Лед и Смерть (фик по Наруто)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Микропрода от 26.11.2020
|
"Накопление стартового заряда... завершено. Активирован переход из магофизического пространства в семантическое. Импульс переноса... успешно. Разрушение полей накопителей - 56%. Игнорировать. Коридор Отрицательности достигнут, стабилизирован. Начата обработка основного массива.
... Трансляция оболочек завершена. Трансляция ядра завершена. Трансляция вспомогательных массивов... 87%. Зафиксирована флуктуация канала, амплитуда в пределах расчетной. Завершение трансляции вспомогательных массивов невозможно. Игнорировать. Процесс перехода успешно завершен. Сброс потенциалов. Дестабилизация Коридора Отрицательности. Передача управления основному сознанию. Ошибка. Основное сознание нефункционально. Перезапуск. Ошибка. Передача управления вторичному сознанию. Ошибка. Вторичное сознание нефункционально. Перезапуск. Ошибка. Передача управления третичному сознанию. Успешно. Аут."
Ну, вот я и здесь. Осталось совсем чуть-чуть. Что? А-а, и хрен с ним, там ничего особенного не было. Так, кажется, сейчас будет больно. Шшухх... Действительно, больно - одним махом три тысячных процента. И кто это такой прыткий? А-а, местный хозяин. И попахивает от него знакомой такой Силой, родственной одной из граней моей собственной. Судя по тому, что его вотчина - смерть, попал я именно туда, куда рассчитывал.
О, остановился, умный, однако. На свой лад, конечно - прямого контакта с ним я наладить не смогу при всем желании. Думаю, тут и старина Рин бы не справился. Но мне контакт и не нужен, достаточно, если оно просто будет меня игнорировать. Вот тебе тычок на семь тысячных, и отвянь. Ага, договорились. Теперь можно и оглядеться.
У-У, интересный мир. Мягкий... В смысле, ткань мира на диво мягка и податлива, мни не хочу. От этого и пространство столь же мягко. Мне это на руку. Создаю большую складку, этакий пространственный карман с очень высокой степенью кривизны, и перетаскиваю в него ядро и основную оболочку, а то с их тяжестью недолго и до растрескивания здешних констант. Капсулирую. К слову, мало того, что Срединный Мир буквально усеян подобными карманами и складками, так еще и вокруг него располагаются гигантские стоячие волны пространственных деформаций, в свою очередь являющиеся обособленными мирами. Срединный укутан в них, как кочерыжка в листья капусты. Впрочем, это только одна точка зрения. Немного сместив фокус восприятия, можно представить их как отбрасываемые Срединным Миром отражения или тени. Чем дальше от него, тем тени бледнее, и тем более они чужды. Уже на сотом слое-листе его наполнение изменяется так, что коэффициент подобия становится комплексным числом.
Три самых ближних выглядят наиболее... эм-м... похожими на Срединный Мир. Наиболее, но даже так их странности велики. Например, первый изнутри выглядит как бесконечный горный хребет, за которым прячется исполинская гора с водопадом из масла. Второй представляет собой бесконечную плоскость, сплошь поросшую сумрачным сырым лесом, а третий является безразмерным каменным массивом, в котором располагается сложнейшая объемная сеть пещер и туннелей, построенная по законам фрактала.
Очередное смещение фокуса восприятия открывает невероятную картину Сети Условий, которая определяет само существование этого конгломерата миров. Скажем, из Срединного в масляный мир можно попасть при соблюдении ряда одних ограничений, в лесной - других, а в пещерный - третьих. И все это реализуется посредством основополагающей сущности, природа которой столь восхитительно сложна, что ускользает даже от моего понимания. Нечто, одновременно подобное жидкости, излучению, пустоте и матемагической формуле. Несомненно, это не фундаментальная сущность, почти наверняка - искусственная, однако она связывает воедино все листы и слои, обуславливает самый способ существования жизни и влияет абсолютно на все в этом домене. Снимаю шляпу перед создателем этого - я-текущий не способен не то что повторить, но даже и толком понять этот шедевр искусства демиургов.
Итак, переходим к стадии целеполагания. Во-первых, восстановить функциональность высших сознаний. Во-вторых, изучить связующую сущность. В-третьих...
Вспышка. Прямо во внутренних слоях сознания появляется новая информация, в визуализированном виде выглядящая как свиток тонкого шелка, на котором небрежными взмахами, выдающими руку мастера-каллиграфа, начертано:
"Привет, младший. Если ты это читаешь, значит... Нет-нет, не то, что ты подумал. Это означает, что все прошло успешно. Первую цель вычеркни, мы вернемся сами, когда придет время. Так задумано, паимашь. Вторую - всецело поддерживаем, век живи, как говорится... Ну а с третьей все проще некуда. Я уже, дай Я памяти, лет шестьсот в отпуске не был. Итак, приказ по личному составу: в связи с исчерпанием возможностей к сопротивлению и в ознаменование какой-то годовщины с тех пор, как мы с кем-то чего-то там, ПРИКАЗЫВАЮ: предоставить Мне отпуск за 001-572 года попаданства. Местом проведения отпуска определить... сам разберешься, не маленький. Удачи и хорошего отдыха! Твои Рэндом и Рэндом."
Как все запущено! Спал блок, ранее наложенный мной самим, и я вспомнил собственные планы, со вкусом составляемые долгими зимними вечерами в тепле малой гостиной. Треск поленьев в камине, шкура последнего Кучинги под подошвами босых ног, кубок кобальтового стекла в руке, полный темно-красного, почти черного вина - и ощущение движения Сил, простирающееся на миллионы километров. Я давно уже не был ограничен физическим телом, предпочитая существовать в виде суперпозиции магических эффектов, но некая часть меня, которая не поддавалась никакой авторефлексии, иногда требовала такого времяпровождения. Недавно мне удалось сделать очередной шажок к решению весьма сложной проблемы высших абстрактных трансформаций в общем виде, и теперь я размышлял за кубком о том, что собираюсь поддаться изрядному соблазну. Дело было в том, что одним из побочных эффектов стало открытие возможности физико-семантического перехода, причем изоэнергетического, без ужасных взрывов и внезапных охлаждений до виртуальных температур. Говоря по-человечески, я изобрел способ переместиться в место, существующее лишь в виде описаний. В книгу, фильм, притчу, сказку, легенду и так далее. Я пока что не очень-то понимал, нахожу ли среди бесконечности вероятностей искомый мир или создаю его с нуля, но это лишь пока. И я собирался сделать это. Провернуть эксперимент, отправить в никуда себя самого. Не всего, разумеется, а лишь малую часть - зато туда, где мне точно было бы интересно. В сущности, я уже все решил, осталось лишь выбрать, куда именно отправится моя копия. И, кажется, я знал такое место...
***
Я решил не заморачиваться с созданием дополнительного "капустного листа" с нуля, а вместо этого изменить под себя существующий. И сразу же полезли проблемы. Листы с высоким коэффициентом подобия были населены многоразличными существами, стать причиной гибели которых мне совершенно не хотелось, а с низким - одновременно были ослаблены удалением от центра причинности и не могли выдержать моего полного "веса". Нисхождение в такой лист неизбежно окончилось бы если не взрывным его схлопыванием, то, по крайней мере, растрескиванием границ. Лист слился бы с десятком соседних, а это влекло существенное нарушение сложившегося баланса всего конгломерата миров с непредсказуемыми последствиями. Выражаясь в стиле поручика Ржевского, слон пытался проделать это самое с обезьянкой, но та все время прикольно лопалась. Бы.
Наконец, мой "взгляд" упал на сотый лист, в котором, при ближайшем рассмотрении, происходили странные вещи. Он был совершенно отличен от основы, от Срединного Мира, но невероятно плотен для такого удаления. К тому же, в нем располагались узлы циркуляции связующей сущности, замыкающие внешнюю сферу ее обращения. Сто первый и более далекие листы этой сущности уже не имели и представляли собой объекты разной степени вырожденности.
Решено. Для моих целей сотый вполне подходит, поскольку располагается включительно в границах сферы обращения связующей сущности, и по своей структуре может выдержать наибольшую мою "тяжесть". Однако для полного исключения возможности повреждения узлов циркуляции мне все-таки придется пойти на шаг, которого я так старался избежать. Сосредоточившись, я начал процесс авторедуцирования. Как говорит один мой лохматый друг, "всемогущество для того и нужно, чтобы делать решительно всё, что хочется. В том числе - и редуцировать себя под понимание ...цивилизаций или создавать годные для общения с ними аватары".
И вот я здесь. Четвертое сознание, еще не облекшееся плотью, медленно, по капле, проникло в границы сотого листа и стало обживаться в нем. Ткань мира натянулась, но все-таки держала, я оставил пятнадцать процентов запаса прочности на всякий пожарный. Изнутри этот мир выглядел как сфера в десяток миллионов километров радиусом. В центре располагалось нечто вроде звезды, светившей блеклым серым светом, внутренняя поверхность сферы была покрыта пленкой земли и горных пород толщиной около сотни километров, а над ней на высоту порядка пятисот кэмэ простирался слой воздуха. Жизнь в листе имелась, но весьма чахлая и жидкая, потому как лист в целом не поддерживал ее. Не убивал специально, однако условия в нем были таковы, что жизнь влачила жалкое существование. В свете "звезды" имелось несколько крайне вредных компонент, состав газовой смеси также оставлял желать лучшего, а "плодородность" земли лишь чуть-чуть превышала таковую у такыров.
