В носу прочно поселился запах крови. Я пыталась не обращать на него внимания, забыть, но ничего не получалось. А еще перед глазами стоял темный маг, всего за несколько мгновений превращающийся в белую труху...
Ножны с мечом, что я сняла с трупа ведьмака, непривычно резали плечи. Хотелось бросить их, но душила жаба. За такие на оружейном рынке дадут хорошую цену, даже если я ошибаюсь и они не эльфийские.
Дорога пошла в гору - Янек был расположен на невысоком холме, лес по обочине становился все реже и реже, стал чисто сосновым. Я вдыхала свежий хвойный воздух и еле-еле передвигала ноги. Бессонная ночь и усталость давали о себе знать.
Рассвет тронул небо у горизонта яркими красками. Похолодало, легкий морозец с азартом щипал нос и щеки, леденил пальцы. Мы ехали в полной тишине от самой поляны. Оборотень молчал, я тоже. После всего мне хотелось только одного: спать. Неважно, на кровати или на голой земле. Да хоть с трупом в обнимку.
Ближе к городу, после перекрестка мы все чаще стали обгонять обозы, всадников и пеших путников, торопившихся в город к открытию ворот. Я мысленно похвалила себя за то, что успела намазать на щеку белила, прежде чем впереди показалась первая повозка. До Янека уже давно должны были докатится плакаты с изображением некромантки, так что рисковать не стоило.
Тенла ехал сзади, постоянно зевая мне в ухо. Я нервно вздрагивала, но ничего не говорила. Отложим все разговоры на потом.
Когда солнце показалось у края, на горизонте завиднелись шпили Янека. Крепость у города была новой, недавно отстроенной в новомодном стиле. Темно-красный кирпич делал крепостную стену похожей на детскую игрушку. Издали Янек чем-то напомнил мне Тардонию на открытках, хранившихся у матери в шкатулке вместе с бросовыми украшениями. Сторожевые башни, украшенные высоко уходящими в небо шпилями, натолкнули на мысль о магических собирателях. Скорее всего, это они и были. Развивающемуся городку требовалось много магической энергии. Без нее везде никуда.
К сожалению, на созерцании внешней крепостной стены мое знакомство с городом пока закончилось. Едва мы заехали в пригород, где теснились серые хибарки с разбитыми огородами, как Тенла, сидевший сзади, ожил и сказал мне прямо в ухо:
- На следующем перекрестке направо.
Я опять вздрогнула и буркнула в ответ что-то нечленораздельное. Но мысль о том, что нормальная постель и баня совсем рядом, очень порадовала. Слишком много в последнее время выпало на мою долю приключений. Надеюсь, что скоро они закончатся - некромантку поймают, и меня больше никто не захочет попытаться сжечь на костре, а по кустам не будут сидеть оборотни, за которыми охотятся темные маги..
- Ты мне еще баню истопить должен, не забывай, - напомнила я Тенле.
- Не забыл, - хмуро ответил оборотень и зевнул. - Только сначала поспать бы.
- Ага, не помешало бы, - следом за ним мой рот тоже раскрылся в зевке.
- Сейчас уже приедем.
'Сейчас' растянулась на добрых полчаса. Сонная утренняя улочка с понуро бредущими в стадо коровами, подгоняемыми не менее сонными хозяйками, все никак не кончалась. Нужный дом обнаружился в самом конце - у небольшого мутного пруда с затянутой ряской поверхностью. Большой, добротный, только забор по сравнению с соседскими был слишком высок. Плотно подогнанные друг к другу доски были обвиты хмелем, несмотря на осень, все еще зеленым.
- Это твой дом? - спросила я.
- Почти, - туманно ответил Тенла.
Я не стала переспрашивать. Сил на это уже не оставалось.
Достав из кармана ключ, оборотень вставил его в замочную скважину в калитке. Я слезла с Бретты и смотрела на это с иронией. Фу-ты ну-ты. Дому для полной радости только собаки во дворе не хватает. Хотя зачем Тенле собака? Он и сам с хвостом.
От калитки к крыльцу вела красивая, мощеная серым камнем, дорожка. По бокам доцветали поздние синие астры. Сад утопал в тени деревьев: здесь были и низкорослые южные вишни, и раскидистые яблони, и сливы. А в углу скромно шелестела на ветру молоденькая береза. Летом, наверное, здорово привязать здесь гамак и залечь на часок-другой с каким-нибудь фолиантом.
