Жеребнев Андрей Алексеевич : другие произведения.

Крутой ченч

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть лихих девяностых о любви и море

  Солнечному 26 апреля 1997 года
  
  КРУТОЙ ЧЕНЧ
  
  Тяжело вздохнув, Леша уселся за печатную машинку и, время от времени поднимая задумчивый взгляд на переборку, начал нажимать на клавиши. Женя, куривший на диване, молча слушал неритмичную дробь, нарушавшую тишину радиорубки.
  Наконец начрации окончил свое занятие и, оторвав вымученный клочок бумаги, протянул акустику.
  - Как?
  Женя дважды выпустил струю табачного дыма, прежде чем расстался с узкой полоской.
  - Лех! Он же все равно узнает!
  Тот упрямо тряхнул головой.
  - Это будет уже на берегу, Джон. Море все спишет!
  Мягкая океанская зыбь плавно покачивала траулер, белые чайки, крича, вились над ним.
  
  * * *
  Над белым пароходом висела черная ночь.
  Ребята, подъем! На вахту... - вслед за этими словами в каюте зажегся свет и хлопнула закрываемая дверь.
  - Чтоб тебя!.. - чертыхнулся на верхнем ярусе Гена.
  Сергей, насилу разлепив глаза, долго глядел на деловито ползущего по переборке таракана.
  "Ну тебе-то что не спится, черт усатый? - тоскливо думал он. - Ты же сводная тварь - спал бы еще! Время-то - половина четвертого утра. Это я, человек подневольный. Да какой там человек - матрос просто".
  Удрученно вздохнув, Сергей пристукнул таракана кулаком и поднялся.
  Через десять минут, зайдя в сушилку, он снял с крючка и бросил на палубу фуфайку, а уж на нее свалил валенки, ватники, свитер, шапку с перчатками и свой замечательный кожаный ремень - им Сергей очень гордился. Прижав к груди объемистый тюк и намеренно тесня встречных, направился в тамбур трюма.
  Войдя, он бросил свою амуницию на широкую деревянную лавку и закрыл за собой дверь. Ну вот, теперь можно было спокойно, чтоб не вспотеть, одеваться. Это маленькое помещение было для Сергея тихой заводью в суматошном водовороте судовой жизни. Здесь он одевался, вылезал из трюма погреться и даже частенько дремал в минуты случайных остановок рыбцеха. В потаенном месте лежали две лампочки, пара запасных перчаток и обернутые в потрепанную газету правила дорожного движения, усердно Сергеем штудируемые.
  Одевшись, трюмный полулег на лавку, устремив отсутствующий взор в маленький квадрат ленточной галереи, противоположный конец которой выходил уже на упаковке в рыбцехе. В узенькое пространство он видел ребят из бригады - Сашу и Гену, возившихся с тарой. И пока они не встали по рабочим местам, можно, отрешась от всего, в тысячный раз вспомнить...
  
  * * *
  - Здравствуйте! Социологическая служба опроса, - заметный румянец выступил на девичьих щечках, бездонные серые глаза смотрели с задорной искоркой. - За кого собираетесь голосовать на предстоящих выборах мэра города?
  Сергей, высыпавшийся впрок в этот дождливый осенний день, мгновение помедлил.
  - А за кого надо?
  Девчушки рассмеялись.
  - Мы представляем кандидата Матвеева, не хотите за него отдать свой голос? - и сероглазая протянула ему предвыборную программку.
  - Хочу! - с придыханием произнес Сергей, чем вызвал еще одну улыбку молоденьких агитаторш.
  - Ну вот и хорошо! - сероглазая открыла амбарную тетрадь. - Если можно, свою фамилию, имя и телефон.
  - Телефона у меня, девчонки, нет. А зачем это вам?
  - Нам желательны какие-нибудь координаты.
  - А-а, понятно - чтоб новоиспеченный мэр мог лично поблагодарить за поддержку. Ну что ж, пишите... - он продиктовал.
  - До свидания! - девчонки собирались уходить.
  - Э-э... Одну минуточку! - Сергей открыто взглянул в ЕЕ глаза. - А свои-то координаты вы, что же, не оставите?
  - А у нас телефона тоже нет! Мы, если что, вас лучше сами найдем.
  - Договорились! А звать-то вас как?
  - Мы обе - Татьяны! - уже спускаясь по ступенькам, враз крикнули они.
  - Да уж, вы найдете! - закрывая дверь, ухмыльнулся он и моментально выбросил визит девчонок из головы.
  А на следующее утро, когда от низких дождевых туч не осталось и следа, и с чистого синего неба светило теплыми, неяркими уже лучами осеннее солнце, к своему удивлению Сергей вынул из почтового ящика вместе с газетами еще одну программку с рукописным текстом на обороте. Полудетским почерком было написано: "Сергей! Телефон 27 - 30 - 06, комнаты 69 и 97. Две Татьяны".
  И что-то вдруг взволновало Сергея, затеплилось в душе позабытым, а, быть может, по-настоящему неизведанным чувством. Предчувствие любви, любви чистой, светлой, как сам воздух и свет этого утра? Или мимолетное дуновение осеннего ветерка, еще несущее тепло прошедшего лета? Сергей не стал разбираться сейчас в этом. Он просто стоял некоторое время, задумчиво глядя на визитку, оставленную хрупкой девичьей рукой.
  
  * * *
  Объемный электродвигатель, приводящий в движение транспортер, мощно загудел, и черная резина ленты, еще миг назад стоящая неподвижно, неумолимо поползла вперед, приближая первый короб с рыбой. Через двадцать секунд он ухнул всей своей тридцатикилограммовой тяжестью в заиндевелое пространство трюмного лотка.
  - Пора, однако! - скомандовал сам себе Сергей. Он неспешно натянул вязаные перчатки и, подняв деревянную крышку, по отвесному трапу спустился в трюм.
  Мороз привычно ущипнул его щеки. Трюмный глянул на монолитную, как кирпичная кладка, стену коробов, отметив про себя, что сменщик, вроде, ничего страшного не натворил. Это уже хорошо.
  Тем временем второй короб, угрожающе шелестя по стальному лотку, стремительно съехал вниз. Нужно было приниматься за работу.
  Сергей любил трюм. Любил его мужскую суровость, любил это ежедневное преодоление, когда всего лишь полчаса отделяют теплую постель от двадцатипятиградусного мороза. А, главное, любил это трюмное одиночество - между ним и тяжелой работой третий был бы лишним, - которое давало возможность думать, мечтать, вспоминать...
  Правда, порой, здесь приходилось тяжело. Но когда короба летят один за другим, и невозможно улучить миг, чтобы сбросить отсыревшую фуфайку, давая доступ морозцу к распаренному от бешеного ритма работы телу; когда, напротив, мерзнешь как лисий хвост, обалдевая от мысли, что прошло лишь сорок минут с начала вахты и впереди еще семь с лишним часов такой каторги; когда, наконец, уныло оглядываешь обширный, как футбольное поле, трюм, памятуя, что не единожды еще предстоит его заполнить - нужно срочно романтизировать ситуацию! Представить, к примеру, что ты не трюмный матрос, швыряющий короба, а аляскинский старатель, день за днем в трескучий мороз намывающий золото. А что не сделал состояния пока - так ведь не каждому везет! Джек Лондон, к примеру, тоже в этом занятии не преуспел. А на этом плавучем "прииске" полностью не прогоришь - худо-бедно, а восемь-десять "зеленых" в сутки щелкает.
  В таких вот мыслях и фантазиях, перепрыгивая с пятого на десятое, вахта, глядишь, и пролетела. Только о сероглазой ни думать, ни вспоминать не надо. Ибо тогда щемящая боль заставляет странно сжиматься что-то внутри, и обычный короб становится вдвое тяжелее...
  
