Рита часто спрашивает про мои погружения в прошлое. Но она спрашивает не про теорию или технологию. В них я не специалист. Ей хочется услышать про мои ощущения. Она любит меня и поэтому беспокоиться за меня.
- Сначала тебя как будто разогревают в микроволновке. Каждая клеточка тела горит изнутри. Затем - провал и сразу жуткий холод. Его тоже ощущаешь каждой частичкой тела. Глубокая заморозка, как мы её называем.
- Больно?
- Разогрев это неприятно. Было бы просто невыносимо если бы длилось долго. Но он ощущается всего мгновение. А холод там везде, но разогрев не даёт замёрзнуть. Поэтому без него никак. Иначе я превращусь в ледышку. Хотя если что-то пойдёт не так, могу и изжариться.
- Ужас.
- Нет, не бойся. Я работаю с очень толковыми ребятами. Они хорошо знают своё дело. Не подведут.
Она спрашивает про погружение. Просто она не знает, что возвращение ещё хуже. Это как всплывать с большой глубины. Видишь свет, но никогда не знаешь хватит ли воздуха. Потом, словно выброшенная на берег рыба, лежишь, глотаешь открытым ртом воздух, и пытаешься вспомнить кто ты и где находишься.
Вернуться в настоящее - это самое сложное. Нужно его вспомнить. Иначе можно стать лунатиком с пустым бессмысленным взглядом. Видел я не раз таких неудачников, застрявших в безвременье. Но я таким не стану. Потому что в моём будущем есть Рита. Она любит меня и возможно поэтому не спрашивает про возвращение, а просто говорит:
- Будь осторожней.
***
За технологию в нашей конторе отвечают ботаники, отучившиеся в местах, куда мне вход был заказан ещё при рождении. Приглядывает за ними Эд, который вроде бы тоже ботаник, но способен отделять бредовые идеи от реальных и ещё не сидит без конца в игрушках, поэтому он способен вести дела. А ещё он раза в полтора тяжелее любого из этих ботаников. Это тоже важно.
Эд лично проверяет саркофаг, в который меня упаковывают для погружения. Закрытый со всех сторон металлический цилиндр, к нему подведены толстые кабели, разноцветные провода. Первое время укладывая меня туда ботаники прикалывались по поводу какого-то кота, про которого, мол, не узнаешь, живой он или сдохший, пока не заглянешь в ящик.
- Не хотите сами побывать этим вашим котом, умники? - огрызаюсь я.
Эд тогда доходчиво объяснил им, что если со мной случится неприятность, то они сами окажутся на месте этого кота. Они заткнулись и никаких неприятностей пока не случалось. Потом Эд пытался объяснить и мне в чём прикол:
- Мы не можем отправить в прошлое тебя как тебя. Мы как бы переводим тебя в квантовое состояние... Ты как бы здесь есть и одновременно тебя здесь нет. Ты вроде бы и там, и здесь, и не там, и не здесь. Понимаешь?
- Не очень. Но главное, чтобы ты понимал. Тебе я доверяю, им - нет.
- Короче, если мы будем смотреть на тебя, измерять, контролировать, мы будем точно знать, что ты здесь и не можешь быть где-то ещё.
- Вы для этого ставите таймер, чтобы он начинал измерять мой пульс, температуру, давление.
- Массу.
- Точно. Я и забыл, что всё это как-то связано с гравитацией.
Эд слушает меня и снисходительно улыбается. И я ему отвечаю тем же. Он думает, что знает больше меня. Вот уж нет. Просто я не могу объяснить, но я запоминаю эти их умные словечки, чтобы блеснуть потом, хотя бы, перед женой.
***
Это назвали Технологической сингулярностью. Прорыв в технологиях, который удалось совершить в начале двадцать второго века. Предсказывали его давно, но удалось совершить только когда неподалёку (относительно) обнаружили Чёрную дыру. К счастью, совсем крошечную и не опасную для Земли.
Помню ещё батя рассказывал, как все переполошились из-за этого открытия. Все учёные прямо взбесились и потребовали от правительств отправить к Чёрной дыре исследовательские аппараты. Неограниченный источник энергии. Перемещения со скоростью выше скорости света. Наверняка, пообещали и новое оружие.
