Аннотация: Царица снова в Атийоне. Но все отнюдь не безоблачно. Глава двадцать первая.
Глава 21
Тамир оставалась в Эро до дня рождения Ки. В этом году не было шумных праздников, за столом сидели только компаньоны и несколько близких друзей. Было много медовых пирогов и вина. Тамир не отставала от остальных в питье и шутках, и с новым интересом наблюдала, как он поддразнивал молодых оруженосцев, только недавно получивших право на воинские косички. наблюдать за участвовал в питье и шутках, но оказывался Они и правда были еще детьми, но он уже вырос.
Он в том возрасте, когда нужно думать о браке.
После пира в честь очередной победы он, как ни в чем, ни бывало, вернулся на свою постель в гардеробной.
Наверное, это для него ничего не значит...
Она выпила больше, чем обычно, и на следующее утро проснулась с больной головой. Когда она со свитой выдвинулась в Атийон, она видела, что остальные компаньоны тоже ежатся и щурятся на солнце.
Только Ки выглядел свежим и выспавшимся.
- Ты выглядишь нездоровой, - лукаво заметил он, и усмехнулся в ответ на ее мрачный взгляд.
Тамир ехала с компаньонами и волшебниками, под ее кольчугой был походный костюм, а на поясе висел меч.
Собравшиеся в дорогу люди выстроились в длинную колонну. Начищенные доспехи ярко сверкали в лучах утреннего солнца, а ветер развивал знамена. Замыкали колонну пехотинцы и телеги. Сегодня в колонне были не только солдаты.
Илларди, Айя и Никидес несколько недель разыскивали писцов и мелких чиновников из канцелярии Эриуса и проверяли их лояльность. Они с радостью принесли присягу новой царице, которая сохранила за ними прежние должности. Теперь в обозе ехало почти сорок человек: писцы, казначеи, архивариусы, лакеи и управляющие. Это была фактически готовая государственная канцелярия.
Толпа провожающих была меньше, и люди в ней были подавлены и угрюмы.
- Не оставляй нас, царица! - кричали они. - Не оставляй Эро!
Аркониэль, ехавший с другими волшебниками позади Тамир, видел, как ранили ее эти слова. Она была молода и жаждала любви своих подданных.
Когда Эро скрылся из вида, Аркониэль поехал к обозу, чтобы взглянуть на своих маленьких подопечных.
Они ехали в большой и удобной повозке с холщовой крышей и мягкой соломой внутри. Этни, чуть расстроенная необходимости присматривать за детьми, взяла на себя обязанности возницы. Визнир сидел рядом с ней, и радостно замахал руками при виде Аркониэля. Другие дети давали представление. Пехотинцы веселились, глядя на простенькие иллюзии, которые создавали дети. Когда Аркониэль подъехал, воины почтительно поклонились и освободили ему дорогу к телеге. После последней битвы, солдаты стали относиться к волшебникам доброжелательнее.
Увидев его, дети вскочили, цепляясь за борт повозки.
- Как вы здесь? - спросил он.
- Мне нужно в кустики! - заявил Данил.
- Со времени отъезда, он был там уже дважды, - закатывая глаза, сказала Рала.
- Ну, этот вопрос вы можете решить без моей помощи, - скрывая улыбку, ответил Аркониэль и взглянул на Визнира, - Как ты?
Ребенок только пожал плечами.
- В чем дело? - мягко спросил Аркониэль, уже зная ответ.
- Все в порядке, - пробормотал ребенок.
- Твое вытянутое лицо говорит иное.
Визнир склонил голову к его уху и, запинаясь, прошептал:
- Я думал, что ты снова ушел. Как раньше.
- Когда я оставил тебя в горах?
Мальчик кивнул.
- И когда ты ушел, чтобы сражаться.
Этни говорила ему, что мальчик был тогда очень подавлен, но он ничем не мог ему помочь. Визнир должен был знать, что долг перед Тамир всегда будет для Аркониэля на первом месте.
Аркониэль делал для него все, что мог. Он мог только предполагать, как жил ребенок до того, как попал к Каулину, исполнившему таким образом последний долг перед собратом-волшебником. Каулин не был жесток, но проявлял к мальчику не больше внимания, чем к домашней собачке. А потом он отдал нежеланного воспитанника Аркониэлю...