  * * *
  Вычисление Татьян по оставленным координатам было делом нетрудным. Воскресным вечером Сергей стоял перед дверью в студенческом общежитии, на которой, выведенный мелом, красовался номер 97. Ответом на осторожный стук было звонкое "Да!".
  - Вечер добрый! - открыв дверь, Сергей (была - не была!) шагнул в комнату и сразу оказался на обозрении трех юных созданий, сидящих за столом. В двух он узнал своих новых знакомых.
  - Социологическая служба опроса, - этот ход он придумал заранее. - За кого, девушки, голосовать собираетесь?
  - А мы сами оттуда! - растерянно-радостно улыбнулась сероглазая. - Привет! А как ты нас нашел?
  Так и начались похождения Сергея в студенческое общежитие. Были они поначалу нечастыми. Но его тянуло сюда - чем-то чистым, возвышенным и недосягаемым веяло здесь. Сергей, бесшабашно пронесшийся на летучем голландце морской романтики мимо студенческой жизни, пытался теперь хоть немного коснуться этого прекрасного мира. Поговорив об учебе, повспоминав забавные эпизоды школьных лет (Сергей с удовольствием выуживал их из памяти), компания девчонок, разбавленная разбитным мариманом, распивала чайник чая, после чего Татьяны шли провожать его до трамвайной остановки. Частенько "конвой" возрастал до троих. Остаться наедине с сероглазой пока не получалось, да Сергей и не спешил. Ему было достаточно уже и того, что в глубине Татьяниных глаз он тонул всякий раз, едва только начинал рассказывать бесчисленные морские истории и побасенки. Общение со студенчеством давало ему светлый заряд энергии, и Сергей, зная этому цену, такими отношениями дорожил.
  * * *
  Он уже порядком разогрелся за полчаса работы, когда на очередном съехавшем коробе узрел размашисто начертанный мелом крест.
  - Чего им, елки-палки, опять надо?! - трюмный ловко всунул в лоток обледенелую доску (обильно поливать ее водой во время вахты было делом непременным). Теперь короба, сворачивая по ней, валились на палубу. Минут семь-десять можно было оставить трюм без присмотра.
  - Ну, какого черта?! - недовольно вопрошал он, едва показавшись на упаковке.
  - Серега! - на пути вырос чановой Андрей. - Там масляной рыбы подняли - горы! Что делать будем?
  - Как что?! - глаза трюмного загорелись лихорадочным блеском. - Переправляйте всю на первый трюм - это же живые деньги!
  И началось! Чановой отправлял рыбу по лентам аппаратчикам, те, с трудом выдирая ее из бункеров, отсылали дальше - на упаковку, где под пепелящие ненавистью взгляды работающих мавров Гена с Сашей укладывали рыбины на транспортер, ведущий в трюм. И уж там, попадая в цепкие Сергеевы руки, масляная укладывалась на короба -подморозиться.
  Делалось все это по ходу вахты, так что ребята шевелились, спешили, но, зная, что работают на себя, судьбу не проклинали. Только обреченно вздыхал пенсионер рыбмастер, замирая от одной мысли, что будет, если обо всем прознает технолог. Но молчал - начальство начальством, а с этой бригадой, как не крути, еще предстояло работать. В конце-концов он утешил себя мыслью, что от причитающейся доли откажется решительно и безоговорочно.
  Черная ночь висела над белым пароходом...
  Сергей, исходя седьмым потом, пыхтя, вовсю воевал с масляной впридачу к коробам. Ухватив за хвост, он волок выскальзывающие из рук рыбины, нисколько не сомневаясь в справедливости подарка Нептуна. Это за труд их адский. Уж на эти копейки ты, визгливая и хамовитая береговая бухгалтерша, лапу не наложишь, перекури! Вот она, долгожданная золотоносная жилка!
  А мавры, сыпя страшные проклятия на головы иноземцев, за старшим бежать однако не решались. Не по-африкански это - сон начальника тревожить. Пусть даже начальник этот очень маленький.
  В половине седьмого утра трюмный вновь показался на упаковке. Из-под шапки валил пар, фуфайка покрылась инеем, рукавицы впору было выжимать. Все, хорош! Мне уже прятать некуда!
  Последняя рыбина показала хвост. Оставшееся до завтрака время можно было работать спокойно. И Сергей, разгребая баррикады коробов, улыбнулся чему-то своему...
  
  * * *
  В тот субботний вечер, постучав в хорошо знакомую дверь, он услышал, как обычно, звонкое "Да!" и вошел. Татьяна, лежа на заправленной кровати, в одиночестве смотрела телевизор.
  - Привет! - радостно воскликнула она. - А я и забыла, что ты сегодня прийти обещал. Заходи! - сев, она всунула ноги в стоящие у кровати тапочки. - Сейчас, чайник поставлю...
  - А где девчонки? - вешая куртку, спросил он.
  - На выходные, как всегда, домой поехали.
  - А ты?
  Завтра же повторный тур выборов. Меня назначили наблюдателем на избирательном участке, - держа чайник в одной руке, Татьяна взялась за ручку двери. -Приходи, я приглашаю!
  Оставшись один, Сергей устремил взор на книжную полку. Среди учебников, пособий и толстенных книг с фамилиями великих на переплете досужий взгляд скоро высмотрел маленький фотоальбом. Бережно взяв его в руки, Сергей открыл первую страницу. Стройная выпускница с красной лентой через плечо задорно смотрела на него. Последний звонок - учителя, соклассники, родители. Те же лица уже на выпускном вечере. Торжественное вручение аттестатов, улыбки, цветы, праздничное застолье -прекрасные моменты Татьяниной жизни, текущей легко и беззаботно. И, похоже, Сергей здесь лишний.
  - Что загрустил? - Сергей даже не услышал, как она вошла.
  - Фотографии вот смотрю, - пытаясь не выдать своего пораженческого настроения, улыбнулся он. - А это твои родители?
  - Да, а это, вот видишь, моя младшая сестра Наташка, а это брат Иван.
  - Большая у вас семья. Как, по нынешним временам, тяжело не приходится?
  - Живем мы безбедно, - подсаживаясь рядышком, констатировала Татьяна. - Хотя лишних денег, конечно, никогда не бывает. Я вот, видишь, чтоб с родителей не тянуть, в службу молодежи пошла подрабатывать. Кстати о работе - где находится улица Менделеева?
  - Да здесь недалеко, а что?
  - Там в школе мой избирательный участок, завтра к восьми утра я должна быть там. Ладно, найду как-нибудь.
  Сергей секунду помедлил.
  - Если хочешь, я могу тебя проводить.
  - В такую рань?
  - А мне с утра тоже кое-что сделать надо. Значит, в семь у дверей общежития?
  - Хорошо! - быстренько согласилась Татьяна. - А ты на чем будешь?
  - Я-то? Да как тебе сказать?
  - Ясно - на своих двоих. На одиннадцатом. Ну ладно, договорились. Наверное, чайник уже закипел...
  - А я после сессии пойду на вечерние курсы водителей, - за чаем доверительно сообщила она. - Права нужно получить!
  - Ух ты! А на чем ездить, если не секрет, будешь?
  - Малолитражку у мамы одолжу. Пока. Потом, глядишь, у папы дела пойдут, так он новую купит.
  - А чем он у тебя занимается?
  - Так, - разливая кипяток по чашкам, пожала плечами Татьяна. - Коммерцией. Купи-продай. Не очень, в общем, получатся.
  ... Как ни не хотелось Сергею в этот вечер расставаться с Татьяной, но пора уж было и честь знать.
  - Значит, в семь, - застегивая куртку подытожил он.
  - Сергей, а оно тебе надо? - облокотившись о дверной косяк, Татьяна испытующе, даже с некоторой усмешкой, глядела на него.
  - Конечно! - выдержав пронзительный взгляд красивых глаз, улыбнулся он. - Пока!
  
