Я не помню ее фамилии, а отчества и не знал. Ни к чему оно нам было. Помню, что работала она в какой-то московской фирме поставляющей оборудование для казино. Казино эти плодились тогда по России, как кролики. Понимание того, что в судах выигрывают только адвокаты, а в казино всегда выигрывает казино пришло в народ позже. А тогда по миру летали длинноногие блондинки, бегло говорящие на двух языках и покупали столы для рулеток, карт и одноруких бандитов.
Я приехал в аэропорт Сан Франциско с товарищем встречать каких-то важных лиц из России. Самолет задержался часа на два. Было это задолго до 11 сентября 2001 и воздушные гавани США тогда комфортно вмещали и пассажиров и встречающих-провожающих. Можно было свободно пройти в терминал, посидеть в баре, пройтись по магазинам. Можно было через стекло рассматривать в нижнем уровне только что прибывших гостей. У меня к уезжающим и прибывающим какое-то особое отношение. Люди в пути. И жалеешь и завидуешь. В то время я летал часто и не любил когда меня провожают и встречают, как будто укорачивают приключение.
Прибыли наши. Наших почему-то узнаешь сразу, в любой точке планеты земля, даже если все трезвые и прилично одеты. Я не знаю, как мы это понимаем. Это происходит бессознательно. Какой-то прибор внутри нас, типа "свой - чужой", безошибочно пикает - "свой". Марину я увидел мгновенно. Высокая, стройная, блондинка, мой формат, она стояла в группе товарищей, активно жестикулировала и, судя по всему, организовывала на какое-то протестное действие. Самолет изрядно опоздал, и Маринина группа не успела на стыковой рейс.
Мы с товарищем Сашей спустились в зал, где пассажиры выходили уже с вещами. Встретили свою делегацию и стали определяться по машинам. И тут я опять увидел Марину, стоявшую уже не в центре, а рядом со своей группой. Видимо сплотить людей на общий протест не удалось, и теперь каждый пытался решить свою проблему самостоятельно. Я поручил нашу делегацию Саше и подошел к Марине. Хотя тогда я еще не знал ни ее имени, ни цели приезда. За границей мало красивых женщин. Причем за любой границей. Много красивых женщин только за одной границей. За границей Российской Федерации, внутри. Это было первой и основной причиной моего решительного демарша в сторону прилетевшей блондинки. Второй причиной было то, что она своя, наша. Я бы никогда не подошел к американке. По случаю приезда делегации одет я был официально. Черный костюм, белая сорочка, галстук и значок клуба Киванис, цветами напоминавший российский флаг. Видимо это и повлияло.
Я приблизился к Марине и вежливо сказал:
- Добрый вечер, мадам.
Марина окунула меня дерзким взглядом и сразила ответом:
- Кому добрый, а кому ... Ладно, вы меня на ночь устраивать думаете?
Я ответил совершенно искренне:
- Я только об этом и думаю последние 20 минут.
- Тогда берите чемодан и пошли.
Боже, как все просто. Я взял чемодан и мы пошли на парковку. Российские туристы, попадая за границу, очень трепетно начинают относиться к своим правам. Марина уже изрядно покаталась по миру. Она точно знала, что если рейс опоздал по вине авиакомпании, то представитель данной авиакомпании обязан позаботиться о пассажирах, обеспечить их питанием, ночлегом и билетами на рейс, куда они опоздали. Из всех людей находящихся в зале я более других походил на официального представителя Аэрофлота. И кто бы возражать стал, в драку полез. Я нет. Я похотливо смирился.
Как хорошо, как уютно ехать по пустому городу в Lincoln Town Car с шикарной москвичкой на переднем сиденье. Я спрашивал про Москву, она про Сан Франциско. Мы пересекли мост Golden Gate (Золотые Ворота), пронеслись пол часа по, хорошо освещенному, 101 му фривею и свернули на темную местную дорогу в Напу. Лучи фар выхватывали из темноты косматые деревья и каменистые горы. Марина, а мы уже познакомились и были на "ты", немного поутихла и стала беспокойно оглядываться.
- А куда мы едем?
- Ко мне.
- Почему не в гостиницу?
- Я не живу в гостинице.
