Аннотация: Новая царица едет в Афру. Глава тридцатая.
Глава 30
Новости о карательных акциях Тамир против слишком упрямых лордов быстро распространились, и в Атийон стали прибывать герольды с покаянными письмами от владетелей с побережья. Лорды с севера и некоторые владетели с запада остались верны Корину. Джорваи был одним из немногих лордов из тех мест, кто поддержал ее. А шпионы Тамир и волшебники Аркониэля докладывали, что Корин все так же упорно не покидал Цирну.
Это обстоятельство очень тревожило Тамир. На его месте, с таким количеством воинов она уже давно выступила бы в поход, но, очевидно, Корин думал иначе. Ки считал, что он боится открытого противостояния, но Тамир была уверена, что у Корина есть более веская причина, чем страх.
Но, как бы там ни было, они находились в состоянии негласного перемирия, и Имонус предложил Тамир совершить паломничество в Афру.
--
Время пришло, моя царица. У вас пока нет неотложных дел и самое время почтить Светоносного, как это делали все ваши предки.
--
Он прав, - сказал Илларди, - Каждая царица приходила к Оракулу и приносила своему народу пророчество.
Собственно, Тамир не нуждалась в уговорах. Придворная жизнь ее утомила, сражений в ближайшее время не предвиделось, так что идея поездки ее по-настоящему захватила.
По совету Имонуса Тамир назначила дату отъезда на первую неделю Лентина. Таким образом, они должны были прибыть в Афру когда луна и звезды будут благоволить им.
Возможность взять с собой армию даже не обсуждалась. Святыня была расположена высоко в горах к западу от Илани, а ведущая туда тропа, по словам Имонуса и Айи в некоторых местах была так узка, что по ней мог проехать только один всадник.
--
Это место - священно. Даже Нирин не посмеет осквернить его, напав на тебя там, - уверил ее Имонус, - Никто не последует за Корином, если он замыслит такое кощунство.
--
Я надеюсь, что ты прав, - сказал Фарин, - Но она должна взять с собой отряд, на случай, если на нее нападут по дороге.
--
Моей личной стражи будет достаточно, особенно если со мной поедут Айя и Аркониэль, - решила Тамир, - Если повезет, я вернусь раньше, чем шпионы Корина донесут ему, что я ушла.
--
Саурель тоже хотела бы сопровождать нас, - сказала Айя, - Ауренфэйе очень почитают Оракула.
--
Я буду рада, если она поедет с нами, - ответила Тамир, - Она ведь одна из самых сильных волшебниц, не так ли? С ней я буду чувствовать себя еще в большей безопасности.
В ночь перед отъездом Тамир была слишком взволнована, чтобы спать. Она долго играла в бакши с Уной и Ки, а потом, когда эти двое играли последнюю партию, сидела у окна, глядя на полумесяц и теребя шнуровку платья. Уна, наконец, выиграв партию, ушла, чтобы успеть подремать перед поездкой.
--
В чем дело? - спросил Ки, раскладывая камушки и шарики по мешочкам и убирая их в ящик. - Я думал, что ты хочешь отправиться в Афру.
--
Да. Хочу.
--
Ты так бесстрастна в бою, и так волнуешься из-за простой поездки. Ты, что, боишься жрецов Иллиора? Не думаю.
Она обернулась и с легким раздражением отметила, что он усмехается.
--
Это не повод для шуток. Ты не знаешь, что такое быть отмеченным этим богом. Он уже послал мне одно видение, и оно было не из приятных! А мы собираемся посетить величайшего оракула.
--
И ни к кому он не относится так благостно, как к тебе, - Возразил Ки, - Признайся, есть ведь что-то еще.
--
Что, если мне не нравится то, что она скажет мне? Что, если мне предначертано потерпеть поражение... или сойти с ума как некоторые в моей семье? И еще...
--
Что?
--
И Брат. Он все еще требует, чтобы я узнала тайну его смерти. Я тоже хочу знать правду, но я боюсь. Я не могу объяснить это, Ки. Это просто... ощущение.
--
Чего ты боишься? Того, что он не уйдет, когда ты удовлетворишь его желание? Или, что уйдет?