С удобством разместившись в недрах новосозданной горы, стоившей мне половины резерва, я принялся за внедрение в Сеть Условий. Следовало добавить к ней свой крошечный сегмент, отвечающий за возможность проброса канала от Срединного Мира к этому. В нынешнем состоянии такая манипуляция далась мне с огромным трудом, я потратил почти сорок девять процентов запаса энергии. Завершающий штрих съел и последний процент, оставив от меня пустую оболочку - но так и было задумано. Гора не зря располагалась вокруг одного из узлов циркуляции, физическая реализация которого представляла собой гигантский сорокакилометровый кристалл красно-фиолетового турмалина, в котором бушевали неистовые потоки связующей сущности. Сейчас кристалл был погребен глубоко в недрах горы в специальной полости, и к нему вел один-единственный тоннель, по которому я и направился.
Выйдя на край бездонной пропасти, я на минуту остановился, чтобы окинуть взглядом бесконечно огромную вертикальную плоскость - грань великого кристалла. Он жил своей загадочной жизнью, то и дело меняя цвет и интенсивность свечения, где-то наверху с него срывались короткие злые молнии, яркими вспышками на миг рассеивавшими полумрак. Пахло озоном, камнем и чем-то неуловимым, но очень знакомым. Силой. Здесь она приняла доселе невиданную мной форму, но суть осталась прежней - способность изменять лицо Вселенной, и это невозможно было скрыть никакой маскировкой.
Узенький каменный язык вел через двухсотметровую пустоту к самой грани. С каждым шагом я чувствовал, как нарастает давление, словно в грудь задул сильный ветер, идти становилось все труднее и труднее. Последние шаги я сделал, как водолаз в глубоководном скафандре - и, наконец, ладонь коснулась бликующей грани. Короткий укол, на который ушли воистину последние крохи энергии, и бушующим водопадом в меня хлынул гигантский поток связующей сущности.
Кажется, я кричал. Это было не то чтобы больно - непредставимо. Она настолько отличалась от привычной мне Силы, что если бы во мне оставалось хоть капля резерва, меня разорвало бы в клочья конфликтом энергий. А так она постепенно заполняла опустошенную оболочку, разливаясь по каналам и расправляя скукоженные магистрали. В какой-то момент в центре оболочки возникло подобие водоворота, сущность начала закручиваться тугими спиралями сразу по трем осям, вращение все ускорялось и ускорялось, я распознал зарождение пространственного искажения - хоть и основанное на совершенно ином принципе, оно производило узнаваемый результирующий эффект. Кривизна пространства нарастала, пока не достигла площадки прокола. Немедленно оный прокол был осуществлен, почти вся влившаяся сущность ухнула туда, однако спустя микросекунду она начала поступать обратно, прибывать из прокола. Бешеное вращение клубка сменилось более упорядоченной и плавной пульсацией шарообразного, похожего на солнышко очага. Нет, Очага. Если знать, как смотреть, то можно было различить несколько накладывавшихся друг на друга ритмов пульсаций разной периодичности. Что характерно, эти ритмы были строго синхронизированы с природными - с ритмом горы, "звезды", всего листа, Срединного Мира, оказывавшего некоторое влияние даже здесь, и всего конгломерата миров этого домена. Думаю, не ошибусь, если предположу, что цепь простирается и дальше, просто моей нынешней чувствительности не хватало, чтобы различить это. Отныне я был включен в местный круговорот вещей. Признан, так сказать. Теперь оставалось только ждать, пока исполнятся граничные условия моего сегмента Сети, а тем временем изучать эту новую сущность.
***
Ум-м-мммм! По пещере разнесся густой, сильный и в то же время мягкий, богато наполненный обертонами звук поющей чаши рин, выкованной моим предком несколько тысяч лет назад из благородного сплава панчалоха и украшенной тонким растительным орнаментом. Звук означал, что произошло событие, подпадающее под заданные условия, и скоро у меня будет гость.
В самом деле, спустя минуту сам собой активировался канал связи со Срединным Миром, и по нему в сторону сотого листа начало продвигаться что-то крупное. Э-э, не понял? В канале имелось две отметки! И как это понимать? Фильтр ведь должен был пропустить только одного разумного. Странный сбой. Ну да ладно, так даже интереснее.
Пещеру осветила сильная вспышка, и на пол повалились два израненных тела. Первое, что выплюнул тут же разрушившийся канал, имело страшную сквозную дыру в солнечном сплетении, ткани вокруг огромной раны были обожжены, раздавлены, от нее во всех направлениях расходились метки тока, оплетая все тело и конечности. Свободным от них оставалось только лицо - красивое, пожалуй, даже миловидное, с острым подбородком, длинными темными волосами в две косицы и большими темными же глазами, сейчас слепо глядящими в никуда из-под длиннющих ресниц. Спокойствие и умиротворенность лица странно контрастировали с беспорядочными, постепенно затихающими судорогами мышц тела.
Второе тело принадлежало сильному мужчине среднего роста и худощавого телосложения. Удивительно рельефные сухие мышцы, бледная кожа и короткие темные волосы. Не вполне человеческое лицо с двумя рядами острых зубов, полным отсутствием бровей и карими глазами - закрытые веки мне не мешали, в месте своей Силы я был способен и на большее.
На первом - протектор Киригакуре, на втором - он же, но перечеркнутый горизонтальной чертой и сдвинутый набок. Оба в состоянии клинической смерти. С первым все ясно, проникающее ранение, абсолютно не совместимое с жизнью, а вот второй умирает в основном от массивной кровопотери из множественных ран, самих по себе не слишком опасных. А-а, ну, все ясно. Хаку подошел под параметры фильтра, а его сенсей... как же там - "я хотел бы попасть в то же место, где сейчас Хаку". Предсмертное желание имеет огромную силу, неудивительно, что произошел сбой. К ситху, все потом. Нужно подлатать их. У меня здесь не умрешь, во всяком случае, без моего на то желания, но все-таки лучше заштопать товарищей побыстрее, больше вероятность полного исцеления, включая СЦЧ и все такое.
...Вот и готово. Ирьенчакры ушло немерено - Чидори, особенно в исполнении такого монстра, как Хатаке, наносит организму цели невероятные повреждения сочетанного характера. Мало того, что он при помощи своего тайдзюцу пробил рукой тело Хаку насквозь, включая позвоночник, так еще и воткнул в рану свои киловольты с килоамперами ручной шаровой молнии. Простой человек умер бы на месте, мгновенно. Организм шиноби продержался чуть дольше, но все-таки шансов выжить только своими силами не имел. С гордостью могу констатировать, что я овладел различными аспектами чакры на достойном уровне, пожалуй, с таким запущенным случаем и Цунаде могла не справиться. Мда, овладеть-то овладел, но от глубинного понимания сути сей загадочной сущности столь же далек, как и восемь лет назад. Глубинного - проводя аналогию с током, в смысле понимания не движения заряженных частиц, а собственно природы электрического заряда, электромагнитного поля и взаимодействия.
Забузу удалось вылечить гораздо проще. Шиноби его класса, даже истощенный боем с равным противником, просто не мог получить серьезные повреждения от каких-то там разбойников - сверхтренированное тело уклонялось от медленных ударов на полном автомате, рыбкой проскальзывая между мечей и копий. Все, что он получил - полсотни царапин, и то лишь потому, что находился в состоянии аффекта. Гораздо опаснее было наложение эффектов недавней мнимой смерти, серьезного чакроистощения и полученных от Хатаке ударов. Но и с этим я справился. Хорошо, когда под боком практически неограниченный источник чакры - в случае нехватки я черпал ее прямо из Кристалла.
А парень-то хорош! В смысле, Хаку. Даже очень - очнувшись, не подал виду, не двинул ни одной мышцей, хотя по его ощущениям сейчас все тело - один сплошной источник боли, а в солнечное сплетение вообще будто расплавленный металл залит. Слушает, обоняет, пытается ощутить источники чакры... Одновременно жестко контролирует течение чакры в собственном теле, чтобы не выдать себя даже этим, внутренним взором обследует тело на предмет функциональности и готовности к схватке. Единственное, над чем он не властен - эмоциональный фон. Впрочем, Юкки не Яманака, так что это вполне простительно. Пока.
- Может, откроешь уже глаза? - вообще-то, обращаться без имени невежливо, но я вроде как не знаю, кто тут у меня.
- Конничи ва, Ёкай-сан. - крайне учтиво отзывается юноша, взмахивая по-девичьи длинными ресницами. В глубине глаз таится испытываемая им боль, но она скована льдом полного самоконтроля. Потрясающе. Еще год-два до полного расцвета - и девушки вокруг просто будут падать штабелями. Ибо порода. "У солдата выходной, пигалицы в ряд..."
- Охаё. - перевожу я разговор в менее формальную плоскость и улыбаюсь глазами.
Одним гибким и текучим движением юноша оказывается на ногах, начинает осматриваться, но при виде недвижного тела сенсея бросается к нему. В отличие от всяких розоволосых недоразумений, вместо тряски и бесполезных восклицаний сразу начинает обследование. Шосен не владеет, но пульс слушает вполне грамотно, используя все шесть точек дхату.
- С ним все в порядке, я излечил вас обоих. Он просто спит, и будет спать, пока мы не поговорим, неизвестный юноша.
Мгновенно посерьезневший, оборачивается ко мне.
- Меня зовут Хаку, Ёкай-сан. Это - мой сенсей Забуза-сан.
- Юкки Хаку и Момочи Забуза... как интересно... Я - Корейюцу Рандо. Ты готов к испытанию, Хаку-кун?
Несколько сбледнувший с лица при упоминании моего родового признака юноша заметно удивился:
- Испытанию, Рандо-сан?