Молодой волшебник подвесил дорожную сумку к седлу и, забрав мальчика с повозки, усадил его перед собой на лошадь.
- Но на сей раз я беру вас всех со мной в большой город, о котором я рассказывал, - сказал он, придерживая мальчика в седле, - Теперь мы все будем жить в замке.
- Лорд Нианис говорит, что там много кошек и котят, - подала голос Рала, - Царица Тамир разрешит нам играть с ними?
Аркониэль хихикнул.
- Кошки Атийона сами себе хозяева, и играют с теми, кто им нравится.
- Ты останешься там с нами, наставник? - спросил Визнир.
- Конечно. Если королева не будет нуждаться в моей помощи, как тогда, когда я был ей нужен был в битве. Но ведь я вернулся к вам, не так ли?
Визнир кивнул.
- Да. Ты вернулся.
Несколько дней спустя впереди колонны возникли две огромные башни Атийона на фоне синего неба.
- По крайней мере, сейчас на стенах твои гербы, - отметил Ки. Знамена трепетали на башнях, стенах, крышах городских домов, создавая ощущение праздника.
Лития и хранитель ключей выехали за городские стены, чтобы встретить их. Дворецкий остановила лошадь рядом с конем Тамир.
- Добро пожаловать, моя царица! Твой замок в порядке и готов к пиру, который состоится сегодня вечером. Мы можем принять на пиру двести человек. Этого достаточно?
- Прекрасно, - ответила Тамир, пораженная быстротой и размахом подготовки, - Ты, как всегда хорошо заботишься о моем замке. Поставки в Эро приходили вовремя и за это тебе тоже спасибо. Надеюсь, это принесло не слишком много беспокойства моим людям?
- Земли Атийона очень богаты, - уверила ее Лития, - Люди здесь живут в достатке и сочтут за честь поделиться с менее удачливыми скаланцами из Эро. Правда ли, что ты собираешься сжечь старую столицу?
- Это должно быть сделано.
Лития кивнула, но Тамир видела, как женщина взглянула на раскинувшийся перед ними прекрасный город.
Как будто пытаясь представить себе подобное бедствие здесь...
Будучи дворецким, она управляла поместьем в отсутствие лорда. Как говорил Фарин, его семья всегда служила семье Тамир. Его тетя относилась к своим обязанностям серьезно и любила город и замок, как будто они были ее собственные.
Горожане выходили на дорогу, чтобы встретить ее. За виноградниками у реки между городом и морем виднелись новые каменные и деревянные постройки. Там были земли, которые Тамир определял для беженцев из Эро.
- Я вижу, у тебя здесь было много дел.
- Мы успели устроить чуть больше тысячи человек. Они назвали свое поселение в честь Милосердной царицы.
Тамир улыбнулась, но от представшего ей возле замка зрелища, улыбка сбежала с ее лица. На стене по-прежнему висел труп Солани. При виде костей в обрывках желтого шелка, по спине Тамир пробежал холодок.
- Почему его не сняли? - спросила она.
Ехавший рядом с ней лорд Нианис при виде останков бывшего друга побледнел и пошатнулся.
- Он был предателем, - ответила Лития, - По обычаю, он должен висеть пока птицы не расклюют его тело. В надзирание остальным.
Тамир мрачно кивнула и с болью отвела глаза. Да, он стал предателем, но она знала его всю жизнь.
- Как леди Савия и ее дети?
- Вернулась в свое поместье. Но самый старший сын Солани, Невус, собрал оставшихся воинов отца и отвел к принцу Корину. Леди Савия сказала мне, что он хочет отомстить тебе за смерть отца.
- Что ты с ними сделаешь? - спросил Нианис.
Тамир вздохнула.
- Если леди Савия принесет мне вассальную клятву, я оставлю ей ее земли.
- Я не был бы слишком доверчив, - предупредил Фарин, - Ее муж был хитрецом и отступником. У нее нет причин любить тебя.
- Думаю, я это улажу. Если ее сын увел с собой всех воинов, то она пока не представляет угрозы, не так ли?
Пространство между внутренней и наружной стенами было заполнено домашним скотом и домашней птицей. Во внутреннем дворе толпились солдаты, сады цвели и в воздухе витал аромат цветов. Ее ожидали толпы слуг в синих ливреях. Она спешилась и бросила поводья конюху. Произнеся краткую приветственную речь, она вошла в замок.