На двери дома красовался большой замок по типу того, что я видела на воротах Погорелого Рвища. Только совсем новый, с большой непонятной руной - даже мне пришлось бы хорошенько потрудиться, чтобы снять его с петель. От дома вообще разило какой-то странной магией, эдакой смеси природной и гномьей, возможно, из-за какого-нибудь охранного артефакта.
- Вот так крепость, - присвистнула я, наблюдая за тем, как Тенла возиться с открытием замка.
- Крепость не крепость, но в случае чего пересидеть здесь можно, - пожал плечами оборотень. - Заходи.
Я шагнула в распахнувшуюся дверь. Запах в доме был жилым, никакой затхлости. Только хозяев было не видно.
- А где хозяин дома? - спросила я.
- Я хозяин, - коротко ответил Тенла.
Подавив ухмылку, я зашла в просторную горницу и кинула сумки. Какая разница, чей это дом? Главное, здесь можно поспать. А позже и искупаться.
Оборотень пошел задать корма лошади, так что никто не мешал мне обследовать дом полностью. Горница, две спальни - одна с большой, на полкомнаты, кроватью, другая с тремя узкими по углам, - кухня, выполнявшая и роль столовой. Отоплялось все это хозяйство одной печью, в горнице был сооружен очаг. Миленько, жить можно. После домика Сины и Трега, затерявшемся в лесу, и постоялых дворов - лучше и не придумаешь.
Печь была еще чуть теплой, как будто кто-то ее недавно топил. Я прислушалась к ощущениям, но магии от нее не чувствовалось. Действительно топили. Только кто?
Ложиться грязной в большую чистую кровать мне не позволили совесть и чертово воспитание. Поэтому я, сняв с себя одежду, улеглась на одну из узких кроватей. Только спать...
В предсонном состоянии я еще слышала, как гремит на кухне посудой оборотень. Но потом и он затих, не иначе как тоже заснул. Ночь выдалась тяжелой не только для меня. Ему досталось не меньше, а может, и больше.
Я проснулась от резких звуков, доносящихся с улицы. Очухавшись ото сна и открыв глаза, я поняла, что прямо под окном кто-то рубит дрова. Наверное, Тенла, если не появились другие обитатели дома.
Потянувшись и сладко зевнув, я оделась и подошла к окну. В раму, к моему удивлению, было вставлено стекло - толстоватое, но гладкое. Левая часть окна была раскрыта настежь. Я выглянула на улицу и наткнулась взглядом на оборотня.
Несмотря на более чем прохладную погоду - все-таки на дворе уже правила бал осень, - его верхняя часть тела была обнажена. Длинные волнистые волосы, забранные в хвост, щекотали лопатки. Серые исподние штаны сидели на нем в облипочку и были забраны в высокие сапоги. Правда, последние подкачали - слишком пыльные и старые. Ну прямо не парень, а игрушка. Любая девка пустит слюни, глядя на то, как он рубит дрова. А у меня при виде голого торса Тенлы побежали мурашки - от холода.
Оборотень между тем почувствовал, что на него смотрят, и повернулся к окну.
- Что, нравлюсь? - иронично изогнув бровь, спросил он. - Предложение о совместном походе в баню еще в силе.
- Тебе не холодно? - вздрогнув, спросила я. Словно в ответ на мой вопрос, дунул ветер.
- Да нет, - пожал плечами он. - Баня будет часа через два.
- Почему так долго? - возмутилась я.
- Долго? Хочешь быстро - топи сама.
Надув губы, я оторвалась от окна и пошла умываться. Честно говоря, я и не рассчитывала, что баня будет так скоро. Но можно же хоть немного повредничать?
Поспала я хорошо, часов эдак восемь. За это время оборотень успел истопить печь и приготовить обед. Я достала из печи горшок и, открыв крышку, понюхала содержимое. Пахло вкусно, тушеным мясом и картофелем. Подчерпнув ложкой особо аппетитный кусочек, я отправила его в рот и зажмурилась. Вроде есть можно, авось не отравлюсь.
Через пять минут горшок наполовину опустел. Я облизнула ложку и закрыла крышку. Все-таки при всем голоде стряпня Тенлы оставляла желать лучшего. Мясо было слишком разваренным, картошка сухой, а добавленная для остроты неведомая специя до отвращения жгучей. Что-то подобное я пробовала в детстве, когда мы с матерью путешествовали в Амарас, маленький городок южнее Тасшобы, славящийся целебными солеными озерами. Острая пища степняков давно стала притчей во языцех, только вот я пикантности острых приправ не понимала.