--
Я хочу, чтобы он ушел. Я только не знаю, смогу ли я дать ему то, что он хочет.
Они выехали рано утром, и, галопом промчались по спящему городу. При виде уходящей на юг дороги Тамир чувствовала острое волнение. Нет, это было не только из-за предстоящей встречи с Оракулом. Просто бешеная скачка с всадниками за спиной дарила ей самые удивительные ощущения.
Лэйн, самый молодой из священников Афры, приехавших на север с Имонусом, ехал рядом с ней в центре отряда. Несмотря на то, что Айя и Аркониэль прекрасно знали дорогу, именно он взял на себя роль проводника. Он всегда держался в тени, и Тамир не замечала в нем особых дарований, но в этот день он просто светился от радости.
--
Моя царица, для меня большая честь вести новую царицу в Афру. Я уверен, что там ты получишь ответы на все вопросы.
--
Надеюсь, - тихо ответила она.
На этот раз Аркониэль взял Визнира с собой, и мальчик гордо ехал на собственном пони, одетый в новую тунику и сапоги. Волшебники ехали вместе, и, хотя мальчик говорил редко, Тамир видела, что он прислушивается к каждому слову, сказанному своим наставником. Он переносил долгие часы поездки без жалоб, очевидно довольный, что Аркониэль взял его с собой, а не оставил в Атийоне.
На второй вечер путешествия они сделали остановку в Эро, и управляющий Илларди гордо показывал им новый город, возводившийся у гавани. Большинство людей все еще жили в палатках и хижинах, но работа кипела повсюду. Везде сновали строители, стучали молотки, пахло известью и свежими стружками. Тамир часто останавливалась, чтобы понаблюдать за работой мастеров.
Когда она остановилась, чтобы полюбоваться на работу резчиков по дереву, Аркониэль улыбнулся
--
Ты жалеешь, что не родилась в семье обычных художников? - прошептал он.
--
Иногда. Я потерял все свои инструменты и не нашла времени, чтобы заказать новые.
Аркониэль сунул руку в кошель и вручил ей кусок воска.
--
Пока этого хватит? Раньше ты никогда не забывала запастись воском.
Тамир усмехнулась.
Аркониэль был одним из первых, кто признал ее талант и помог ему развиться.
Но не первым.
Сладкий аромат вернул ее в одно из редких и драгоценных мгновений, освещенных улыбкой матери, когда та впервые согрела кусок воска между пальцами.
Он пахнет цветами и светом, правда? - ей показалось, что она вновь слышит голос матери. - Пчелы его в своих ульях для нас все лето.
Она сморгнула, невольно набежавшую слезу. У Тамир было слишком мало хороших воспоминаний о матери. Она посмотрела вниз на прекрасную безмятежную пару, вырезанную на кольце.
Интересно, что подумала бы Ариани, увидев дочь в истинном облике?
Любила бы она ее, как любила Брата?
Сошла бы она с ума, если бы брат жил?
Тамир тряхнула головой, прогоняя печальные мысли, и понукнула коня, надеясь, что Аркониэль и остальные не заметили ее слабости. Дорога скоро повернула от моря на юго-запад, к горам. По этой дороге она в первый раз ехала к Эро. При виде перекрестка они с Ки обменялись тоскливыми взглядами, жалея, что не могут свернуть на дорогу в Алестун. Как знать, когда они найдут время, чтобы снова поехать туда? Ее старая няня, Нари часто писала, и Тамир всегда отвечала, но она никогда не обещала приехать.
Миновав алестунскую дорогу, они по совету Лейна поехали проселочными тропами, не въезжая в большие города. Первые несколько ночей они ночевали в небольших придорожных гостиницах, где люди приветствовали ее с уважением и наивным изумлением, особенно когда их новая царица не проявляя недовольства, обедала с ними в общем зале. По ночам она и компаньоны распевали вместе со всеми песни у очага, а Айя и Аркониэль развлекали всех простенькими фокусами и гадали всем, кто осмеливался попросить.