Задержавшись в домашнем святилище, Тамир сделала подношения Четверке. Когда она бросала перья на жаровне Иллиора, кто-то потерся о ее ноги. Она взглянула вниз, и увидела Ринтайла, который лениво посверкивал на нее зелеными глазами. Подняв большого рыжего кота, она вздрогнула, когда он потерся головой о ее подбородок. Положив свою семипалую лапу ей на руку, он удовлетворенно замурлыкал.
- Похож, он рад видеть тебя снова, - улыбаясь, заметил Ки.
Она Опустила Ринтайла на землю и он гордо побежал вслед за ней. Когда она шла через галерею к большому залу, из всех углов появлялись кошки.
Как будто они ждали ее...
Солнечные лучи текли сквозь высокие окна, освещая богатые гобелены и военные трофеи на стенах, бесчисленную серебряную и золотую посуду на темных от времени дубовых буфетах. Перед возвышением, где были столы для высоких гостей, были расставлены длинные столы, покрытые белыми льняными скатертями с алыми кистями по краям. Слуги в синих ливреях уже суетились, расставляя тарелки и кубки.
Дом. Она покатала это слово на языке, пробуя его на вкус. Здесь все было иначе, чем в Алестуне, который, даже после стольких лет при дворе, она продолжала считать своим домом.
Прибывших с ней лордов и чиновников расселили в замке, который должен был стать на время царским дворцом.
- Все, как если бы был жив твой отец, - сказала Лития, сопровождая ее в комнату с лебедями, - Ты возрождаешь этот замок. Можно устроить праздник. У народа не было времени отпраздновать твое восхождение на престол. Тем бедолагам из Эро не помешает немного веселья.
- Может быть, - Пока Балдус и Ки наблюдали за слугами, вносившими ее немногочисленные сундуки, Тамир подошла к окну. Ринтайл запрыгнул на подоконник, и она рассеянно погладила его.
Из ее окна были хорошо видны бродившие между стенами стада.
- Кажется, вы готовитесь к осаде, а не к празднику, - тихо заметила она.
Лития пожала плечами.
- Все может случиться. Не было вестей от принца Корина?
Тамир покачала головой, задаваясь вопросом, сумел ли ее гонец благополучно добраться до Цирны.
На следующий день Тамир объехала свои владения. Сообщения от арендаторов и управляющих ее порадовали. Урожай созревал на полях, фрукты и виноградные лозы в садах наливались соком. Конюхи рассказали о небывалом прибавлении в ее табунах - триста жеребят. Больше, чем за все последние годы.
Она предоставила Никидесу и Литии право формировать ее двор, и эти двое оказались незаменимы. Сама она занялась царской канцелярией и кабинетом министров.
В этом деле Тамир помогали Фарин и волшебники. Джорваи и Каймен отказались войти в кабинет министров и почтительно попросили оставить их в армии. Нианис, достаточно умный образованный и располагающий к себе остался во главе своего отряда, и был назначен ее главным эмиссаром. Он должен был улаживать дела с теми лордами, которые еще не приняли ее сторону.
Герцог Илларди еще в Эро доказал свою ценность, и она назначила его лордом-канцлером. Фарину, несмотря на все возражения, был дарован титул герцога, и он был назначен протектором Атийона. Ки упрямо отказался от любого изменения в своем статусе, о чем недвусмысленно заявил ей.
Никидес также пока остался компаньоном, но был назначен секретарем царицы и должен был вести ее корреспонденцию и принимать прошения. Он и набрал в канцелярию нужное количество писцов.
Одним из первых, по просьбе Тамир, он взял на службу молодого Бизира, который служил когда-то лорду Оруну. Она не забыла его доброту, и зиму, которую он провел с ними в Алестуне.
- Ты оказываешь мне слишком большую честь, царица, - воскликнул он, когда она вызвала его ко двору и сообщила о новом назначении. Он был еще немного молчалив, но ее доброта и мягкость женщины, которая взяла его на службу, прогнала загнанное выражение из его глаз.