- Обедаешь? - бодро спросил оборотень, входя на кухню. На голый торс он успел натянуть меховой жилет, так что смотреть на него теперь было не холодно.
- У тебя явный кулинарный антиталант, - заявила я, роясь в буфете на предмет съестного.
- Антиталант? А почему тогда ты съела полгоршка? - подняв крышку, со смешком спросил Тенла.
- Голодна была, - честно ответила я и радостно улыбнулась: в углу лежал пряник. На вид довольно свежий.
Нахмурившись, оборотень выхватил ложку и попробовал картофель. Я хмыкнула, ведь вместе с картошкой в ложку попала еще и горошина приправы.
- Фу-у-у, - отплевываясь, протянул оборотень. - И как ты смогла съесть половину?
- Говорю же, голодная была, - хихикнула я.
Весело насвистывая, я отправилась в спальню. Так и непрочитанный любовный роман лежал в сумке, мозоля глаза. Дочитать и все-таки узнать, залезет ли граф в окно дочери баронессы, не было времени. До сегодняшнего дня.
С комфортом устроившись на кровати и прихватив пряник, я раскрыла книгу и погрузилось в чтение. Хвала небесам, граф дополз до окна дочери баронессы и глава закончилась эротической сценой, причем столь откровенной, что пару раз я поперхнулась пряником и покраснела. Даже не верилось, что этот любовный роман я взяла почитать у Сины. Неужели она такое читает?
- Баня готова, - зашел в комнату Тенла, оторвав меня от книги на самом интересном месте. - Давай только быстрее, я тоже хочу попариться.
- Ишь ты какой деловой, - пробурчала я. - Сколько хочу, столько и буду там сидеть. Баню ты по договору топил для меня.
- Тогда, может, все-таки пойдем вместе? - игриво предложил Тенла. - Я тебя попарю...
- Нет, я париться не хочу. Там есть большая бадья?
- Есть, но мы двое туда не залезем.
- Зато одна я залезу, - зевнула я и закрыла книгу.
Вытащив из сумки полотенце и чистое белье, я бодро прошагала к выходу. Книжку решила взять с собой. Авось Сина не убьет меня, если ненароком ее намочу.
- Итиль, - окликнул меня оборотень.
- Что? - оглянулась я, держа под мышкой сумку.
- Я тебе совсем не нравлюсь?
- Ну-у... Нравишься... - растерялась я.
- Как мужчина?
- Э-э... Ну...
- Ладно, иди, а то баня остынет, - с досадой сказал Тенла.
Я круто развернулась и вышла. Вопрос оборотня поставил меня в тупик. Нравится он мне или нет? Пожалуй, да. Вроде бы.
Мучаясь вопросом, я открыла дверь бани и вдохнула банный воздух - насыщенный водой, пахнущий березовыми вениками. Все мысли тут же выветрились из головы. В предбаннике было довольно холодно, и я, быстро стащив с себя одежду, нырнула внутрь. Наконец-то настал час припасенного эльфийского мыла.
Бадья в бане нашлась, и какая: примерно в мой рост, но узкая. Тенла был прав - вместе тут мы бы с ним не поместились. Да если бы и поместились, я бы вряд ли согласилось на такое предложение. Эх, слышала бы оборотня моя мама!. Она бы от такого нахальства упала в обморок и не приходила в себя минимум час.
Наполнив бадью водой, я кинула в нее кусок мыла, источающий легкий хвойный аромат. Эльфы знали свое дело: хоть мыло и не было предназначено для разведении пены в отдельно взятой бадье, шапка переливающихся пузырьков образовалась на поверхности уже через минуту. Я нырнула в это великолепие, улеглась поудобнее и расслабилась. Вот оно, блаженство!
На следующий день с утра я решила сходить посмотреть на Янек, а заодно и заглянуть на местный рынок. Как выяснилось вечером, Тенла сварил вчера в горшке последние припасы, и есть нам теперь было нечего (кроме целого пакета острой приправы...).
Оседлав Бретту, я с полчаса искала дорогу к городским воротам. Дом Тенлы находился в глубине улочек пригорода, и запутаться здесь было несложно. Вернуться домой и обратиться за помощью к оборотню мне не позволяла гордость. Я облегченно вздохнула, когда наконец вышла к воротам. Теперь бы еще найти дом, когда буду идти обратно с рынка.