В свою очередь, сельские жители рассказывали Тамир об урожае и разбойниках, жалуясь, что с тех пор, как Эро пал, жулики всех мастей осмелели. Тамир отослала к Илларди вестника с приказом, направить свободные отряды солдат на борьбу с разбойниками.
С каждым днем заснеженные пики Большого Скаланского Хребта становились все ближе.
На седьмой день путешествия Лейн выел их на хорошо утоптанную дорогу, которая вела в горы. Вечнозеленый лес постепенно сменился дубовыми рощами.
Дорога уходила все дальше в горы, и становилась все круче. Теперь им приходилось постоянно придерживать лошадей. Становилось все холоднее, и вокруг витали запахи незнакомых Тамир растений. По краю дороги теперь росли чахлые искривленные ветром деревья, мох и небольшие кустики. В Атийоне было еще по-летнему тепло, а тут уже отчетливо веяло осенью, уже позолотившей края листьев. Возвышавшиеся над ними снежные пики на фоне синего неба сверкали так ярко, что смотреть на них было больно глазам.
--
Здесь все напоминает мне о доме, - заметила Саруэль, ехавшая возле Тамир.
--
Твой дом в горах?
--
Да. Ребенком я видела равнину, только когда мы ездили в Сарикали на собрания кланов, - Она всей грудью вдохнула воздух и улыбнулась, - Я скучала по этим запахам и прохладе. Мне нравилась ваша столица, но она слишком отличается от того, к чему я привыкла.
Фарин хихикнул.
--
Вонючий Эро. Город честно заслужил это имя.
--
Я понимаю. Я тоже росла в горах, - сказала Тамир.
--
Это похоже на одну из наших охотничьих поездок, да, Фарин? - Заметив что-то, Ки рискованно наклонился в седле. Выпрямившись, он с улыбкой вручил Тамир стебелек с похожими на колокольчики розовыми цветами, которые в изобилии росли у обрыва, - Вот. Для радости в сердце и хороших воспоминаний.
Тамир вдохнула знакомый свежий аромат и заложила цветок за ухо. Ки никогда раньше так не делал. От этой мысли неожиданно потеплело в груди, и она послала лошадь вперед, чтобы никто не заметил ее предательского румянца.
Той ночью они расположились лагерем у водопада, на высоком не защищенном от ветра плато. Как и в Алестуне звезды казались огромными в темном, похожем на бархат небе, и их свет яркими бликами играл на снежных вершинах.
Саруэль и Лейн собрали множество синих ягод и сварили из них сладкий, пахнущий смолой чай.
--
Большинство из вас не поднимались так высоко в горы, - объяснил священник, - Здесь другой воздух и тем, кто не привык к нему, может быть неуютно. Чай поможет справиться с неприятными ощущениями.
Тамир пока не чувствовала особых неудобств, но Никидес, Уна и новые оруженосцы признались, что к концу дня чувствовали небольшое головокружение.
Здесь было множество сов, и они были крупнее, чем на равнине. Они щеголяли крупными пучками перьев на круглых головах и белыми перьями на концах хвостов. Ки нашел несколько упавших перьев у обрыва рядом с лагерем и отдал их Тамир. Она бросила несколько в походный костер, шепотом прося у Иллиора удачи.
Они спали на земле, завернувшись в плащи и одеяла, а проснулись посреди густого холодного тумана, который покрыл их одежду и лошадей прозрачными, похожими на бриллианты каплями. Туман странно искажал звуки. Тамир едва слышала разговоры тех, кто стоял рядом, но стук дятла раздавался, казалось, за ее плечом.
После холодного завтрака и большего количества чая Саруэль, они двинулись вперед, идя почти наугад, пока туман не рассеялся.
Скалы придвигались все ближе, сужая дорогу. Скалы слегка подавляли их, в некоторых местах нависая так низко, что приходилось нагибаться, чтобы проехать. Теперь волшебники и священник ехали впереди, указывая дорогу. Слева от них лежала глубокая, наполненная туманом пропасть. Тамир не раз бросала вниз камни, но ни разу не слышала, стука.
К концу дня Тамир заметила первые нацарапанные изображения полумесяца и какие-то письмена, оставленные на скалах другими паломниками.