- Конечно. Должен же я понять, что за шиноби собирается заключить со мной контракт?
Вот за это я его уважаю! Он смог не спопугайничать удивленно "Контракт?", а вместо этого подумал пару секунд, и произнес:
- Здесь какая-то ошибка, Рандо-сан. Я не использовал Кучиёсе но Дзюцу, в бою мне было совсем некогда. Да и свитка у меня нет.
- Да? Странно... Ладно, как бы там ни было, ты здесь, Хаку-кун. Хочешь заключить контракт?
Он подумал, потом подумал еще. Пауза затягивалась. Наконец, он ответил:
- Да, Рандо-сан. Какое будет испытание?
- Просто покажи мне свое искусство. Здесь нельзя умереть против моей воли, поэтому атакуй, не сдерживаясь.
Я переместил тело Забузы далеко вглубь пещеры, и сказал:
- Готов? Хаджиме!
Ну что сказать - Хаку быстр. Очень быстр. К тому же, он умеет складывать печати одной рукой, что повышает его опасность чуть ли не на порядок. Шуншин мне за спину, и менее чем за секунду - Макьё Хьёшо, тысяча Суишо на основе одного отпущенного из предыдущей техники ледяного зеркала, и вперемешку с ними - куча реальных сенбонов чуть ли не из всех зеркал сразу. Ему бы еще клона оставлять на своем месте, и не всякий чуунин сможет понять - перед смертью - что Хаку вообще начал действовать. Маятник вразножку спасает от иголок, полуметровый огненный шарик разбивается о ледяной полукупол, а попытка расколоть зеркала заканчивается отпрыгиванием от мгновенно наросших огромных ледяных шипов. Молодец парень! В защиту он вложил практически идеальное количество чакры, причем - с учетом того, что Вода сильнее Огня. Все что хотел, я выяснил, пора заканчивать.
- Моооори! - звуковая волна, несущая в себе аудиализированный символ Смерти, разом крошит весь окружающий лед, а сам Хаку, обнаружившийся слева, падает на колени. Из ушей у него идет кровь. Ерунда, два касания Мистической руки возвращают юноше нормальное самочувствие. Он вопросительно смотрит на меня.
- Неплохо, Хаку-кун. Сбалансированный набор атакующих и защитных техник, грамотное и быстрое их применение, одноручные печати, подробное знание анатомии человеческого тела... Для твоего возраста, учитывая, что ты не получил кланового образования - просто отлично. Я, Корейюцу Рандо по прозвищу Кенши, согласен заключить с тобой контракт.
Юноша поднимается на ноги и расправляет плечи.
- Я, Юкки Хаку, согласен заключить с вами контракт.
Мы ставим подписи своей кровью и чакрой, после чего я отдаю свиток Хаку.
- Рандо-сан.
- Да, Хаку?
- Расскажите, пожалуйста, о себе.
Я в затруднении почесал затылок.
- Ну, всего не скажу, а если кратко - то можешь считать меня таким своеобразным ёкаем в человеческом облике. Я могу обучить тебя Саннин Модо, помочь с техниками, да и на поле боя лишним не буду. Но если решишь у меня тренироваться - знай, тебе будет очень тяжело, очень больно и очень страшно. Учить по-другому я не умею.
Сзади раздался насмешливый фырк. Ну да, вот уж кому не привыкать к жестоким тренировкам.
- Забуза-сан, думаете, подкрались?
- Конечно нет. - еще фырк. - Это же твое Место, Рандо-сан.
- Рад, что понимаете. Перекусим, чем ками послали?
Громкое бурчание двух желудков стало наилучшим ответом. Повинуясь взмаху руки, пещера стремительно уменьшилась до размеров обычной комнаты, а перед нами обнаружился треугольный каменный стол со стульями. На столе уже исходили паром круглые чаши с мисо-супом, квадратные тарелки с эби тяхан, овальные - с тай сарада и еще куча всяких мелких емкостей неизвестно с чем. Мы дружно сложили ладони:
- Итадакимас! - и приступили.
***
Сначала Хаку подумал, что уже умер и попал в Ёми-но Куни, но тело с усердием сообщало, что вполне живо и не вполне здорово. Вокруг было тепло, светло - даже с закрытыми глазами, пахло камнем и металлом. Затылок ощущал ровную твердую поверхность, скорее всего, тот же камень. Обратившись к Очагу, Хаку взял его под контроль, но течения чакры не изменил. Во-первых, болело не только тело, но и система циркуляции, казалось, каналы надорваны и сшиты на живую нитку, в районе солнечного сплетения творилось что-то вообще невообразимое. Резерв чакры был полон, однако оставлял странное впечатление, что только десятая часть чакры принадлежала самому Хаку, все остальное ощущалось другим, чужим, но не чуждым. Юноша чувствовал, что может пользоваться этой странной чакрой, как своей собственной, отторжения не возникало. Пожалуй, он мог бы даже использовать ее для техник Льда. Где-то рядом чувствовалось дыхание грандиозного источника другой непонятной чакры, он был настолько огромен, что Хаку даже приблизительно не мог оценить его масштаб, знал лишь, что это нечто, выходящее за рамки его понимания.
А еще рядом кто-то был. Хаку кожей лица ощущал внимательный, но не несущий угрозы взгляд, от которого, видимо, не укрылось его притворство. Распахнув глаза, он увидел стоящего над ним... человека? Высокий, лишь немногим ниже сенсея, мужчина лет тридцати, мощная, не скрываемая свободным доги черного шелка мускулатура, короткие черные волосы, треугольное смуглое лицо с высокими скулами, тень сочувственной улыбки в изгибе рта. Глаза... вот почему сразу возникло сомнение в человеческой природе этого существа. Не бывает у людей таких глаз. Казалось, в них вообще нет радужки и белка, а весь разрез сплошь занимают огромные зрачки, через которые на мир смотрит кто-то непредставимо далекий и огромный. Впрочем, секунду спустя ёкай - а это был, несомненно, ёкай - погасил этот страшный взгляд, и его глаза превратились в обычные карие, но Хаку не обманывался, он отчетливо понял, что ему дали кое-что увидеть намеренно.
Вскочил на ноги. Тело слушалось... не очень. Тут он заметил лежащее поодаль тело сенсея, и все мысли разом вылетели из головы. Хаку бросился к нему, бледнея, начал слушать пульс, и вскоре его чуть отпустило - все двенадцать органов слышались нормально, казалось, сенсей просто спит, устав от жестокого боя... Боя?! Уши юноши мгновенно заалели, а с губ чуть не сорвался мучительный стон. Как он мог! С разума словно слетела пелена, и он вспомнил, как они бились на мосту с командой из Конохагакуре, как его одним ударом поверг превратившийся в чудовище усатый мальчишка с ужасающей чакрой, как проиграл свою схватку сенсей, а он, Хаку, успел-таки встать на пути джоунина с шаринганом... и как ему в грудь вошло мощнейшее Чидори последнего. Сколь самонадеянно было с их стороны вступать в бой с таким противником! Но ведь никто не знал - они до последнего казались сборищем каких-то недоделков. Глупо. Так бездарно повестись на подставленные ими конохские маски...
Новый укол стыда. Как невежливо! Представившись, Хаку с невольными мурашками узнал, что в последний момент каким-то образом совершил обратный призыв и переместился сюда, в Рью-но Кьюкейсо, Последнее пристанище дракона, иначе - Место упокоения дракона, и вроде как собирается заключить контракт со здешним обитателем. А жил здесь... Хаку с трудом подавил желание поежиться. Воскрешающий-память-духов... Однозначно, поучиться у него стоило - но сможет ли он пройти испытание?
Ясный ум мгновенно вычленил оговорку - ему было предложено показать свое искусство. Не силу. Хорошо - хоть Хаку и не мог похвастаться большими запасами чакры, зато брал свое отличным контролем. А вся схватка не продлилась и десяти секунд. Хаку сразу же использовал приберегаемый до этого времени козырь - Шуншин без печатей. Вообще-то, Шуншин считался небоевой техникой, и использовался в основном для того, чтобы прибыть к месту боя или вовремя сбежать, непосредственно в бою его применение было затруднено из-за долгой, более полутора секунд, активации техники. Но ему удалось натренировать ее до такой степени, что стало возможным, например, перемещение за спину противнику. Минусом являлась относительно высокая затратность, десять перемещений съедали половину и без того невеликого резерва. Но в этом бою следовало показать лучшее, на что он способен. Ставкой Хаку были скорость и контроль. Ледяные зеркала окружили неподвижного Рандо, в него полетела туча водяных и стальных иголок, целя в суставы, тенкецу и точки парализации. Мимо. Противник использовал какой-то странный способ передвижения и благополучно избежал всех сенбонов - невероятный результат для одного лишь тайдзюцу, в ответ выдул простейшую, но очень быструю технику Катона и собрался ударить по одному из зеркал чем-то наподобие Райкена, кулака Молнии. Пришлось применить обе защитные техники, после чего Хаку остался без секретов. Бой окончился почти сразу же - звук, явно несущий в себе что-то помимо громкости, стер весь Лед в порошок, а самого юношу вогнал в полубессознательное состояние.
Против ожиданий, ёкай похвалил его и сообщил, что испытание пройдено. Хаку в очередной раз хотел удивиться, сколь легко Рандо-сан переходит от калеченья к лечению, но вовремя вспомнил о сквозной дыре в собственной груди и раздумал удивляться. Подписывал свиток он с гордостью, в графе с именами призывающих не имелось еще ни одной строчки, а это означало, что он открыл доселе неизвестный призыв.
