Железков Олег Игоревич. Кресло

Олег Железков

КРЕСЛО

Под лежачий камень натекло много воды. Галаган перевернул камень, обтер его сухой ветошью и привалил на прежнее место.

"Спокойствие спасет этот мир, -- подумал он второй раз за утро и решил подремать еще минут сорок. -- Мой прадед копал землю, мой дед точил железо, мой отец стрелял на войне, а я лежу на диване и у меня есть все, что нужно для вдоха и выдоха... И они могли заниматься тем же, но им хотелось другого".

Сон уползал, а предметы в комнате становились отчетливыми. Галаган стал размышлять об окружающем. Сначала он подумал о шкафе: "Двери пора смазать, а вещи переворошить. Если бы я принял предложение Карамбышева, то белых рубашек в этом хранилище было бы больше". Потом Галаган посмотрел на телевизор, но включать не стал. "Сколько моего времени ты сожрал за последние годы?" На стене висели две шпаги с блестящими гардами. "Сначала выпрямить руку и только потом сделать выпад". Письменный стол был коричневым и блестящим. "Я сижу за тобой с пяти лет. Твоя поверхность помнит мои каракули и строчки, от которых людям становилось приятно". Настроение поднималось, силы вливались в тело, но тут глаза встретились с одутловатым креслом... и беззаботное пробуждение было смазано.

"Клеверный крап", -- вспомнил Галаган надпись на этикетке, приклеенной снизу. Поэтическая строка сообщала о материале и цвете -- все остальное говорилось прозой: "Произведено в Чехословакии в 1988 году". "Боже мой! -- ужаснулся Галаган, -- всего за пятнадцать лет крап превратился в ветошь, а клевер в кашку. На левом боку следы от кота, на правом подлокотнике -- метки от игуаны, которая умерла, не выдержав климата. Позавчера сукин сын мастер показал мне серую ткань и попросил полторы тысячи за перетяжку. Я воспротивился, и значит теперь должен сам разыскать попону, развинтить этот массивный стул, ободрать крап, скосить клевер, обтянуть мослы и свинтить их обратно. Это невыносимо!"

Галаган поднялся с дивана и попытался задуматься о чем-то более важном.

Но ничего важнее клеверного кресла в его жизни не находилось.

"Тогда я буду думать о кресле, -- решил он, направляясь в ванную, -- буду думать, но не буду его ремонтировать. Мне нужна тема".

В ванной он чистил зубы, умывался -- и думал о кресле.

Потом он перешел в кухню, зажег газ и внезапно понял, что кресло, которое стало нелепым началом его дня, станет нелепым началом новой жизни для другого человека, который, поборов свою лень, подойдет к нему с ножом в руке и станет сдирать пресловутый крап. Этого человека Галаган выдумает после завтрака; съест круасан, выпьет чаю, сядет за коричневый письменный стол и взвалит свои проблемы на неизвестного юношу, для которого уже подобрал нелепое славянское имя. Что ждет юношу, обдирающего старое кресло, Галаган придумает позже, по ходу сюжета, потому что любит бумагу больше чем воздух и землю и потому что состоит наемным писателем в учреждении господина Чачина.

ТРИСТА ПЯТЬДЕСЯТ ГРАММОВ СЧАСТЬЯ

(рабочее название повести)

Стр. 1

Кресло стояло в центре комнаты как большое африканское животное, которое давно не мыли. Минуту назад грузчики хлопнули дверью, оставив в квартире черную грязь с подошв и мягкое слово "маловато". Слово долго висело в воздухе и звенело в ушах хозяина квартиры. "На четвертый этаж без лифта... за тридцать рублей... Действительно маловато", -- согласился, наконец, хозяин, включил телевизор и забыл о грузчиках навсегда...

Стр. 3

Антон Хворов не любил громоздкую мебель, но уважал родителей. Три года назад мама купила Антоше маленькую двухкомнатную квартиру, чтобы натолкнуть сына на мысль о постоянной женщине, а в дальнейшем -- о постоянных детях. От двух комнат Хворов не отказался, но ни детей, ни постоянной женщины не завел.

Тогда мама решила, что все дело в плохих обоях и трещинах на потолке. Начались разговоры о белилах и клее, но внезапно сын отказался закрашивать трещины и менять цвет стен, чем вызвал негодование обоих родителей. "Нужно побольше мебели", -- решил отец и прислал сыну старый буфет темного дерева. Буфет прикрыл множество дыр, и мебельная лихорадка началась.

Раньше Хворов довольствовался кроватью, столом и телевизором, теперь у него появился шкаф, этажерка и три алюминиевых стула. Чуть позже прислали трюмо и четыре вертлявые табуретки, а перед Новым годом -- несколько книжных полок и рахитный торшер в виде пожилого жирафа.

Красное велюровое кресло, по мнению мамы, было последним предметом, способным подтолкнуть мальчика к женитьбе на порядочной девушке. Вся остальная мебель в квартире родителей была новая и к перемещению не предназначалась...

Стр. 6

Цола приехала без предварительного звонка и постучала в дверь носком туристического ботинка.

Хворов неторопясь повертел ключом, распахнул дверь и сразу уставился на черточки, оставленные каучуком.

-- Ты почему без предупреждений? -- спросил он, не поднимая глаз.

-- Хотела обрадовать, -- издевательски сообщила Цола и переступила порог.

Не закрывая дверь, Антон сходил в ванную и вернулся с тряпкой в руке. Присев, он попытался оттереть мелкие черные полоски, но это не удавалось.

-- Ты почему без звонка? -- еще раз спросил Хворов, изменив амплитуду движений.

-- На девок твоих хотела посмотреть, -- засмеялась Цола и навалилась сверху.

"Какое все-таки у женщин мягкое тельце", -- успел подумать Антон, начиная плавно заваливаться на правый бок.

-- Зачем дверь прохорями испачкала?! -- закричал он, отползая от входа. -- До звонка не дотягиваешься?

Но возня уже началась, и Цола ничего не желала слышать. Тяжелая дверь едва успела захлопнуться, отгородив двух упавших от остального мира...

Стр. 8

-- Хочу туманного утра, -- заявил Хворов, не отрывая головы от подушки.

-- Надо расшторить окна и посмотреть, -- едва слышно посоветовала Цола. -- Откуда здесь это кресло?

-- Мать подарила.

-- А зачем оно в центре комнаты?

-- Не могу насмотреться.

-- Ты что, наблюдатель?

-- Ты сама недобрая женщина.

-- Мама скоро подарит тебе подшитые валенки. Будешь ходить по коврам.

-- Не смей так про мою мать.

-- Сте-е-ерпишь. А почему кресло драное?

-- Потому что у мамы кошечка.

-- А кроликов...

-- Что кроликов?

-- Кроликов у мамы нет?

Хворов задергался и попытался выскочить из-под одеяла.

-- Ку-у-уда-а-а? -- возмутилась Цола и втащила его обратно.

"Разбаловал девку, -- раздраженно подумал Антон. -- А ведь раньше без разрешения вздохнуть боялась".

Поцелуй, переходящий в укус, обжег его щеку. Сразу после этого в правое ухо стал поступать едва различимый шепот:

-- Тихо, тихо, тихо... Если ты простофиля, лежи и не двигайся, обо всем остальном позабочусь я. Завтра я принесу тебе клеверный крап, и ты обваляешь им мамино кресло. (Шепот усилился.) Пойми, у меня есть клеверный крап, а ты должен быть счастлив, что у тебя есть я. Иначе, ты вымрешь. Потому что ты простофиля. Если точнее, ты не простофиля, а тормоз, но старинное слово мне нравиться больше. (Шепот исчез.)

Антон долго лежал без движений, боясь выдохнуть воздух, потом медленно повернул голову и тихо спросил:

-- А этот клеверный крап... он какой на ощупь? Приятный?

-- Как мамина кошечка, -- сладким голосом уверила Цола и потянулась за бюстгальтером.

"А что... Нормально, -- решил Хворов. -- Перетяну кресло, будет приличное..."

Стр. 11

Что-то переломилось в жизни Антона Хворова за последнее время.