- Мы уже близко, - сказала Айя, когда они пустили своих лошадей пастись на редкой траве, которая покрывала плато, - Через несколько часов мы будем у расписных ворот, которые ты видела в своем видении. За ними лежит Афра.
Тем временем Аркониэль тщательно исследовал надписи, и нашел то, что искал.
--
Посмотри, Айя, вот молитва, которую я оставил в первый раз, когда ты привезла меня сюда.
--
Я помню, - с улыбкой сказала Айя, - Где-то здесь есть и мои надписи.
--
А для чего они? - спросил Саруэль.
--
Обычай, я предполагаю. И на удачу, - ответила Айя.
--
А какая разница писать или молиться вслух? - спросил Лисичка, по-прежнему остававшийся приверженцем Сакора.
--
Не стоит насмехаться над милостью Иллиора, молодой лорд, - заметил Лейн, - Эти молитвы намного серьезнее тех, которые произносятся каждый день вместе со сжигаемыми перьями. Здесь нельзя писать легковесные или необдуманные слова, - Он повернулся к Тамир, - Ты тоже должна написать что-нибудь, царица Тамир. Все твои предки делали это, проезжая здесь.
Эта просьба неожиданно порадовала ее, напомнив о целой плеяде женщин, с которыми ее связывали невидимые узы.
Все спешивались и расположились среди острых камней, чтобы нацарапать свои надписи.
Саруэль провела рукой вдоль камня, и на нем появился маленький серебряный полумесяц и слова на древнем языке.
--
Это должно понравиться Светоносному, - пробормотала она одобрительно глядя, как рисует оруженосец Лисички, - В тебе есть кровь фэйе, Тирейн-и-Ротус. Я вижу это в цвете твоих глаз.
--
Да, бабушка говорила мне что-то такое, но это было давно и во мне не так уж много от настоящих фэйе, - ответил мальчик, чьи глаза засветились от радости, что она заметила такую маленькую деталь, - Я же не стал волшебником.
--
Количество крови и происхождение это весьма спорный вопрос, - заметила Айя, - И это хорошо. Если бы каждый скаланец с кровью фэйе был волшебником, некому бы быть воинами.
--
Твои родители были волшебниками? - Спросила Саруэль у Визнира, который старательно вычерчивал рисунок.
--
Я не знаю, - тихо ответил мальчик, - я был совсем маленьким, когда они оставили меня.
Тамир впервые слышала от него столько слов сразу, и впервые он оказал кому-то такое доверие. Рука Аркониэля опустилась на плечо мальчика и Тамир улыбнулась, увидев обожающий взгляд, который Визнир послал своему учителю.
Он был и ее учителем.
Он был так добр к ней, теперь и всегда.
Он был ее другом.
Спроси Аркониэля! Слова Брата пронеслись сквозь нее, как холодный ветер.
Тамир отогнала эту мысль и уставилась на часть плоской стены, которую она выбрала для своей молитвы, пытаясь придумать, что ей следует написать. Наконец она нацарапала просто: Царица Тамир Вторая, дочь Ариани, ради Скалы и по воле Иллиора. Она добавила маленький полумесяц и передала камень, который она использовала вместо пера Ки.
Он наклонился рядом с ней, нацарапал свое имя и полумесяц под ее рисунком и обвел их имена кругом.
--
Зачем это? - спросила она.
--
Чтобы Иллиор не разлучал нас, - слегка покраснев, тихо ответил он, - Это была моя молитва.
Он поспешно отвернулся и начал проверять ремни подпруги. Тамир слегка вздохнула. Сначала цветок, и теперь это, но он все еще держался на расстоянии. Раньше она считала, что его сердце неприступно, а теперь не имела понятия о том, что творилось в его душе и боялась надеяться.
Солнце почти скрылось за горами, когда Тамир преодолела узкий каменный выступ и остановилась пораженная до такой степени, что все мысли вылетели у нее из головы. Картина, раскрывшаяся перед ней, была точным повторением ее видения в Эро. Прямо над дорогой, пылая под последними солнечными лучами изогнулась ярко расписанная арка. Она знала, что здесь все на самом деле, но не могла избавиться от ощущения сна. Когда они поехали ближе, она разглядела стилизованных драконов, нарисованных самыми яркими оттенками красного, синего и золотого. Они извивались вокруг узкого отверстия как живые, словно охраняя эту священную дорогу огнем и клыками.