Далее последовал довольно нервный диалог. Она называла меня то на "вы", то на "ты" в зависимости от контекста. Сначала я был обвинен в мошенничестве и подлоге. Якобы я разыграл перед ней представителя Аэрофлота (волшебная компания, до сих пор люблю). На это я дословно привел начало нашего знакомства. И в том, что я, действительно, мечтал устроить ее на ночь, не было ни капли лжи. Как легко мужчине, тем более филологу, обольщающему женщину прикинуться честным при ситуации явно двусмысленной. К тому же она была в состоянии путешествия и приключения, а я был молод и в костюме. К дому мы подъехали друзьями, а проснулись любовниками.
Через пару дней Марина улетела в Лас Вегас на переговоры и свадьбу подруги. Там она сломала ногу. Уже не помню, как она умудрилась это сделать, но когда я прилетел к ней в игорную столицу мира, она лежала в номере гостиницы уже в гипсе. Но свадьба подруги дело святое и Марина поковыляла в салон наводить блеск на здоровые части тела, а я спустился в казино.
У любого человека бывает период времени, когда ему исключительно везет. Во всем. В делах, в деньгах, в любви... предела нет. Этому нет никакого логичного объяснения. В народе это явление называется по разному - везенье, удача, пруха, фарт и даже халява. И прет не только отдельным людям, прет и государствам. Хотя пруха государства это просто коллективное везение многих миллионов отдельных людей. Вечный российский разрыв мозга - благо государства и благо личности. Невозможно представить сюжет "Трех мушкетеров" Дюма в России. Не может королева, предающая свою страну из любовной прихоти быть очаровательной героиней. И Д'Артаньян возящий письма герцогу, который развязывает войну с его любимой Францией, в нашем русском понимании - Мазепа. Ан нет, любим мы героя, сочувствуем неудовлетворенной Людовиком королеве. Вот он разрыв. У нас гардемарины. "Жизнь отечеству, честь никому". "За веру, царя и отечество". У них "За короля", "За кардинала", "За королеву".
Благо государства российского очень часто, почти всегда базируется на несчастье и даже жизни отдельных людей, людей неординарных, творческих, инакомыслящих. Хотя именно человек мыслящий инако всегда есть и будет основой процветания государства. "Нет пророка в своем отечестве". Неправда. Есть. Но они умерли. Нет живого пророка в своем отечестве. "Да и в других отечествах негусто".
Россия сердце планеты. Она пульсирует, то расширяется, то сужается. Князь Владимир - щит на вратах Царь-Града. Расширилось. Орда - сжалось. Иван Грозный - Казань, Ревель. Расширилось. Смута - сжалось. Петр Великий - расширилось. непутевые дочки, наследницы - сжалось. Екатерина - ого го, как вдохнули. Павел - выдох. И далее по списку. Александр, Николай, Александр, Николай. Большевики - Ленин-Сталин, Хрущев-Горбачев (даже фамилии одинаково заканчиваются), Ельцин-Путин. Переход и перелом. Осетия, Абхазия, Крым. Дышим, дышим всем партнерам назло.
Как легко русский человек переходит от блядства к философии. Еще легче обратно.
Итак, я спустился в казино. Присел к рулетке и поставил на 33. Выиграл. У каждого человек есть любимое число. У меня тройка. В любой комбинации. Троекратный поцелуй, святая троица, три девицы под окном, три мушкетера, три сына царя, день рождения третьего октября. От дня рождения и до возраста Христа, время наибольшей удачи. Потом тоже интересно, но, как-то мимо.
В тот день перло мне не по-детски. А может как раз и по-детски. Я ловил номера или в центр или рядом, но всегда в плюсе. И всегда в номере была хоть одна тройка. Из головы вылетело все, включая загипсованную москвичку и ее подругу в фате на миленькой, хитрой головке. Вокруг уже стала собираться публика. Краем уха я уловил: "Lucky, son of a bitch". У меня в голове крутилось то же, но родное: "Ай, да Пушкин...".