К великой радости Хаку, Забуза-сенсей очнулся и даже пребывал в хорошем состоянии. Их накормили вкусным ужином, достойным лучших заведений Кири, а вот спать пришлось прямо на твердом, хоть и теплом камне. Разговаривать с Забузой Рандо-сан отказался, выдав странную полукощунственную фразу о том, что Аматэрасу умнее Цукиёми. После его ухода свет в пещере померк, обозначая наступление вечера, и Хаку мгновенно заснул, едва лишь растянувшись на полу пещеры. Забуза же немного посидел, глядя на безмятежное лицо юноши, затем негромко хмыкнул и тоже погрузился в чуткую дрему шиноби. А утром началось обучение.
***
Вернувшись в пещеру, я застал парней за разминкой. Хаку тянулся, а Забуза отжимался вниз головой, стоя на указательном и среднем пальцах левой руки. Потом они умылись в ледяном ручье, появившемся в конце пещеры, и позавтракали со мной нехитрыми, но вкусными охаги.
- Забуза-сан, каковы ваши планы?
- Не знаю, Рандо-сан, теперь многое потеряло смысл. Я не стал Мизукаге, а вместо этого стал нукенином, наемником, а теперь и вовсе лишился меча. Благодарю вас, что я хотя бы не потерял Хаку.
Упомянутый тут же зарделся и уткнулся в тарелку, сенсей совсем не баловал его выражением любви и привязанности, гораздо чаще относясь как к живому оружию. Короткий благодарный взгляд достался и мне, как причине некоторого "размягчения" Забузы.
- В большей степени это его собственная заслуга. Мизукаге... Ягура, конечно, тот еще фрукт, но ведь имеются и другие претенденты?
- Мей-чан? - фыркнул Момочи. - Все, что она может - это изредка покусывать Ягуру за задницу. Стоит ей задержаться на одном месте, как он вырежет последних ее сторонников, а ее саму скормит рыбам.
- А если с ней будет один из Семи Мечников Тумана? - вкрадчиво спросил я, - Чем не занятие на ближайшее время?
- Мечник без меча? - горько усмехнулся он, - На что я теперь гожусь?
- Конечно, ты тренирован несколько однобоко, но ты по-прежнему шиноби уровня неплохого джоунина. А меч... дело наживное. Смотри.
Из пола медленно вырос каменный стол, на котором покоились два меча необычного вида. Их форма ничего не говорила Демону Киригакуре, но для меня это были весьма памятные трофеи. Широкие клинки на очень длинных кольчатых рукоятках, полуторная заточка, темно-серый матовый металл, не дающий бликов. Фальшарды Косца, одной из наиболее опасных тварей Ордена Птиц Гермеса, с которым у меня в свое время вышли некоторые... разногласия. Да, знатная была битва, еле выжил. Что самое смешное, несколько раньше я сам помогал изготовить эти клинки, объединив свои знания и умения с союзниками. Находясь здесь, я в предвидении разговора с Момочи несколько модифицировал мечи - вплавил в яблоки рукоятей небольшие кристаллы турмалина. Красно-фиолетовые камни размером с ноготь прекрасно смотрелись на своем месте. Один имел овальную огранку, другой - квадратную, или октагональную. Это были частицы Великого Кристалла, унаследовавшие ряд свойств целого.
Взгляд Забузы намертво прикипел к мечам. По моему разрешающему жесту он медленно подошел к столу и оглядел их со всех сторон, до поры не прикасаясь. Опытнейший мечник сразу распознал перед собой великолепное боевое оружие, предназначенное для реальных схваток, а не украшения стен. Вот только... Взявшись за рукоять верхней фальшарды, Забуза удивленно присвистнул. Клинок почти обычных размеров не уступал по массе самому Кубикирибочо. А ведь их тут два. Все-таки подняв оба, нукенин сделал пробный взмах. Привычно напитанные чакрой мышцы вели мечи без дрожи и видимых усилий, но вот ее расход по меньшей мере удвоился. Мда, слабоват для этой пары Забуза, она скорее подошла бы Кисаме с его гигантским резервом. Впрочем, посмотрим, в них есть пара хитростей.
Тем временем Момочи подал чакру в мечи. Его Суитон не давал специального качества, навроде остроты Ветра, но вести клинки стало гораздо легче. Двобою его никто не учил, это ясно, но даже простой удар такой наковальней ничего хорошего противнику не обещал. Наконец, он с некоторым сожалением опустил мечи.
- Что скажешь?
- В самих мечах чувствуется твоя чакра. Она очень странная, я бы назвал ее... Ши-чакрой. Какие у них способности?
- Кубикирибочо пьет кровь. Самехада пожирает чакру. Ну а Ши-но Нидзюба забирают души. Убитых ими нельзя призвать с помощью Эдо Тенсей, они не попадают к Шинигами и вообще навсегда исключаются из круговорота перерождений, полностью разрушаясь и пополняя собой силу мечей.
Хаку все-таки поежился, а вот Забуза остался спокоен. Ему было просто наплевать.
- Неплохо, но не для боя.
- Для боя - способность проводить чакру независимо от типа и объема. Таким образом, при должном контроле владелец может формировать техники непосредственно мечами. Да-да, можно хоть Биджудама применить, лишь бы хватило способностей. Ирьёнин может и лечить мечом. Но главное не в этом. - и я испытующе уставился на него.
Надо сказать, соображал Забуза быстро, так что после недолгого закатывания глаз выдал результат:
- Кристаллы. Они поглощают мою чакру, как бездонная бочка. Обратно вытянуть ее я не могу.
- Неудивительно, это доступно только после привязки к владельцу. А вообще, в них можно хранить довольно большой запас своей чакры и в случае необходимости извлекать. - о том, что слова "довольно большой" означали отнюдь не несколько резервов пользователя, я решил умолчать. Пусть сам докапывается.
- Это еще не все. В кристаллах я чувствую еще что-то...
- Это сенчакра. Они являются ее естественным источником, но пользоваться ей я тебя учить не буду. С другой стороны, не буду и препятствовать. Ну что, берешь?
Забуза хрипло произнес, крепко сжимая в ладонях мечи:
- Какова будет цена?
- Ты знаешь, кто выковал Мечи Киригакуре?
- Н-нет, и думаю, никто не знает, разве что Каге.
- Я хочу встретиться с мастером, создавшим их. Ты найдешь его для меня.
Он надолго задумался. Могу его понять - фактически, ему придется попытаться раскрыть один из самых охраняемых секретов Тумана. Но и с мечами расставаться не хотелось, шутка ли - в чем-то они превосходили даже Самехаду! Наконец, парень решительно выдохнул:
- Хорошо!
- Отлично, тогда начнем привязку.
Пещера вновь расширилась, по полу потекли узкие канавки, быстро формируя сложный узор. Вскоре печать была завершена, и я сказал:
- Вставай в центр, по моему знаку дашь мечам своей крови.
Как только Момочи утвердился в середине центрального круга, печать вспыхнула ярким зеленым светом. Чуть подождав, пока будет достигнут предел насыщения, я активировал контур и одновременно кивнул Забузе. Тот провел ладонями по лезвиям воткнутых в камень мечей и вновь ухватился за рукояти. Спустя секунду все его мышцы свело, будто по телу пустили ток. Из прокушенной губы потекла тонкая струйка крови, однако он сумел сдержаться и даже не застонал. По себе знаю - процедура не из самых приятных. Зачарованное оружие впитывало в себя отпечаток сути владельца, его кровь, чакру, генетический рисунок и И, разум-волю. Привязку не удастся обмануть, не имея на руках хотя бы одного компонента из перечисленных. Это еще Забузе повезло, что ритуал проводил я - у меня хватало и резерва, и контроля для печати полной привязки. Другим же, кроме, пожалуй, Узумаки, пришлось бы ограничиться обычным вариантом.
Еще шесть секунд, и все. Я деактивировал печать, а возрожденный Мечник медленно осел на пол, так и не разжав ладоней. К нему бросился Хаку, поддержал, но сдвинуть с места не смог. Впрочем, Забуза не стал долго рассиживаться. Привязка более ошеломляет, нежели обессиливает, так что тренированный шиноби пришел в себя достаточно быстро. Легким движением он вырвал мечи из пола и закинул за спину, где они удобно угнездились в возникших теневых креплениях. Веса мечей он теперь практически не ощущал.
Дав ему попрощаться с Хаку - тепло попрощаться! - я отменил призыв и телепортировал Момочи Забузу обратно. Так сказать, поставил, где взял. Он еще успел посмотреть на меня и слегка наклонить гордую шею, после чего исчез в зеленом вихре.
Переведя взгляд на юношу, я ласково улыбнулся ему и спросил:
- Как насчет пятисот кругов вокруг горы?
И полетели дни, наполненные бесконечными тренировками. Ничего нового я пока что не давал, ежедневным изматыванием подводя юношу к границам собственных возможностей. Его система циркуляции чакры имела некоторый перекос в развитии, который мог бы в дальнейшем повлиять на освоение новых стихий - а я планировал это освоение, потому первоочередной целью стало выправление этого перекоса. Все-таки, клановое обучение - великая вещь, жаль, что Хаку его не досталось.
Парень терпел. Сцепил зубы и терпел, хоть порой падал не то что без сил - без сознания. Новые методы медитаций, крайне болезненные упражнения на гибкость и растяжку, синяки и ушибы от тайдзюцу, странные и опять-таки болезненные манипуляции с чакрой - все эти издевательства он переносил стойко и мужественно, чем постоянно зарабатывал очки в моих глазах. Обучал я его по своей методе, предварительно подробно рассказывая, что и зачем мы будем делать и чего в итоге собираемся добиться, так что Хаку ясно представлял себе весь тренировочный процесс. Правда, когда я повесил на стену лист с планируемыми этапами развития, он все-таки удивился.