--
Скважина Иллиора.
--
Красиво, не так ли? - сказал Аркониэль. - Ты узнаешь стиль?
--
Я видела что-то подобное в Старом Дворце. Это - очень древний стиль. Когда это было нарисовано.
--
Эти ворота не такие уж древние, - сказала Айя, - Старые упали и были заменены. Легенда гласит, что ворота уже были здесь, когда первые священники Скалы последовали за видением к священному месту. Никто не знает, кто построил первые ворота и для чего.
--
Наши учителя говорят, что первые ворота из камней построил дракон, , чтобы охранять священную пещеру Иллиора, - заметил Лейн.
--
Мой народ говорит то же самое о священных местах, - согласилась Саруэль, - В Ауренен драконы все еще делают подобные вещи.
--
На верхних плато иногда находят кости драконов. Время от времени мы даже видим маленьких дракончиков в святилище, - Лейн обернулся к отряду и возвысил голос, - Если кто-нибудь увидит нечто, похожее на маленькую ящерицу с крыльями, проявите к ней уважение, и не прикасайтесь к ней. Даже если она укусит вас, хоть это и неприятно.
--
Драконы? - Глаза Визнира загорелись настоящим детским восторгом.
--
Они маленькие и их трудно заметить, - ответил Лейн.
У ворот они должны были спешиться и продолжить путь пешком, ведя лошадей в поводу. До Афры оставалось не больше мили. За расселиной открылось обширное бесплодное пространство. Было уже темно, но несколько священников в красном и горстка мальчиков и девочек, несущих факелы, уже ждали их. Позади них, тропа терялась в тени.
Ки принюхался к ароматам горячей еде.
--
Я надеюсь, что они приготовили нам ужин.
--
Приветствую царицу Тамир Вторую! Воскликнул один из священников и низко поклонился. - Я - Ралинус, первосвященник Афры в отсутствие Имонуса. От имени Оракула я приветствую тебя. Она видела твой приход и ждет тебя. Слава тебе, избранница Светоносного.
--
Имонус посылал тебе весть? - спросила Тамир.
--
Нет, царица. Мы просто знали. - Он поклонился Айе. - Оракул приказал мне, приветствовать и тебя, госпожа Айя. Ты не теряла веры и добилась того, что видел Оракул, - заметив Саруэль, священник протянул вперед украшенные татуировками ладони, - И тебе добро пожаловать, дочь Ауры. Наши сердца объединяет Светоносный в этом святом месте.
--
Во мраке и при свете дня, - с почтительным поклоном ответила Саруэль.
--
Ужин уже готов и вы не останетесь без сотрапезников, царица. Делегация Ауренфэйе прибыла три дня назад, и ждет твоего прибытия в гостиницу через площадь от той, где разместят вас.
--
Ауренфэйе? - Тамир с подозрением посмотрела на Айю и Саруэль. - Это ваша работа?
--
Нет, я давно не видела соотечественников, - уверила ее Саруэль.
--
Не смотри на меня так, - сказала Айя, хотя было видно, что новости ее порадовали, - Я тут не причем, хотя и ожидала чего-то подобного.
Прислужники забрали у них поводья, и священники провели их по изогнутой тропе через последний выступ.
Зажатая между скал Афра была похожа на маленькую деревню. Гостиница и жилища жрецов лепились, как гнезда ласточек, к отвесным скалам, окружающим небольшую мощеную площадь. Колонны у дверей и прорубленные в толстых стенах узкие окна зданий были украшены древней резьбой. Тамир мельком отметила сходство резьбы с росписью на Скважине Иллиора.
Рассеянно, потому, что ее внимание было приковано к темно-красной каменной стеле, стоящей в центре площади между двумя ярко горящими жаровнями. Как и описывали волшебники, у подножия стелы журчал, наполняя маленький каменный бассейн. Сама стела почти растворялась в темноте, но надпись на ней ярко освещалась огненными бликами.