У черных резных ворот было не протолкнуться. Какой-то предприимчивый крестьянин, привезший в город на продажу фураж , не хотел платить ввозную пошлину и громко возмущался, задерживая очередь. Я встала в сторонке и начала рассматривать ворота, которые сами по себе были произведением искусства. Над воротами, на арочном своде был нарисован грозный мужчина с нахмуренными бровями - бог Гор Арутувент. По обе стороны от лика - его дочери, беловолосые богини: горных ручьев Калшахен и ветров Зашима. Ничего удивительного в этом не было. На другой стороне реки Яньки, напротив города, возвышалась горная гряда Полуэцких гор. Невысокие и старые, как небо, горы пользовались большим почетом среди населения города и окрестностей.
- Эй, госпожа магичка, проходите! - крикнул мне один и стражников.
Я вздрогнула и тронула поводья. Надо же, в кои-то веки меня назвали магичкой, а не ведьмой. Мысленно сжавшись под пристальным взглядом стражника, я прошла сквозь ворота и припустила по улице. Почему он так смотрит? Может, заметил мое сходство с разыскиваемой некроманткой?
Обернувшись, я посмотрела на стражника. Тот, заметив взгляд, улыбнулся и подмигнул. Внутри меня сразу все расслабилось. Облегченно вздохнув, я повернулась обратно и продолжила путь.
Тенла вчера вечером объяснял, как пройти к рынку, но я все его объяснения забыла и поначалу несколько стушевалась: куда же мне идти? К счастью, власти города разорились на указатели. Почти новые прямоугольные таблички с подписями, стрелочками и рисунками (для неграмотных) висели практически у каждого перекрестка. Это стало для меня приятной неожиданностью. Городок мне все больше нравился - молодой, активно развивающийся, шумный. От него веяло свежестью и новизной.
Убедившись, что не заблужусь, я решила немного пройтись по городу. Благо, на улице установилась хорошая погода. Моросивший ночью дождь начисто вымыл мостовые, мощеные странным, неизвестным мне камнем: серым, с ярко-красными тонкими прожилками.
Улицы радовали глаз новыми домами, отстроенными в одном стиле. Кое-где все еще велась активная стройка, стояли леса, стучали рабочие. Я вдруг вспомнила Левву - многогранную столицу, где каждый житель считал своим долгом построить дом, отличный от соседского. Помпезные колоны чередовались с авангардом, барокко и модерном... В Янеке же на первый взгляд все дома казались одинаковыми. Возможно, сходство было не только из-за одного стиля, но и из-за того, что все они были построены из одного материала, темно-красного камня. Но на самом деле каждый дом имел индивидуальность - если это слово вообще применимо к домам.
Я вертела головой в разные стороны, как ребенок, которого впервые привели в цирк. В последний раз, когда я приезжала в Янек, он выглядел совсем по-иному. А ведь прошло пятнадцать лет, и эти годы сильно изменили небольшой провинциальный городок, превратив его в быстро растущий и процветающий. Он полностью обновился, лишь в центре стояли несколько зданий, которые я помнила по прошлой поездке - церковь Всех Богов, алтарная часовня Владычицы Смерти и городское магическое управление. Последнее было изрядно подновлено и блестело новыми чистыми стеклами. Сколько же денег выделил король на роскошное обустройство бывшего захудалого городка?
Перед тем, как поехать на рынок, я решила зайти в алтарную часовню. Маленькое здание утопало в зелени близлежащего парка. Круглая, с белоснежным куполом, даже нарядная - изнутри она была темной. Серые полупрозрачные занавеси кутали окна, защищая от света. В зале стоял полумрак. Две свечи горели у северной стены, где располагался алтарь. От него пахло кровью; должно быть, недавно здесь проводили жертвоприношение какой-нибудь мелкой зверюшки типа кролика или курицы.
- Вам помочь? - тихо спросила девушка в черной хламиде, возникшая словно из ниоткуда. Прислужница Смерти, следящая за часовней, поняла я.
- Нет, не нужно, - улыбнулась я.
Прислужница кивнула и отошла. Когда-то Аритта рассказывала мне, что будучи юной и глупой, тоже хотела стать прислужницей. Затухающий культ Смерти как никогда нуждался в новых служителях. Но помешала этой затее любовь - Аритта влюбилась в Стрея, который позже стал ее мужем. Но до сих пор моя бывшая хозяйка очень религиозна и ни один выходной день не пропускает, чтобы не сходить в алтарную часовню в Тасшобе.
