Я шел с привала горною тропою,
По ней струилась лишь туманов мгла,
А рядом странное шло существо со мню
У него были забинтованы глаза.
Вдали горы пылал (в огнях) огромный город,
В нем были плачь людей и скорбь земли.
Я воткнул в землю страннический посох
Обвел гор окружение глазами.
Я ковылял один тропой отвесной,
Гора во испарениях шла вниз,
И ближе к логу леса у подножья
Горы увидел я (большой) базар.
Был на базаре гул и скрип телег,
За ствол *брони муслим здесь брал фулус.
Платил шелками кто взамен деньгам,
Мула читал в горах гулко коран.
По небу лопасти шумели вертолетов,
Сдувая на цветных кафтанах пыль. 
Я еще раз на гору ту взглянул, 
По ней с усердием, с тюком взбирался мул.
Пустыней тянул песню караванщик,
Знакомую уже подчас и мне:
По пустыне Пакистана ехал караванщик старый
За оазисом недавно, где прошел солдат конвой.
Чтобы горы задрожали,чтоб разбойники бежали,
Караванщик тот с верблюда грянул стих Гафиса свой.
По пескам шайтаны ходят, а вокруг плываут туманы,
За горой тотчас схватился за наган обрек, 
И погонщик, Ввдя мазу, видя банду с атаманом
Из-за пазухи кафтана достал верный свой обрез.
Только знает ночь тумана, как они там отстрелялись,
Кто бежал, а кто был ранен, а кто насмерть был убит.
Караваны обступают с кофем, муксусом, шелками
До сих пор сухие ветры, тайну свято сохранив.
Славный принци Ализабара в том краю вина и песен
К новой жизни раз воскреснул, вел слонов своих на бой.
Горы славно расступились, в ночи ружья повставали, 
Том стоял, покрытый мраком, мертвецов костлявый строй.
Стих с верблюда в пропасть ночи грянул караванщик старый,
Слыша, как среди пустыни бились долго там они;
И объехав место битвы, скрылся за мешком тумана,
Только знает ночь тумана, как поладили они.

Илья Железовский