В общем, говорил мне батя, на Земле даже прекратились все крупные войны между сверхдержавами. Они сообща стали готовить экспедицию к Чёрной дыре. Правда, пока космические корабли долетели прошло много лет во время которых эти войны начались снова. Но когда поступили первые данные все тут же заткнулись. Потому что наступила новая эпоха - та самая Сингулярность.
Ну и конечно упомянули возможные путешествия во времени, хотя звучит это у них как-то иначе. Какое-то там восстановление потерянной информации или что-то в таком роде. И оказалось, что путешествовать можно только в прошлое.
***
- Время - это та же самая координата, - объясняет мне Марик, один из наших программистов, - Нельзя попасть в ту область пространства, куда ещё не расширилась наша Вселенная. Ты же слышал хоть что-нибудь о расширении Вселенной, верно?
- А хочешь скажу о чём я слышал? Как у тебя на выходных было с той рыжей девчонкой на самом деле, а не то что ты всем рассказываешь.
- Откуда ты знаешь... Ты разве?
- Представь себе. Хочешь подтверждение?
Он побледнел, замотал головой, хотя я просто брал его на понт. Дешёвый трюк, но для него это нерешаемая задачка. Конечно, я не следил за ним. Не хватало ещё делать погружение ради этого придурка. И так понятно, что у него ничего не может быть с такой классной девчонкой.
- Ладно. Прости. В общем будущего для нас не существует. А в прошлом мы ещё можем восстановить информацию. Это как рассчитать значение функции... Хотя это, конечно, вопрос наших возможностей.
- Слушай, - приходит мне в голову мысль, - Но ведь в прошлом можно встретить себя из будущего, отправившегося в то же самое время? Или кого-то ещё отправившегося из того времени дальше в прошлое?
- Верно, - парень хихикнул, - Это называется парадокс. И, пожалуй, только так мы и можем узнать хоть что-то о будущем. Но этот вопрос пока ещё плохо изучен, и я бы не советовал тебе экспериментировать.
- Почему это?
- Неизвестно что произойдёт. Возможна аннигиляция. Самоуничтожение.
- И откуда это известно? Кто-то уже самоуничтожился таким способом?
- Мысленный эксперимент, - он выразительно постучал указательным пальцем себе по виску, - Не обязательно взрывать атомную бомбу, чтобы понять эффект.
- Но бомбу взорвали, кажется.
- Потому что не думали, - снова повторил он свой жест.
- А сейчас?
- Надеюсь, что сейчас так не делают.
- Да ладно, так нам с тобой и расскажут про это.
***
Мы пьём пиво во дворе нашего дома. Мы с Ритой и Эд с подружкой.
- Время - это не поток и не река, - объясняет Эд, глядя на нас через кружку с пивом, - Мы не можем глубоко проникнуть в прошлое. Мы только скользим по краю и наш предел - всего несколько дней. На переговорах с клиентом мы измеряем время часами.
- Верно, - поддакиваю я, - А ботаники и вовсе талдычат про какие-то кванты.
Мы уже прилично набрались и нас потянуло на философию. Так мой батя называл подобные разговоры. Наши подруги прислушиваются и пытаются понять нашу болтовню.
- Эй, ты слушаешь? - окликает подружку Эд, - Говорю, время состоит из отдельных капелек. Оно разбито на отдельные крошечные мгновения. И мы отправляем тебя в одно из этих мгновений. Это и есть квант, капелька времени. Вернее сказать, в целую область таких мгновений. Отправить в одну нельзя. Это слишком малая величина, да и не зачем...
- А почему нельзя отправиться далеко во времени? - спросила Рита.
- Энтропия, - авторитетно ввернул я запомнившееся слово.
- Потеря информации, - подтвердил Эд, - Мы восстанавливаем прошлое по квантам, а ты наш наблюдатель. Прошлое может существовать только в твоём присутствии. Остановись мгновение... Всё равно как погружаться в Чёрную дыру, чем дальше, тем меньше видно и сложнее вернуться. Вот спроси, как себя чувствует Ярик, когда погружается на предельные значения? Каким возвращается назад?
- Каким? - побледнела Рита.
Я делаю страшные глаза. Эд машет рукой.
- Похожим на побитого облезлого пса. Весь облепленный питательным гелем. Такой же как обычно, в общем. Ты знаешь.
- Скотина, - вяло огрызаюсь я.
Девчонки смеются.
- Значит, не получится сходить на экскурсию к Ивану Васильевичу или посетить распятие Христа, - говорит Рита, - Но я слышала, что находились такие.