Я перевела взгляд на алтарь и прочитала надпись, написанную на древнелевинском: 'Владычица придет за каждым из нас, будь ты хоть король, хоть бедняк, хоть купец. Она придет, когда настанет время...' Зябко поежившись, я бросила серебряный ом в ящик для подаяний и вышла из часовни. Все-таки пессимисты эти прислужники. Зачем все время помнить, что все мы рано или поздно умрем?
Я пнула подвернувшийся под ноги камушек и взобралась в седло. Алтарная часовня оставила после себя гнетущее впечатление. Как будто окунулась в холодную темную воду.
Как назло, перекладин с указателями поблизости нигде не было. То ли я забрела в ту часть города, которую хозяйственный градоправитель не успел ими облагородить, то ли я их не видела. Потоптавшись на месте десять минут, я окликнула проходящую мимо красивую беловолосую девушку в новеньких, с иголочки, кожаных штанах:
- Извините, госпожа! Вы не знаете, в какой стороне рынок?
Госпожа обернулась, окинула меня презрительным взглядом голубых глаз и выдала сочным басом:
- Рынок вон там, через четыре квартала выйдете на указатель. Только я мужчина.
- Ой... - вырвалось у меня.
Только сейчас я заметила, что из-за неприлично распущенных для столь юной девушки волос выглядывают острые концы ушей. Эльф, надо же!
- Спасибо! - опомнившись, крикнула я ему в спину.
Тот неоднозначно махнул рукой и удалился. Я проводила его взглядом, отметив прямо-таки женскую походку. Мужчины так точно не ходят. Да и штаны на нем были явно не унисекс - недавно, еще в Тасшобе, я присматривала себе подобные в лавке готовой одежды и чуть не сгрызла все ногти, узнав, сколько они стоят - целых пятнадцать эглей.
Вот так провинциальный Янек, даже эльфы по улицам ходят. Причем без оружия, только на поясе у эльфа висели небольшие ножны. Эльфы и в столице-то большая редкость. Что же забыл южный житель в далекой северной Лефии?.
По-моему, последний вопрос я произнесла вслух. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив никого, кто бы услышал мои сказанные вслух мысли, я влезла на Бретту и отправилась туда, куда мне указал эльф. То есть на рынок.
На шумном, наполовину крытом базаре царила толчея. Я привязала лошадь к платной коновязи и пошла бродить между рядов, глазея на выставленную снедь. Выбор здесь был огромным. И всевозможная рыба всех сортов, привезенная с северного океана. И различные сыры: и тардонские, и гномьи, привезенные с Сусловских гор, и даже дорогие эльфийские, выложенные на прилавке маленькими кусочками. Чуть подальше продавались мясо и живая птица. А уж фруктов и овощей было пруд пруди - как-никак, осень, пора сбора урожая.
От такого количества еды не получавший с вечера и маковой росинки желудок недовольно заурчал. Купив у лоточницы пирожок с рыбой, я жадно откусила от него и зажмурилась от удовольствия.
- Итиль! - закричали где-то сбоку.
Я поперхнулась и закашлялась. Урша?!
- Деточка, неужели это ты?!
В полной седовласой женщине с цветастым платком на голове я еле узнала бывшую однокурсницу матери. Пятнадцать лет добавили ее лицу морщин, а глазам мудрости. Урша подлетела ко мне с ретивостью молодого бычка, чуть не сметя с дороги. Я и глазом не успела моргнуть, как оказалась в ее крепких объятьях.
- Ох, боги, я так за тебя волновалась, - всплакнула Урша, - как пришло письмо от Амии, так места себе не находила...
- И я тоже рада Вас видеть, - невпопад промямлила я.
- Деточка, как же ты выросла! Такая махонькая была, а сейчас...
Похоже, Урша меня совсем не слушала. От нее разило жареным луком и какими-то специями наподобие той, которой вчера испортил обед Тенла. Я стояла и ждала, пока она меня отпустит.
- Ох, деточка! Как же ты здесь оказалась? - наконец оторвавшись от меня, спросила Урша.
- Да я вот... В Приогон ехала, решила небольшой крюк сделать и...
- Крюк? - глаза знахарки расширились.
- Да, - как можно глупее улыбнулась я. - Думала, Янек недалеко от него, дай, думаю, заеду, посмотрю... Город-то как разросся, совсем другой стал...
Я замолчала. Урша недоверчиво посмотрела на меня и робко улыбнулась.