Однако выяснить, что же именно переломилось в жизни, Хворову не хватало ни усидчивости, ни воли. Иногда ему казалось, что он крепко схватил за хвост причину своих несчастий, но для того чтобы вытянуть на поверхность всю гидру, необходима была житейская логика. Такой логики у Антона не было. Еще каких-то три-четыре года назад он был не то чтобы счастлив, но беззаботен и весел, не то чтобы богат, но напорист и трудолюбив. Потом все куда-то исчезло, а то, что осталось пошло наперекосяк.

"Стержень ломается у людей в разном возрасте, -- вспоминал Антон поучения отца. -- Платформа уходит из под ног, а стержень ломается. Ты человек хлипкий... Не в меня вышел. Мне могила хребет сломает, а пока я, как гвоздь". Все это отец любил повторять, растянувшись на диване, с которого последние годы поднимался по крайней нужде, боясь пропустить телевизионную сенсацию или заветный бросок в сторону баскетбольного кольца. Мать в нужный момент подносила пиво и чипсы, отец бодро благодарил, но просил не маячить перед экраном...

Стр. 13

"Мне всего 28, а в голове какой-то странный покой, -- размышлял Хворов, по утрам собираясь на службу. -- Как будто жизнь впереди, но все это мне совершенно незачем. И что я буду делать в дальнейшем? И для чего? Нет, кресло, конечно, перетянуть надо... тем более -- клеверный крап... Да и не отвяжется... А вообще, куда все идет? Зачем? Разговоры, бумаги... Люди плохие. Погода еще хуже...

Стр. 15

На службе Антон был на хорошем счету...

...первые три или четыре недели.

Ему приказывали: "Возьми бумагу и отработай ее, как учили". Хворов брал и старательно отрабатывал. "Молодец, -- говорили ему в завершении, -- бери другую и отработай, как мать велела". "Что, простите?" -- переспрашивал Антон и на всякий случай звонил матери.

"Имбецилы всегда в цене, -- распространялся о нем начальник отдела. -- В армии из них получаются великолепные ефрейторы, в конторе -- превосходные бумагомараки. Исполнительные, трудолюбивые... И наш Хворов такой. Боюсь только, как бы не начал левую сторону путать с правой".

К сожалению, Антон начал путать не только левую сторону с правой, но и черный цвет с белым. Сначала над ним смеялись шепотом, потом раскатисто и открыто. Неторопливая овца в энергичном стаде -- что может быть веселее. Женщины выделяли его среди мужчин, мужчины причисляли к женщинам. Сам Хворов не слишком страдал от такой обстановки, объясняя происходящее подъемом в экономике и веселым нравов коллег...

Стр. 19

Через две недели Цола принесла клеверный крап и небрежно бросила его на все еще стоящее в центре комнаты кресло.

-- Откуда дровишки? -- спросил Антон, разворачивая тяжелый сверток.

-- Конфискованное, -- ответила Цола, усевшись на алюминиевый стул. -- Был у меня в поклонниках участковый милиционер.

-- И что же?

-- Разве этого не достаточно?

-- Я не до конца понял?

-- Что же тут понимать, голубчик. Ментяра старушку убил, имущество ее присвоил, а квартиру азербайджанцам продал. Крап у него остался, вместе с другим тряпьем. За шифоньером долгое время лежал, а потом ментяра меня увидел, влюбился и подарил... вместо гладиолусов.

Хворов перестал гладить руками материал и с некоторым недоверием посмотрел на Цолу.

-- Ты недобрая женщина. Я много раз просил тебя не рассказывать мне о своих мужчинах.

-- Да. Но я должна была рассказать правду о клеверном крапе. Пойдем ужинать.

За столом Антон долго молчал, а Цола, не останавливаясь, говорила.

Когда ножка индейки была изгрызена до кости, он потянулся за чаем и осторожно спросил:

-- А-а-а вот эта старушка?.. Которую убили? Она что... была совсем дрянным человеком?

С окаменевших губ Цолы сорвался кусочек мяса и полетел в преисподнюю...

Стр. 24

Ремонтировать кресло он начал в субботу утром. Проснулся и, не завтракая, взялся за дело. Свалив кресло на бок, обнаружил, что снизу, у самого пола, оно подбито грязно-белой тканью. Взял кухонный нож, опустился на колени и не без удовольствия вонзил его в натянутое полотнище. Материал хрустнул и нехотя развалился на две почти равные половинки. Заглянув внутрь, Антон не заметил ничего, кроме свежей изнанки. Цвет ее отличался от цвета поверхности, и от такого контраста Хворову стало приятно. Окончательно разорвав грязно-белую подбивку, он зацепил взглядом некую неровность, которую не заметил прежде. Почти в самом углу, между днищем и боковой перегородкой бугрился кусок не то целлофана, не то клеенки.

"Запасный велюр для заплаток, -- сообразил Хворов. -- Зачем только его в целлофан закрутили? Могли бы просто прихватить ниткой и делов. А тут еще скотча толщиной в полпальца". Отложив кухонный нож, Антон подковырнул ногтем липкую ленту и рванул вверх.

Неприятный и резкий звук, похожий на слово "н е о т д и р а й", резанул ухо.

"Не отдирай!" -- выкрикнул и второй кусок прозрачного материала, прежде чем прилипнуть к большому и указательному пальцу Хворова.

"Не отдирай! Не отдирай!" -- кричали многочисленные полоски, но Антон неторопливо и планомерно освобождал пакет из непонятного плена.

Внезапно сверток отделился от поверхности и упал в руку Хворова. "Это не красный велюр для заплаток", -- понял Антон, уставший стоять на коленях. Телефонный звон заставил подняться: суставы хрустнули, трубка прижалась к уху.

-- Ты хотел туманного утра? -- спросил голос. -- Посмотри в окно -- то, что нужно.

-- Я ремонтирую кресло, -- сообщил Антон, несколько раз подкинув сверток.

-- Ты просто мастер, -- издевательски заметила Цола.

-- Нашел, между прочим, под днищем пакет. Думал, запасная ткань для заплаток, оказался песок.

-- Не песок, а гранулы, которые впитывают влагу. Такие кладут в обувь.

-- Не-е-ет, гранулы я знаю... А это на ощупь слишком сыпучее...

-- Значит это средство против моли. Выбрось, пожалуйста, в урну и вымой руки.

-- Не-е-ет, я сначала посмотрю...

-- А чем ты сегодня завтракал? Я оставляла тебе витаминки, ты скушал?

-- Сегодня еще не завтракал, но сейчас... сейчас прямо иду.

Опустив трубку и отбросив пакет в сторону, Хворов пошел на кухню...

Стр. 26

Набирая номер Цолы, больше всего Хворов боялся, что она начнет обзываться.

-- Цола, -- сказал он, как можно приветливее, -- я съел твои витамины... и позавтракал овощами. А потом, ты знаешь, я открыл этот пакет и... сначала подумал, что там внутри... сахарный песок...

-- И ты насыпал его в чай, -- предположил голос в трубке. -- Две ложки.

-- Нет, что ты, нет. К тому времени я уже выпил чаю. Я просто попробовал кончиком язычка... чуть-чуть... самую капельку...

-- Хворов, ты иди-и-о-о-от, -- почти равнодушно заметила Цола. -- У моей бабушки кошка нализалась противотараканьей смеси и сдохла.

-- Но ты сказала, что это против моли...

-- Нет, дело не в этом... против моли... Дело в том, что если бы ты не был добрым и несчастным человеком, я бы выбросила тебя в мусорный провод и связалась бы с мускулистым парнем, который живет на моей лестничной площадке...

Стр. 28

Обтяжка кресла застопорилась.

Раскатав на полу конфискованный крап, Антон пришел в полное оцепенение. Из холста нужно было вырезать замысловатые подлокотники и прочие извилистые детали, но ничего подобного Хворов не умел. Некоторое время он думал, как бы следовало сотворить выкройку, но потом занервничал и решил оставить все как есть. "Посоветуюсь с товарищами, -- подумал он, запинывая материал под кровать. -- Может, кто знает. А то ведь, семь раз отмерь, один -- оторви... А порошок против насекомых мне пригодится". Обойдя еще раз вокруг опрокинутого кресла, он решил, что поднимать его нет никакой нужды, что скоро ему подскажут, как надо сработать ножницами, и он благополучно завершит столь удачно начатое дело. В ушах еще стоял треск отрывающегося скотча, а во рту отдавал странной горечью найденный внутри порошок. Антон посмотрел на брошенный возле кресла пакет и пошел мыть руки...

Стр. 33

Цола расхаживала по комнате босиком, не опускаясь на пятки.