Она почтительно коснулась гладкого камня. Предсказание Оракула царю Фелатимосу были вырезаны там на скаланском и трех других языках, в одном из которых она узнала наречие ауренфэйе.
- До тех пор, пока дочь, наследница Фелатимоса, сражается и побеждает, Скала никогда не будет покорена, - сказал Ралинус, и все священники и их помощники поклонились ей, - Испей напиток Светоносного, царица, и освежись после долгого пути.
Тамир снова ощутила то странное чувство близости и теплого приветствия. Краем глаза она увидела рядом туманный силуэт. Она не знала, кто это был, но их присутствие утешение и ничем не напоминало холодный гнев Брата. Кем бы ни они были, они были рады, что она приехала.
Чашки не было. Она опустилась на колени, ополоснула руки, и зачерпнула пригоршню ледяной воды. Она была сладковатой и такой холодной, что ее зубы и пальцы заныли.
--
Другие тоже пьют так? - спросила она.
Священники рассмеялись.
--
Конечное, - сказал Ралинус, - Гостеприимство Светоносного едино для всех.
Тамир отошла, позволяя друзьям и охранникам выпить ритуальный глоток.
--
Как хорошо! - воскликнула Хилия, становясь на колени, рядом Лорином и Тирейном.
Айя пила последней. После долгой поездки она двигалась с трудом, и Аркониэль дал ей руку, чтобы она могла подняться с колен. Старуха прижала руку к стеле, и к сердцу.
--
Первую Герилейн назвали предсказанной царицей, - сказала она, и Тамир с удивлением увидела в ее глазах слезы, - Ты - вторая царица, предсказанная здесь.
--
И все же ты взяли имя другой царицы, гораздо менее значительной, - отметил Ралинус. - Я иногда думаю об этом, царица.
--
Первая Тамир явилась мне в Эро, и предложила мне Меч. Ее брат убил ее, как мой дядя убивал женщин нашей семьи, и, когда он правил, ее имя было забыто. Я взяла его, чтобы почтить ее память, - Она сделала паузу, смущенно глядя на серебристые струи родника, - И как напоминание мне и другим, что такая жестокость никогда не должна повторяться именем Скалы.
--
Достойное чувство, царица Тамир, - раздался из темноты звучный со странным выговором голос.
Она оглянулась и увидела четырех мужчин и женщину, приближающихся к ним. По сенгаи и украшениям на шее, запястьях и в ушах, Тамир признала в них Ауренфэйе. У каждого из них были длинные темные волосы и светлые глаза. Трое из мужчин были одеты в туники из белой шерсти, замшевые брюки и короткие сапоги. Женщина была одета похоже, но ее туника была длиннее и разрезана по бокам и до самого пояса. Пятый, заметно старше других, носил длинную черную одежду. По его черно-красному сенгаи с бахромой татуировкам на лице и длинным серьгам, она узнала в нем представителя клана Катмы. Женщина и младший из мужчин носили яркие красно-желтые цвета Гедре. Другие были в темно-зеленых сенгаи какого-то другого клана.
Когда они вышли на освещенный участок площади, Ки с радостным возгласом бросился к младшему из Гедре и обнял его.
--
Аренгил! - воскликнул он, от волнения сумев оторвать потерянного друга от земли и закружить. - Ты вернулся к нам!
--
Я ведь обещал, - Аренгил смеясь, встал на ноги и сжал Ки за плечи. Ки вырос на полголовы, и теперь они были одного роста, - Ты стал выше и отрастил бороду, - Он покачал головой и его взгляд случайно упал на Уну, - Хвала Светоносному! Мои глаза не обманывают меня?
Она усмехнулась.
--
Приветствую тебя. Мне жаль, что из-за меня ты имел столько неприятностей. Я надеюсь, что твой отец не был слишком сердит.
Его тетя насмешливо выгнула бровь.
--
Был, но как видишь, Аренгил это пережил.
Тамир неуверенно шагнула вперед, мучительно боясь его реакции на свой новый облик. Но Аренгил еще радостнее улыбнувшись, стремительно преодолел расстояние между ними и обнял ее.