- Ну, крюк у тебя большой выйдет, - протянула она. - Но все равно молодец, что заехала! Идем ко мне, я тебя накормлю, чаю попьешь! Нашего, тардонского!
Робко кивнув, я последовала за знахаркой. Та не переставала говорить о целебных и тонизирующих свойствах тардонского чая. Давно не чувствовала себя так глупо. Словно я снова та маленькая девочка, которая мать неизвестно зачем возила по всей стране.
Дом Урши почти не изменился. Низенький, одноэтажный, он нелепо жался к крепостной стене в самом конце тихой улочки, засаженной высокими тополями. Ступив на узкое крыльцо, я едва не отпрянула назад от запаха. Жареным луком, казалось, здесь провонял даже огород. В прошлый раз здесь пахло точно также, только не так сильно.
В маленькой кухоньке было душно. Через давно не мытые и местами побитые стеклянные окна рвался дневной свет. Урша убрала со стола большой букет сушеных трав и кивнула:
- Садись, детка, сейчас чаек будет.
Странно, но в доме знахарок обычно пахнет специфическим запахом, даже если растения сушатся непосредственно на рабочем месте. У Урши же травами не пахло, хотя на полках вовсю сушилось разнотравье. Я оглядела завалы сухих, подсушенных и еще совсем живых растений и присвистнула. Знахарка наверняка снабжает зельями и отварами полгорода. Неплохо было бы пополнить у нее свой запас. Спина и голова болели уже не так сильно, но все же лишний пузырек 'Облаков Облегчения' мне не помешает.
- Наш, тардонский, душистый, - Урша поставила передо мной чашку красно-коричневого чая. - Небось как от маменьки сбежала, такого не пила!
Я глотнула обжигающий напиток и с усилием проглотила. Никогда не понимала, что такого особенного нашла в этом чае мать. Кислый, с горьким привкусом и вдобавок совершенно невкусный, когда хотя бы чуть-чуть остынет. Мама потребляла его литрами в день, выпивая пятнадцать-двадцать чашек. А когда нервничала - еще больше.
- Ну, рассказывай, - двумя глотками выпив весь чай в чашке, сказала Урша.
- Что рассказывать?
- Как вляпалась-то? Кто эта девушка, которую все ищут?
- Понятия не имею, - вздохнула я. - Сама впервые в Гладильниках на столбе увидела.
То, что на этом столбе меня хотели сжечь, я предпочла умолчать.
- Так похожа на тебя, - покачала головой знахарка. - Матушка твоя разнервничалась, как узнала...
- Думаю, матушка гораздо лучше меня знает, кто эта девушка, - холодно сказала я. - Она из Квизов.
- Калшахен с тобой, детка, - всплеснула руками Урша. - Нельзя так думать о матери!
- А как можно?
- Как твоя мать может иметь отношение к некромантии? Что ты вообще говоришь? Она, наоборот, заботиться о тебе, как может! Только вот ты...
- Только вот я этой заботы не хочу, - мрачно перебила я.
Знахарка горестно вздохнула, смотря на пустую чашку.
- Эх, дитя... Как жила-то в Тасшобе? - резко перевела тему Урша. Но я этой перемене, честно говоря, была только рада.
Максимально коротко, без подробностей я изложила женщине все свое житье-бытье от отъезда из родительского дома. Знахарка слушала внимательно, то и дело подливая себе в чашку чая. Не сомневаюсь, что потом мой рассказ будет изложен в очередной письме матери. Разумеется, про Тенлу я умолчала. Ни Урше, ни маме незачем об этом знать, только лишний раз будут волноваться.
- Ну хорошо, раз так, - налила себе очередную чашку чая женщина, когда я закончила рассказ. - Конечно, молодец, что ко мне заехала, но лучше тебе побыстрее попасть в Приогон...
- Почему? - спросила я.
- Потому, что так будет лучше, - настоятельно ответила она. - Еще неизвестно, когда поймают эту некромантку. Где ты остановилась?
- У одной старушки за городом, - момент соврала я. - Я уже сегодня планировала уехать.
- И правильно, нечего здесь задерживаться, - одобрила Урша. - Ты белила, что Трег дал, погуще намазывай. Чтобы совсем-совсем ничего не видно было.