  * * *
  Рассветная туманная дымка развеялась с первыми лучами взошедшего над океаном солнца. А вместе с ней, казалось, канула - разве что-то было? - и ночная канитель.
  Но это только казалось...
  В половине десятого утра, когда технолог, водрузив на нос очки, только-только умостился за столом, намереваясь, как обычно, разобраться в сводках и справках, в каюту без стука влетел Сиди.
  - Технолог! - губы мавра побелели от гнева и особенно четко выделялись на смуглом лице. - Твой матрос украль семь тонн рыба! Мы видеть! Я звонить фиш-патруль, у тебя будет проблем!
  Сиди не один десяток лет работал на наших судах, ревностно блюдя свои интересы и как рыба в воде ориентируясь во всех хитросплетениях морской жизни. А тут из-под самого носа увели столько деликатесной рыбы!
  Технолог, деловито надев фуфаечку, кивком головы пригласил бессовестно обобранного Сиди следовать за собой.
  Когда они спустились в трюм, их взору предстали ровные ряды коробов под ногами и вдоль бортов. Трюмный, как ни в чем не бывало, нес очередную коробку.
  - Ну что? Где они, твои семь тонн? - повернулся к мавру технолог. - Ты хоть представляешь сколько это занимает места в трюме?!
  - Я видеть - картон, картон. Но полиция искать - найдет, - и Сиди птицей взлетел по трапу: трескучий мороз - это не жар родных песков.
  А технолог, тяжело ступая, приблизился к трюмному и, задерживая взгляд на крупной белой чешуе, предательски примерзшей к лотку и коробам, спокойно, но с металлом в голосе, начал:
  - Сергей, сам знаешь - времена нынче не те. Поэтому если с этой рыбой влетишь...
  - Про что это вы, Васильевич? - Сергей распахнуто улыбался, но краска смущения стремительно разливалась по его лицу.
  - Если с этой рыбой влетишь, - повысив тон, технолог поднял вверх указательный палец, - откупаться будешь сам! Смотри - я тебя предупредил!
  И Васильевич еще раз прошелся по трюму, пытливо высматривая по углам возможные заначки.
  - На вахте бы так работали! - ступая на трап, промолвил он.
  
  * * *
  ...Сергей полз с мешком, из которого торчало три хвоста масляной рыбы, по каким-то рытвинам и канавам, время от времени закрываясь им от частых автоматных очередей. Внезапно путь ему преградил Сиди.
  - Зачем ты цап-царап мой рыба? - глаза мавра полнились сочуственной печалью. -Теперь тебя хватай полиция и ты сидеть у нас глубокий яма.
  - Судовое время пятнадцать-тридцать; команде пить чай, - спасительно прозвучал свыше голос второго штурмана.
  Сергей открыл глаза и, резко приподнявшись в койке, сел. Отблески солнца, играющего на морской глади, весело рябили на переборке каюты. На верхнем ярусе мерно посапывал Гена.
  Такую муру надо переждать, - стряхивая остатки сна, промолвил Сергей и, надев шлепанцы, направился к умывальнику.
  - Слушай, Леха! - сидя через четверть часа на диване в радиорубке, спрашивал он. - А этот черт, Сиди, может на нас полицию наслать?
  Стряхнув пепел в банку из под пива, тот устало вздохнул.
  - Серега! Я тебе говорил уж - он такой же матрос, как и ты, просто его за хорошую работу наш кэп над своими шестью маврами, что у нас по контракту работают, старшим поставил. Да я уверен, он и не знает, как ее вызывать.
  Начальник радиостанции был давним приятелем трюмного. Не первый рейс они попадали вместе. С независимым, разбитным Лехой Сергей без опаски делился потаенным и сокровенным.
  - А если все-таки настучит?
  - Серега, фирмачу плевать на эти пять хвостов, как и на то, кто их продаст - ты или Сиди. Так что не суетись - сдавай смело! Я тебе скажу, как на выгрузку пойдем.
  Сергей, ненадолго сбросив камень с души, вышел на шлюпочную палубу и, оперевшись на леера, устремил взор в стык безоблачного синего неба и лазоревой глади океана. Через несколько мгновений мысли его были уже далеко...
  
  * * *
  Без пяти семь в Татьянином окне на третьем этаже зажегся и через минуту вновь погас свет.
  "Такая же соня, как и я, - прислонившись плечом к мощному клену, с теплотой подумал Сергей, - но что же, однако, принесет мне день сегодняшний?"
  Татьяна выпорхнула из дверей общежития и легко подбежала к нему.
  - Привет! Я не опоздала?
  Город еще спал. Через несколько часов он наполнится людьми - деловыми и праздными, машинами - крутыми и не очень, а сейчас лишь они вдвоем шли по пустынному переулку.
  - Держись, - Сергей впервые предложил ей свою руку, и Татьяна легко взяла его за локоть. - Долго ты сегодня наблюдать будешь?
  Часов, думаю, до одиннадцати, как в прошлый раз. В десять закрываются участки, час у нас уйдет на обработку бюллетеней. Ты по ходу дня заедешь?
  - Я лучше тебя встречу, - просто сказал Сергей.
  Татьяна, он это почувствовал, с трудом сдержала победную улыбку. Воскресенье прошло быстро. Люди, кто решив свои проблемы, кто от них отдохнув, скрылись в своих домах; машины теснили друг-друга по обочинам дорог; Татьяна с Сергеем, рука в руке, шли по вечерней улице.
  - Может, на трамвае поедем? - спросил он.
  - В другой раз, - она мечтательно посмотрела в черную высь небосвода. - Вечер хороший!.. Ты знаешь, Сереж, - сверкнув глазами, она опустилась на землю, - мама по городу боится на машине ездить - движение интенсивное. Когда из нашего провинциального городка приезжает, то оставляет ее на стоянке у вокзала, а дальше на трамвае добирается, представляешь?
  - Вот почему я себе машину и не покупаю! - живо подхватил Сергей. - Стукнешь какую-нибудь крутую тачку - потом всю жизнь за нее не рассчитаешься. Хотя без машины - как без рук. С этого рейса, видимо, все-таки привезу. На берегу, между рейсами, с хлеба на воду перебиваться.
  - А чем ты занимаешься?
  - Шабашками - строительство. В основном, кирпичная кладка. Иногда камины. Только без отделки - не для моего терпения такая кропотливая работа. Вот сейчас у нового русского камин вчерновую забабахал, а мрамором ему другие люди облицовывать будут.
  - Богатый Буратино?
  - Ага. Хотя я его вниз головой не тряс. Это, по-моему, как раз его занятие. Сергей глубокомысленно усмехнулся. - Юрик... Но сказал, если какие-то проблемы, к нему обращаться запросто.
  Они свернули на широкий проспект, который неизбежно приводил прямо к общежитию.
  - Сергей, а сколько тебе лет? - тихо спросила Татьяна.
  - Много, - удрученно ответил он.
  - Скажи, я ведь все равно узнаю!
  - Двадцать шесть. В молчании они прошли два оставшиеся квартала.
  - Почему я такая маленькая? - печально промолвила она. - Вот встретила человека, который, кажется, меня понимает, и такая огромная разница в возрасте... Они остановились у дверей.
  - Что делать будем? - спросил Сергей.
  - Не знаю...
  Понимая, что не надо бы этого делать, он осторожно коснулся ее мягких волос сначала пальцами, ладонью и, наконец, губами. Отрешенно глядя куда-то в сторону и напрягшись, как струна, Татьяна не отстранялась. Сергей коротко поцеловал ее в висок, нос, уголок рта и уже смело нашел ее нежные, теплые губы в продолжительном поцелуе. Татьянины руки обвились вокруг его шеи, она, закрыв глаза, мягко подалась к нему...
  Теплый осенний вечер заботливо укрыл их своим полумраком, и в тишине улицы, казалось, слышалось лишь биение двух сердец...
  - Ты приходи, ладно? Обязательно приходи! - Татьяна, отступив на шаг, несколько мгновений глядела прямо в глаза Сергея и, грациозно развернувшись и склоня голову набок, пошла в общежитие.
  