- Мы вместе узнали тяжелые дни, - напомнила ему Тамир, - Ты один из немногих, кто был добр ко мне. Но в доме бывшего господина ты встречал много хитрых и коварных лордов. Мне нужны твои знания. Я должна быть готова ко всему. Ты расскажешь мне о том, что связывало их с моим дядей и моим бывшим опекуном.
Бизир серьезно кивнул.
- Я никогда не думал, буду так вознагражден за свою службу у него, моя царица. Для меня честь быть полезным тебе.
Волшебники по-прежнему были с ней. Те лорды, которые не были с ней в Эро, все еще не доверяли им.
- Нас должны считать твоими союзниками, как и твоих генералов, - наставляла ее Айя, - Нирин создал нам дурную репутацию. Репутация Третьей Орески должна быть безупречна.
- В этом я полагаюсь на тебя, - ответила Тамир.
Лития поселила волшебников у удобных комнатах, на галерее, которая выходила в сад.
Тамир часто приходила в зал, где волшебники совершенствовали свое мастерство, и всегда находила там теплый прием. Особенно ей радовались дети. Они восхищались ей, хвастались недавно выученными заклинаниями, заставляли для нее летать ложки и желуди и показывали ей, как они добывают огонь без огнива и деревяшек.
Каждый день приезжали гонцы из прибрежных городов и западных земель. Урожаи были хорошими, и нигде е не было даже признаков чумы. Не заболели даже собаки. Было все еще слишком много пустых деревень, и слишком много сирот и вдов на дорогах, но все мысли устремлялись к Атийону. Он стал символом надежды.
Тамир стала надеждой ее страны, но радости от этого не прибавилось.
Ее дружба с Ки не была тайной ни для кого. Он постоянно был рядом с ней и его комната была рядом с ее. Другие компаньоны были размещены вдоль того же коридора, но ни один из них не взволновал сплетников так, как он. Придворные за их спинами ревниво шептались о "сельском рыцаре" и "любовнике" царицы, Она знала об этом, и Ки тоже. Он переносил это стоически, и не жаловался никому, даже ей. Вместо этого он стал более осторожным и стал проводить меньше времени с ней наедине, каждый раз приходя вместе с Лисичкой и остальными и уходя вместе с ними. Днем они ездили по окрестностям, перепирались, стреляли из луков. Все было как прежде, но по вечерам она оставалась одна. Одна на огромной кровати в компании кошки и Балдуса Тамир делила время между посещениями Брата, кошмарами и зловещей тишиной. Она часами лежала, окруженная этой тишиной и разрывалась между страхом и беспокойством за честь друга. Слишком гордая, чтобы попросить помощи, она боролась со своими страхами сама, как в дни своего детства.
Тоска никак не хотела проходить. Иногда, не в силах спать, она, трепеща, исследовала свое тело руками ниже покрытий, скользя по всем изгибам кончиками дрожащих пальцев. Грудь ее все еще была маленькой, а ребра под кожей такими же острыми. Только женское платье скрывало ее узкие бедра. Как у Тобина. Труднее всего было проследовать руками ниже бедер и коснуться того, что скрывалось между ее ногами. Даже после всех этих месяцев, она чувствовала нехватку того, что там было когда-то. Под треугольником пушистых волос скрывалось то, чего она так боялась коснуться. Когда однажды она заставила себя это сделать, у нее перехватило дыхание. Там так сыро...так тепло...и этот солоноватый запах на пальцах...Она спрятала лицо в подушку, не в силах преодолеть приступ удивления и отвращения.
Какая я на самом деле?
По пятам за ней следовали вопросы.
Что он видит, когда он смотрит на меня?Поэтому он меня избегает?
Ей так была нужна Лхел. Кто еще помет ее и даст совет? Она боролась со слезами и лгала себе в темноте, но дала себе обещание при первой же возможности вернуться в Алестун.
- Что ты видишь, когда смотришь на меня? - тихо спросила она.
То же, что и всегда, Сестра. От его шипения она вздрагивала. Я вижу мою жизнь без меня. Когда ты позволишь мне отдохнуть?
- Я хочу, чтобы ты был свободен, - сказала она, - Я хочу, чтобы мы оба были свободны. Разве ты не можешь рассказать мне все?
Но он как всегда не желал помочь ей.
Днем ей удавалась выбросить все эти мысли из головы, но на их место приходили дневные заботы. Каждый день она искала своего герольда в зале для аудиенций и не находила.