Эд присвистнул и провёл ладонью над головой.
- Придурков всегда хватало. Безумцев. Но что ты слышал потом о них? Хоть один вернулся?
- Можно подумать нам расскажут про это, - вставляю я.
- Невозможно, - качает головой Эд, - Там везде хаос, тьма и абсолютный ноль. Тот же ноль, которым и ты станешь если мы не будем всё время подогревать тебя энергией из саркофага. Знаешь хоть во сколько обходится нам каждое твоё погружение?
- Я знаю про Сингулярность. Батя мне говорил, что это будет круче, чем коммунизм, когда она окончательно наступит. Стоит только пожелать и принтер уже печатает.
Эд расхохотался. Скотина. Ведь мой батя искренне верил.
***
Нам повезло, что мы живём в маленьком домике, пусть даже ему давно требуется ремонт. Но зато расположен он в тихом районе, некогда бывшем окраиной непомерно разросшегося мегаполиса и у нас есть пусть и небольшой собственный земельный участок, где я поставил качели для наших малышей - Виктории и Виктора.
Собственный участок в городе - это не самое дешёвое удовольствие, ради его содержания мне приходится много нырять, но как же здорово смотреть за тем, как они летают на них и слышать их радостные возгласы, смех. А когда они, наигравшись, напрыгавшись за день укладываются спать на втором этаже, наступает наше время. и неизменные тревожные вопросы жены:
- Там всё неживое?
Она любит меня. Не просто боится за меня, но и хочет помочь, но не знает чем. И за это я люблю её тоже. За то, что её не интересуют все эти научные теории. Не важны её и деньги как таковые. Для неё существует только наша семья, в которой кроме нас двоих ещё и сын с дочерью. Я знаю, что все они в каждый момент времени думают обо мне и поэтому я думаю о них.
- Там всё застывшее, - пожимаю я плечами, - Даже когда дует ветер, там не ветра. Просто листья на деревьях в таком положении, словно они шелестят на ветру. Если идёт дождь, то застывают и капли тоже. И когда я двигаюсь вдоль временной оси в области поиска, я вижу это так как будто в блокнотике перелистываются нарисованные фигурки. Ты рисовала в детстве такие мультики? Батя меня научил.
- Знаю. Знаю. Мне тоже мама такие показывала. А люди? Как выглядят люди?
- Глупо.
На самом деле это выглядит странно и страшно, но я же не хочу напугать её этой правдой.
- Все?
- Ты хочешь узнать смотрел ли я на тебя, когда был там? Особенно когда мы занимались любовью? Подходил ли я и осматривал нас со всех сторон, пытался стать третьим?
- Извращенец. Об этом и думать невыносимо.
- Представь себе. Видел и не один раз. Это же именно то за что я люблю свою работу. И знаешь, что? Всякий раз, когда я там вижу тебя, я завожусь и хочу скорее вернуться назад, чтобы...
- Перестань.
***
А ведь я почти не шучу. Только мысли о нашей любви, о детях, удерживают меня и не дают сойти с ума.
Мы познакомились в гостинице, где Рита работала официанткой. В эпоху Сингулярности стали невероятно популярны такие места - отрезанные ото всех современных технологий. Никакой связи, никакой сети, никаких роботов. Всё это под запретом. Покой. Тишина. Прогулки. Каждому своё. Лично я накачивался там до одури в баре. Так я восстанавливался после погружений. Потом выходил в парк и орал какие-то песни. Возвращался и снова требовал выпивку.
Не зря ведь нас называют хронавтами. Как уже только не прошлись в сети приколами на этот счёт. К несчастью, в этом много правды. Сто процентов из нас ненормальные. Психические расстройства, депрессия, агрессия, тихое отчаянье. Наш профессиональный век очень недолог, рано или поздно погружения закончатся темпоральным шоком, когда уже не сможешь осознать себя в настоящем. Многие даже предпочитают нырнуть поглубже, чтобы уже не вернуться. Как говорят ботаники - открываешь саркофаг и узнаёшь, что внутри дохлый кот.
- Хрен вам, ботаники, а не дохлый кот, - орал я на весь бар.
Однажды утром очнулся в её каморке во флигеле для персонала. Смотрю на неё - фигурка тоненькая, нос курносый, волосы короткие светлые. Ничего особенного вроде бы, но оказалось, что спьяну я уже объяснился в любви и даже сделал предложение.