-- У меня пружинистая походка, -- заявила она Хворову, разглядывая свои ноги.

-- Я не против, -- сообщил Хворов.

-- Ты не боишься показывать меня своим товарищам? Кто-то из них может влюбиться, а я сторонница демократии.

-- Я тоже воспринимаю это слово как проституирование.

-- Дурак! Девушек ревнуют совсем по-другому... А это зачем тут валяется? Та дрянь, которую ты обнаружил в кресле? Я же просила выкинуть!

-- У меня насекомые.

-- Все равно.

Цола взяла пакет, но вместо того, чтобы пойти к мусорному ведру, села на алюминиевый стул и брезгливо растопырила целлофан.

-- Какой-то он белый, -- сказала она, приблизив его к лицу. -- И не вонючий.

Послюнявив кончик указательного пальца, она ткнула им в порошок и медленно поднесла к носу.

-- А мне не велела трогать, -- загнусавил с дивана Антон.

Но Цола не услышала, что он сказал. Ее тело неожиданно замерло, а взгляд остановился на кончике пальца. Плавно заработали ноздри, потом изо рта показался язык и потянул всю голову в сторону белых кристалликов, прилипших к коже.

-- Но я же уже пробовал, -- скривился Антон, вспоминая непонятный вкус.

-- Помолчи минуту, -- сказала Цола, прежде чем ткнуться языком в палец.

Хворов недовольно заерзал и невнятно забормотал. Он непременул вспомнить, как его обозвали идиотом и обещали заняться мускулистым парнем из соседней квартиры. Не забыл про кошку, которая отравилась тараканьим супом и умерла в муках. Почему-то дошел до пружинистой походки и голых Цолиных ног, но тут его резко остановила огромная всепоглощающая буква "Г".

Буква выплыла изо рта Цолы и раздулась до величины шлагбаума.

"Г" скорее похожа на виселицу", -- зачем-то отметил про себя Хворов и захотел продолжить претензии. Но неожиданно буква подступила к нему вплотную и стала клевать в голову, как огромный цыпленок с изогнутым клювом. Только после этого Антон встрепенулся и решил прислушаться. Ему показалось, что буква уже не одна, что рядом с ней есть еще кто-то, возможно, другие, такие же наглые буквы, которые образуют кучу, вероятно, целое слово, и слово это -- порождение Цолы, потому что Цола смотрит на Хворова уже две минуты и пронзительно выговаривает по буквам -- г е р о и н...

Стр. 35

-- Откуда у твоей мамы такое кресло? -- в четвертый раз задала вопрос Цола, тыча пакетом в Хворовский подбородок.

-- Получается, мои родители около десяти лет сидели на героине, -- не замечая вопроса, бормотал Антон.

-- Не каламбурь... Вспоминай подробности. Где вы его купили?

-- С большой переплатой... в Доме мебели. Не героин -- кресло.

-- Когда?

-- В начале смутного времени.

-- Та-ак... Это действительно получается лет десять назад.

-- Именно. А покупать помогал Волька, мой одноклассник. Я вас прошлым летом знакомил.

-- Да, припоминаю. Богатый и жирный.

-- Ну, какой он богатый: две закусочных, три ларька, смешно... А тогда у него в Доме мебели работала бабушка, вот она и поспособствовала. Энергичная старушка. До сих пор бегает.

-- И что?

-- И ничего. Волька предложил моей маме мебель: диван и два кресла. Она согласилась сразу. На диване до сих пор спят родители, с одного кресла смотрит телевизор отец, а второе вот -- лежит на боку.

-- А зачем твоя мама зашила героин именно в это кресло?

-- Моя мама не умеет шить. Она добродетельная женщина.

-- Тогда зачем Волька хранил свой порошок в вашем кресле и не хотел его оттуда забрать.

-- Что ты вцепилась в моего одноклассника. Он купец с хорошими намерениями. Помогал после покупки разгружать мебель -- и все, больше он этого кресла не видел. С чего ты взяла, что это героин?

-- Помолчи и дай мне подумать...

Стр. 38

Героин не жег руки, но мутил разум.

Его наличие в квартире воспринималось, как наличие беглого каторжника, за которым вот-вот должна подойти милиция.

Пока Цола размышляла о первопричинах, Антон достал из кухонного стола безмен и взвесил. Стрелка, привыкшая к тяжести картофеля, показала триста пятьдесят граммов. "Маловато", -- подумал Хворов, вспомнив тюки зелья, которые по телевидению отбирают у мафии молчаливые люди в ягуаровых робах...

Стр. 39

-- Надумала?

-- Не маячь.

-- Ты какая-то озабоченная...

-- А ты, как всегда, безучастен.

-- Нет, мне тоже забавно.

-- Заба-а-авно! А что ты будешь с ним делать?

-- Ты мне подскажешь.

-- Ты, вообще, понимаешь, что произошло.

-- Конечно. Моль от этого порошка не издохнет.

-- Все. Довольно. Я уезжаю. Спрячь пакет под кровать. Позвоню позже.

-- Ты мне нравишься... вот такая решительная...

Пока Цола шнуровала туристические ботинки, Хворов стоял рядом и думал: "Женщины ужасно суетливы, но бедра у них все же красивее, чем у мужчин".

Стр. 43

-- Ало, ты слушаешь?

-- Я около телефона.

-- Звони Вольке. Попроси подъехать.

Стр. 46

Цола опять расхаживала по комнате босиком, но уже не рассматривала свои ноги. Антон сидел в центре комнаты и делал это вместо нее. В дверь позвонили.

-- Это он? -- спросила Цола, остановившись.

Хворов пошел открывать.

-- Мы, кажется, с вами знакомы? -- спросил Волька, войдя в комнату.

Его мясистые губы разошлись в жирной улыбке.

-- Да, -- ответила Цола, -- но через две минуты знакомства мы перешли на "ты".

-- Не возражаю, -- так же любезно кивнул Волька, обратив внимание на линию голени.

-- Не заигрывай с моей девушкой, -- сказал Антон, подойдя к Вольке вплотную.

-- Не загораживай мне солнце, -- огрызнулся гость, отодвинув хозяина, -- и не ерепенься. Зачем звал?

-- Твоя бабушка не интересовалась медицинскими препаратами? -- спросила Цола, присев на перевернутое кресло.

-- Нет, -- с невозмутимой четкостью ответил Волька. -- Бабушка до сих пор лечиться только аспирином и йодом.

-- А когда она трудилась в Доме мебели, -- продолжила Цола, -- она не приторговывала чудесными снадобьями?

Волька хотел посмотреть на Цолу, но бросил взгляд в сторону Хворова и спросил:

-- Твоя подруга работает в органах?

-- Нет, -- ответил Антон. -- Я сам не знаю, где она работает. Она постоянно врет. Считает, что красивой женщине врать не грешно.

-- Я извиняюсь, -- прервала Цола, -- но твоя бабушка десять лет назад продала семье Хворовых кресло полное героина...

Стр. 48

Пока заваривался чай, Волька молча рассматривал целлофановый пакет, лежащий в центре стола. Он уже слазил в него пальцем и уже приложил палец к кончику языка.

-- Значит, дело было так, -- наконец произнес он, выйдя из задумчивости. -- По рассказам моей бабуси в Дом мебели устроился некий грузчик. Проработал около полугода, но всюду совал свой нос. Администрации это надоело, и его уволили.

Волька пододвинул к себе дымящуюся чашку и несколько раз в нее дунул:

-- А на следующее утро грузчик пришел к директору с тремя местными бандюганами и сказал, что он теперь один из них. Полгода устраивал маскарад, чтобы выяснить истинный доход магазина и поделиться соображениями с веселыми ребятами. Оказалось, что доход этот сильно превышает заявленную директором цифру. А значит и пятнадцать процентов, которые платил магазин веселым ребятам, мягко говоря, были семью процентами. Директора тут же отмудохали, а бывшего грузчика назначили сборщиком революционного налога. Вот такие дела.

Волька несколько раз отхлебнул из чашки, попросил сахар и продолжил:

-- Он стал приходить в магазин в модном галстуке. Сотрудники, конечно, узнали историю его чудесного преображения... Все, до последней уборщицы, в том числе моя бабушка. Грузчика этого звали Лучок: от него всегда несло луком. Когда стал бандитом, он даже не поменял кличку, хотя, как ты ее поменяешь... если от тебя несет луком. Через Дом мебели Лучок крутил разные делишки. Большой, говорят, был выдумщик. Спасибо за сахар, но мне кажется, что вы нашли именно его героин...

