Происшествия большие и малые либо теряются во времени навсегда, либо попадают в сети истории. О потерянных догадываются лишь мудрецы, о пойманных в сети знают даже те, кто не хочет знать ничего.
За любыми большими событиями следуют малые.
Иногда малые становятся копией больших. Тогда ученые делают выводы, но колесо времени катится дальше, попадая в те же канавы.
Эту историю не знают нигде, и только жители поселка Бокотан в Оренбургской степи хорошо помнят, как один из их односельчан бросил работать и засел за книги. Он и раньше бывал замечен за таким занятием, но всегда прекращал его вовремя, без ущерба для ума и тела. Последний раз все закончилось трагичней. Через несколько недель непрерывного чтения, бывший скотник Авдей (так звали этого сорокалетнего холостяка) стал выходить на улицу и проявлять чудеса раздражающего всех трудолюбия. Он целый день разгребал снег на чужих улицах, ровнял заборы возле чужих домов и собирал мусор, разбросанный всеми. Над ним начали посмеиваться, но поселковые власти, довольные появлением бесплатного человек, пресекли смех и подарили скотнику метлу и лопату. "Слово и дело, -- ответил Авдей, приняв дары. -- Я вымету скверну с улиц нашего поселка".
Все успокоились. Уборка улиц продолжилась, но постепенно Авдей стал обращать односельчан в свою веру. Его рассказы об идеалах и чести зазвучали повсюду, а призывы к бескорыстному труду наполнили глаза людей беспокойством за будущее. Чуть позже он бросил метлу и поднял с дороги валун. В тот день была разбита витрина в лавке местного богача. Хозяин выбежал, но его недолюбливали за жадность, и несколько жителей заступились за камнемёта. Милиция посмотрела на происшествие сквозь пальцы, но на следующий день скотник ворвался в участок и своею волей освободил из-под стражи двух заключенных, прокричав, что только Богу позволено наказывать и лишать. Авдея снова простили, еще раз вручив ему метлу и лопату. На время он успокоился, но вскоре буйства продолжились. Бывший скотник стал воровать овец и распределять их среди неимущих. Решив покончить с одиночеством, он окружил вниманием молодую вдову и начал рассказывать ей о прочитанных книгах. В местной рюмочной он подсаживался к каждому пьющему и просил спасти душу умерщвлением желаний. Его поведение становилось навязчивым, и кличка "Дон Кихот" вот-вот должна была заслуженно приклеиться к его нелепому облику, но случилась другое.
Однажды в рюмочной Авдей подсел к проезжему человеку в черном пальто и заговорил с ним о бескорыстии. Человек охотно согласился с услышанным и спросил, как звучит у Авдея фамилия.
"Местные жители хотят окрестить меня Ламанчским рыцарем, _ не без гордости заметил Авдей, -- но на самом деле я Урбан. Авдей Урбан". Услышав это, незнакомец усадил скотника рядом и сказал: "900 лет назад Римским папой был организован Первый крестовый поход. Рыцари из Европы двинулись в Иерусалим, чтобы отвоевать Гроб Спасителя. Имя папы было -- Урбан II. У тебя такая фамилия. Брось всякое донкихотство и послужи церкви. Дон Кихотов всегда стаскивают с коня и побивают палками, за Урбанами идет толпа. Помни об этом. Можно начать путь с романтических бредней, но заканчивать его следует суровым действием. В двадцати верстах отсюда есть поселок Куркан. Раньше он назывался Курково. Всем известно, что иноверцы захватили в нем власть и перестроили колокольню в мечеть. Собери людей и восстанови справедливость". Глаза Авдея заблестели, он поежился, но сообщил, что для таких дел в Бокотане имеется батюшка. "Батюшка будет твоим епископом, а ты должен собрать деньги с местной знати и вразумить народ", -- сказал человек в черном и навсегда вышел из рюмочной.
Весь вечер скотник просидел неподвижно. Всю ночь листал нужные книги и смотрел в Средневековые карты. Палец его скользил от Рима к Иерусалиму то, огибая, то, перечеркивая Средиземное море. Авдей представил железных всадников, пересекающих пустыню, и рыцарей, плывущих на кораблях; увидел жажду золота в их глазах и религиозный фанатизм в сердце. Вскакивая со стула, он мерил шагами комнату, искоса поглядывая на метлу и лопату, которые недавно казались ему копьем и щитом. Наконец, смысл рассказа человека в черном пальто окончательно дошел до Урбана, и он уснул за столом, уткнувшись лбом в северный берег Африки.
Наутро его голос разбудил поселок.
"Пора вернуть поруганные святыни, и водрузить крест на прежнее место, -- кричал он, стоя на центральной улице. -- Мы сами пойдем в Курково, пока сарацины не пришли к нам".
В ближайшие дни Урбана видели везде и со всеми. Он брал за грудки местного участкового, дышал в лицо председателя и замахивался кулаком на местных богачей. Никто не смел перечить его воле, потому что кучка телохранителей следовала за ним повсюду. Это были те, кто уже нацепил походную амуницию и взял в руки деревянные колья.
История не сохранила подробностей подготовки к походу, но известно, что зерно упало в рыхлую почву. Возбужденные жители всех сословий, поминая христианского Бога, умоляли Авдея не тянуть с выступлением, и через два дня колонна из нескольких грузовиков выехала в сторону поруганной колокольни. В поселке остались старики и дети: женщины последовали за своими мужьями и братьями.
Через час колонна въехала в Курково и рассредоточилась. К тому времени, со слов Урбана, каждый из нападавших знал, что Внезапность -- подруга Победы, а Жестокость -- ее сестра. Изгнание было молниеносным и ошеломляющим. Короткие стычки начинались криками на двух языках, а заканчивались стонами на одном наречии. Детей и женщин щадили. Смертей не было. Обошлись без поджогов и разрушений. Лишенных имущества мусульман согнали в большую кучу и оттеснили в степь. Полумесяц с колокольни был сброшен, Коран примотан скотчем к телеграфному столбу, вывеска со словом "Куркан" заменена на "Курково". Вокруг поселка выставили посты и начали отмечать победу. Благодарные местные жители не находили слов. Рука Урбана была зацелована, в карманах тяжелело золото, снятое с вражеских пальцев.
После двух дней грабежа и буйства захватчики занялись установлением твердых порядков. Дома, землю и имущество мусульман Урбан вернул местным крестьянам и подарил своим рыцарям. Христианская жизнь была восстановлена, но через две недели к поселку подъехали несколько грузовиков с солдатами и милицией. Двое начальников приблизились для переговоров, и Авдей их принял.
"Будет, ребята, погуляли... Пора домой", -- сказал милицейский полковник.
"Сделали дело -- и добре. Пока хватит", -- подхватил полковник военный.
"Мы уйдем, если вы не впустите инородцев назад", -- заявил Урбан.
"Не впустим", -- было ему ответом.
Так, на пятнадцатый день, закончился этот славный поход и никто, кроме жителей двух Оренбургских поселков о нем не услышал. Урбан увел свое войско в Бокотан, и ни один из его солдат не был подвержен гонениям.
На следующий год стало известно о маленькой деревушке, где полумесяц встал над крестом. Начали поговаривать о Втором походе, но организатора не нашлось. Авдей Урбан, выполнив свою миссию, благополучно умер в почете и славе.
Прослышав об этом, мусульмане вернулись в Курково, чтобы остаться там навсегда.