На шестом году совместного проживания Догадаев повалил жену на пол и начал бить ногами. Жена не сопротивлялась, и Догадаеву стало тоскливо.
Это конец истории. А начиналась она с пощечины, которую выдала Догадаеву жена через несколько месяцев после свадьбы. Они сидели на кровати, играли в японские шашки, но неожиданно заспорили. Спор вышел за пределы клетчатого поля и коснулся чего-то настолько важного, что жена вскочила, и ее ладонь громко шлепнула по левой щеке супруга. Догадаев вспыхнул, но сдержался и не ответил. Тогда он не представлял, как можно бить женщину, к бедрам которой он каждую ночь прикасается только губами. Тогда он этого не представлял... но через полгода все изменилось.
Через полгода он сказал жене, что их брак был фиктивным, а сейчас они разводятся. У жены случилась истерика. Это было ночью в кровати, и все соседи слышали, как воет Догадаевская баба.
Случилось это не в их родном городе, а в Восточной Сибири, где они работали по контракту. Теперь они вернулись домой на разных поездах, но с разводом не торопились. Он поселился в квартире родителей, она пошла по торговой части и неожиданно выбила комнату в коммуналке.
Некоторое время они не встречались, но неожиданно Догадаев приехал, присел на краешек табуретки и тихо сказал, что она не нужна ему как жена, но необходима как любовница.
С кровати было сдернуто покрывало, и они легли.
Так было долгое время. Догадаева это устраивало. Он приходил, когда хотел и уходил, когда вздумается. Жена говорила ему вслед, что брак не был фиктивным, и скоро он вернется к ней навсегда. Уходящий посмеивался, не зная, что проиграет.
И он проиграл.
Жена выиграла. Отношения Догадаева с родителями резко испортились. Его выгнали из квартиры. Догадаев вошел в комнату супруги с двумя раздутыми сумками. Она поднялась навстречу и долго смеялась ему в лицо. Тут он впервые захотел ее ударить, но женщина резко прекратила смеяться, и блеск ее глаз напугал Догадаева. Он начал копаться в сумках, но жена сдернула с кровати покрывало и жестко сказала: "Ложись". Не раздеваясь, Догадаев лег на спину. Жена медленно села сверху, обхватила его лицо руками и начала целовать в губы.
Жизнь налаживалась. Жена торговала овощами, Догадаев бомбил на машине. И жизнь готова была придти в норму, но женщину потянуло на старое. Она пила и раньше, потому что пили ее отец и оба деда, но она пила понемногу, а теперь у нее появились соратники, и жена стала пить с удовольствием.
Первый раз Догадаев избил ее именно за пьянство. Он нанес несколько непонятных ударов и вышел из квартиры. В голове стучало: "Хорошо, что не попал в голову".
На следующий день жена пришла с работы, заплакала, закатала рукав и начала показывать синяки. "Зачем так побил? − приговаривала она не обиженным, а каким-то заискивающим голосом. − Я не буду... больше не буду". Догадаев крепко обнял ее и чуть не заплакал. Всю ночь он гладил ее ноги, спину и плечи. Всю ночь целовал фиолетовое пятно на левой руке.
Теперь она пила прячась. Не на коммунальной кухне с соседкой, а в шестом подъезде, с компанией. Крадучись возвращалась. Быстро ложилась под одеяло и отворачивалась к стене. Догадаеву было неприятно, но он вспоминал огромный синяк на ее белой коже и, молча, ложился рядом.
Через несколько месяцев жена набралась смелости, вбежала в комнату и закричала: "Хочу, и буду пить, слышишь? Хочу и буду!" Зубы Догадаева скрипнули, кулаки сжались. Он подскочил и начал бить ее по животу, по бокам, по подставленным предплечьям...
На следующий день ему опять было стыдно. "Как же так, − думал он, обнимая ее колени, − неужели я не могу объяснить словами". Супруга уже не плакала, а говорила, что сегодня вечером ей надо бы сходить к Верке, в шестой подъезд. Догадаев закивал головой и ушел на кухню.
В шестом подъезде она и встретила человека, который стал любовником. Теперь ей было веселей и надежней. Она перестала приходить домой вечером. Она возвращалась ночью. Иногда Догадаев злобно хлопал ее по ягодицам, и она испуганно убегала прочь, иногда хлопал ладошкой по лицу. Не сильно. Но и не ласково.
О любовнике ему донесли довольно скоро, но это Догадаева не расстроило. У него самого было две женщины, которым он жаловался на жену, и обе его понимали. Одна давала советы, другая просто выслушивала. Одной хотелось, чтобы Догадаевская жена исчезла, другой было все равно. Любовника Догадаев воспринял как собутыльника. Это было на шестом году совместного проживания.
В тот вечер он вошел на кухню в хорошем настроении. Жена и Верка из шестого подъезда ужинали. Алкоголя на столе не было. Настроение Догадаева улучшилось. Он ушел в комнату и включил телевизор. Через час он снова пришел на кухню, чтобы поговорить с женщинами, но обе они были очень пьяны. Под столом стояла пустая бутылка. Прятать ее у них не было ни сил, ни желания.
Догадаев рассвирепел. Сначала он схватил Верку и начал выталкивать в коридор. Жена закричала, но он не обратил внимания. Он дотолкал Верку до входной двери, когда почувствовал, что жена висит на нем сзади и очень больно кусает за плечо. Догадаев открыл дверь, вытолкнул одну женщину и стряхнул с себя другую. Дверь захлопнулась. На плече, сквозь рубашку, проступила кровь. Жена несколько раз ударила его в грудь и заорала: "Верни мне Веру Петровну!"
Это случилось на шестом году их семейной жизни.
Догадаев, молча, схватил жену за волосы и повалил на пол.
Сначала он ударил ее ногой в живот, потом в бедро, потом опять в живот.
Потом в грудь.
По ягодицам.
Снова в бедро.
В живот бил не сильно, по бедрам и ягодицам сильнее.
Но, даже осознавая эту осторожность, даже понимая, что никогда не попадет ей в лицо, Догадаев пришел в ужас от своих действий. Он захотел остановиться, поднять жену с пола, упасть на колени и попросить прощения, но внезапно вспомнил,
что жена его не понимает слов,
что она почти алкоголик,
что все у них плохо,
что выхода нет...
Неожиданно он все-таки остановился и посмотрел на супругу сверху. Она не сопротивлялась. Она лежала, не закрываясь руками. На лице ее не было никаких эмоций. Никаких отрицательных чувств. Она спокойно ждала, когда все закончится, и можно будет подняться, отряхнуться и уйти из квартиры в шестой подъезд. Догадаеву стало тоскливо, обидно и скучно. До него неожиданно дошло, что жена его русская баба, которая не принимает побои за унижение.
Которая жаждет мужского участия в такой форме.
Которая знает, что ее не покалечат, а только накажут.
Которая, вытерпев наказание, получит право опять позвать Верку, чтобы опять начать пить. А еще Догадаев понял, какой он мягкий и бесхребетный муж. Понял, что ему бессмысленно тягаться с этой женщиной, которая сильнее и смелее его. Понял, что не только слова, но и побои уже не будут иметь никакого смысла.
Осознав это, Догадаев перешагнул через жену и пошел в сторону ванной комнаты. Кровь капнула с его укушенного плеча. "Вот теперь пора разводиться", − сказал он шепотом и плеснул в лицо холодной водой.