Никогда не считал себя особенно впечатлительным. Думал, что напугать меня может только что-то по-настоящему необычное. Неподкупный инспектор или чудище с рогами. Оказалось, довести до кондрашки может и живущий по соседству дед Михаил.
- Как поживаешь, сосед? - послышалось знакомое покашливание.
Душа моя в один миг рухнула куда-то ниже пяток и совсем не спешила возвращаться на прежнее место. Пройдя мысленно через три инфаркта и два инсульта я всё же справился с охватившим меня параличом и повернувшись отвечал с трудом ворочая языком.
- Нормально.
Он стоял возле калитки, во всегдашнем своём неопределённого цвета обмундировании, давно уже потерявшем всякие цвета и фасоны. Переминался с ноги на ноги, не решаясь войти без приглашения. Он обычно приходил стрелять на бутылку, отчего и чувствовал себя каждый раз неудобно. К тому же Светка моя не любила дядю Мишу и смотрела на него так, будто хотела испепелить, а взгляд у неё такой, что и вправду можно обуглиться.
- А у вас какие дела, дядя Миша?
- Да какие у меня дела? Давно уже никаких дел нету.
- Вы разве... выздоровели?
- Ползаю вот помаленечку.
- Ясно.
У меня стало как будто отлегать, хотя полной уверенности, что я когда-либо вернусь в норму по-прежнему не было. Надо же как пробрало.
- А вот старуха моя - померла. Месяц как схоронил. Может, слыхал?
- Баба Валя? Нет. Не слыхал про неё. Случилось чего?
- Так чего... Немолодая же всё-таки. Вот и случилось
- Понятно. Жалко её.
Ни капли не жалко. Пилила она дядю Мишу как проклятого, почём зря. И на всех волком смотрела из-под нахлобученных бровей. Взгляд такой тяжёлый, пронизывающий, что даже моя Светка её побаивалась, а это о чём-то, да говорит.
- Земля ей пусть будет пухом.
- Какое уж там.
- Помочь может чем, дядь Миша?
Подумал, что по такому случаю не грех и подогреть человека рублём. Не разорюсь, поди. Жалко его. В деревне таких осталось несколько домов. Остальные либо выкуплены городскими, либо стоят позаброшенные, тишиной могильной объяты. А, пожалуй, и отвяжется от меня поскорее, не то будет ещё неизвестно сколько переминаться, не зная, как подступиться лучше к щекотливому вопросу. Но, к моему удивлению, от денег дядя Миша отказался.
- Не надо мне теперь этого. Завязал я окончательно.
Вот оно как. И к начавшему было пропадать испугу добавилось смущение неловкости. Хочешь человеку добро сделать, а он завязал, оказывается.
- На еду возьмите, почему обязательно сразу на это?
- Не надо.
- Ну, как хотите.
- А ты чего же приехал? Один?
- Переобуться.
И неопределённым широким жестом я указал на очевидное: установленный под "Туарегом" домкрат, вытащенные из сарая летние шины и ясную тёплую погоду,
- Весна, дядь Миша. Время обновления. Всё течёт. Жизнь не стоит на месте.
И он словно бы только после моих слов заметил над собой высокое голубое небо, яркое солнце и услышал громкое пение птиц, доносившееся из леса. Вздохнул. И мы ещё с четверть часа поговорили в таком духе. Обсудили здравоохранение, раннюю весну, дороги, обменялись незначащими новостями про соседей, коснулись, как водится, цен на продукты и совсем немного затронули политику.
- Что же. Пойду, я, пожалуй, - откланялся он, - Не буду мешать.
- Берегите себя, дядь Миша.
- Так чего уж там... Пойду сейчас вот старуху свою проведаю. Как она там?
И он ушёл в сторону окраины, туда, где было деревенское кладбище. Когда он скрылся за поворотом, я едва удержался, чтобы не перекреститься. Набрал жене.
- Ну, что у тебя опять? - чутко поинтересовалась супруга.
- Соседа нашего помнишь, дядю Мишу? Ну тот что от нас через два дома?
- Тот, что вечно деньги клянчит на бутылку? Ну и зачем ты мне про него звонишь?