Я кивнула, отметив, что про белила ей ничего не говорила. На рынке она почему-то тоже не удивилась исчезновению родинок. Значит, знала об этом до того, как меня встретила. Оборотень расслышал правильно: Трег и Сина были подосланы матушкой, и уже от нее обо всем узнала и Урша. Зная маменьку, ничего удивительного. Когда-то одна из сильнейших практикующих магов Тардонии и Лефии вместе взятых, она имела большой круг общения. Чуть ли не в каждом городе у нее были друзья, приятели или знакомые. И со всеми держала связь.
'Запомни, дочь, главное это связи. И в королевском дворце, и в градоправительстве мелкого захудалого городка - они все всегда пригодятся', - часто повторяла мать.
- А как... как мама? - спросила я, допивая чай.
В глазах Урши плеснула радость. Она давно ждала этого вопроса и тут же начала вываливать мне новости.
- У матери нормально все, не переживай. Только волнуется за тебя очень. Ты не беспокойся...
А я и не беспокоилась. За женщину, оставленную в огромном доме под присмотром двадцати слуг, невозможно беспокоиться. Жила же она как-то, когда я месяцами не бывала дома, уезжая на практику, учась в училище и Академии. Дома меня нет всего полтора года. Вряд ли за это время могло что-нибудь случится.
Урша все рассказывала о матери, о ее письмах, о ее страхе за меня. Я слушала и не находила ничего нового. Для матери я всего лишь игрушка. И то, что игрушка сбежала, ее очень злило.
Дома за меня все всегда решала мать. Мое мнение ставилось вровень с конюхом - вроде что-то и говорит, но всерьез не воспринимается. Единственный раз, когда мне предоставили выбор - это при поступлении в Академию. Мать царственно разрешила выбрать факультет, не забыв намекнуть, что с моим уровнем дара идти лучше в провидцы.
'Ты ведь так любишь гадать на картах', мотивировала выбор она.
И мне ничего не оставалось делать, как выбрать факультет провидцев.
- Все-таки зря ты уехала, - вздохнула Урша. - И матушка твоя перенервничалась, и сама поди чего только не нахлебалась...
Я покачала головой. Если бы я осталась в родительском доме еще хотя бы на месяц, то сошла бы с ума. А уж маниакальные желания матери выдать меня замуж и заполучить внука (а лучше внучку - чтобы продолжала славный род Квиз) доводили меня до истерик.
- А Пэлсик, милый мальчик, так и не женился, - собачьим взглядом смотрела на меня знахарка. - Вот утихнет все с некроманткой, вернешься к матери, так свадебку, может, сыграете...
Меня передернуло от ужаса. Пэлс. О нет, только не он. Рыжеволосый аристократ из соседнего имения - презрительный, с явными садистскими наклонностями. Еще в детстве мы с двоюродной сестренкой Мозькой отбирали у него котят, которых он мучил в домике на дереве, сооруженном в саду. Пэлс, безусловно, был последний, за кого бы я по доброй воле вышла замуж. Но мать почему-то видела в нем для меня идеального мужа.
'С отличным образованием, из родовитой семьи, не урод, не старый, сильный маг. Чем тебе не пара?', недоумевала мать, видя мое отношение к предполагаемому супругу.
- Пожалуй, мне пора, - сказала я, крутя в руках пустую чашку.
- Детка, я тебя обидела? - ужаснулась Урша.
- Нет, что Вы, - попыталась улыбнуться я, но вместо улыбки получилась кислая мина. - Просто мне уже пора.
- Конечно, ты же собралась сегодня уехать, - вспомнила знахарка. - Я тебя провожу, не беспокойся. На рынке-то продуктов хотела в дорогу купить, да? Я тебе сейчас все дам, ты не беспокойся... И травок всяких, они всегда пригодятся!
- Мне бы лучше сразу зелья, - попросила я. Зелья и отвары после окончания Академии я ни разу не варила и все рецепты давно выветрились из головы, а конспекты остались в родительском доме.
- Конечно, - кивнула Урша и куда-то унеслась.
Порошки, зелья, отвары, сухие травки в специальных стеклянных баночках, даже прессованные зеленовато-коричневые таблетки - что только не совала знахарка в холщовую сумку с аляповатой заплаткой на боку. 'Облаков Облегчения' мне досталось сразу пять пузырьков, причем из одного Урша заставила меня отпить прямо сейчас, услышав мою жалобу на боль в спине. Сумка распухала на глазах. Когда она наполнилась, женщина жестом фокусника вытащила еще одну, на этот раз двумя заплатками, и принялась наполнять ее едой. Я лишь мысленно посочувствовала Бретте, которой придется все это везти.