- Додзюцу? У меня же его нет?
- Ну так добудешь. - спокойно отозвался я. Как и ожидалось, парень испытал двоякие чувства. С одной стороны радость, ведь он на собственной тушке испытал мою квалификацию как ирьёнина и не сомневался, что пересадка пройдет успешно. С другой... он по-прежнему испытывал отвращение к убийству, и даже недавний сокрушительный проигрыш не вышиб эти мысли из головы. Я решил его немного подбодрить:
- Для этого не обязательно убивать. Хотя и желательно. - ха, удивительно, как быстро меняется выражение его лица! Если от первой фразы он буквально расцвел, то после второй опять помрачнел.
- Почему?
- Ну вот представь, ты берешь реванш у команды номер семь и снова побеждаешь Саске. Вырываешь у него глаз - достаточно одного - и... оставляешь его в живых. Саске пару лет неистово тренируется, находит тебя и возвращает свой глаз обратно. По какой-то причуде тоже не убивает. Ты еще пять лет тренируешься, находишь Саске... Дальше объяснять?
Парень мотнул головой. Остальные пункты вызвали у него меньше неприятия, но зато гораздо больше неуверенности в себе.
- А что такое Кеккей Сейшин?
- Это тебе еще рано знать. Сперва глаз у кого-нибудь вырви. - положительно, мне нравится троллить Хаку, он так уморительно реагирует на самые легкие подначки... А вообще, я обещал сделать из него сильнейшего шиноби SS+ ранга и собираюсь выполнить свое слово.
- Хаку, ты знаешь, что такое комбодзюцу?
- Да, Рандо-сан. Это выполняемые одновременно несколько дзюцу, чаще всего два, стихии которых взаимно усиливают техники либо сливаются воедино.
- Верно. А ты знаешь, что техники Кеккей Генкай тоже способны на это?
- ...?
- Если ты синхронизируешься с... скажем, с Теруми Мей, то ее Лава, как ни парадоксально, значительно усилит твой Лед, потому что ваши первичные стихии располагаются в цикле через одну и прекрасно дополнят друг друга. Правда, в случае неудачи твоя Вода может погасить ее Огонь, но это всего лишь вопрос тренировок.
- Синхронизируюсь?
- Ну, проведешь с ней много времени, увидишь ее во всех видах, узнаешь ее - очень-очень близко...
Хаку залился краской, однако нашел в себе силы степенно и укоризненно протянуть:
- Рандо-са-а-ан...
Изредка я поглядывал на Забузу. Мечи позволяли мне точно отслеживать его местоположение, а когда правильно сходились звезды - то даже ощущать окружающую их обстановку. Насколько я понял, сей достойный шиноби уже добрался до Мизу-но Куни и сейчас усердно разыскивал лагерь повстанцев. В принципе, он выбрал наиболее разумный путь - оказать существенную и неоценимую помощь будущему Каге, а в благодарность получить доступ к архивам селения. В пути Момочи непрерывно тренировался. Среди шиноби очень мало тех, кто пользуется длинномерным оружием, в основном все используют кунаи, сенбоны и сюрикены, редко кто посох, копье или меч - а все из-за необходимости складывать печати для техник. Шиноби же с двумя мечами... разве что Куджаку из Такуми но Сато и ее учитель. Таким образом, наставников для Забузы в мире Гакурезато найтись не могло, и приходилось пока что справляться самому. Надеюсь, он додумается найти какого-нибудь ронина - в принципе, даже в Мизу имелось пять-семь отставных самураев, еще они порой нанимались в охрану дайме или уходили в какой-нибудь монастырь.
Кстати, Такуми но Сато... вполне может быть, что ноги у Семи Мечей растут оттуда. Надо будет подкинуть парню мысль насчет проверки.
Наконец, Хаку был готов к новому этапу. Я каждый вечер загонял его в Большую диагностическую печать, блок вывода которой работал в обе стороны, так что он видел все происходившие с ним изменения, а заодно учился управлять работой печати. Нам удалось выправить перекос в сторону Воды, частое явление у шиноби Мизу но Куни. Теперь его СЦЧ представляла собой сбалансированную в ноль систему, нейтральную по отношению к стихиям. При этом заметно упала сила техник Льда, но дальнейшее освоение Кеккей Генкая Юкки должно было скомпенсировать этот эффект. Зато перед Хаку открылась возможность пробуждения сродства с третьей стихией, что мы и собирались проделать на следующей неделе. Я не мог нарадоваться тому, что именно он прошел фильтр призыва. Способный на грани гениальности, цепкий, хваткий, жаждущий самосовершенствования и самореализации, а также усидчивый и терпеливый парень часто опережал и без того плотный график тренировок. Его Кеккей Генкай, состоявший из первичных стихий Воды и Ветра, шедших в цикле через одну, делал выбор третьей весьма нетривиальным. В какую ни ткни - обязательно будет взаимовлияние. Я строил графики и планы, разрабатывал стратегии и методики обучения, снова и снова пересматривал свитки с результатами обследований в диагностической печати, решая, какое именно сродство активировать первым. Ради интереса спросил его самого - ответ поразил меня до глубины души. Без всяких сомнений парень выбрал Дотон, объяснив это тем, что Земля позволит выполнять бескровные миссии на созидание - копать котлованы под фундаменты домов, проводить перепланировку участков, возводить стены и памятники. Ну и заодно усилит его любимую Воду. Мда-а... Вот тебе и шиноби. Впрочем, в его позиции была какая-то своя правда, и я уважал его выбор.
Как-то особенно влиять на мировоззрение Хаку не собирался - парень умный, сам все поймет, а что не поймет, мир вколотит со временем. Единственно, я хотел сделать так, чтобы его было как можно труднее убить, потому что такого партнера терять совершенно не хотелось.
Я был весьма доволен скоростью обучения и упорством юноши - в общем-то, бесклановый парень, чьим обучением занимался только Забуза, по сумме возможностей превосходил большинство генинов. Ему оставалось расширить резерв и нарастить спектр техник, тогда он практически сравняется с Гаарой, если не брать в расчет Шукаку последнего.
Самым больным вопросом был возраст. Хаку уже исполнилось пятнадцать - жуткая старость для шиноби, порой начинающих обучение в три года. Его Очаг и СЦЧ полностью сформировались, а тело долгими тренировками с упором на скорость было развито весьма специфическим образом. Но шансы были. Гормоны еще играли, кости росли, да и меня не стоило сбрасывать со счетов. Ну а система циркуляции - именно на ней мы сосредоточили все усилия последних недель. Специальные упражнения на "расшатывание", суть которых довольно долго ускользала от понимания Хаку. Дело-то было отнюдь не в чакроканалах и капиллярах, а в гораздо более тонких материях. Но, в конце концов, он все понял, и с этого момента процесс пошел заметно быстрее. Со своей стороны, я оказывал влияние на его СЦЧ путем низкоуровневых манипуляций с сенчакрой, благо она пронизывала тут все, и в ближайшем будущем ожидал искомого эффекта.
Новых техник мы пока что не изучали и не изобретали, следовало сперва заложить основу в виде сродства и по-новому развитой СЦЧ. Вместо этого остаток времени мы посвящали общеобразовательным предметам - мне не хотелось вырастить узколобого боевика из такой великолепной заготовки, как Хаку. Математика и география, рисование, физика - разумеется, с поправкой на местные особенности "мягкого мира" и многое другое.
А еще с каждым днем крепло ощущение, что парень устал. За прошедшее время на него обрушилась такая лавина кардинально новых вещей, что его разум опасно близко подошел к той черте, за которой начинаются неприятности. Следовало устроить передышку.
- Хаку, иди сюда.
Юноша расплел конечности, завораживающе-плавным движением поднимаясь на ноги. Его растяжка была великолепна - всякие вертикальные шпагаты были давно пройденным этапом.
- Да, Рандо-сан?
- Запоминай. - я начал в среднем темпе складывать печати. - Ну как?
Вместо ответа он сплел пальцы в точном повторе. Подав чакру и ощутив эффект, он вопросительно вскинул брови.
- Это противозачаточное дзюцу. Делает невозможным зачатие от существующих сперматозоидов, поэтому действенно, пока не выработаются новые.
Хаку мило покраснел, однако тут же подтвердил свой ум:
- Мы возвращаемся в мир?
- Ты возвращаешься. У тебя будет неделя на развеяться и подумать. Ну и синхронизироваться хорошенько. - я подмигнул юноше и метнул в него пачку рьё.
Тот механически поймал, продолжая светить ушами, потом вдруг светло улыбнулся, кивнул и исчез, сложив отмену призыва. Поскольку призыва, как такового пока что не существовало, мне пришлось незаметно поддержать его, на манер того, как поступил с Забузой.
***
Хаку впервые за долгое время ступил обратно на землю Срединного Мира. С удивлением он всматривался в окружающее, широко раскрыв глаза, раздувая ноздри и едва не шевеля ушами. Появился он на том же месте, где пал от руки конохского джоунина. По мосту Тадзуны в обе стороны шел нескончаемый поток повозок и людей, юношу захлестнул многоголосый гомон на десятке разных диалектов, волна густых запахов шибанула в нос, привыкший к тонким, едва различимым запахам Рью-но Кьюкейсо. Пот, конский помет, ароматы цветов и фруктов, мощные ноты кожи, масла и ками знают, чего еще. Его толкнули в спину, Хаку на автомате увернулся, пропуская дородного мужика с худющей, как в насмешку, коровой. Мужик что-то неразборчиво, но явно осуждающе пробурчал и удалился, поводя шеей в складках жира.