- Не помню, - честно сознался я, - Но если хочешь ради тебя нырну и получу подтверждение. Если правда, то...
- Не надо. Я же не поэтому.
- Пожалела?
- А это плохо?
- Может и нет, - сказал я, подумав, - Напомни только, тебя как звать?
И только одном процент из нас способен удержаться, чтобы окончательно не слететь с катушек. В этом помогают такие простые и светлы чувства, как любовь, радость, счастье. Они должны быть в настоящем, если ты хочешь туда вернуться. За воспоминания о моих любимых я держусь как за спасательный круг, когда нахожусь там. Возвращает меня не саркофаг, как думает Эд и его ботаники. Саркофаг не помнит обо мне. Возвращают те, кто ждут меня в настоящем и те, о ком здесь помню я.
***
Не знаю до сих по что она во мне нашла? За что полюбила? Внешности у меня. На вид я и впрямь как облезлый пёс, взлохмаченный, худощавый, нескладный. В выражении моих карих глаз ей что-то приглянулось, как она говорит. Ох, не знаю...
- Ты хотел бы что-нибудь изменить в прошлом?
- Ты же знаешь это невозможно. В прошлом ничего нельзя изменить. Оно уже произошло и назад его не вернуть.
- Знаю. Но, если было бы можно, что ты изменишь?
- Ничего.
- Ладно тебе. Почему?
- Потому что я встретил тебя.
- Ну перестань...
- Это правда. До встречи с тобой я не замечал настоящего, не видел будущего. А теперь я знаю почему я живу.
- Нет, ты правда так думаешь? Удивительно. Потому что я думаю о том же самом. Мне так не нравилась моя жизнь, но ведь именно в ней я встретила тебя.
Прошлое не изменить, но его можно наблюдать, изучать. Информация - вот что стало настоящей ценностью. Информация - это то за что нам платят большие деньги. Невероятные перспективы для науки, политики, коммерции, хотя сначала всё это вызвало невероятный шок. Кризис. Как вести дела, если получается сохранить тайну?
Впрочем, вскоре все приспособились к новым обстоятельствам. Научились защищать информацию в прошлом. Повсеместным стало шифрование, замена письменных договорённостей на устные, где только возможно. Правительства создали Патрули времени, стали бороться с распространением технологии перемещения.
Но в эпоху Сингулярности запреты уже не работали с прежней силой, у правительств стало меньше возможностей, а не больше, как они рассчитывали изначально. Вскоре уже появилось множество частных контор, оказывающих услуги либо по погружению в прошлое для тех безумцев, кто хотел делать это сам лично, либо добывающих информацию из прошлого по заказу клиента.
Мы как раз одна из таких контор, маскирующихся под консалтинговые агентства - "Инвест консалтинг". Официально мы помогаем разным идиотам потерять лишние деньги на бирже или вложив их в какой-либо бизнес. Наш небольшой офис на втором этаже небольшого здания в хорошем районе городе. Но это лишь вершина айсберга. Юрист. Секретарь. Переговорка. Основная часть в промзоне города-спутника. Здесь установлено несколько саркофагов для погружения, стоит квантовый компьютер для расчётов.
Нам нельзя афишировать свою деятельность и нам остаётся только надеяться на то, что среди коллег не найдётся предатель, которого наймут чтобы выследить нас самих.
***
В этом бизнесе я уже пятнадцать лет. Начинал я в полиции, когда там создали спецотделы и нас отбирали и тренировали. Погружения во времени оказались не для всех. Можно сказать, для избранных, для тех, кто способен вынести и вернуться в настоящее. Запись информации не работала, дроны оказались бесполезны. Образование тут тоже было ни причём, дело было в чём-то другом и меня это абсолютно устраивало.
Показатели у меня были одни из лучших, и я быстро приступил к практическим погружениям. Доставлял операм сведения, помогавшие им выйти на след или надавить на преступника. Но с моим характером карьера у меня не заладилась и не имея какого-то нормального образования я бы, наверное, кончил плохо, но тут меня тогда нашёл Эд. Оказалось, несмотря даже на то, что добываемые в прошлом сведения не обладают юридической силой, всё равно есть немало желающих обладать это информацией. Закон - это не то что всегда нужно людям.
За двенадцать лет в фирме я совершил триста сорок три погружения. Больше, чем у кого-либо ещё. Восемьдесят процентов это приватная информация, личные тайны, любовные и семейные дрязги. В эпоху технологической сингулярности что-то всё же осталось прежним, и чтобы изменить любовникам нужно было встретиться во плоти.