  * * *
  - Значит, мужики, я думаю так: каждый свою долю мешков забирает перед выгрузкой в каюту, - трюмный отхлебнул крепкого чая из кружки.
  Матросы, их было восемь - вся бригада, сидели на диване, стульях и койке в его каюте. Одни пили чай, другие, покуривая, ожидали, когда освободятся кружки и стаканы.
  Не жажда наживы, а неприкаянно-непристроенная энергия юности, бьющая через край изнуряющих вахт, двигала моряков - в большинстве курсантов мореходки - на свой подвиг.
  - А сколько их там, ты говоришь? - спросил аппаратчик Олег.
  - Сто две, я дважды посчитал, - уверенно ответствовал трюмный.
  - Послушай, Серый, - подал голос Гена, - а ты представь, что получится: каждый будет со своей рыбой носиться, цены друг другу сбивать! А потом из каждого иллюминатора мешки полетели! Эдак их шлюпка час вокруг судна будет кружить.
  - Это ты, конечно, прав, Гена, - досадливо согласился Сергей. Но представь, что будет, если полиция к нам все-таки нагрянет! Вся каюта - наша, кстати, с тобой, каюта -мешками завалена! Сколько это времени понадобится, чтоб от рыбы избавиться?
  - А как, если что, избавляться будем?
  - За борт, да и все дела! - убежденно сказал трюмный. - Но этот вариант на крайняк. Надеюсь, не дойдет дело до этого. Так что, братва, договоримся так: только снимаемся на выгрузку - сразу аврал, мешки из трюма достаем и по каютам растаскиваем. Кстати, рыбин там сто две, а это на восемь никак не делится - шесть лишних остается.
  - Возьми себе, Серег!
  - Конечно, чего там!
  - Нет, мужики, - запротестовал трюмный, - нечестно получается! Да брось ты, Серый! - озадаченно сдвинув брови на переносице, промолвил Саня. - Тут бы от своей избавиться! Э-э, в смысле, выгодно сдать, - спохватившись, поправился он.
  Все замолчали, представляя, верно, одну и ту же картину: восемь продавцов, оттесняя и отталкивая друг друга, бегут за одним-единственным покупателем, поднявшимся на борт.
  - Чувствую, придем мы с этой масляной к технологу, - улыбнулся Андрей, - упадем ему в ноги и скажем: "Васильевич! Давай, дели на весь экипаж - мы замучились ее сдавать!"
  - Значит, решено! - делово сворачивая ускользавший в ненужное русло разговор, подытожил бандер. - Как только сигнал о снятии на выгрузку поступает - за дело!
  А на выгрузку все не шли и не шли. Означенное пятое число плавно перешло в девятое, девятое - в пятнадцатое, а после двадцатого, отчаявшись, бросили считать. Масляная была перепрятана трюмным вторично - у самого трапа, на "товсь". Оставалось ждать.
  И чем ближе становилось до выгрузки, тем дальше, для одного из лихой бригады, от памятных дней...
  
  * * *
  В понедельник утром Сергей не поехал на судно. Было дело поважней - он хотел видеть ЕЁ. Это ясное желание переполняло его до краев, в восторженно-пьянящем порыве вытесняя все дела насущные на задний план. Они подождут.
  Широко шагая по знакомой улице, которая вела его к Татьяне, Сергей бережно нес в своих сильных руках маленький букет свежих роз. Что он скажет старпому и боцману, какие придумает оправдания - он не желал сейчас об этом думать. В бесшабашном восторге Сергей знал одно - сейчас он обязательно увидит Татьяну, и эти розы будут его благодарностью за вчерашний сказочный вечер, который уже никому не отнять, за сегодняшние крылья за спиной, которые уже вряд ли исчезнут!
  Сергей забежал в учебный корпус и остановился перед расписанием лекций. Судьба благоволила ему - единственная в этот день пара у Татьяны заканчивалась через двадцать минут.
  Он прошел в фойе общежития и, усевшись на диван, принялся терпеливо ждать.
  ...Она появилась точно в срок. В распахнутой куртке, воздушно-хрупкая, в джинсовом сарафанчике, подчеркивающем безупречную фигурку девушки-подростка.
  - Здрав-ствуй-те! - прекрасные Татьянины глаза лучились счастьем. - Что это мы тут делаем?
  - Татьяну жду! Это тебе, - он протянул букет.
  - Давай вместе подождем! - она присела рядом и, лелейно приняв розы, доверчиво посмотрела Сергею в глаза. - Пойдем!
  Едва повернув ключ в дверях своей комнаты, Татьяна моментально оказалась подхваченной на руки. Истомный поцелуй был долгим.
  - Спасибо за цветы!.. Спасибо, что пришел! - мягко отстранившись, она пыталась восстановить дыхание. - Я знала, что увижу тебя сегодня.
  - Я люблю тебя, Таня!
  Эти слова он не уставал повторять в течение всего последующего сумасшедшего месяца.
  - Мне кажется, сказала как-то она, - ты сам себя убеждаешь.
   Нет! Сергей говорил это, скорее, себе, и ощущение долгожданной, наконец-то нашедшей его любви наполняло душу светлым счастьем. То, что оно будет недолгим, Сергей знал, как понимал и то, что сделал роковой, необратимый шаг, толкнув их прочные дружеские отношения на скользкие рельсы любви. Эта девочка могла оставаться другом долгие годы. И у него всегда была возможность пребывать где-то рядом, пусть, порой, и не очень близко. Теперь она была утрачена - статус друга Сергей теперь не захотел бы принять.
  Но самое замечательное заключалось в том, что он ни о чем не жалел!
  