- Вспомни. Он разве не помер в конце того лета? Приходил он ко мне только что, как ни в чём не бывало. Стоял тут возле калитки, говорили с ним как с живым.
- Ну значит не помер. Гена, что ты мне морочишь им голову?
- Помню жена его говорила, что в больницу его отвезли.
- Запойный он. Вот и отвезли. Пойди у неё сам спроси, если хочешь.
- Не хочу. Дядя Миша сказал, что она померла... тоже.
- Вы с ним на пару встречу отпраздновали или это у тебя по весне обострение? Давно говорила, продать этот дом нужно. Убыток один. Проживём без него.
- Погоди ты, продать, - крикнул я уже куда-то в пустоту, потому что связь уже отключилась.
Продать. Все сейчас продают. Вот только попробуй продай такой дом, потеряешь в деньгах. Прошла уже мода на деревню. То всем хотелось свой дом и участок, то подавай им теперь апартаменты у Средиземного моря. А ведь сколько же в всего в этот дом вложено? Одного только камня в отделке на полмиллиона. И так я рассердился на жену за непонимание ей текущего момента, что позабыл про все свои страхи.
Напутала баба Валя в прошлом году чего-то, а я теперь накрутил сам себя. А дядя Миша, значит, долго жить будет. Всем бы такого здоровья. И этому опять же, должно быть, способствует жизнь на природе. Вот и я построил здесь дом, чтобы обеспечить себе нормальное содержание кислорода в воздухе. Нет, продавать я его не стану.
- Ты деда моего не видел, сосед? - послышался за спиной певучий высокий голос.
Вот теперь мне точно понадобится реанимация. Перед глазами всё поплыло, земля качнулась сначала в одну сторону, потом в другую. Пришлось опереться двумя руками на капот машины, чтобы не свалиться замертво.
Наладив резкость в глазах, увидел возле калитки бабу Валю. Всё как обычно. Одета не то в линялое платье, не то в халат. На голове платок, на ногах стоптанные сандалии на толстый чулок. Выглядит словно забальзамированная, ни капли не изменилась за последний десяток лет, хотя может осунулась чуть больше и высохла, и взгляд из-под кустистых бровей стал как бы даже пронзительнее, чем прежде.
- Ну так что, не заходил к тебе мой? - повторила она вопрос.
- Приходил, - выдавил я, едва шевельнув пересохшими губами.
Она прожгла меня взглядом.
- А куда отправился?
- Туда, - мотнул я головой в сторону кладбища и едва удержался, чтобы не ляпнуть вдобавок, - Вас проведать.
- Вот ведь чёрт несуразный. Никак не угомонится. Мотается по всей округе, как неприкаянный.
И она тоже ушла в сторону кладбища, причитая и покачивая головой. Проводив её взглядом я на негнущихся ногах отправился в дом, достал из шкафа на кухне начатую бутылку с виски и плеснув себе полстакана, махом опрокинул в себя содержимое. В любом случае, сегодня я уже не собирался за руль. Написал жене, чтобы приезжала за мной и выключил телефон дабы не слушать её возражений. Теперь точно примчится сюда как на скорой помощи хотя бы просто затем, чтобы надавать мне по мозгам.
- Ну хотя бы будет за что, - мудро рассудил я, наливая вторую порцию виски.
Как ни странно, мыслить я стал ещё более трезво, чем прежде. Так мне казалось. Предельно чётко я осознал, что необходимо пойти на кладбище и самому разобраться где там зарыта истина. Впрочем, между этой мыслью и её реализацией прошло ещё целых две порции. Только тогда я решился выйти из дома и направиться в сторону кладбища. Подгоняла меня ещё и та мысль, что мне нужно успеть до наступления сумерек, иначе не поможет никакое количество алкоголя.
- Смелее товарищи, все по местам. Последний парад наступает.
