стекла.
- Полезли, - прошептал многозначительно Огран.
Окна библиотеки выходили во внутренний двор, но до ограды граничащей с уличным проходом не более пяти метров. Орк снова растянул тонкие губы в зловещей улыбке. Практически тут же до хозяина дома донеслись отчаянные крики боли. Огран приложил палец к губам и рывком бросил свое тело в библиотеку. Лускье лишь проводил его взглядом, оставшись прикрывать.
Дэ Мон никогда раньше не задумывался, почему отец держал всего одного охранника, и того не человека. Орк и тогда был не молод, но отец и не думал брать ему кого-то в подмогу, хотя уже тогда появились некие школы по обучению телохранителей, и аристократия щедро платила воспитанникам этих заведений, которых обучали не только защищать хозяина от обычных угроз, но так же чуять магов. Никогда раньше Лускье не видел Ограна в деле. Даже когда погибли отец и мать, маленького дэ Мона не было рядом. А вот сейчас, глядя на то, как орк плавно лавирует между перевернутыми шкафами, проскальзывает под столами и ловко огибает погромы, он понял, что у него охранником работает настоящий убийца. Огран двигался настолько стремительно, что на несколько мгновений Лускье даже потерял его из виду.
Несколько человек все еще оставалось в библиотеке. Огран достиг ближайшего за пять секунд. Орочий нож коротко ударил человека в горло, и тот завалился на пол, хрипя и хватаясь за разрезанную гортань. Второй успел понять, что рядом кто-то есть, но сделать ничего не успел. Клинок оставил точно такую же отметину, что и его товарищу.
Оставшиеся двое пытались понять, что произошло за окнами. Нож Ограна немилосердно упокоил и их навеки. И только Лускье собрался присоединиться к охраннику, как от парадной двери раздался шум. Удары в дерево, чьи-то крики. Дэ Мон замешкался.
- Откройте, полиция!! - донеслось.
- Вовремя, - выдохнул Лускье и побрел отпирать дверь.