И если научились обманывать систему распознавания - это рынок с таким объёмом, о котором нам остаётся только мечтать, то скрыться от нас пока ещё под силу не всем. Весь расчёт только на то, что наши услуги не так уж доступны и горизонт окажется слишком глубоким.
***
Клиентов я не вижу. Они от меня за перегородкой, мой голос для них искажён. Похоже на какую-то извращённую исповедь, в которой я, прячась от них, рассказываю им о чужих грехах. Недаром мы прокляты всеми мировыми религиями.
- К сожалению, вы оказались правы. Жена изменяет вам. Вчера ездила к любовнику, а не к врачу. Впрочем, это один и тот же человек, насколько я понял. Хотите подтверждения? У неё татуировка. Дракон или змея. Окольцовывает поясницу и бёдра. Родинка под левой грудью. Верно? И она любит поиграть, если вы понимаете о чём я. Ах, об этом вы не знали? Ну, ладно... Что ещё? Нижнее бельё дорогое, красное. Вы дарили? Она отправила вам сообщение вчера в 20.10 о том, что задержится. Я видел проекцию экрана с её коммуникатора, она отправляла его в тот момент, когда...
- О, боже, - воскликнул клиент, - Про сообщение было бы достаточно. Зачем вся эта грязь?
Послышался звук торопливых шагов, хлопнула дверь.
- Не можешь без этого? - нахмурился Эд.
- Мы же всё равно берём полную оплату вперёд. Верно?
- Но есть же ещё репутация. Сколько раз тебе говорить.
- Брось. Он нас не будет никому рекомендовать в любом случае.
Криминал. Наследство. Дети. Друзья. Коммерческие партнёры. Похищения. Пропажи. В общем, обычная людская грязь. Может быть ещё поэтому у нас такое профессиональное выгорание. Мы видим прошлое с изнанки человеческой жизни.
Впрочем, есть у меня достижения, которыми я горжусь. Однажды обеспокоенная мамашка попросила проследить за делами её сынка-недоросля. Обычная история вроде бы, но в тот раз оказалось не всё так просто. Вместе с дружками -дебилами они готовились устроить стрельбу в школе. Положить кучу народа. Мамашка поверила, подняла шум и ей удалось спасти и сынка от гибели или тюряги и много других жизней.
***
- Хочешь интересную работёнку?
Когда Эд так спрашивает, значит намечается какая-то подстава.
- Не нравится мне такой заход.
- Но это же ты мне ноешь, что тебе надоело подсматривать за красивыми цыпочками, изменяющими своим богатым мужьям и тебе хочется настоящей работы на пользу людям.
- Ладно. Что у тебя?
- Пропал один из наших сотрудников. Марик. Помнишь такого?
- Да... Такой кучерявый юнец, не от мира сего... Мы разговаривали с ним несколько раз. А что с ним случилось?
- Вот это нам и нужно узнать.
- Пожалуй, это несложно, лишь бы оказался живым.
- Горизонт события шестьсот шестьдесят часов.
- Вы что потеряли его месяц назад и только сейчас опомнились?
- Он изменил статус контракта на неполную занятость. Ты же знаешь они все у нас на свободных контрактах, мы не платим за них страховку, и они работают на нескольких проектах сразу. Но сейчас уже родня подняла шум, грозятся пойти в полицию. Это, сам понимаешь, не то что нам нужно.
- Ладно. Я просто хотел понять, что ты всерьёз предлагаешь нырнуть мне почти на месяц? Сдурел? Да и откуда у нас такие возможности?
- Чисто технически такие возможности у нас имеются. Мы хорошо заработали, привлекли партнёров... Знаешь ли когда ты и другие наши хронавты отпиваетесь в забытьи, мы тут не сидим без дела. У нас новые квантовые компьютеры, новые программы, улучшенные саркофаги и много чего ещё. Мы способны просчитать такой горизонт.
- Но нет желающих нырнуть так глубоко? А это вообще возможно вернуться оттуда?
- Почему нет, если мы можем считать на такую глубину? В конце концов, мы говорим не о годах или столетиях. Потребуется больше энергии.
- Хочешь поднять ставки, Эд? Начать крупную игру? Выйти на новый уровень?
- Ладно. Вот тебе другие заявки. Выбирай какие сам хочешь.