Подбадривал я себя, проходя мимо заброшенных домов, выглядевших в моём понимании, как те же склепы. На примыкающей к кладбищу окраине брошенных домов больше всего. Здесь почти не селились новые дачники. А вот и само кладбище, поросшее берёзами и елями. Из-за последних тут было сумрачно в любое время года, а летом кладбище и вовсе выглядело как обитель мрака. И тут мне уже стало не до песен. Частота сердцебиения снова стала зашкаливать. И почему я не догадался захватить бутылку с собой?
Никакой ограды. Под деревьями сразу начинались могилки, старые, сиротливые, у многих давно покосились кресты, облупились памятники и таблички до такой степени изъела ржа, что прочитать имена и даты было практически невозможно. Но мне-то ведь и нужно искать не старые, а совсем новые могилы. И если они тут и есть, то где-то на самой окраине кладбища. В самую глубину, туда, где тени сгущаются до зловещей черноты мне лезть и не надо.
Приободрившись этой мыслью я двинулся по периметру кладбища и вскоре стал натыкаться на относительно свежие могилы. Но всё это было не то, что я искал. Обойдя три стороны кладбищенского квадрата, я уже практически уверовал в то, что так и не найду нужных могил и что так, собственно, и должно быть. О чём я только думал? Всё это не иначе как стариковские причуды. Старики же они всегда готовятся к собственным похоронам, вот и бегают друг за другом на кладбище, местечко присматривают.
- Ох ты, чёрт.
В этот момент я и обнаружил две просевшие могилы с разрытой землёй. Памятник один на двоих. Надпись прочитал несколько раз. Всё верно, имена, даты... Но до меня никак не доходило.
- Как же это возможно?
И тут неподалёку послышались голоса. А если это они? Что делать? Бежать? Спрятаться! Отступил на несколько метров и присел, скорчившись, за чьим-то памятником. И вскоре убедился, что прав. Голоса принадлежали дяде Миши и бабе Вале, которая по обыкновению пилила мужа.
- После смерти и то мне не дал покоя, явился за мной, утащил на тот свет. Всю жизнь пьёшь мою кровь. А теперь что? Настоящим упырём стал. Снова по всей округе будешь мотаться как неприкаянный? Ну только какой из тебя упырь? Посмотри на себя. Смех один. Тебя же и на порог не пустит никто, чью же ты кровь-то пить будешь? Этот наш сосед не пустил ведь тебя?
- Генка? Не пригласил. Да я и не спрашивал. Жалко стало. Мужик он неплохой, вроде.
- Он может и неплохой, а вот жена у него та ещё ведьма.
- Да все вы... Постой. Думаешь, это она навела на меня порчу?
- Порчу. Кто же знает теперь? Да ты и сам на кого хочешь наведёшь порчу... Ох, как-жить-то теперь как жить то будем?
- Можно подумать до этого у нас была жизнь. Маета одна. Копейки считали. За электричество платить нечем.
- Так и сейчас одна маета. С чего оно лучше-то станет? Ох, получим мы только кол осиновый в грудь, чует сердце.
- Посмотри вокруг. Весна. Время обновления. Начнётся сезон, приедут дачники, грибники, туристы. Наберёмся сил, нальёмся соком, снова станем с тобой как молодые. Проживём даже лучше, чем раньше.
Тут я уже не выдержал и бросился наутёк. Бежал вокруг кладбища, не разбирая дороги. Прибежал на участок, схватил в сарае топор и стал оглядываться в поисках ближайшей осины. Пойти ещё раз на кладбище у меня не хватило бы смелости, но если они снова придут ко мне, то я буду во всеоружии.
- Ну погодите, я вам покажу где раки зимуют.
Приехавшая на такси жена застала меня с пустой бутылкой из-под виски в одной руке и с осиновым колом в другой, забившегося в угол в одной из комнат. Наступали сумерки и мужество моё исчезало вместе с дневным светом.
- Совсем сдурел. Напился до зелёных чертей.
- Продам, - завопил я, - Продам к чёртовой матери. По любой цене уступлю первому же пожелавшему. Не надо. Не надо мне. Проживём без него. Проживём без этого дома.
- Как скажешь, так и будет, - улыбнулась жена.
И до сих пор не знаю, может показалась мне тогда спьяну, мелькнувшая в глазах жены злорадная торжествующая усмешка.