--
Светоносный! Я не сомневался относительно предсказания, но не знал, чего ожидать, - Он чуть отстранился и, рассмотрев ее, кивнул, - Из тебя получилась очень красивая девушка.
Мужчина из Катмы выглядел шокированным такими дружескими отношениями, но другие только смеялись.
--
Мой племянник очень много сил вложил в подготовку нашего путешествия и не будет забыт, - сказала женщина из Гедре. Ее скаланский был прекрасен и акцент почти не был заметен, - Поздравляю, Тамир, дочь Ариани. Я - Силмаи-а-Арлана Майнири, сестра кирнари Гедре.
--
Мое почтение, леди, - ответила Тамир, мучительно раздумывая, что делать и как обращаться к ним. У Ауренфэйе не было титулов, только главу клана называли кирнари.
--
Поздравляю и вас, друзья, - сказал Силмаи Айе и Аркониэлю, - прошло много времени с тех пор, как мы видели вас на нашей земле.
--
Вы знакомы? - удивилась Тамир.
Айя сжала руки Силмаи и поцеловала ее в щеку.
--
С тех пор прошли годы, и это был единственный визит. Я польщена, что ты запомнила нас. Аркониэль был тогда мальчиком.
Силмаи рассмеялась.
--
Да, ты подрос с тех пор. И это? - она провела рукой по лицу, поглаживая воображаемую бороду, и шутливо сморщилась. - Но в любом случае, я узнала бы тебя по глазам. Там видна наша кровь. И теперь с тобой чуть больше наших братьев, - добавила она, улыбнувшись Тирейну и Визниру.
Тамир протянула руку к строгому Катме.
--
Приветствую тебя в Скале, мой лорд.
--
Мое почтение, Тамир из Скалы. Я - Кайр-и-Малин Секирон Майгил, муж нашей кирнари, - Его голос был ниже, а акцент заметнее, - Рядом с тобой я вижу представителя моего клана.
Саруэль поклонилась.
--
Я счастлива видеть тебя, Кайр-и-Малин. Прошло много лет с тех пор, как я была дома.
Последними выступили вперед мужчины, носящие темно-зеленые сенгаи. Тот что старше выглядел лет на тридцать, а младший был совсем мальчик. Впрочем, судить о возрасте фэйе по внешнему виду было невозможно. Судя по тому, что она о них знала, им могло быть и двести лет. И эти двое были самыми красивыми мужчинами из тех, что ей приходилось видеть, и, когда старший из них поклонился ей по скаланскому обычаю, ее сердце забилось быстрее.
--
Я - Солун-и-Мерингил Серегил Метари, второй сын кирнари Боктерса. Это - мой кузен, Коррут-и-Гламиен.
Коррут сжал ее руку и, застенчиво, улыбнувшись поклонился.
--
Это честь для меня видеть царицу Скалы. Мой клан стоял рядом с твоими предками в Первой Войне с Пленимаром.
--
Я рада нашей встрече, - ответила Тамир, чувствуя себя немного неуверенно. Красота этих мужчин и их голоса заставляли ее сердце биться быстрее. Я... как я понимаю, вы здесь не случайно?
--
Наши провидцы утверждали, что в Скале снова появилась царица с меткой Иллиора, - ответил Солун.
--
И я лично готов свидетельствовать, что ты - женщина, - сказал Кайр из Катмы. - Ты все еще носишь метку?
--
Твоя родинка, - объяснил Аренгил, - Это - один из знаков, по которым мы должны опознать тебя. Шрам в форме полумесяца на подбородке мы уже увидели.
Тамир закатала левый рукав и показала им розовую родинку на предплечье.
--
Ах, да! Все так, как ты помнишь, Аренгил? - спросил Катме.
--
Да. Но узнал бы ее и без этого. Эти глаза невозможно ни с чем спутать.
--
Ты только что прибыла, и у тебя здесь дела, - прервал их Солун, - Поешь и отдохни, а потом мы поговорим.
--
Разве вы не присоединитесь к нам? - торопливо просила она, заработав немного раздраженный взгляд Ки.
От ответной улыбки Солуна ее сердце неистово заколотилось.