Кто-то попытался проникнуть в карман, явный самоубийца, поскольку протектор Кири однозначно выдавал в юноше шиноби, несмотря на халат и тапочки. Хаку мог бы одним пальцем сломать вору руку, однако просто зафиксировал ее самым началом болевого приема и повернулся. Да-а, не вор - воришка. Патлатый и веснушчатый мальчишка лет восьми, нет - поправил он сам себя - десяти или одиннадцати, Хаку не понаслышке знал, как медленно растут дети, которым приходится с боем добывать себе каждый кусок пищи. Медленно растут, но быстро взрослеют - мальчик не пытался вырваться, знал, что бесполезно, просто стоял и смотрел, и даже не строил умилительно-просящего лица. Волчонок. На другой стороне мосте посверкивали глазенками трое дружков, но подходить тоже не спешили.
- Мог бы просто попросить. - сказал Хаку.
- Когда просишь, дает один из тысячи. Когда крадешь, получается пару раз из ста. - угрюмо ответил мальчишка. - А потом будет получаться еще чаще.
Шиноби хмыкнул, не зная, что сказать. Железная логика.
- Если раньше не пришибут. Слушай, ты что-нибудь умеешь делать, кроме как по карманам шарить?
- Тебе-то что?
- Может, удастся пристроить тебя работать, если захочешь. Подмастерьем каким-нибудь... - Хаку совсем отпустил руку, и мальчик тут же отбежал на несколько шагов.
- Горбатиться по двадцать часов в день за гнилой рис и драный футон? Я уж лучше так, на воле побегаю! Не замай, попишу! - и он очень быстро, как ему казалось, достал из рукава ржавенький, но остро отточенный ножик.
Хаку пожал плечами и отвернулся. На душе стало удивительно погано, вся радость от нежданной недели свободы куда-то испарилась. Он медленным шагом направился к острову. Во время миссии они с Забузой-сенсеем совсем не имели времени, чтобы просто послоняться по округе и поглазеть на местные достопримечательности. Вообще говоря, из таковых здесь имелась только одна - новопостроенный Великий мост Наруто, да и тот был достроен уже после того самого сражения. Хаку шел, куда глаза глядят, ноги сами несли его по мосту и дальше, в деревню. Вокруг повсюду виделись свидетельства бедности и разрухи, но вместе с тем шла оживленная деятельность. У причалов стояли новые корабли, у мостков - рыбачьи лодки, туда и сюда носились мышцеватые грузчики, приказчики, писари и гонцы. В толпе сновали ловкорукие мальчики, подобные недавно отпущенному воришке, а из подворотен за ними наблюдали крышующие мордовороты с дубинками. Шиноби были редки в Нами-но Куни, своей деревни тут не имелось, однако недавняя демонстрация возможностей шиноби в бою заметно повлияла на отношение жителей деревни. Хаку никто не трогал, после пары первых толчков толпа начала обтекать его, не касаясь.
Войдя в порт, он долго смотрел на водную гладь, простиравшуюся до горизонта, на силуэты кораблей, вдыхал запахи свежепойманной рыбы и прочих морепродуктов, йода, водорослей, еще какие-то трудноописуемые портовые ароматы, наблюдал за сходящими на берег моряками, которые прямым ходом направлялись в припортовые таверны, и ощущал, как настроение начинает постепенно выправляться. Народ иногда косился на замершего в неподвижности шиноби, тем более, что стоял тот на столбе воротной арки, запрыгнув туда одним небрежным движением. Надо сказать, откровенно оценивающие взгляды людей с дубинками после этого как отрезало, они частью куда-то делись, частью старательно не замечали тонкую кареглазую фигуру в зеленом одеянии.
Наконец, Хаку надоело созерцать сутолоку порта, и он направился в менее шумные части деревни. В какой-то момент он вышел к небольшому, старательно ухоженному парку. Зелень листвы столь же радовала глаз, как и синь моря, а пение каких-то мелких разноцветных птах приятно разнообразило тишину. Впрочем, нет. Тишины не было, ее нарушали женские всхлипы и пара гогочущих мужских голосов.
- От-отпустите меня!
- Ну-ну, не торопись так, цыпочка. Твой папаша крупно задолжал нам, из-за него мы теперь остались без работы. Как думаешь, Ватара, она сможет расплатиться за него?
- Конечно, Масао, но сегодня она отдаст только часть долга. При всем желании, у нее не найдется столько дырок, чтобы оплатить сразу весь, у-ха-ха.
Голоса зашлись в очередном приступе гогота.
Хаку поморщился. Насильников он не любил, мягко говоря. Из-за своей внешности он в детстве достаточно натерпелся, чтобы не вмешаться теперь, когда имел и возможности, и желание. Скользнув сквозь кусты, он увидел перед собой небольшую полянку, на которой вокруг горки-цветника с крошечным водопадом стояли массивные скамейки. На одной из них сидела молодая красивая женщина в растрепанном кимоно, а над ней нависали два широких мужика самого бандитского вида. У обоих на поясах болтались - по-иному и не скажешь - длинные катаны в лаковых ножнах, изрядно побитых и облезших.
Мгновенно "прокачав" противников, Хаку бесшумно вышел из кустов и направился прямиком к ним. Шел он поступью шиноби, которая если в чем-то и уступала походке джоунина Какаши, то заметить это было явно не по силам данной парочке человекоподобных. А вот у женщины удивленно расширились глаза, смотрелось это на ее тонком лице просто бесподобно. Черные глаза, черные волосы чуть ниже плеч, легкое светло-розовое платье с коричневой оторочкой... Юноша ощутил, как в нем пробуждается, в общем-то, несвойственная ему ярость. Он молча воткнул длинный сенбон Воды прямо в задницу левого бандита, так, что острие показалось спереди чуть ниже лобковой кости, пройдя насквозь вздыбленный сук и выглянув из его кончика. Раздался дикий крик. Правый отпрыгнул, хватаясь за меч, но лишь запутался в перерезанном поясе. Разглядев сперва протектор, а затем выражение лица шиноби, он внезапно обмяк и привел в негодность свои штаны. Стоящий перед ним Хаку сделал короткое движение ладонью, и бандит превратился в подушечку для иголок, вонзившихся во все болевые точки передней проекции тела, во все суставы и тенкецу - на всякий случай. Он раскрыл рот и выпучил глаза, мгновенно налившиеся кровью, но издать хоть малейший крик боли ему было не суждено - Хаку не желал, чтобы тот своими воплями осквернял благородные звуки леса. Умереть, во всяком случае, сразу, у него тоже не выйдет, еще крепкое, несмотря на возлияния, сердце позволит ему в молчании корчиться еще почти пять часов.
Сзади раздался сдавленный хрип. Хаку обернулся и увидел, что несколько недооценил левого - тот как-то сумел справиться со страшной болью и схватил женщину за горло, кое-как прикрывшись ею и приставив к ее горлу нож.
- Стой, падла, я убью ее! - отточенное восприятие Хаку позволило во всех подробностях увидеть, как кривое лезвие вжимается в белоснежное горло, как часто-часто бьется жилка на нем... Потом время остановилось. Вспышка. Хаку всегда отличался быстротой даже среди шиноби, но теперь он многажды превзошел сам себя. Бандит еще стоял, и нож все еще находился на своем месте, но все уже кончилось. Разум бандита отказывался поверить в собственную смерть, а тело уже почувствовало ее неотвратимую холодную хватку, и отголосок этого понимания уже поселился на дне глаз насильника искрой ослепительного ужаса.
Откат тяжело ударил по юноше. Секунд десять он только и мог, что стоять и смотреть, как безвольным кулем у ног девушки оседает бандит, а та непонимающе глядит на молодого шиноби. Потом ее лицо вспыхнуло радостью, и она бросилась к нему, поддержала. Хаку со стыдом вынужден был опереться на женское плечо - силы выпила не столько схватка с ничтожным противником, сколько первый выход в новое, непривычное состояние. "Надо будет спросить у Рандо-сана" - подумал он, ставя зарубку в памяти.
Тем временем девушка довела его до скамейки. Хаку тяжело сел на нее, та устроилась рядом и не спешила отнимать руки. Юноша ощутил тонкий нежный запах женского тела, аромат ее волос, пронизанный сердечными нотами лаванды и нероли, мягкость ладоней и упругость груди, невзначай прижатой к его плечу. Все-таки, она была старше него, но следила за собой, а природная красота дополнялась почти куноической грацией движений. А еще она была пьяна. Не то, чтобы в стельку, да и пережитый страх почти изгнал алкоголь, однако винный дух облаком окутал растерявшегося юношу.
- Знаешь, меня всегда спасают шиноби. Сильные и мужественные, высокие и стройные, вы приходите, спасаете... и уходите. Гады! Всегда уходите! - она внезапно схватила его за грудки. - Вот скажи мне, молодой шиноби, что теперь делать бедной женщине?
Хаку натуральным образом обалдел. Он знал сотни способов бесшумного убийства, но не знал ни одного способа пережить женскую истерику. Его жизненный опыт просто не включал в себя такую категорию отношений. Куноичи, с которыми сражался Забуза-сан, вели себя принципиально по-другому, дразнившиеся девушки из веселых домов тоже, на свой лад, конечно, поэтому он сделал то единственное, до чего додумался в этот момент при подсказке молодого здорового тела. Поцеловал.