Стр. 50

-- Че-е-ерт! -- завыл Хворов, прикрывая лицо руками, -- я чувствую, что этот негодяй сию минуту вбежит к нам и устроит драку.

-- Оригинальный способ хранения порошка, -- заметила Цола, не обращая внимания на вопли. -- А что у вашего Лучка с памятью?

-- Уже ничего, -- излишне спокойно ответил Волька.

-- Че-е-ерт возьми! -- снова заныл Антон, -- до этого кресла у меня была тихая и приятная жизнь...

-- Прости за недогадливость, -- спросила Цола. -- А почему этот смекалистый грузчик продавал героин, а деньги брал только за мебель... в которую он его прятал?

-- Интересная мысль! -- равнодушно кивнул Волька. -- Только наркотики продают по-разному. Торговцы, в своем большинстве, люди неграмотные: постоянно путают цифры. Понимаешь?

-- Я понимаю, что тебе наплевать на нашу неприятность? -- задала вопрос Цола, и ее глаза блеснули, как у ночной кошки.

-- Какая же это неприятность, ребята? Триста пятьдесят граммов дури -- это радость? Вы уже посчитали, сколько будет по оптовым ценам?

-- Допустим, этот мерзавец забыл, в какое кресло он спрятал зелье, -- не унималась Цола. -- Или он зашил его в кресло, а подумал, что положил в сервант. Но почему он его не ищет?.. Нет, я сказала глупость, почему он до сих пор его не нашел?

Волька попросил еще чаю и медленно сообщил:

-- Потому что через год после этой истории, Лучка застрелили на задворках магазина свои же ребята. Не думаю, что из-за потерянного порошка. Он просто оказался дрянным сборщиком дани. Проворовался. Моя бабушка придерживалась именно такой версии.

Стр. 53

Цола снова ходила по комнате босиком и рассматривала свои ноги.

Хворов ходил следом, поминутно всплескивая руками и выкрикивая непонятные фразы.

Волька продолжал сидеть за столом, на котором стояло несколько пивных банок, и лежал позвоночник от воблы.

-- Умер Максим, да и хрен с ним, -- громко сказала Цола и начала приплясывать...

Стр. 55

-- Мы до сих пор живы, потому что он умер! -- бормотал себе под нос Антон, но его уже не слушали. -- Этот мерзавец Лучок проворовался, его отвели на задворки магазина и расстреляли. А его кресло продали моей доброй маменьке. Можно спокойно нести порошок в милицию или спустить его в унитаз... но даже я понимаю, что этого лучше не делать.

-- Как говорят в воровском мире -- пусть вещь полежит, -- хохотнул Волька, допивая пиво.

-- Ты не мог бы подвести меня до метро, о, мудрый, Волька? -- поинтересовалась Цола, надевая туфли на очень высоком каблуке.

-- Где твои туристические ботинки? -- спросил Хворов.

-- Я пьян, мадам, но до метро мы с вами доедем.

-- Спрячь пакетик под кровать и начинай успокаиваться, -- попросила Цола и поцеловала Антона в щеку.

-- Я хотел помочь застегнуть туфли, -- ответил Хворов.

-- Ты опоздал.

-- Мне три процента с реализации, -- предупредил Волька, поднял с пола пиджак и вышел за Цолой...

Стр. 58

Что делать человеку с тем, что ему не принадлежит?

Нужно ли прикасаться к тому, что может обжечь руки?

...А если вспыхнет пламя соблазна, оно испепелит целиком!

Примерно такие мысли отвлекали Хворова от работы и мешали спать ночью.

"В смутное время ты не умел спекульнуть даже упаковкой жевательной резинки", -- говорила ему его левая рука.

"Не слушай дуру, которая не умеет держать даже ложку, -- огрызалась правая. -- Просчитай ситуацию и неторопясь действуй. Позвони знакомому милиционеру... Позвони любителю покурить дурь, он подскажет. Неужели у тебя нет знакомых, умеющих сладко пожить?"

"Да, конечно, -- почти кричал во сне Хворов, -- у меня есть надежный товарищ, постоянно говорящий о Кастанеде".

"Неплохое начало, -- одобряла правая рука. -- Свяжись с ним незамедлительно".

"Лучше сразу набери телефон прокуратуры", -- злорадно улыбалась левая, уползая под одеяло...

Стр. 60

На службе Антон был рассеян больше обычного и несколько важных бумаг отработал плохо. В своем замешательстве он был столь прекрасен, что не заметил нескольких задумчивых взглядов женщин и множества негодующих взглядов мужчин. Вернувшись домой, сразу схватил записную книжку и отыскал телефон Юлдуса Карпелюка.

-- Юлдус, здравствуй! -- почти закричал в трубку Хворов. -- Давно не встречались... А я помню тебя. Я курил о тебе.

-- Кури дальше, но говори по существу, -- вяло ответил Карпелюк и захрустел в трубку непонятной фольгой.

-- Не хочу тебя отвлекать, но у меня есть пакет героина, и я бы хотел узнать, что можно с ним сде...

Трубка на другом конце упала так быстро, что короткие гудки долго не могли разбежаться и прозвучать в полную силу. Хворов набрал номер повторно, но Юлдус испарился. "Очень плохая связь", -- огорченно решил Антон и углубился в длинный рад телефонных цифр. Больше среди его приятелей наркоманов не находилось, и Хворов решил, что можно позвонить просто хорошему человеку...

Стр. 63

Дверной звонок заревел, как годовалый младенец, и впервые напугал хозяина. На пороге стоял Юлдус с лицом цвета белой наволочки.

-- Ты что, мать твою, делаешь? -- несвоим голосом спросил Карпелюк, и по наволочке побежали мелкие красные цветы.

Растерянный Хворов предложил гостю войти.

-- Ты разве, не знаешь, что я под надзором? Ты что, дурак, говоришь? -- продолжал Юлдус, оказавшись в прихожей. -- Не слышал, что после слова "конопля" в телефоне включается прослушка?

Обессиленный Карпелюк сел на галошницу и оперся лбом на правую руку.

-- А я и не говорил "конопля", -- оправдал себя Хворов. -- У меня героин... Но все равно извини... Вырвалось ненароком. Ты бы не подсказал мне, раз уж приехал, что можно с ним сде...

Юлдус резко вскочил и поднес палец к лицу Антона:

-- Не знаю, зачем ты так шутишь, Хворов, но если меня ковырнут и начнут задавать вопросы -- сдам тебя моментально и без сожалений... Будешь доказывать, что ты любишь острить в телефонную трубку!..

Карпелюк опустил палец, развернулся и вышел из квартиры, не закрыв дверь.

"Нервничает", -- подумал Антон и вернулся к своей телефонной книжке...

Стр. 67

Негодование Юлдуса медленно разлилось по Хворовскому мозгу, но внутрь так и не протекло. Несмотря на это, Хворов решил вести себя потише и подходить к щекотливой теме с подветренной стороны, медленными шажками. Поздно вечером он снова подошел к аппарату и набрал номер Силантия Тугорукова. Силантий снял трубку и первым же звуком обозначил свое хорошее настроение. Антон улыбнулся в ответ и начал издалека. Тугоруков подхватил тему и направил в другое русло. Хворов не возражал. Тугоруков заговорил об удачах, потом о ценах, чуть позже упомянул жену, тут же приплел тещу, еще раз вспомнил жену... и настроение у него испортилось.

-- Ладно, корифан, -- сообщил он в тот момент, когда Хворов собирался рассказать о своей находке, -- договорим после, меня уже за плечо теребят.

-- Да, да, конечно, -- промямлил Антон, поморщился и отошел от телефона...

Стр. 69

"Пакет можно закопать в саду, можно продать, а можно и..."

На последнее "можно" Хворов не находил ответа, но чувствовал, что он существует. Теперь он звонил Глебу Опраксину и разговаривал с ним вкрадчивым голосом, сам не понимая, куда клонит.

-- Что происходит с этим ужасным миром, Глеб? -- спрашивал Хворов, опасаясь, нет ли в сказанной фразе слова "опиум".