  * * *
  - Так, Серега! - мастер, тяжело дыша - он запыхивался от десяти шагов, остановился перед трюмным. - Значит, сейчас, как трал поднимут, идем на выгрузку. Сергей стремглав кинулся оповещать своих бойцов.
  - Все, братва, пора! Сейчас самое время - по коридорам никто не шастает. Погнали! - и он, набросив лишь фуфайку, нырнул в свою нору.
  Операция началась. Серега стропил мешки с масляной в трюме, атлетичный Гена на тонком шкерте вытягивал их наверх, а остальные шустро растаскивали рыбу по каютам.
  - Ты, Гена, смотри мешок мне на голову не урони! - шипел снизу взмыленный трюмный.
  - Не бойся, Серый, - успокаивал тот и, обернувшись, тихо добавлял:
  - Что я - дурак? Это же потом за тебя в трюме работать придется! А оттуда даже крысы убегают... Держи, Саня!
  Вся работа заняла не более десяти минут.
  - Ни на кого не наткнулись? - скидывая фуфайку, обеспокоенно спросил трюмный.
  - Нет, все тихо.
  - Я свои мешки укутал, чем можно, - деловито сообщил Олег, - а она не испортится?
  - Сутки пролежит спокойно, - заверил трюмный. - У нее же в теле температура минус восемнадцать. Главное, чтоб доступа воздуха было как можно меньше.
  Конспираторы облегченно разошлись по каютам в ожидании выборки трала. Трал подняли и, спустя полчаса, поставили вновь.
  - Афанасьич! Что за дела?! - гневно вопрошал трюмный у рыбмастера. - Ты же сказал, что этот трал последний!
  - Серега, их не поймешь! У них - сам знаешь! - семь пятниц на неделе. Технолог же мне лично сказал, что идем выгружаться, а сейчас, видишь, опять авоську кинули.
  - Как бы нам не пришлось масляную обратно в трюм майнать, - с ухмылкой промолвил проходящий мимо Гена.
  - Не спеши! - в злом бессилии процедил трюмный.
  - Серега, - Саня, прищурив глаза, заговорщицки склонился к нему. - это они специально воду мутят - хотят дезориентировать и посеять панику в наши стройные ряды. Но мы, - он решительно сжал кулаки, - не сдадимся.
  После завтрака Сергей не поленился подняться на три палубы вверх.
  - Леха! - заходя в радиорубку, с порога начал он. - Мы на выгрузку идем или нет?
  - Хотели сначала, но переиграли - теперь только дня через два.
  - Елки-палки... - только и смог выдавить трюмный.
  Спустя час, мешки без особой конспирации были сброшены обратно в трюм. Каким-то чудом опять удалось остаться незамеченным.
  - Ничего, мужики! - утешал то ли других, то ли себя Сергей. - Главное, - он спрятал лукавую улыбку, - мы убедились - трусов среди нас нет.
  Вечером радист делился с акустиком:
  - Представляешь. Джон! Серегины орлы сегодня ночью масляную из трюма достали, по каютам разнесли, спрятали, потом притащили обратно и в трюм побросали. И все, заметь, быстро, чисто, без палева! Круто!
  
  * * *
  Осень, щедро дарившая последнее тепло бабьего лета Татьяне с Сергеем, тревожно шурша кленовыми листьями под ногами, казалось, говорила: "Спешите, ловите миг своей любви, он будет быстротечен!"
  Холодный ветер подул скоро...
  - Татьян, а что это девчонки из твоей комнаты так сухо со мной разговаривать стали?
  Они прогуливались по вечерней улице, слабо освещенной тусклыми фонарями. Ее хрупкая рука покоилась на его локте.
  - Они все против тебя, - просто ответила она. И, помолчав, грустно добавила: - И мама тоже.
  "Ну вот и приехали! - обреченно подумал Сергей. - Родители всегда будут правы".
  - И что она тебе сказала?
  - У меня полная свобода действий, - развела руками она. - Во всяком случае, встречаться мне не запретили. Мама сказала: "Сама убедишься!"
  - Уже начинаешь?
  - Не будь занудой!
  Они сели в автобус и несколько остановок проехали молча. Сергей был слишком подавлен, чтоб говорить. Печальными казались и освещенные неоновыми огнями улицы за окном, почти уже пустые. И лишь на одной - заочно известной любому горожанину своей недоброй славой - просматривались силуэты девиц. Татьяна между тем указательным пальцем одетой в перчатку руки выводила что-то в запотевшем уголке стекла.
  Он машинально перевел взгляд на ее художества:
  _ 26
   17
   9
  
  Пару мгновений Сергей осознавал смысл этой арифметики. А Татьяна, прильнув нежными губами к его уху, прошептала.
  - А я все равно тебя люблю!
  
  * * *
  Проснувшись, Сергей, как обычно, пошел на разведку в рыбцех - узнать, сколько рыбы, да и прочие новости. На упаковке его встретил рыбмастер сменной бригады:
  - Так, Серега, выбиваем аппараты, так что ставриду в первом трюме будешь укладывать ближе...
  - А что аппараты стучим? На выгрузку что ли идем? - чувствуя, как холодеет внутри, перебил трюмный.
  - С утра уж! Маяк прошли. Значит, ставриду...
   Не слушая дальше, Сергей стремглав кинулся на палубу.
  Действительно, далеко за кормой остался маяк, желтая полоска песка по левому борту на фоне голубого неба резала отвыкшие от солнечного света глаза.
  - Вот же идиоты! - обругал неизвестно кого Сергей и, не желая расходовать драгоценную энергию попусту, спустился в свою каюту - собраться с мыслями.
  - А черт с ней, с этой масляной! - после недолгого раздумья решил он. - Пусть там полежит пока.
  Во время обеда ему оставалось лишь развести перед своими ребятами руками:
  - Кто ж мог знать? Теперь придется ждать вечера.
  Когда они заступили на вахту, по судну, тщетно гонимые бесновавшимся старпомом, уже сновали мавры с чемоданчиками, наполненными сигаретами, кофе и дешевой парфюмерией.
  - Привет, Саня, а что у тебя есть? - с легким акцентом обращались они к каждому встречному. - Рыба есть?
  - Есть, - лениво отвечал "Саня".
  - А сколько штук?
  Первоначальная цена у мавров была стабильной: две банки кофе за весь пароход. С грузом, такелажем и оборудованием.
  - Так, Олег, когда освободишься - договорись насчет цены, - напутствовал трюмный. - А то я, честно сказать, торгуюсь не очень - продешевлю' А сколько говорить за штуку?
  - Шесть, даже семь долларов за хвост, - они будут сбрасывать, а ты упирайся - на шести и сойдетесь.
  Когда аппараты были выбиты, и солнце уже готовилось скрыться за накаленные за день пески, запыхавшийся Олег, по пояс свесившись в лючину трюма, доложил: Договорился за пять с половиной. Больше не дают, хоть убейся! Пойдет! Собирай всех в мою каюту.
  - Ну что, братва, - начал Сергей, когда все были в сборе, - сейчас достаем мешки, и со спорт-каюты - я там уже все приготовил - пошла сдача!
  - Как хотите, а я пас! - твердо сказал Андрей. - Вы что - старпом с капитаном только что по нашей палубе дважды пробегали, технолог всюду лазит - запалимся сходу!
  - Ничего мы не запалимся! - горячо возразил Саша. - Наши мавры сейчас со второго трюма свои мешки отгружать начнут, значит технолог там будет. Слону понятно - он там свой интерес имеет, иначе чего бы он с их рыбой так носился!
  - Давай сейчас, чего ждать! - поддержал Гена. - Через пару часов мавры разъедутся, и зависнем мы с этой масляной!
  - Все, решено! Поехали! В добрый час!
  
  * * *
  До ухода в рейс оставались считанные дни.
  Как оказалось, это был последний вечер, когда Татьяна с Сергеем шли вместе по брусчатке тихих улочек.
  - Все, - невесело улыбнулась Татьяна, - выборы прошли, подработка закончилась. Теперь придется на одну стипендию тянуть. Больше, сколько мы с девчонками не искали, нигде не нужны. Кроме интима: эскорт-услуги.
  Сергей с горькой улыбкой покачал головой.
  - Смотри, Татьян, если я - что бы там дальше не было! - тебя увижу!..
  Разговор безнадежно рассыпался и возвращались они уже молча. У самых дверей, там, где они обычно расставались, Сергей наконец спросил:
  - Ты будешь меня ждать?
  - Честно? - она открыто взглянула в его глаза. - Не знаю. Сергей почувствовал незнакомую, шемящую боль где-то внутри.
  - Почему, Тань?
  - Ты уверен в себе на все сто, а я нет. Не хочу тебя обманывать. И вообще, Сережа, - с легким раздражением в голосе продолжала она. - Поскорей бы ты уже ушел. В море ты для меня сейчас, возможно, нужнее - мне надо разобраться в себе.
  Возвращаясь на последнем автобусе домой, Сергей, прислонив лоб к холодному стеклу, ясно осознал, что время начало работать против него.
  Убедился в этом он уже на следующий вечер, когда не нашел Татьяну среди зрителей, покидающих театр, в который, по клятвенному заверению подруг, она отправилась.
  