Марина, даже на костылях, произвела в казино фурор. Мужская половина зала, и часть женской тут же глазами раздели ее и сняли гипс. Она приковыляла ко мне, сам ов э бичу, что добавило мне популярности, но напрочь убило симпатии, и положила руку на плечо, как бы определив этим принадлежность мужчины. Только один, ни на что не претендующий старик американец, (а в американских казино всегда много пенсионеров), взглянув на Марину, показал мне большой палец. У всех остальных, сидевших за столом, я прочитал средний. Мы уже на пол часа опаздывали в церковь на церемонию. Что интересно церковь, точнее костел, располагалась тут же, под одной крышей с казино и гостиницей. Католики не переставляют меня удивлять. Интерес святых отцов к деньгам, золоту и кокаину известен уже давно, но все таки, церковь в казино, по моему, перебор. А впрочем - не судимы будем. В Америке основным актом бракосочетания является церковный обряд. Гражданские власти только регистрируют событие. У нас как бы наоборот. А впрочем, я против любого брака, как мне не доказывай, что каждой твари по паре. Любой уважающий себя лев имеет прайд, а ислам одобряет многоженство. В православии нас благословляют именем Христа, который собственно никогда женат не был, и вообще жил с блудницей.
Я человек русский, генетически православный и верующий. Но разницу между религией и верой чувствую остро и компромиссы нахожу с трудом. Изучая историю разных религий я не нашел в них никакой взаимной враждебности, а в самой сути отношений между человеком и богом, между людьми и народами есть только один вектор - любовь. И боже упаси - это не чувства между мужчиной и женщиной. Любовь души. Безусловная. Лишенная всяких причин и условий. Религиозные фанаты, убивающие во имя веры - люди глубоко не верующие, это вообще не люди. Это выродки. Тупая, злобная накипь, не ведающая, что творит.
Процедура сочетания русской души с американским телом, слава богу, много времени не заняла. Никто не держал венцов над головами и не обходил пару по три раза. Мы довольно мило посидели в ресторане, поговорили ни о чем и разошлись.
На следующий день я улетел в Калифорнию, а Марина осталась торговаться с партнерами. Наша история закончилась в Москве.
Вместе мы провели мало времени, поэтому отношения были самыми хорошими и даже радужными. Мы мило переписывались и перезванивались.
Когда, через пол года, я оказался в Москве, мы встретились довольно радостно. Поужинали в ресторане. Я полагал, что мы поедем ко мне в гостиницу, но Марина настояла на "в гости к ней". А зря. В гости к ней оказалось - в гости к ним. В большой комнате, которую в России почему-то принято называть залом, половину пространства занимал праздничный стол. Папа был одет, как я в аэропорту, в костюме и галстуке, только без значка "Киванис" клуба. Мама, тоже праздничная, сновала между кухней и залом, периодически демонстративно припахивая Марину. Мы с папой умно и напряженно общались. Задушевной беседы не получилось и в процессе ужина. Хотя папа, выпив водки, расслабился, шутки отпускал достойные, да и парнем оказался свойским. Мама не спросила в лоб: "Ты жениться будешь, падла?", но думала именно об этом, подкладывая мне в тарелку вкуснятины. А, впрочем, женщиной Маринина мама была милой, готовила вкусно и за дочь переживала.
Постелили нам в отдельной комнате, как бы уже признавая за нами это право. Вот тут-то я и напрягся. К гадалке не ходи, утром войдут с орденами и иконами. Мысль забилась как куница в капкане. Хорошо, что я курю. То есть это вредно, но иногда спасительно.
- Марина, где у вас тут магазин рядом. Сигареты, кончились.
- Возьми папины, он на кухне курит.
- Нет. У меня от чужих изжога.
В переводе на эмоционально-энергетический, все это звучало так.
- Все, Марина, я валю.
- А может, все таки, останешься?
- Нет.
Марина, красивая, неглупая девушка поражение приняла достойно. Она, облокотившись о локоть, внимательно разглядывала меня, пока я собирался. Я почувствовал себя подлецом, укравшим у ребенка игрушку. И это правильно. Так и должен чувствовать себя мужчина, не оправдавший надежды женщины. Или, по крайней мере, выглядеть таковым.
В коридоре я преодолел последний блокпост, папу.
- Ты куда?
- За сигаретами.
- Ага... ну давай. Удачи.
Я внимательно посмотрел на него, он на меня. Кажется, мы друг друга поняли.
На улице было звездно и морозно. Я вынул из кармана сигареты, закурил, сильно выдохнул и перестал чувствовать себя подлецом. Свобода.