-- Сейчас я тебе объясню, юноша, -- отвечал Глеб, который был старше Антона лет на двенадцать. -- Например, ковбой Джон хочет насмерть убить ковбоя Била. Он вынимает оружие, целиться в клетчатую рубашку Била, делает очень злое лицо, но перед выстрелом -- вот здесь слушай меня внимательно -- перед выстрелом он обязательно должен сказать: "Бил, ты знаешь, как я тебя ненавижу!" Потому что, если он не скажет этой фразы -- здесь слушай меня еще внимательнее -- кто-нибудь в зрительном зале не поймет, за что же все-таки Джон убивает Била. Согласись, непростая ситуация. Ведь Джон может убивать Била за неуплату налогов или за... за... ну, не важно. Поэтому, нужна ясность. Каждый зритель имеет право понять, что парня убили из ненависти, ведь если это будет непонятно, кто-то из зрителей -- ну, скажем, процентов двадцать -- не купит билет на следующее кино. Зачем ему смотреть фильм, в котором существуют неясности. Он хочет получить за свои деньги полную картину событий, а не простынь с прорехами. Он не уже не может догадаться сам, он хочет, чтобы ему объяснили...

-- Да, да, я понимаю, -- отозвался Антон и робко добавил. -- У меня есть один предмет... и вот я думаю... как бы его...

-- Или вот еще слушай историю, -- мягко прервал его собеседник. -- Смотрим буквально вчера с сынулей киноленту. Критическая ситуация за рулем. Визг резины, двое в кабине мечутся, матерятся. Водитель шарахает рулем то влево, то вправо, тот, кто сидит рядом, ему помогает, лица искажены, дорога виляет, мусорные баки на обочине трещат. Сынуля мне говорит: "Смотри, сейчас перевернутся!" Ждем десять секунд, ждем пятнадцать -- машина едет. Он расстроился, что за ерунда, говорит, они же показали все для того, чтобы машина перевернулась. А сыну уже четырнадцать, ему за ошибку обидно. Пришлось семиклассника успокоить. "Ты что же, -- говорю, -- не видишь, что кино-то не американское. Корея или Китай".

-- Да, да, я догадываюсь...

-- Не догадывайся, Антоша, я тебе сам скажу. Мир тянется к простоте. Не нужно ничего непонятного! Лучшие режиссеры делают фильмы, которые легко просчитывает сопливый подросток, но получать удовольствие от этих картин обязаны его взрослый отец и его полумертвая бабушка. Ты меня прости, дружище, но когда я начинаю размышлять об этих гондонах у меня портиться настроение... Потому что из-за таких пидарасов, как они... Ну, ладно... давай, знаешь ли, обо всем позже... давай позже...

-- Хорошо, хорошо...

Стр. 73

И опять Антон листал книжку с фамилиями старых знакомых, и снова его телефонные оппоненты говорили о чем-то своем, а он поддакивал и следил за своей речью. Образ разгневанного Юлдуса не давал произнести нужное слово и вырулить прямиком на заветную тему.

Цола безмолвствовала. Хворов боялся сообщать ей о своих поисках. По вечерам он выкладывал пакет на стол, садился напротив и пытался с ним разговаривать. Героин молчал, поэтому говорить приходилось Антону.

"Я знаю, что ты послан мне для какой-то надобности, -- рассуждал Хворов, -- и раз уж произошла такая случайность, я должен ею воспользоваться. В милицию нести тебя не хочу: милиционер сегодня не друг гражданина. Закапывать тебя в землю мне жалко: там темно и сыро. Спускать в унитаз тем более: там мокро и скользко. Можно тебя продать... Но никто не хочет рассказать мне, как это правильно сделать. Деньги бы мне пригодились. В деньгах сила. Один раз у меня было много денег, но я был бессилен. Не смог ими воспользоваться. Вот и сейчас... Будут деньги, а силы не будет. Зачем это нужно? Цола пропала. Не звонит несколько дней, а ты, братец, молчишь, тебе хорошо в пакете. Надо бы прокатиться к родителям. Поговорить что ли с батяней... О тебе..."

Стр. 77

-- Здравствуй, отец! Можно я посижу у тебя пять минуток? -- бодро спросил Антон, входя в комнату.

-- Не маячь перед телеэкраном. Изображение портится.

-- Здравствуй, говорю, папа. Можно я сяду здесь?

-- Здравствуй, сынок. Садись, коли не боишься. Мы с матерью о тебе давеча вспоминали. Жениться, что ли тебе пора. Ты сам, как считаешь?

-- Я-я-я... Я думаю торопиться не сле...

-- Тише!

-- Думаю, спешить не на...

-- Да тише же, в конце-то концов. Счет объявляют, а ты глаголешь.

-- А ты громкость прибавь.

-- Как я прибавлю, у меня пульт борщом залит, половина кнопок не пашет... Хотим вот с матерью тебе тумбочку из прихожей отдать. Забирай, когда хочешь. Пользуйся. Но у нее дверца плотно не закрывается и задняя стенка отсутствует. Грустно все это, сынок.

-- Что грустно?

-- Была раньше новая тумбочка... Было время... Были, в конце концов, люди. Работа была... А сейчас один футбол и теннис. И все на телеэкране. Жизни нет. На улицу выйдешь и думаешь, зачем вышел? Жить надо, сынок, сейчас, а ты никак не женишься.

Тон отца переменился и сделался грустным.

-- Вот я все телевизор смотрю, а мне хочется на жену твою посмотреть... На деток. Ты понять меня должен.

-- Папа, а ты не знаешь, сколько сейчас героин стоит?

-- Смотря какой героин. И потом, в Подмосковье сейчас выращивают сплошь коноплю. Тонкий стебель, пальчатый лист, почти как у клена. Ты посмотри, что делают: в Люберецком районе десять гектаров нашли, в Ногинском -- двенадцать, а под Каширой -- Колумбия; вместо брюквы председатель колхоза два поля махнул.

-- А вот героин?..

-- Сынок, ну что героин. Посмотри телевизор, там все скажут. Там скоро цены на навоз в биржевых новостях говорить будут, а ты героин... Дров на дачу надо купить. Машина -- восемьсот рублей. Дровами интересуешься? Если возьму неколотых, приезжай колоть.

-- Колоть приеду, но складывать сами будете.

-- Спасибо, сынок, другого от тебя не ждал. Ну, чего ты вскочил?.. Не маячь...

-- Пойду я, батя.

-- Ступай... Да матери крикни, чтобы ужин несла. Из комнаты не выйдешь, так про тебя и забудут. Э-хе-хе...

Стр. 80

"Цола, Цола! Где же ты бродишь и кому заглядываешь в глаза? Наверно, ты тоже ищешь ответ на мой нестерпимый вопрос. А может быть, ты ждешь, когда я сам сделаю все, как надо, и брошу деньги к твоим ногам?.. А может быть, мне нужно забыть тебя, как можно скорее..."

Стр. 82

Справочник открылся на букве "ка".

"КОНОПЛЯ, род травянистых однолетних растений семейства коноплевых, прядильная культура, 3 вида. Коноплю посевную или культурную, возделывают в Центральной Азии, европейских странах; в России -- в Центрально-черноземных областях, Поволжье, на Северном Кавказе. В сухих стеблях до 25% волокна -- пеньки, в семенах до 35% масла. Урожайность волокна до 12-15 ц. с 1 га. Конопля индийская -- наркотическое растение, источник гашиша (марихуаны), производство которого во многих странах запрещено законом. Конопля сорная - злостный сорняк".

Антон вспомнил сидящего перед телевизором отца и подумал: "Ведь он ничего кроме телепередач до конца жизни уже не увидит... Но разве это плохо? Не знаю... впрочем, мне нужна не марихуана, а героин".

Листы справочника замелькали черно-белым веером и остановились на букве "гэ"...

Стр. 87

"Надо чаще звонить людям. Это же очень важно. Чтобы они прониклись. Чтобы вошли в мою проблему и помогли. Людям ведь многое интересно. Я делюсь с ними, а они должны слушать и оказывать мне поддержку... Я, кажется, четвертый раз не ходил на работу. Или, может быть третий? Один раз с нее звонили и больше не звонят..."

Антон лежал на диване, а взгляд его медленно ползал по противоположной стене.

Стр. 91

-- Ты мне доложи, как начальник отдела, сколько этот Хворов сделал за месяц?

-- Кое-что успел.