Пару минут мы напряжённо молчали, буравили друг друга взглядами.
- Ты меня на это толкаешь... А как будешь потом смотреть в глаза Рите?
- Ярик, решай сам. Я не давлю на тебя.
Я снова взял паузу. Потом бросил ему:
- Сделаешь меня партнёром?
- Чего?
- Эд. Мы же понимаем. Если я не пробью этот путь, никто больше не сможет. И твои вложения в более мощное оборудование... Всё пойдёт прахом. Но и мне уже не двадцать пять лет, и я не один из твоих ботаников. Я не могу нырять до бесконечности, особенно на такие горизонты. У меня семья. Мне нужна стабильность, гарантии. Поэтому ради партнёрства я готов рискнуть. Ну и за вознаграждение, конечно.
- Нигде не треснет?
- Нет, Эд. Не треснет. Ты уже явно подписался с какими-то непростыми людьми за большие деньги. Отступать тебе некуда. Да и мне тоже ты не простишь отказа. Поэтому давай договариваться.
- Хорошо, - сказал он после достаточно продолжительного раздумья, - Хорошо. Пусть будет так. Я поговорю насчёт твоей доли в бизнесе.
- Тогда по рукам.
Этот гад явно рассчитывает, что я долго не выдержу и скоро превращусь в растение. Посмотрим, Эд. Посмотрим ещё.
***
Накануне погружения я сделал татуировку на левой груди. Портрет моей милой и рядом имена её и детей. Не знаю, что-то подтолкнуло меня.
- Ты сумасшедший, - всхлипнула Рита.
Пожалуй, для неё это было сильнее, чем наша свадьба, чем кольцо на её безымянном пальце.
- Зачем ты это сделал?
- Я люблю тебя. И детей.
- Я знаю. Я тоже тебя люблю. Но это было совсем необязательно.
Я смотрел на неё. Она была счастлива как никогда. Не знала смеяться ей или плакать.
- У меня нет ничего другого. Я могу забыть обо всём кроме вас.
- И мы никогда не забываем тебя. Знаешь, как дети каждый раз смотрят в окно, ждут, когда ты вернёшься?
- Знаю. Но говори мне об этом почаще.
***
На такой глубине всё оказалось совсем иначе.
Ботаники предупреждали меня об этом, говорили, что какая-то вероятностная область окажется гораздо больше обычного. Не знаю точно, что они имели ввиду. При погружении до сорока восьми часов я наблюдал все, даже самые мелкие, объекты. При погружении до ста двадцати часов плыли очертания. Лица становились похожими на маски. Но хорошо различимы цвета, свет и тени.
При рекордных погружениях на сто шестьдесят часов цвета блекли, тускнели, становились градациями серого. Похоже на изображение в старых фильмах и многих деталей уже было не различить. На периферии люди и вовсе становились безликими силуэтами.
На глубине в шестьсот шестьдесят часов реальность выглядела как нарисованная на поверхности мыльного пузыря, только разводы не были яркими и разноцветными. Понадобилось немало усилий, чтобы упорядочить восприятие и вскоре понял, что способен наблюдать либо отдельный объект в деталях, либо всё сразу, но только в общих чертах. Как будто меняешь фокус у фотоаппарата.
- Вот забавное дерьмо, - сумел подобрать я правильные слова для выражения своих чувств.
Попытался переместиться и понял, что имели ввиду ботаники, когда объясняли мне про какую-то вероятностную область, что она окажется шире обычного. Огромный скачок и я улетел куда-то очень далеко от того места куда стремился. О привычной мне точности и не было речи, а в бошке прямо-таки зазвенело, словно по ней вмазали кулаком.
Но постепенно я налаживал восприятие. Город вокруг походил на какие-нибудь древние развалины. На каменный лабиринт или Стоунхендж. Вместо людей только их полупрозрачные контуры.
Наблюдать такую картину было не так жутко, как смотреть на застывшую реальность во всей её красе. К тому же, приходилось так напряжённо всматриваться, чтобы увидеть, что не оставалось сил на какие-либо посторонние переживания. И только где-то глубоко возникал безотчётный страх того, что если не удержать картинку, то весь этот мыльный пузырь лопнет в одно мгновение и я вместе с ним.
- Найти и свалить отсюда как можно быстрее, - определил я свою стратегию.
Но несмотря на все усилия я не мог обнаружить Марика в заданной области. Наблюдал всё его окружение, но не его самого. Вывод напрашивался только один - здесь его не было.
