Рыцарь по лесу так ехал неспешно,
Конь его молча ушами прядал,
Фыркал и мордою дергал потешно.
Вдруг рыцарь нечто с седла увидал.

Бой докипал в горловине поляны -
Стрелы утыкали борты телег,
Снег испятнало росою багряной,
И на ногах - только семь человек.

Трое - в одеждах купцов тароватых,
Четверо - диких разбойничьих рож.
И за спиною восьмой воровато 
Вынул, таясь, засапожный свой нож.

Кинулся, метя под правую почку -
Будет добыча двойная сейчас!
Но под плащом в сталь уперлась заточка,
Мир же во вспышке навеки погас.

Рыцарь вернул сапожище во стремя,
Подал коня боевого вперед.
Серым плеснуло плешивое темя -
"Семь" - он продолжил свой прерванный счет.

"Шесть" - отозвался разорванным эхом
Гул арбалета тугой тетивы.
Пятого вывернув ловко внутрь мехом,
Рыцарь четвертому дал булавы.

Трое купцов облегченно вздохнули,
Начали мошны тугие вязать...
Зря. Оба мигом с лица вдруг сбледнули -
Третий же глазом поймал рукоять.

Дико второй заорал - мудрено ли,
Коли пол-печени вырвал клевец?
Стоя на месте, он умер от боли.
Рухнул. Остался один молодец.

Хитрый купец хладным потом покрылся,
Крупные капли стекли по бровям...
Свистнуло. Труп пополам развалился.
Ноль. Рыцарь так же незыблемо прям.

Невозмутимо отер он тряпицей
Меч свой и в ножны небрежно вложил.
Горсточку зерен он бросил синицам,
После вдруг сдержанно заговорил:

- Мерзкие твари! Язычники, гады -
Их раздавив, удоволил богов.
Души спасенные, верю, так рады,
Ереси страшной избегнув оков.
Плоть уязвлять есть первейшее дело,
Дух возвышая тем самым. Аминь. -
И, на коня взгромоздив свое тело,
С тем удалился в небесную синь.

А на поляне остались лишь трупы,
Пара телег, топоры и щиты.
Звери объели глазницы и губы...
Так вот столкнулись здесь явь и мечты.