Она замерла. Невыразимо нежные и мягкие губы будили в груди какое-то неведомое бурление, казалось, он сейчас взлетит, или лопнет, или умрет от переполняющих странных чувств. Упоительно долгий, пьянящий - куда там вину! - поцелуй продолжался, казалось, целую вечность. Хаку ни за что на свете не мог бы сказать, как под его руками вместо спины и хрупких плеч оказались налитые упругие груди - просто в какой-то момент он осознал, что кимоно хранит в себе гораздо больше секретов, чем это видится со стороны.
- Ты не одноглазый. - чуть хриплым голосом неожиданно выдала женщина. - И ог'ни с ним! - одним гибким движением она наполовину выскользнула из одежды, дикой кошкой оседлала юношу, и невероятное ощущение ласкового тепла окончательно отключило у того остатки разума.
Проснувшись, Хаку с недоумением понял, что лежит в настоящей постели, в доме. Рядом, зарывшись в свежие простыни и закинув на него одну ногу, спала молодая женщина. В памяти медленно всплывали кадры их ночных безумств, и с каждой новой мыслью юноша краснел все больше и больше. Восставшее естество коснулось шелковистого бедра Цунами, та сонно шевельнула им, и Хаку вздрогнул всем телом от укола внезапного желания. Теперь он знал, почему Забуза-сенсей никогда не убивал женщин, с которыми делил ложе, даже если это означало проваленную миссию.
Привычное ледяное спокойствие раскололось на куски. Мир виделся полным радости и счастья, хотелось громко подпевать птицам в саду, по-детски прыгать до потолка, куда-то бежать и что-то делать, он сам не знал, что. Потом взгляд упал на рубиновый сосок полной груди, на изгиб длинной шеи, и вопрос отпал сам собой. Аромат нероли со страшной силой будоражил кровь и раздувал тонкие ноздри Хаку. Обняв и мягко притянув Цунами к себе, он едва не застонал от невыразимо приятного ощущения бархатистой, горячей ото сна кожи женщины. Не открывая глаз, она с готовностью раскрылась, и медвяная бездна медленно приняла его, заставив разум юноши вновь отступить в потаенные уголки сознания.
Эту неделю Хаку так и провел с Цунами. Им было хорошо вместе. Инари пропадал с Тозуной на очередном гениальном проекте последнего, так что их никто не беспокоил. Они целыми днями гуляли по деревне, Цунами показала ему множество милых укромных уголков, где можно было отдыхать и предаваться любви, не опасаясь досужих глаз. По-настоящему красивая и искушенная женщина преподала ему запомнившиеся на всю жизнь уроки, о которых он не забудет никогда, сколько бы девушек потом у него ни было. А Нами-но Куни... в первый визит сюда Хаку посчитал ее просто дождливым скопищем бедняцких лачуг, однако теперь он увидел деревню с другой, новой стороны, и ее яркие образы, оттененные воспоминаниями о сладких объятиях, что принимал и дарил здесь, останутся с ним навсегда.
Все на свете имеет свойство заканчиваться, вот и его неделя подошла к концу. У Хаку мелькала мысль задержаться еще, благо его никто не гнал палкой, но наработанная годами самодисциплина и стремление к вершинам силы и мастерства шиноби заставили его нехотя оторваться от Цунами. Та все понимала, и даже сама проводила его в безлюдное место, на прощание крепко-крепко обняв.
- Это тебе. - сказал Хаку, вручая Цунами букет из семи Ледяных цветов. В каждом находился его полный резерв, поэтому растаять им не грозило еще как минимум полгода.
- Красиво...
- Я вернусь, и подарю тебе настоящие! - однако она лишь грустно взглянула на него.
- Нет. Хаку... не приходи больше.
- Но почему?
- Ты же умный... шиноби. Я старше тебя на пятнадцать лет. Я скоро состарюсь, а ты только начнешь входить в силу. Пусть у тебя останутся хорошие воспоминания обо мне...
Хаку самым неприличным образом фыркнул, громко и насмешливо.
- Знаешь, в чем твоя проблема, Цунами-тян? Ты слишком рано паникуешь. Ты что, собралась стареть, начиная с завтрашнего дня? Посмотри на себя! Ты такая красивая! Эти длинные ноги, эта прекрасная попа, а грудь-то какая! - с каждым словом Цунами краснела и смущалась все больше, но было видно, что речь юноши ей по нраву. - В общем, я вернусь через два месяца, жди меня. И не смей думать о всякой ерунде! - с этими словами Хаку сложил печати обратного призыва.
***
- А-а, привет, партнер! Ну как, пупок не стер еще? - понимаю, что все время вгонять парня в краску нехорошо, но удержаться выше моих сил. Впрочем, он с каждым разом воспринимает подначки все спокойнее. - Ладно, самое главное ты сделал.
- Что?
- Как что, отведал силушки богатыр... нет, это из другой оперы. Отведал сока женского, вот. Я серьезно - это важный этап. Теперь, наконец, можно начать нормальные тренировки.
Красноухий Хаку поперхнулся чаем. Хорошим чаем, между прочим, настоящим, верхушечным, из одноименной страны.
- Нормальные?
- Конечно. То, что было раньше - простая разминка, не более. - беззаботно отмахнулся я. -Видишь ли, в чем дело, теперь, когда ты получил доступ к женским гормонам, твое тело начнет развиваться по-другому. Ты станешь... эм-м, матереть. Мужать. Плечи шире, кости толще, мышцы больше, и все такое. И нам нужно оседлать этот процесс, чтобы получить максимальный результат. Скажем, глубина твоей грудной клетки совершенно недостаточна, но нужно грамотно рассчитать нагрузки, чтобы одновременно не замедлить твой рост. Широкий коротышка - не наш метод, согласен?
Несколько обалдевший от напора Хаку только кивнул.
- Поэтому допивай, и идем, диагностическая печать уже заждалась.
Некоторое время спустя мы разбирали результаты обследования.
- Ага, вот тут, видишь? Самое начало изменений, первый сдвиг. Задержись ты еще на неделю, и конечная эффективность упала бы на три-пять процентов, а так все нормально, успели.
- Рандо-сан, но из вот этого графика следует, что нужна продолжительная нагрузка на все мышцы разом. Как этого добиться?
- Очень просто, как поступают все другие шиноби. Тренировочный костюм или утяжелители. У нас нет ни того, ни другого, так что будем выходить из положения при помощи разума. Твои мысли?
- Фуиндзюцу?
Дважды хлопаю в ладоши.
- Разумеется. Ложись, будем из тебя якудзу делать. Что? А-а, не обращай внимания, это мои заморочки.
- ... смотри, завязываем выходы печатей на тебя, так что ты сможешь усилием воли отключать их в случае необходимости. Регулировать сопротивление - нет, это будет делать вот эта группа печатей, автоматически, исходя из достигнутого прогресса и интенсивности текущей тренировки. Там много понаверчено, потом разберешься. Раз в неделю нужно проходить более подробное обследование и диагностику, чтобы выявить возможные отклонения или наоборот, возможность ускоренного развития. Ну, вот и все. Встань и иди!
Хаку со стоном рухнул на "кровать" - прямоугольный выступ пола примерно два на полтора, высотой по колено. Болело все тело. Каждая мышца, каждое волоконце в мышцах, кости - и то болели. Ныли почки, пытаясь переработать результат ударных тренировок, напоминала о себе печень и тяжело бултыхалось в груди сердце. За неделю мучений он забыл о том, что можно видеть сны - черная бездна поглощала его, как только тело принимало горизонтальное положение. Рандо-сан, как он продолжал называть это... существо, оставляя звание сенсея за Забузой-саном, давал пока только базовые стойки и комплексы, заставлял делать жуткие упражнения на растяжку и координацию - но в каких объемах! Трехчасовой бег на максимальной скорости был самым легким из всего. Как всегда, отшельник преследовал разом несколько целей. Во-первых, учиться тайдзюцу было еще рано, тело просто не набрало еще необходимых силы и гибкости, а кривовато вколоченные приемы вообще требовалось переучивать, они не составляли единой системы, стиля. Наставник обещал разработать стиль специально с учетом его, Хаку, возможностей, но позже, когда "развернет на новой основе" некую "Параллель". Это не укладывалось в голове у парня, он-то всю жизнь считал, что нужно тренироваться, перенимая у учителя какую-либо систему боя, но чтобы так! Во-вторых, они одновременно прокачивали и развивали чакроканалы - и это утомляло поболее всего остального. Своей чакры у Хаку хватало примерно на час бега с полным ускорением, так что едва ли не круглосуточные тренировки проводились исключительно на чакре Рандо-сана. Каждое утро Хаку первым делом сливал весь восстановившийся за ночь резерв в небольшой металлический кубик, и босым вставал в странную печать, которая наполняла его резерв чакрой наставника. Ощущения от этого были весьма необычными. Казалось, его чакра не имела никаких особенностей, воспринимаясь, как дистиллированная вода - никакого вкуса и запаха. Но, попав в тело Хаку, она мгновенно подстраивалась и становилась частью его собственной, нисколько не отличаясь в контроле от изначальной. А по вечерам, когда физических и прочих сил не оставалось ни капли, наставник клал ладони на солнечное сплетение и точку дань-тянь, что пониже пупка, и начинал пропускать ударные объемы чакры по всей СЦЧ Хаку. Сначала от боли в растягивавшихся каналах он терял сознание в полминуты, потом время постепенно доросло до пяти минут. Каким-то образом наставник ухитрился ни разу не порвать ни один канал. Он перегружал их ровно до той степени, когда они начинали бы разрушаться, и держал нагрузку ровно то время, что Хаку мог выдержать. От демонстрации такого немыслимого контроля, да еще и осуществляемого в чужом теле, Хаку начинал завидовать белой завистью и тренироваться еще усерднее. Он как-то попытался разобраться в системе печатей, заменявших ему тренировочных костюм, но при первом же пристальном взгляде на них отказался от этой мысли - бесконечные извивы перетекающих одна в другую жутких по сложности печатей наводили невольную дрожь. Хаку дал себе слово, что однажды обязательно достигнет такого уровня, что сможет разобраться с этим фуиндзюцу. И с ниндзюцу. И со всем остальным тоже.