Аркониэль заметил ее рассеянность и однажды после приема отвел ее в сторону. Еи последовал за ними. Днем он всегда был ее верной тенью.
- Ты не читал мои мысли? - подозрительно спросила она.
- Конечно, нет. Я просто заметил твое очевидное разочарование каждый раз, когда прибывают герольды.
- О, ну да. Хорошо. Я написала Корину письмо.
- Я вижу, ты все еще думаешь, что Корин способен рассуждать здраво?
- Возможно, если бы я смогу убрать от него Нирина...
- А ты что думаешь, Ки? - спросил Аркониэль.
- Тамир знает, что я думаю, - хмуро сказал Ки, - Без прута он слабый тростник.
- Слабый тростник?
- Так мой отец говорит о людях, которых легко поколебать. Корин, возможно, в глубине души, не плохой, но он не способен проявить твердость. Мы видели это в той первой против разбойников и в Эро. Он позволял Албену и другим манипулировать им. Теперь это делает Нирин.
- Хм. Хорошо. Но нужно принять во внимание тот факт, что Корин на самом деле считает себя законным царем.
- Но что еще я могу сделать? - расстроено спросила Тамир.
- Эйоли сказал, что готов ради тебя пойти на север. Я думаю, что он может проникнуть в крепость и быть там твоими глазами и ушами. Его волшебство не достаточно сильно, чтобы привлечь внимание Гончих, но позволяет ему свободно перемещаться.
- Он снова хочет рискнуть жизнью для меня? - Тамир улыбнулась. - Я думаю, что он самый храбрый из всех волшебников.
- Он предан тебе и всему, что тебе дорого. Я скажу ему идти?
- Да. Если он ничего не узнает, он, хотя бы скажет, живы ли Лута и Бариеус.
Когда Аркониэль ушел, Ки вздохнул и. покачал головой.
- Если они все еще с ним, то это их выбор.
Он не решился сказать вслух то, что подумал, но она поняла его. Если их друзья сделали такой выбор, то было еще два людей, с которыми им было бы тяжело встретиться в битве.
Она повернулась, чтобы уйти, но Ки поймал ее за рукав и наклонился к ее лицу.
- Ты похудела и побледнела, - его вторая рука крепко стиснула его плечо, как будто он боялся, сто она убежит, - Ты только выглядишь взрослой. Так больше нельзя.
- Как, так? - спросила она, гадая, не почудился ли ей, что он беспокоится за нее.
Он улыбнулся, и по ее спине пробежала дрожь. Сквозь рукав платья она чувствовала тепло его руки. Его дыхание касалось ее щеки, до нее доносился аромат груши, которую он съел на аудиенции. Ей вдруг стало интересно, хранят ли его губы вкус фруктов.
- Ты не отдыхала с тех пор, как пал Эро, - говорил он, не обращая внимания на ее смятение, - Ты должна отдохнуть, Тамир. Сейчас тебе не нужно сражаться, и эти проклятые придворные не имеют права управлять твоим временем. Мы должны встать и пойти охотиться или ловя рыбу... что-нибудь, чтобы убежать от всего этого, - он взмахом руки указал на зал, - Проклятье, я волнуюсь за тебя и другие тоже.
От так походил на прежнего себя, что у нее на глаза навернулись слезы.
- Теперь ты понимаешь? - прошептал он и прижал ее к себе.
И снова она почувствовала, что разрывается на части. Тобин в ней радовался заботе друга, а Тамир теряла голову от непонятных эмоций и знала только то, что хочет узнать вкус губ Ки.
Она немного отступала, и, не замечая слез, бегущих по щекам, взглянула ему в глаза. Их губы были совсем близко...
Как в моем сне.
Это так просто...только немного наклониться вперед и поцеловать его.
Прежде, чем она успела сделать движение, раздались шаги. Проходившие мимо два молодых лорда поспешно поклонились, заметив ее за колонной.
Поприветствовав их со всем возможным достоинством, она обернулась к Ки и увидела, что он неистово покраснел.
- Мне жаль...Я не должен... не здесь... Знаешь, я пойду, оседлаю наших лошадей, и мы отправимся на прогулку. Все дела подождут до ужина. Только мы и компаньоны, ладно?