-- Прекрасно. А сколько дней его уже нет на службе?

-- Шестой день.

-- Прекрасно. Еще два дня не появится, и спокойно уволим.

Стр. 95

Лицо Антона висело над телефонной книжкой, пальцы перебирали страницы: "Цола по-прежнему не отвечает, Юлдусу звонить нельзя, Силантия не отпускает семья, Глеб размышляет о простоте бытия. Волька тоже исчез. Куда мог исчезнуть Волька? И так далее, и так далее... Однако надо же кому-то позвонить. Ага, вот!.."

Стр. 98

-- И что мне с ним делать?

-- С кем с ним?

-- Ну, с ним...

-- Хворов, ты не мог бы выражаться конкретней.

-- По телефону боюсь.

-- Тогда проспись и наберись храбрости...

Стр. 101

-- Если бы вот у тебя... Представь, что если бы у тебя было, скажем, триста пятьдесят грамм... И вот ты... Что бы ты с ними сделал?

-- Антон, пойми одно, если это чистый спирт, то разбавлять лучше не порциями, а сразу, потому что три дня уходит на реакцию. Напиток становится мягче. А если разбавить и махнуть сразу, это не то... Это дилетантизм... Правда, бывают обстоятельства чрезвычайные.

-- Я имел в виду немножко другое.

-- Антон, чтобы ты ни имел в виду, помни одно: сначала наливаешь продукт и только потом воду. И размешать, размешать...

Стр. 104

-- Ало, это снова я. Забыл спросить...

-- Хворов, пошел-ка ты на х...

Стр. 107

-- Антон, ты всегда был внятным человеком, а сейчас молотишь какую-то чушь.

-- А ты приезжай ко мне, и поймешь в чем дело.

-- Куда я через весь город поеду. Жить надо рядышком, тогда и дела делаются быстро, и дружба кипит...

Стр. 111

-- А может быть взять его и это-о-о...

-- И возьми, возьми!.. Чего ж ты тянешь!..

Стр. 115

-- Антон, здравствуй. Как ты там без меня? Истосковался?

-- Цола, как я рад тебя слышать. У меня столько новостей... Я разговариваю с людьми... Правда, есть трудности, но... Я знаю, меня поймут, и мы что-нибудь придумаем.

-- Не тарахти. Мне нужно было уехать, но теперь я рядом. Звонила тебе на работу -- сказали, что здесь такого нет.

-- Да. О работе я забыл. Даже не знаю... Все так удивительно и воздушно. Мне кажется, в ближайшее время я что-нибудь придумаю.

-- Хорошо. Думай, но я не могу к тебе приехать, накопилось много проблем.

-- Жаль, жаль... Очень жаль, Цола... Очень...

Хворов опустил трубку и задумался: "Где-то была кассета с иностранным фильмом... И там все конкретно показано. Где-то была..."

Цола тоже бросила телефон и обратилась к человеку, лежащему рядом:

-- Он странно себя ведет.

-- Перестань, он всегда был загадочным.

-- Нет, сейчас у него другая загадочность... Другая.

-- Я предлагал взять все в свои руки, ты отказалась.

-- Не время. Нельзя забирать у ребенка любимую игрушку. Пусть наиграется и бросит ее в угол. Сам бросит.

-- Он может не в угол, он может в унитаз.

-- Не-е-ет, игрушка ему слишком дорога. Она ставит его в интересную ситуацию. Слышал, он бросил работу. Хотя, это уже тревожно...

-- А скажи, Цола, что ты делаешь со своими щиколотками? -- спросил лежащий человек и протянул руку. -- Они у тебя такие изящные...

Стр. 118

Кассета нашлась дня через три. В названии фильма было слово "смертельный", поэтому Антон никогда не смотрел его целиком. Он не без труда всунул ее в аппарат, взял пульт и начал давить в него пальцем.

Экран нервно мелькал до тех пор, пока не появилась чайная ложечка с непонятной жидкостью. Под ложечку элегантно подъехала зажигалка, вспыхнул огонь, и под приятную музыку содержимое закипело. Потом было лицо мужчины с черными усами и колено женщины с большой грудью.

"А сколько он положил порошка?" -- громко спросил сам у себя Хворов и надавил пальцем на пульт. Изображение поехало назад...

Стр. 120

"Совершенно не ясно, как у него это получилось?.."

Стр. 121

"Хотя, нет, почему же... Вот он наливает, а вот сыпет... Огонь чуть убавил... Ложечку приподнял. Жалко вот здесь женщина помешала -- мотнула, стерва, прической..."

Стр. 122

"Диаметр иголки, конечно, не разглядеть, но все остальное как на ладони. Аптека, я полагаю, до восьми. Значит успею".

Телевизор был выключен, но кассета осталась внутри магнитофона...

Стр. 124

-- Ало, Цола, это я.

-- Слушаю тебя, дружок, только покороче, у меня стирка.

-- Знаешь, Цола, я понял, что не хочу его продавать. Я совершенно не торговец.

-- Хочешь закопать его в старом саду?

-- Нет... Ты мне скажи, резиновый шнур на руке надо крепко затягивать?

-- Что-о-о?

-- Я уже все приготовил...

-- Хворов, ты почему не на работе?

-- Не надо, Цола, я уже набрал из ложечки в шприц.

-- Так!.. Стоп! Стоп!

-- Не надо, Цола. Ты куда-то исчезла...

-- Стоп. Я тебя не отговариваю, но выполни одну просьбу. Смешную просьбу.

-- Не надо.

-- Сделай это при мне. Я сейчас приеду и...

-- Не успеешь.

-- Хорошо, не успею. Резвись без меня, но поверни ключ в замке, пусть дверь будет открыта. Я тихо войду и посмотрю на тебя спящего.

-- Думаешь, я засну?

-- Антон, на что ты рассчитываешь? Тебя качает от трех глотков пива. Отопри дверь, и я положу трубку.

-- Пожалуйста. Иду отпирать.

Цола выскочила из-под одеяла и начала одеваться. Человек, лежащий рядом, тихо сказал: "Я все слышал", -- и тоже потянулся за брюками.

Стр. 126

Доехали они быстро.

Дверь была не заперта, Антон полулежал в ободранном кресле. Рядом валялся клеверный крап и раскрытый пакет с порошком. Они остановились напротив и медленно наклонились.

-- Не понимаю, -- спросила Цола, -- это у него пена или рвотные массы?

-- Доктор скажет, -- ответил Волька и покосился на порошок.

-- По щекам стучать будем?

-- Не надо. Зови скорую, а я беру пакет и уезжаю.

-- Я даже не знаю, что теперь... -- начала было Цола, но Волька резко ее одернул.

-- Ты хотя бы не стони, одного нытика хватит.

-- Как-то все это выглядит... Ну, ты же понимаешь?

-- Да, понимаю. Давай подарим милиционерам 350 граммов счастья.

Сидящий в кресле не шевелился. Цола подошла к телефону, а Волька схватил со стола газету и завернул в нее порошок...

Стр. 128

Пока скорая приближалась, Цола ходила по комнате, растирая пальцами виски. Она ходила так же, как раньше, но ей уже не было дела до собственных стройных ног. "Боже мой, Хворов, как же так, -- говорила она без перерыва, и дыхание ее сбивалось. -- Ведь мы же хотели, чтобы ты наигрался... и все. Мы бы сами все сделали, боже мой, Хворов".

Когда двое в белых халатах вошли в квартиру, у нее началась истерика...

Стр. 130

-- Нюхайте, девушка, нюхайте, -- требовала медицинская сестра, поигрывая ваткой с нашатырем.

-- Да, да, я уже в порядке, -- ответила Цола, поправляя волосы.

Лысый, но симпатичный фельдшер подошел вплотную и с достаточным безразличием заметил:

-- Не больным приходится заниматься, а вами. Это не дело.

-- Я в порядке, -- еще раз сказала Цола, а фельдшер продолжил.

-- Как будем решать вопрос? С милицией или за деньги?

-- Денег сейчас нет, -- призналась Цола, -- но к вечеру будут... будут.

-- Вот и правильно, -- одобрил лысый. -- У парнишки всего один след от укола, зачем ему биографию ломать. Вы ему кто? Жена, любовница? Может, одумается.

-- Одумается, одумается, -- закивала Цола, а медсестра сказала:

-- Похоже, поздновато, Игорь Ильич.