- Может, я пока пойду схожу за лошадью? - спросила я, наблюдая за Уршей.
- Нет, детка, пойдем вместе, - покачала головой она. В глазах блеснул недоверчивый огонек. Боится, что сбегу?
Банки с маринадами, два мешочка крупы, три большие ковриги хлеба (зачерствеют ведь!), палка колбасы, круг сыра... Заполнилась еще одна сумка, и Урша достала третью. Я захихикала: заплаток на ней было три. К счастью, на этой сумке запал знахарки закончился (а может быть, у нее просто не осталось продуктов).
Взяв одну из сумок, я потащилась к выходу. В животе неприятно булькал тардонский чай, ужас моего желудка. Урша шла следом, без усилий неся обе сумки. Еще и разговаривала, как заведенная, рассказывая про 'милого мальчика Пэлсика, который работает в столичном градоправительстве'.
Бретта стояла у коновязи. Рынок кончился, скотины у коновязи почти не было. Подкинув присматривающему за лошадьми мальчишке пару монет, я привязала сумки. Урша вызвалась проводить меня до ворот, но я убедила ее, что прекрасно дойду сама.
- Ну, до свидания, детка, - пустила слезу знахарка. - Будешь как-нибудь в Янеке - обязательно заходи. А может, и я к вам с матушкой как-нибудь соберусь приехать, на свадьбу, например. И помощи, если что, проси. Мало ли что там за некромантка!
- Непременно, - помахала ей я. - До свидания, госпожа Урша.
Тучная фигура знахарки исчезла за поворотом, и у меня словно свалилась гора с плеч. Конечно, она милая женщина и искренне желает мне хорошего, только не думает, так ли это для меня хорошо? Брак с Пэлсом, работа в королевской канцелярии, присмотр матери, которая после смерти отца вконец меня затеррорезировала... Это жизнь обычной аристократки, живущей под колпаком у родителей и не смевшей сказать и слова поперек. Хватит, я слишком долго была молчаливой тенью.
Размышляя о моем, слава всем богам, несбывшимся будущем, я неспешно дошла до ворот. Очередей на этот раз не было, но я все равно как вкопанная встала около будки стражников. На широкой перекладине с намалеванной наверху подписью 'Позор!' был пришпилен смутно знакомый плакатик.
Копии плаката, одна из которых висел в Гладильниках, до Янека не дошли. Зато появились его аналоги. Портрет, который я имела честь лицезреть, наверняка вызывал у всех его видящих легкую оторопь. Девушка (хотя без подсказки вряд ли бы кто догадался, что это девушка) с оскалом в пол-лица и тремя огромными кляксами на левой щеке больше напоминала обращенного оборотня в полнолуние, чем человека. Вставшие дыбом волосы незадачливый художник как следует заштриховал, из-за чего они оказались черными. Я приблизилась к плакату и смогла разглядеть внизу маленькие буковки: 'Типография К.Млерца. Город Айянькел. Тираж 143 экз.'
- Эй, госпожа магичка! - окликнул меня знакомый по утреннему подмигиванию стражник. - Кого-то узнали?
- Нет, - как можно ослепительнее улыбнулась ему я. - Видите ли, хочу как следует запомнить, а то вдруг я ее где-нибудь узнаю?
- Так за нее награды не положено, - искренне удивился моим благородным позывам стражник. - А то бы давно поймали!
- И давно ищут? Думаете, непременно бы поймали?
- Да к нам вчера вечером гонец плакат привез. А то бы не поймали! - гордо выпятил грудь мужчина. - Да я бы сам ее выследил и непременно бы поймал!
- Что ж, удачи в ловле, - закруглила разговор я и пошла к лошади.
- Госпожа магичка!
- Что? - обернулась я.
- А Вы к нам проездом или живете здесь?
- Проездом.
- А Вы к нам надолго? В 'Пивомании' сегодня, говорят, известный менестрель выступать будет! Аж из самой Леввы! Может, придете сегодня? Я за вторым столиком от входа у стены сидеть буду!
- Может быть, - растерялась я.
- Обязательно придите, не пожалеете!
В последний раз улыбнувшись стражнику, я пошла к воротам. А что, можно и в самом деле прийти. Вдруг получиться переубедить стражника подарить мне этот плакат? Повешу, как Трег, на стеночку у стола и буду искренне радоваться, что с такой-то некроманткой меня точно не спутают.