  * * *
  Все шло по уже привычной схеме. Без заминок и приколов. Деньги были получены заранее, мешки подняты, только на этот раз их занесли в спорт-каюту. Не то, чтобы она была ближе других, зато уж нейтральная территория. Когда рыбмастер увидел количество мешков, он, побледнев, только и смог выдавить:
  - Ребята, давайте быстрее! - и поскорей убежал - от греха подальше!
  - А ты думал! - поворачивая ключ в замке, ухмыльнулся трюмный. - Саня, Олег! Вы считайте, а мы из мешков будем вытряхивать. Мавры пусть сами из иллюминатора рыбу бросают, а то мы сдуру и их в шлюпке еще убьем кого!
  Большие серо-фиолетовые рыбины, седые от инея, вытряхивались из мешков и с глухим стуком падали на палубу, а проворные руки мавров тотчас подхватывали их и масляная исчезала в черной дыре иллюминатора.
  Вся операция заняла четверть часа. За это время кто-то несколько раз поворачивал ручку двери, дважды настойчиво постучались.
  - Давай скорее! - отчаянным шепотом подгонял трюмный мавров. - Проблема!
  - Нет проблем! Нет проблем! - заученно твердили те.
  - Если сейчас дверь выламывать начнут, - бесовски блестя глазами, вполголоса говорил Сергей, - все хватаем в руки штанги, гири, гантели - качаемся! Один французский жим изображает, другой на шведской стенке пресс качает...
  - Ого, скажут! Целая бригада качков!
  - А что? В бандиты готовимся - не всю же жизнь рыбу за хвосты дергать!
  - Представляете, открываем мы дверь - на пороге капитан. Мы ему: "Заходите, заходите, Владимир Александрович, только шустрее - не светитесь!"
  - Мешок ему в руки: "Давайте, вытряхивайте быстрее, пока нас технолог не прихватил!"
  - Никаких "вытряхивайте" - еще и с ним делиться придется!
  Последнюю рыбу проглотил иллюминатор. Наскоро убрав каюту от чешуи, трюмный отомкнул дверь.
  - Теперь разбегаемся! Как тараканы. А я еще с нашими деловыми партнерами о дальнейших поставках парой слов перекинусь.
  
  * * *
  Все, завтра уходим! Татьяна сидела на подоконнике в длинном коридоре общежития, Сергей, опершись о его края руками, склонился к ней. У него было очень мало времени - в комнате Татьяну ожидала шумная компания студентов, отмечавших чей-то день рождения.
  - Я рада за тебя! - сегодня серые глаза утратили свою глубину и отливали незнакомым хмельным блеском. - Ну ладно, я пошла... - она, глядя куда-то мимо плеча Сергея, легко спрыгнула с подоконника.
  - Скажи что-нибудь! - с тихим отчаянием прошептал он и попытался привлечь Татьяну к себе.
  - Я буду тебя ждать, - безучастно произнесла она и неожиданно резко оттолкнула его руки. - Мне еще здесь жить! - зло бросила Татьяна и через несколько мгновений ее ладная фигурка исчезла за дверью.
  Опустошенно обернувшись, Сергей наткнулся на исполненный ненависти, пепелящий взгляд. Принадлежал он курившему чуть поодаль парню лет двадцати. Его лицо, ярко освещенное электрическим светом, было подернуто яростью, уголки губ нервно подрагивали.
  Кипящий злобой соперник - это было то, что надо! Сергею, чтобы хоть чуть-чуть унять душевное смятение, необходимо было вернуть недобрую энергию, выплеснутую на него минуту назад. Тем более, судя по всему, вернется она по назначению - должник был налицо!
  Неспешным шагом, на ходу застегивая куртку, Сергей, поравнявшись с парнем, небрежно процедил:
  - И чего бы, интересно, я так смотрел?
   Как он и предполагал, ответа не последовало.
  
  * * *
  Литровая банка разведенного спирта, стоящая на середине стола "дежурной" каюты, как верхушка пирамиды, венчала окончание рыбно-масляной эпопеи. Матросская братия, шурша зелеными купюрами, смеясь, вспоминала свои мытарства, недавние волнения и тревоги.
  - После таких заработков на вахту выходить не захочешь! - сказал сияющий Саня.
  - Нет, друг ситный, подарок Нептуна отрабатывать надо, - Серега, ловко подхватив банку, мастерски принялся разливать спирт по стаканам. - Прошла бы эта масляная сквозь пальцы, если бы мы не подсуетились! Отдали бы ее Сиди за так - чтоб грызни промеж своими не возникло. И разжились бы на ней местные барыги.
  - Мы тоже разжились!
  - Что мы - сегодня заработали, а завтра все пропьем! Для нас главное, чтоб дети песков росли здоровыми и сытыми! Поехали!
  Стаканы, кружки и даже маленькая баночка из-под джема, наполненные бесцветной жидкостью, дружно сдвинулись, звякнули и, через несколько секунд, опустели. Истомное тепло потекло по телу, расслабляя подуставшие мышцы; обманчивая розовая дымка застлала все вокруг; мир становился простым и добрым, а судьба - мудрой и справедливой...
  Банка наполнялась уже в третий раз.
  Сергей, примостившись на краю дивана, глядел на беззаботных в миг хмельного веселья товарищей, печально думая, что вот и все - кончилась забава! Нечего теперь, горя бунтарским мальчишеским азартом, прятать; незачем, сохраняя лучшие традиции книжных разведчиков, конспирироваться; не над чем, терпеливо прокручивая в голове вариант за вариантом, ломать голову. И в эту высвободившуюся нишу опять шагнет сероглазая мадонна, которая, строго говоря, ее и не покидала, а лишь на время отступила чуть назад.
  Как же её забыть?!
  А забыть обязательно нужно! Он все дальше отдаляется во времени от тех счастливых дней, а острая, всезаглушающая боль ничуть не утихает. Он снова и снова вспоминает Татьяну, и это становится невыносимым. На что вообще, Сережа, ты рассчитывал, впервые коснувшись губ юной девочки? Она прекрасна в юности, в молодости будет еще эффектней, да и в сорок, пожалуй, будет оставаться привлекательной и желанной. Армия поклонников на протяжении всего этого времени будет добиваться ее внимания, расположения, тела. Каково было б с ней рядом?
  Татьяна честолюбива и тщеславна. С малолитражки будет стремиться пересесть в джип, общежитие сменить на особняк. И это нормально. Другое дело, что ты, Сергей, ей в этом помочь не сможешь. Максимум на что ты был способен - ненадолго пленить Татьянино сердце романтикой синего моря. Но ей это быстро прискучило, и ты стал безразличен.
  Он встал, незаметный в общем говоре и смехе, и, аккуратно лавируя между сидящими, пробрался к своей койке. Там, на переборке, рядом с расписанием по тревогам, висела Татьянина фотография и наколотая на гвоздик радиограмма. Это были все реликвии, оставшиеся от ее любви.
  Серега, осторожно сняв полоску бумаги, как впервые прочел текст, который знал наизусть: "Сергей днем рождения здоровья удачи. Татьяна".
  - Ну вот, снял я эту подружку на бродвее!.. - в крик рассказывал изрядно опьяневший Гена.
  - Ген, какого черта ты разорался? - цепляя радиограмму обратно, неожиданно для себя, раздраженно сказал Сергей. - Не в хлеву же!
  - Я, кстати, в своей каюте! - амбициозно заявил тот. - А тебе, если не нравится, можно уходить!
  Сергей безразличным взглядом обвел лица сидящих и не нашел ни в чьих глазах поддержки. Все правильно - бандеров обычно не любят. Это же он заставлял их, недосыпая и напрягаясь, по двадцать раз хвататься за один и тот же хвост.
  И будь Сергей в обычном состоянии, он, безусловно, ушел бы сейчас, оставив мелочную обиду на совести сотоварищей. Но хмельное безрассудство сделало свое дело
  - Козел ты, Гена! - отчетливо произнес он.
  В каюте моментально повисла зловещая тишина, и лишь Олег - самый мирный человек на пароходе, - растерянно произнес:
  - Ты что говоришь-то, Серег?
  - Сейчас я тебе покажу козла! - решительно поднимаясь, злобно сощурился Гена. Трюмный, глядя на надвигающегося соперника, бросил весь корпус в длинном ударе правой, но Гена пригнулся, и вся крушительная мощь обрушилась на переносицу Олега, вскочившего разнять драчунов.
  - А мне-то за что?! - бухнувшись обратно на диван, проскрипел он, зажимая руками разбитый нос.
  - Прицепом! - сжимаясь, зло выдохнул трюмный, и после этих слов усидеть никто уже не смог.
  