Фельдшер сделал резкий выпад в сторону потерпевшего, а Цола завыла и медленно опустилась на пол.

-- Не гони волну, Тимофеевна, -- огрызнулся фельдшер. -- Кричи водилу с носилками, по дороге реанимируем, первый раз что ли. Клиент платит.

"Проклятые юмористы, похабники".

Фраза застучала в голове у Цолы и не позволила потерять сознание...

Стр. 132

Скорая дернулась с места, и медики начали колдовать над телом. Цола сидела рядом и ощупывала Антона.

-- Да уберите же вы руку, -- крикнул лысый эскулап, но Цола не убрала...

Стр. 133

Через двадцать минут подъехали к больнице. Хворов не оживал. Фельдшер вошел в раж и все больше покрикивал на напарницу. Носилки вытащили из машины и тут же поволокли в глубину корпуса. Цола осталась в кафельном коридоре. Сначала она стояла посредине, потом села на краешек ободранной деревянной скамейки и стала рассматривать свои дрожащие пальцы...

Стр. 136

-- Ушли деньги. Ушли... -- досадливо пробормотал фельдшер, расстегивая ворот рубашки. -- Тимофеевна, сходи к этой девчонке, сегодня твоя очередь... Сообщи, чтобы подыскивала себе другого любовника... этот уже ни на что не годится...

-- Бессердечный вы, Игорь Ильич, -- качнула головой сестра и пошла к лифту.

-- Я не бессердечный, а злой, -- крикнул вдогонку лысый и тут же добавил. -- Избавили родину от паразита -- и то польза.

Стр. 137

Когда медсестра подошла вплотную и произнесла слово "девушка", пальцы Цолы перестали дрожать, она подняла голову, но ничего перед собой не увидела.

к о н е ц

Галаган поставил едва заметную точку, поднялся и медленными кругами заходил по комнате. Ему вдруг стало ясно, что он жутко устал от этих выдуманных людей. От этих непонятных ему персонажей, к которым его привело не столько воображение, сколько финансовая необходимость.

Как долго он находился в их неприятном обществе.

Как долго вступал с ними в нудные разговоры и пытаясь быть остроумным. Даже главный герой, которого он старательно списывал с себя, получился чужим человеком.

"Завтра перечитаю и отправлю в редакцию, -- решил Галаган с чувством явного омерзения. -- В голове путаница, но камень с души свалился. Хотя бы этому стоит порадоваться".

Но ни на следующий день, ни через неделю он не открыл опостылевшей рукописи. Приехали старые товарищи, которым негде было устроить праздник желудка, вместе с ними появилась старая знакомая, с которой два года назад Галаган целовался в темном подъезде, испытывая непонятный трепет в теле. Все много шумели и обильно питались. Уезжали и возвращались вновь. Ночевали вповалку или сидели всю ночь за разговорами. Галаган полулежал в своем ободранном кресле, поглядывал на старую знакомую и думал: "Может быть, поцеловаться с ней еще один раз? Или не стоит? В комнате будет не то... вот в подъезде... это да". Но как раз в этот момент друзья исчезли, вместе с ними потерялась и знакомая. "Может и к лучшему", -- решил Галаган и взялся перечитывать повесть.

Текст неожиданно ему понравился. Непонятные люди стали роднее и ближе, а о главном герое Галаган пролил скупую авторскую слезу. Вставив несколько недостающих запятых, он махнул рукой и подумал: "Пусть все так и останется".

Через день рукопись оказалась в редакции.

А через три дня позвонил лично господин Чачин и пригласил своего сотрудника для беседы. Галаган посмотрел в окно и с полным отсутствием мыслей поехал в редакцию.

-- Повесть-то я твою прочел, -- широко улыбнулся ему редактор и предложил садиться.

-- Для того и написано, Филипп Фомич, -- без улыбки ответил Галаган и расположился напротив.

-- Название одобряю, -- кивнул головой Чачин и опустил глаза в текст. -- Название -- что надо. И заканчивается, если ты заметил, словом "счастье". Или ты уже не помнишь?

-- Нет, я помню, -- сказал Галаган.

-- Название оптимистическое, и это меня порадовало, -- повторился редактор, быстро подняв глаза. -- Но каков финал. Парнишка-то у тебя возьми да и умри. Это как же?

-- Ну-у-у, тут ведь у меня... это... -- начал было Галаган, но Чачин улыбнулся останавливающей улыбкой.

-- Не на-а-адо, братец. Скольких людей сгубила русская литература... Ты посмотри, в ней мертвецов больше чем живых человеков. Зачем ты еще одного сделал несчастным? Я хочу, чтобы парень красиво жил. Понимаешь? Сделай, корифан, для меня, очень тебя прошу. Пусть у этого... как его... у хворающего все наладится, а не то полгонорара долой. Ты пойми, мы рабы времени, слуги эпохи, а эпоха требует оптимизма. За такую вещь только половину обещанного... А перепишешь десяток страничек -- получишь сполна. Будь милосерден.

-- Да, но вы знаете, Филипп Фомич, я всегда писал, как положено, но сейчас такой случай... Видите ли... Как будто что-то стало получаться, вы же чувствуете, вы же сами говорили...

-- И чувствую, и говорил... Все знаю. Все сам испробовал. Но ты мне не верь. Ты пойми вместо этого -- мы государевы люди. Жизнь-то какая вокруг: все строятся, все растут. Вчера какой-нибудь шнырь на велосипеде катался, а сегодня, гляди, его жопу уже на черной машине возят. Для него уже не то что смерти, для него насморка не существует, а ты ему в конце книги обреченность подсовываешь. Не дело, брат! Не дело! Преступная неосторожность. В перестрелках изувечь хоть дюжину персонажей, а главного своего парнишку, изволь, вылечи. Ты же знаешь, что сказал один наш коллега: "В современной трагедии гибнет не герой -- гибнет хор" Во, как! А у тебя весь хор жив, а герой помер.

-- Да, но ведь... -- хотел объяснить Галаган, но Чачин замахал руками возле лица.

-- Хватит! Забыл, как надо пережимать артерию собственной песне? Ступай, вспомни.

-- Уже вспомнил, -- неожиданно резко сказал Галаган, поднялся со стула и вышел.

Вернувшись домой, он посмотрел на свое кресло и захотел воткнуть в него нож. Пошел на кухню, открыл ящик и стал выбирать подходящее лезвие. Но тут взгляд его упал на пачку печенья, Галаган отломил кусочек, потянулся к холодильнику, достал кефир, отхлебнул... и решил повременить с практической деятельностью. "Закончу теорию, потом займусь домашним хозяйством", -- сказал он себе, допил кефир и пошел в сторону письменного стола.

ТРИСТА ПЯТЬДЕСЯТ ГРАММОВ СЧАСТЬЯ

(повесть)

Стр. 130

-- Нюхайте, девушка, нюхайте, -- требовала медицинская сестра, поигрывая ваткой с нашатырем.

-- Да, да, я уже в порядке, -- ответила Цола, поправляя волосы.

Лысый, но симпатичный фельдшер подошел вплотную и с достаточным безразличием заметил:

-- Не больным приходится заниматься, а вами. Это не дело.

-- Я в порядке, -- еще раз сказала Цола, а фельдшер продолжил.

-- Как будем решать вопрос? С милицией или за деньги?

-- Денег сейчас нет, -- призналась Цола, -- но к вечеру будут... будут.

-- Вот и правильно, -- одобрил лысый. -- У парнишки всего один след от укола, зачем ему биографию ломать. Может, одумается. Вы ему кто? Жена, любовница?

-- Одумается, одумается, -- закивала Цола, а медсестра сказала:

-- Не поздновато ли, Игорь Ильич?

Фельдшер сделал резкий выпад в сторону потерпевшего, а Цола завыла и медленно опустилась на пол.

"Проклятые юмористы, похабники... Проклятые юмористы..."

Фраза застучала в голове у Цолы и не позволила потерять сознание...

Стр. 132

Скорая тронулась, и медики начали колдовать над телом. Цола сидела рядом и ощупывала Антона.

-- Да уберите же вы руку, -- крикнул лысый эскулап, но Цола не убрала.

В какой-то момент ей показалось, что Хворов шевельнулся...