Глядя на отключившегося юношу, я в очередной раз с улыбкой думал о том, что мне повезло с контрактником. Хаку был обучен ровно в той мере, чтобы уже понимать суть тренировок, но не понимать их невозможности. Да, по меркам шиноби, то, чем мы занимались каждый день, выходило далеко за рамки возможного. Тело парня перестраивалось на глазах. Он уже подрос на два сантиметра, а потяжелел на шесть килограммов - чистых шесть килограммов костей и мускулов. Ни один клан, даже самый могущественный и богатый, не мог создавать такие условия для тренировки одного-единственного шиноби. Что-то подобное делали для Итачи, но Хаку я давал больше. Намного больше. Кроме немереных изводимых запасов обычной обезличенной чакры, я исподволь манипулировал с сенчакрой, отчего организм юноши постоянно балансировал на грани между адаптацией и компенсацией, никогда при этом не склоняясь в сторону второго. Тренировки обеспечивали динамическую ортоадаптацию, а само пространство пещеры и в особенности, сплошь покрытая вязью печатей "кровать" - статическую. Хаку не казалось странным, что, не обладая регенерацией джинчуурики, он каждое утро встает полностью восстановленным и обновленным - в крови никаких следов распада тканей, мышцы не забиты молочной кислотой, а механизм суперкомпенсации полностью отработал свое.
Но я-то знал, каких усилий стоило этого добиться. Ладно, что вся пещера, по сути, была превращена мною в один большой тренировочный комплекс, ладно, что пришлось нарастить канал, отводящий энергию от Кристалла - на сегодняшний момент я потреблял почти две сотых процента мощности узла циркуляции. Это уже вызвало деструктивные изменения на окраинах сотого Листа, в котором я поселился, и создало предпосылки к его сокращению. Впрочем, я не собирался препятствовать этому и принимать какие-либо меры - мне будет вполне достаточно, если уцелеют узлы с Кристаллами и моя гора, а это даст натренировать не одну сотню риккудо-сеннинов. Даже если на Хаку придется потратить половину объема этого Листа, ничего страшного. Однако, добиться того, чтобы за ночь происходила полноценная суперкомпенсация, было гораздо труднее. Мне хотелось сэкономить для Хаку как можно больше самого драгоценного ресурса - времени, поэтому пришлось пойти на то, чтобы начать заигрывать с локальным управлением скоростью его течения. Процесс, в нормальном режиме занимавший несколько суток, я спрессовал в семь часов, причем с моим жестким и непрерывным контролем.
Восстановление организма после нагрузок - процесс настолько сложный и вариативный, что больше похож на шаманство, чем на науку. Рассчитать методику тренировок хотя бы с девяностопроцентной эффективностью сложнее, чем траекторию межпланетного перелета или трехстихийное дзюцу. Пришлось завязать целую десятую долю внимания на непрерывное отслеживание изменений в организме Хаку. Но все эти неимоверные потоки чакры, КПД использования которой не превышал таковой у паровоза, все усилия и ресурсы, уходящие на обучение парня, сторицей возвращались назад темпами его роста. Хаку развивался даже не в разы - на порядок быстрее, чем лучшие клановые шиноби.
В скором времени, как в соседнем узле циркуляции завершится установка и настройка "Параллели" - вспомогательного вычислительного комплекса, я планировал перейти от общеразвивающих базовых тренировок к подаче нормального учебного материала. Где-то рядом маячил поход за додзюцу - самостоятельно создать с нуля столь уникальную штуку я не мог, просто не хватало понимания сути чакры, так что поход должен был принести пользу и мне. И сделать это должен был Хаку, сам. Я спуститься в Срединный Мир лично и в силах тяжких не мог, это считалось бы нечестной игрой и вело к ее автоматическому прекращению, в том числе и путем ликвидации всего мира - в домене имелись соответствующие ограничители. Поэтому все, что я мог - отправлять проекцию, уровень сил которой должен был быть соизмерим с Мандой, как самым сильным из призывных тотемов.
Впрочем, "соизмеримо" в понимании мира означало "не более порядка разницы", то есть, в максимальном варианте я мог создать проекцию, примерно в девять раз превышающую возможности Манды. Если заниматься читингом, то за основу можно было взять Нидайме Манду, однако это уже могло вызвать неудовольствие мира и срабатывание ограничителей, так что я предпочел не рисковать лишний раз. Хватит и этого. Зато я мог действовать непрямыми способами, через комбинации трендов - цепочек псевдослучайностей - подстраивая нужные варианты развития событий. В силу ряда действующих ограничений это было весьма низкоэнергетическое воздействие, поэтому при должной силе воли и напряжении тренд мог быть преодолен даже обычным человеком, не шиноби, однако знание канона давало мне неоспоримые преимущества. Долгими усилиями мне удалось-таки сделать так, чтобы схождение вероятностей породило одну-единственную совместную миссию команд номер восемь и девять. Вот уж пришлось попотеть! На шиноби не действовало большинство моих обычных способов влияния, рассчитанных на простых людей - смешно было бы думать, что Майто Гая может пробрать понос, или Року Ли как-то повредит упавший на голову кирпич, так что идеального результата достичь не удалось - я планировал нахождение обоих Хьюг в одной команде, вместо этого получилось сразу две. Что ж, будем действовать, исходя из полученного. До настоящего времени ни я, ни Хаку не оказывали заметного влияния на мир, но уже довольно скоро канон должен был измениться...
Через месяц, когда рост Хаку достиг ста семидесяти сантиметров, а вес - шестидесяти пяти килограммов, мы несколько сменили тип тренировок. Освоение шло должным образом, Хаку практически не испытывал проблем с управлением своим телом, но почти - не значит совсем. Столь быстрое, почти взрывное изменение не могло пройти абсолютно гладко. Разум юноши не мог привыкнуть к новым размерам и пропорциям тела, поэтому пришлось увеличить долю упражнений на ловкость и координацию. Я по-прежнему не давал ему никаких боевых приемов и ударов, ограничиваясь наработкой базовых движений - нынешнюю задержку мы с лихвой компенсируем в будущем. Десятки тысяч повторений одних и тех же движений были бы невероятно скучны, если б не одновременные упражнения для мозгов.
Да, Хаку приходилось вместе с проходом дорожек и ката перемножать в уме цифры, во время растяжек навскидку определять количество соломинок в моей руке, стоя на руках, распределять внимание на десять и более объектов, а также заниматься прочими умственными извращениями. Постепенно мы начали уделять все больше и больше внимания этому, даже несколько снизив темп физических тренировок. Хаку уже свободно перемножал трехзначные цифры, даже будучи поднятым среди ночи, и мог одним взглядом определить точную численность группы до пятисот человек, однако не проявлял никакой радости от своих достижений. Наоборот, последнюю неделю юноша ходил мрачный и сосредоточенный на своих мыслях - я объяснил ему, для чего все это.
Наконец, настал день, когда я объявил, что сегодня тренировок не будет. Еще более помрачневший Хаку молча кивнул и ушел к себе, готовиться к миссии. Целый день он провел в медитации и самокопании, пока я волевым приказом не загнал его спать. Наутро совершенно свежий и отдохнувший юноша навьючил на себя снаряжение и собрался уже сложить печати, когда я протянул ему небольшой свиток.
- Прочитаешь на вечерней стоянке. И... Хаку, не гоняй зазря масло, просто прими это как данность. Так нужно. Таков уж мир шиноби.
- Я знаю, Рандо-сан. - глухо ответил парень, глядя мне прямо в глаза.
- Удачи, Хаку. Она тебе понадобится.
Он кивнул и исчез, а мне оставалось только смотреть. Где-то далеко беспокойно зашевелился во во сне Огамасеннин - мои действия, наконец, привели к снятию Венка Мойры, и тень новой сущности пала на полотно будущего. Хоть это и было предусмотрено, я поморщился. Никогда не любил провидцев.
***
Юхи Куренай была не в настроении. Мало того, что она на дух не переносила Майто Гая, а приказ Хокаге был однозначен - совместная миссия, и точка, так еще и его точная копия доставала всех своей "силой юности". Не прошло и суток, как они вышли из Конохи, но куноичи уже нестерпимо хотелось погрузить бровеносца в вечное гендзюцу. Теперь Куренай точно знала, какую именно черту не любит в шиноби - ЭНТУЗИАЗМ! Вот и сейчас:
- Эй, Киба, давай смахнемся! Я вижу, в тебе кипит... - окончание фразы потонуло в шелесте кунаев и сюрикенов Тобидогу, распечатанных Тен-тен. - Ауч! Ты чего? Я только хотел...
- Рок Ли, соберешь все оружие, потом сто кругов вокруг стоянки вот с этим валуном.
- Да, учитель! - и бровастое недоразумение с треском ломанулось в кусты.
- Гай, он нас демаскирует.
- Да ладно, Куренай, а твои разведчики на что? Должно быть, жуки Шино разбрелись уже на несколько километров вокруг. А если кто придет - то познакомится с нашей силой...