  * * *
  Пару часов спустя, Сергей осторожно, так как любое резкое телодвижение отзывалось тупой болью в голове, спустился в свою нору. Но сей раз полез он не в самый трюм, а спустился на полупустое пространство твиндека. Бесцельно постоял минуту, ожидая, когда уймется молотом стучащий пульс в висках, после чего подхватил с палубы металлический крюк и, вставив в сквозное отверстие алюминиевого настила, рывком поднял одно звено. И, наконец, опустившись на палубу и свесив раскалывающуюся голову, глянул в открывавшееся между перекрытием и палубой твиндека пространство.
  Пронзаемые лучиками электрического света, бьющего сквозь узкие щели, хвостом к хвосту, голова к голове, как снаряды в артиллерийском арсенале, лежали большие, отливающие морозным глянцем, рыбы. То была вторая половина добычи "черной" вахты, про которую честный, но предусмотрительно рассеянный трюмный не спешил говорить товарищам. Настоящий мастер своего дела, он знал: есть тысяча и одна причина, по которым не стоило держать все яйца в одной корзине.
  - Эй, Абдулла! - высунувшись по пояс из лючины, окликнул он одного из дремавших в глубине рыбцеха мавров.
  - Я Ибрагим! - сверкнув белозубой улыбкой, встрепенулся тот.
  - Да какая, елки-палки, разница! Значит, как договорились - шесть с половиной за штуку...
  
  
  
  
  * * *
  Наконец-то Сергей увидел ее родителей. Такими он их себе и представлял. Вежливо поздоровавшись, они прошли на кухню и скромно присели на предложенные табуретки.
  - Извините, Сергей, что мы вас беспокоим, - придав озабоченный полет гибким бровям, тактично начала Татьянина мама. - Но с тех пор, как вы расстались, ее стало просто не узнать. Она стала хуже успевать в университете, похудела - в общем, с ней творится что-то неладное. Не могли бы вы...
  Но в этот момент дверь, ведущая в комнату, открылась, и на пороге возникла голубоглазая девушка с роскошными медно-рыжими волосами и...
  Что произошло дальше, узнать не получилось - Сергей проснулся.
  Тело болело страшно, голова, казалось, вот-вот треснет пополам. Ссадины и сотрясения, нажитые в бесславном побоище, легкой дрожью дополняли похмельный синдром. Подташнивало. Удручающее воспоминание о вчерашнем подвиге тяжелой глыбой придавило остатки сна.
  Он неуклюже поднялся. Гена, лежавший на диване с компрессом мокрого полотенца, покрывающим лоб и один глаз, срочно закрыл другой и притворился спящим. На столе, к радости слетевшихся мух и сползшихся тараканов, в лужице разлитого спирта мокли хлебные крошки, остатки котлет и куски соленой рыбы.
  А на шлюпочной палубе была благодать! Погодка стояла прекрасная. Дул свежий бриз и яркое солнце четко высвечивало синюю гладь бухты с разбросанными по ней бело-ржавыми корпусами судов.
  Сергей не услышал, как сзади подошел Леха.
  - Здорово, Серый! - начрации внимательно всмотрелся в лилово-синее лицо трюмного. - Нормально, гляжу, сдача прошла!
  - А! - махнул рукой тот. - Издержки производства. И - поверь уж мне - неизбежные. Вообще-то пить меньше надо. Скажи лучше, какой там, наверху, отголосок нашего бизнеса?
  - Ха! - Леша, облокотившись о леер, задумчиво посмотрел вдаль. - Капитану всю ночь спать не давали - стук рыбы о дно шлюпки, наверное, на соседних пароходах слышен был! А утром еще прачка нажаловалась - весь левый коридор нижней палубы в крови.
  - И что теперь? - попытался расширить опухшие глаза Сергей.
  - Не тусуйся, - сплюнул Леха за борт, - торпеда, вроде, мимо прошла. Кэп бы вашу бригаду прихватил сегодня, да после вас кто-то внаглую - молодцы ребята! - прямо у первого трюма масляную задвинули.
  - Совсем оборзели! Тут мучишься, мучишься...
  - Хотел он тебя разнести, - не слушал начрации, - да, говорит, и так, дураку, досталось.
  - Обойдется?
  - У таких трудяг всегда обходится. Только это тебя и спасает. Капитан с технологом, если б очень захотели, могли вам с самого начала кислород перекрыть.
  - Ладно, Лех, - задышал полной грудью Сергей, - пойду я. Зажмурюсь, пока еще с транспортом не швартуемся, - и он сделал шаг к входу в надстройку.
  Леша искоса взглянул на друга и, собравшись с духом, произнес:
  - Подожди, Серый, разговор есть.
  - Ага, чего еще? - изобразив на лице участливое внимание, вернулся тот.
  - Помнишь ту радиограмму, что получил от подружки в день рожденья?
  - Ну!
  - Так вот, старик, ее не было. Это я сам - в смысле, мы с Джоном - напечатали. Просто, я решил, что это лучший подарок, который можно тебе сделать.
  - Спасибо, Леха! - Сергей растроганно хлопнул друга по плечу. - Вот за это спасибо!
  - Что-то я тебя не пойму! - с видимым облегчением пожал плечами начрации. - То ты ее фотографию гвоздем - чуть не соткой! - к переборке приколачиваешь, теперь спасибо говоришь!
  - Леха! - трюмный прижал руку к груди. - Пойми. Тогда она мне нужна была, эта радиограмма. Без нее бы совсем плохо было. А теперь... - он грустно улыбнулся. - Теперь уж почти отболело.
  "Да! Пока есть такие ребята рядом, пропасть просто невозможно!" - спускаясь к себе в каюту, подумал Сергей, и на душе вдруг стало легко и спокойно.
  Минул месяц. Рейс, без особых приключений, завершился; честно заработанные деньги, вопреки опасениям, были получены сполна, и экипаж, пересев на "скотовоз" -старую плавбазу, занимавшуюся ныне доставлением рыбаков в районы промысла и обратно, отправился домой.
  На открытой палубе, блестя на солнце стеклом и краской, стояло три десятка купленных машин. Одна из них была Сергеевой.
  