Стр. 133

Через двадцать минут подъехали к больнице. Пациент не оживал. Фельдшер вошел в раж и все больше покрикивал на напарницу. Носилки вытащили из машины и тут же поволокли в глубину корпуса. Цола осталась в кафельном коридоре. Сначала она стояла посредине, потом села на краешек ободранной деревянной скамейки и стала рассматривать свои дрожащие пальцы...

Стр. 135

Фельдшер появился минут через сорок. Он шел по больничному коридору, как моряки ходят по палубе. Подойдя к Цоле, он для приличия помедлил и сел рядом. Ему хотелось закурить, но вместо этого он сказал:

-- Иногда сыпучую дурь заменяют простейшими препаратами: пудра сахарная или пудра для лица. Стиральный порошок, на худой конец. Вы меня понимаете?

-- А! -- сказала Цола, перестав разглядывать дрожащие пальцы.

-- Я говорю, пудра сахарная бывает...

-- Да, да, я в курсе.

-- Но у вас более изощренный заменитель. У вашего мальчика. Он вам кто? Муж, брат?

-- Да, да, -- мотнула головой Цола и снова обратила внимание на дрожь в руках.

-- Вы, девушка, меня запутываете, -- возразил лысый. -- До этого вы говорили, что он вам любовник... ну ладно. Одним словом, вогнал он себе не стиральный порошок, а более мерзкую дрянь.

Цола вздрогнула, но фельдшер сделал вид, что ничего не заметил, и неторопясь закончил:

-- Я не большой специалист по части заменителей героина, но называется эта дрянь приблизительно фебродином кальция, врать не стану. На худой конец, фебромидом натрия. Или бария. Сейчас мои друзья это выясняют.

-- Какие друзья?

-- Реаниматоры.

-- Он что, жив?

-- А как же...

Стр. 138

-- Очень прошу вас, доктор, еще раз и чуть подробнее.

-- Я не доктор, я фельдшер.

-- Извините. Значит, укололся он даже не пудрой и не стиральным порошком?

-- Это уже установлено.

-- Как, говорите, называется?

-- Утверждать не буду, но похоже на фебродин. Реаниматоры разговаривали, а я услышал. Этой штукой заменяют героин, когда хотят кинуть. Он не только на вид -- как две капли воды, но и на вкус очень хорош. Гораздо надежнее пудры. Отличить может только заядлый... со стажем. Вероятно, вашего парнишку, объегорили.

-- Значит, он приходит в себя.

-- Приходит, но будут трудности.

-- Почему?

-- Потому что, если бы качнулся пудрой, трудностей бы не было. А эта дрянь гуляет по венам, разъедает... но с ней сейчас борются. Нейтрализуют.

-- Чудесно!

-- Вы правы, но что мы решим с деньгами?

-- А что мы решили с милицией?

-- В каком смысле? Милицию мы по вашей просьбе не вызывали.

-- Правильно. Какая может быть милиция, если нет героина.

-- А-а-а, милая девушка, вот вы куда клоните.

-- Нет героина -- нет милиции -- нет денег.

-- Вот, значит, как?

-- Именно.

-- Я с вами почти согласен, но есть загвоздка.

-- Какая?

-- Если моим друзьям похметологам, простите, реаниматорам не принести денег, они могут и не справиться с венозной системой вашего мальчика. Которая сейчас полна этим едким заменителем. Вы понимаете? Он сейчас бродит по венам и творит зло. Черт с ней с милицией, тут вы правы: нет героина -- нет наказания, но здоровье человеческое, оно же... оно, вы поймите, требует нежных рук...

Стр. 140

-- Треть суммы, дорогой мой фельдшер.

-- Милая леди, я еще надеюсь стать доктором, я учусь. Извольте половинку от прежней цифры...

Стр. 141

-- Помилуйте, я ему не жена и не теща. Шла мимо, гляжу, свет горит... окно открыто...

-- Нет уж, это вы помилосердствуйте, ведь реаниматоры сейчас махнут спирта, руки у них затрясутся, напортачат в два счета...

Стр. 142

-- Ну, убедили. Хватит! Убедили.

-- Вот и славно. Я побегу наверх, скажу ребятам, чтобы старались изо всех сил и сразу к вам...

Стр. 144

В сумочке Цолы заскрипел телефон и попросился наружу.

-- Ало, -- сказала она металлическим после торговли голосом.

-- Цола. У меня оказия! -- зашептал Волька. -- Извини, буду краток: прихватили гаишники, нашли пакет. Давай срочно ко мне, нужен свидетель... У меня голова кругом. Скажешь им, что это не наше... что Хворова, ну и так далее...

-- А ты не хочешь, милый, узнать о его здоровье.

-- Цола, в чем дело? Зачем ты так шутишь, это же несколько лет тюрьмы.

-- А ты вот что, -- медленно произнесла Цола после короткой паузы, -- высыпь этот порошок в морду этим гаишникам, а вечером созвонимся.

На другом конце завизжал придавленный Волькин голос, но Цола уже выключила телефон, бросила его в сумку и с нежностью посмотрела на свои давно переставшие дрожать пальцы.

к о н е ц

"Все! Хор доволен, герой жив. Впредь будет внимательнее с сыпучими веществами, а я хочу разрядиться". Прокричав это довольно громко, Галаган выскочил из-за стола и пошел на кухню.

Подходящий тесак был найден не сразу.

Потом Галаган долго не мог понять, на какой бок опрокинуть кресло, чтобы ничто не мешало замаху. Наконец, кресло упало, замах состоялся, лезвие, как и положено, мелькнуло в пространстве комнаты и с хрустом вошло в натянутую ткань днища. По лицу Галагана впервые за последнее время пробежала гримаса удовольствия и азарта. Он как будто работал по инструкции, которую сам написал и утвердил, как будто совершал действия, которые сам недавно придумал: ритмично давил на рукоятку ножа, придерживая другой рукой отрезаемый лоскут...

...Сверток он заметил сразу и вырвал его из утробы кресла, без малейшего желания удивиться. Это была туго скрученный клеверный крап, предназначенный для заплаток. "Многовато накрутили", -- успел подумать Галаган, прежде чем из развернутой ткани выпало несколько маленьких белых пакетиков.

Смех задушил сидящего на полу Галагана и не отпускал несколько минут. Руки перебирали пакетики, глаза слезились, а горло клокотало, не в силах выпихнуть из себя взбесившиеся звуки. Наконец, он успокоился и затих, как затихает после внезапной истерики женщина, потерявшая любовника. Почти не глядя, он ударил по одному из пакетиков ножом, и тот развалился на две половинки. Порошок высыпался...

Сначала у Галагана затрясся подбородок, потом плечи, руки, живот... чуть позже заерзали по ковру ноги. Смех уступил место храпу, и в одно мгновение сидящий на полу человек стал похож на ту самую брошенную любовником женщину... но не после истерики, а в момент ее бурного начала.

Месяца через три в редакции Филиппа Чачина человек, который сочинял романы для женщин, сообщил человеку, сочинявшему рассказы для старшеклассников:

-- Слышал, Галаган-то на героине.

-- Шалишь, -- усмехнулся сочинитель рассказов. -- Каламбуришь, дамский угодник. Да что я Галагана не знаю, он и пиво-то пил по церковным праздникам, какой героин, дай сигарету... нет, эту я курить не стану, дай другую. Галаган на героине. Смех!..

Еще через месяц сочинитель дамских романов вплотную подошел к юниорскому писателю и выдавил:

-- Давай на венок, Галаган умер.

-- Значит про героин правда?! -- взвизгнул школяр. -- Ты что, дурак? Я же думал -- шутка. Почему не сказал толком.

-- Поздно, коллега. И тогда уже было поздно.

-- Что, передозировка?

-- Вряд ли. Просто захотел умереть и умер.

Сочинитель школьных рассказов затих, задумался, но потом с непонятной грустью в голосе ответил:

-- Ничего не поделаешь, кореш, слабые должны вымирать. И не будем мешать им в этом. Не будем... Дай-ка мне сигарету.

к о н е ц

Поставив точку в конце этого текста, автор поднялся из-за стола, подошел к своему старому креслу, перевернул его, распорол обшивку ножом...

...и ничего не обнаружил.

март 2005 г.

Оставить комментарий © Copyright Железков Олег Игоревич (sh_katerina@rambler.ru) Размещен: 06/06/2018, изменен: 06/06/2018. 71k. Статистика. Рассказ: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Железков Олег Игоревич : другие произведения.

Кресло