***
Вскоре я сумел обнаружить его.
Когда понял, что нужно не пытаться сузить область, а наоборот постараться охватить как можно более широкий диапазон времени. Как раз здесь это сделать было гораздо легче, чем на меньшей глубине.
Я наблюдал его, но не мог приблизиться, чтобы наблюдать детали или хотя бы точнее определить местоположении. Хуже того я всё время соскальзывал и видел объект одновременно на нескольких разных горизонтах. Видел целое множество размытых объектов вместо одного.
Наблюдения наслаивались одно на другое и ещё больше усложняли дело. Кое-как зафиксировав его стал продвигаться вперёд. Но едва доходил до определённого момента, срывался, натыкаясь на странную черноту. Словно запись здесь обрывалась и начиналась сначала.
А ведь такого не должно быть, даже если он погиб. Тогда я видел бы его в неизменном состоянии и уменьшал бы неопределённость по мере подъёма. Вернувшись даже с такой глубины смог бы определить если не события, то хотя бы место.
Всё дело было в этом обрыве. Нужно подобраться к нему. И я сумел это сделать. Вскоре я сумел даже понять где это, но никак не понимал, что это такое. Хотя область всё время сужалась, и я уже не видел практически ничего кроме странной непроглядной абсолютной черноты, напоминающей провал в...
Я рванулся обратно. Озарение произошло слишком поздно. Назад. Назад. Вытаскивайте меня обратно. Но попытавшись вспомнить кто я не сумел этого сделать. Провал тянул меня к себе и не собирался отпускать.
Нужна зацепка. Нужна какая-то зацепка. Рита. Виктория. Виктор. Твердил я как заклинание и тогда словно увидел свет в другом конце тоннеля, рванулся из глубины, хотя уже плохо понимал где я и что со мной происходит.
***
Место мне было знакомо. Здесь было светло и пахло лекарствами. Похоже, я бывал тут и раньше. Это больничная палата. Возле окна кровать, в углу шкаф с зеркальной дверью. В зеркале отражался тот, кого я не помнил. Но на груди и на плече у него были те, о ком я не способен забыть. Они меня ждали, мне нужно вернуться к ним. Почему меня не отпускают отсюда?
За дверью послышались голоса.
- Пришёл в себя?
- Трудно сказать. Налицо все признаки темпорального травматического шока. Понадобится время.
- Может попробовать стимуляторы, доктор?
- Пока лучше без них.
Дверь открылась. Вошёл один из тех, кого я не хотел вспоминать.
- Ярик, ещё помнишь меня?
- Я всё помню, Эд. Даже не рассчитывай.
- Вот видите, доктор, ему ещё рано на пенсию, - Эд расплылся в улыбке.
- Марик - ныряльщик. Ты знал?
- Мы это поняли только когда ты нашёл его. Начались такие аномалии в континууме, что наши компы едва справились. Кстати, вас обоих вытащила программа, сделанная Мариком. Мы до этого не испытывали её в боевых условиях, но тут она сработала как надо.
- Вы долбаные экспериментаторы... Меня ведь едва не затянуло в его провал. Зачем он вообще это сделал? Что он за чудак?
- Парни говорят это из-за какой-то рыжеволосой девушки. Потом спросишь его сам об этом.
Вот как. Отчаянный чудак, оказывается.
- Так вы его тоже вытащили?
- Он в соседней палате. Но состояние у него плохое.
- Лунатик?
- У него глубокий темпоральный шок, - пояснил доктор, - Сдвиг получился очень большой. Сложно сказать сколько займёт восстановление и насколько оно вообще будет успешным.
- Приведите к нему ту девушку и всё наладится.
- Ты это серьёзно? - Эд с доктором переглянулись.
- Вполне. Он не сможет не вспомнить её. Вспомнит её, вспомнит и себя.
- Ладно. Попробуем.
Я улыбнулся. Несмотря на обширные познания, многое для них оставалось за горизонтом событий.
- Кстати, доктор, а я могу выписываться?
- Ваше состояние, как я вижу, стабилизировалось. В идеале я бы понаблюдал вас ещё день, но если вы спешите...
- Они меня ждут, понимаете?
- Кто?
Я снова посмотрел в зеркало. Вот же они. Рита. Виктория. Виктор. И мне не хотелось терять ни минуты своего настоящего без них.