  * * *
  - Какие люди! - крепкий мужчина с острым взором крепко пожал Серегину руку. - Проходи, морской волчонок, рассказывай!
  Гость, присев, принялся расшнуровывать ботинки, а маленький пушистый пекинес, подпрыгивая на задних лапах, "целовался" с ним в губы.
  - Смотри-ка, вспомнил! - польщенно промолвил Сергей. - А уж сколько времени-то прошло!
  - Мало того, что вспомнил, так он, погляди, как тебя любит! "Конечно, столько пирожков моих сожрать!" - подумал Сергей. Утонув в кожаном кресле с дубовыми ручками, он обвел глазами просторный зал, ремонт которого был теперь полностью завершен. Облагороженный мрамором камин, зажатый по сторонам забугорной стенкой и объемным аквариумом, уже не казался таким массивным.
  - Не дымит? - кивнул Сергей.
  - Нет, все нормально, - Юрий уселся в кресло напротив. - Двум моим приятелям выложить надо будет. Возьмешься?
  - Какие проблемы, Юрий?! Только чуть позже - мне сейчас тачку спихнуть надо.
  Не желание вновь увидеть хозяина, которого, казалось, кроме груза золотых цепей на шее ничего более не отягощало, и не стремление потрепать за ухом собачонку, с которой делился в былые дни спартанской своей трапезой, привело его в трехэтажный особняк, никогда, сдавалось, не запиравший свои двери. Чем занимался глава многочисленного семейства, Сергей не знал, да и не лез в такие дебри. Но автомобильный парк Юры, никогда меньше четырех машин не насчитывающий, говорил сам за себя. И однажды, в середине рабочего дня, Сергей невольно подслушал разговор, произошедший в соседней комнате. Туда, вслед за Юрой, проследовало несколько крепких, коротко стриженых парней.
  - Нет, ну вы посмотрите на этого разгильдяя! - Юра говорил спокойно и негромко, но у Сергея отчего-то мурашки побежали по коже. - Тебе, родной, с утра уже наехать надо было, а ты являешься в обед в дупель пьяный. Все - гуляй! И держись теперь от нас подальше.
  Остаток того дня Сергей укладывал кирпичи особенно ровно.
  
  * * *
  - Значит, тачку привез? Молодец! - Юра подхватил с журнального столика дистанционный пульт и включил телевизор. - Какую?
  - "Опель-Омега", как у вас. За три с половиной.
  - Это что - платить вам в море начали?
  - Ага, дождешься! Сработали мы чуть больше двух, еще кой-чего дядька с трезубцем подкинул, да ребята с бригады одолжили.
  - Хорошие, видно, ребята!
  - Хорошие, - согласился Сергей, про себя отметив: "Сами ведь еще не знают, насколько!"
  - А мою-то мыльницу, представляешь, стукнули! Девчонка - ровесница моей дочери. Только-только права получила. На перекрестке, по мартовскому-то гололеду, газ с тормозом перепутала, и прямо мне в бок! Хорошо хоть, я один ехал - без травмированных обошлось.
  Серега, пытаясь скрыть неуместную улыбку, вспомнил, как грузил в багажник Юриной "Омеги" - свои мечты, - мешки с цементом, кирпичи и, лопатой, глину. Для хозяина это была рабочая лошадка.
  - А ты знаешь, - продолжал Юра, - с одной стороны я и рад - пора уже было ее менять. И мотор стучать начал, да и поднадоела она мне. А сейчас вот месяц сроку дал, скоро время истекает. Жалко конечно, но не дарить же эти деньги.
  - Это конечно, - медленно произнес Сергей, чувствуя, как где-то глубоко-глубоко зарождается смутная тревога. Ох уж эта чертова мнительность, ставшая неотъемлемой чертой характера! Да нет!.. Ерунда конечно!.. И все же: "А я после сессии пойду на вечерние курсы водителей. Права нужно получить!"
  - Юрий, - сосредоточенно глядя в экран телевизора, спросил он, - А как фамилия девчонки?
  - Что? Как фамилия? - Юра, без устали переключая каналы, назвал. Пару секунд прошло в тишине. Моментом покрывшись холодной испариной, Сергей смотрел в мелькающие яркие картинки, а видел холодный вечер бродвея, стриженые головы сидящих в иномарках крутышей, и хрупкую, беззащитную фигурку в кричащей мини-юбке, одиноко маячившую на тротуаре.
  - Ты что побелел, Серег? - Юра озадаченно воззрился на гостя. - Знакомая, что-ли?
  - Юрий! - переполняемый неотступной решимостью, пришедшей на смену сиюминутного панического ужаса, без дрожи в голосе промолвил Сергей. - Нам надо кое-что перетереть!
  
  * * *
  Воздух был насыщен весною. Ласковое апрельское солнышко заставило двоих, вышедших из скучного полумрака нотариальной конторы, зажмурившись, спрятать глаза за темными стеклами бандитских очков.
  - Юрий! - обратился один из них к своему спутнику. - Пусть пока моя, - он улыбнулся, - битая "Омега" у вас недельку постоит, хорошо?
  - Продавать, все-таки, будешь?
  - Да, ремонт мне нынче не потянуть.
  - Гляди - в пол-цены ведь уйдет!
  - Да черт с ней - то на то и выйдет!
  - В смысле?
  - Ченч, говорю, крутой получился! Да ладно, Юрий, это я про свое... Вы только, пожалуйста, сегодня же им звякните - дайте отбой тревоги.
  - Мы ж уже договорились! - Юра, прощаясь, протянул руку. - А что сам сходить не хочешь?
  - И что я скажу? Вот какой я хороший - с твоим, Таня, долгом рассчитался! - Серега грустно усмехнулся. - А еще не хватало там с бройлером столкнуться! Глядишь, за бутылкой в ларек снарядят - знакомство отметить! Ладно, Юрий, побегу я. - Он пожал на прощание руку.
  ... Холодный ветер гулял по пустующему тротуару. Ты так и не дождался ЕЁ, бродвей!
  Серега, нахально глазея на стройные ноги шедших навстречу девиц - полгода в море, все-таки! - бесшабашно вышагивал к ближайшей телефонной будке. Черт с ней, с "Омегой", лишь бы масляная в океане не перевелась!
  Он вразвалку зашел в будку и, пошелестев страницами записной книжки, набрал номер.
  - Олег! Привет! Слышь, какое дело: я на твой номер телефона, как договаривались, объявление дам. Значит, будут спрашивать степень повреждения... Что? А, да, забыл сказать - в аварийном состоянии продается... Правый бок солидно помяли - понакупают прав, потом честным парням тачки бьют! В общем, говори четыре штуки. Будут сбрасывать, ты упирайся. Глядишь, за три - три с половиной и сбросим. Кстати, семьсот баксов раскинем на нашу бригаду - я вам должен. Что? С ума сошел? Нет, журналов профсоюза моряков поначитался, вот и решил повысить вам, бедолагам, заработную плату. Ну все, через пару дней звякну, пока!
  Повесив трубку, он шагнул из телефонной будки и оказался лицом к лицу с рыжеволосой девушкой, терпеливо ожидавшей своей очереди.
  - Не долго ждать заставил, красавица?
  - Нет, - обаятельно улыбнулась она. - К тому же ждать я умею.
  И, блеснув хорошенькими глазками, цвета которых Сергей не разглядел, она проскользнула в будку.
  Через полчаса Серега, разгоряченный коньяком и собственным рассказом, сидя у стойки бара, повествовал:
  - Понаехала полиция, таможня, фиш-патруль - искали-искали, думаешь, нашли? Куда там - это ж я прятал!
  А глаза у рыженькой, он теперь рассмотрел, были голубые. Как высь небосвода над безбрежной океанской далью в погожий солнечный день.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"