Аннотация: Наблюдатель высокоразвитой цивилизации вступает в борьбу с Гитлеровской Германией, помогая Советскому Союзу победить.
И один в поле воин.
1.
Теплый вечер, огромный красный шар заходящей звезды освещает зелень густого леса, и раскинувшийся передо мной город. Я стою на невысоком холме возле своего маленького звездолета-разведчика и смотрю на запад, не зная еще, что вскоре оттуда придет смерть.
Нет, смерть не мне - ничто на этой планете не способно причинить мне вред, но смерть тысячам и миллионам жителей, о жизни которых я пока еще так мало знаю и которые, вне всяких сомнений, являются разумными людьми.
Кажется, это время года здесь, на планете, называется лето, хотя астрономически это еще весна. Настоящее лето начнется только завтра - после самого длинного дня в году.
В бинокль я вижу двухэтажные дома, вижу паровоз - примитивную дымящую машину, катящуюся по рельсам, к ней прицеплены несколько зеленых пассажирских вагонов. И почему здесь так любят зеленый цвет?
Где-то за городом расположен аэродром - там находятся пожирающие органическое топливо летательные аппараты, местные называют их самолетами. Мне всегда доставляло удовольствие смотреть на то, как маленькие машины, полностью находящиеся во власти аэродинамики, выписывают в воздухе фигуры, способные сделать честь любому сверхманевренному звездному истребителю. Но больше всего меня поражала смелость летавших на них людей, бесстрашно поднимавших в воздух хрупкие конструкции из неизвестных мне материалов. Увы, все попытки пробраться на аэродром и изучить самолеты категорически пресекались охраной, и один раз я чудом избежал задержания.
Я часто ходил в город, наблюдал за жизнью местных, делал записи в журнал, отсылал их по транссветовой связи на базу "Старлайт". На данный момент нет необходимости вмешиваться, пусть даже у меня нет никаких ограничений. Я могу делать все, что мне заблагорассудится в пределах здравого смысла и возможностей моей техники.
Солнце зашло за зубчатую линию горизонта, ясное голубое небо посерело, и на нем загораются яркие звезды. Похолодало, но я все сижу и смотрю на город, освещенный тусклым электрическим светом. В бинокль мне хорошо видно деревянный столб с висящей на нем лампой накаливания, и я улыбаюсь своим мыслям - как много еще предстоит им узнать, как много сделать.
Озябнув, я возвращаюсь в звездолет, забираюсь в кресло под прозрачный купол кокпита и сканирую радиодиапазон. Теперь у них есть радио. Как же сильно они развились с тех времен, когда светлой памяти Теодор Эллисон побывал здесь со своей страшной миссией. А ведь планета совершила всего 36 витков по орбите вокруг звезды.
Я внимательно слушаю вечерние новости - в них рапортуют об успехах социалистического государства, о выплавке стали и чугуна, о миллионах штук папирос, произведенных недавно построенными фабриками. Да, здесь курят - вред этой чудовищной привычки еще не дошел до сознания людей.
Просканировав частоты, я нахожу музыку - это хорошо знакомая мне мелодия. Она настолько мне нравится, что я записал ее и выяснил у местных название, что стоило больших усилий. Оказалось, это танго "Рио-Рита".
Я выключаю радио, перевожу звездолет в режим ожидания, иду в маленькую каюту и ложусь на койку, установленную между правым бортом и серой махиной регенератора.
Никак не могу уснуть - все вспоминаю встреченную мной в городе симпатичную рыжеволосую девушку со вздернутым носиком и думаю о ее будущем. Кажется, ее зовут Ангелина, или просто Геля. Она такая забавная, все время шутит. Работает, по-моему, на аэродроме. Наконец, благодатный сон накрывает меня сладкой освежающей волной.
Я просыпаюсь от каких-то странных, едва заметных колебаний звездолета. Землетрясение? Глянул на часы - по местному времени только рассвело. Как есть, в трусах и майке, я забираюсь под прозрачный купол кокпита, и мое сердце сжимается от ужаса - город горит!
К небу поднимается жирный черный дым, оранжевое пламя пожаров освещает улицы, многие дома разбиты бомбами. А в небе... В небе черно от летающих машин - судя по размерам, это ударные самолеты, здесь их называют бомбардировщики.
С бомбардировщиков отделяются черные капли, они уносятся вниз, видны вспышки разрывов, и новое пламя поднимается вверх. Я недоумеваю - почему они бомбят город, там же спящие люди? Это нерационально даже с точки зрения расхода боеприпасов, о моральной стороне подобного зверства я и не упоминаю.
Я перевожу звездолет в состояние готовности, и страшный, нечеловеческий голос сообщает мне о запуске и самотестировании систем. Включив маскирующее устройство и режим ручного управления, я поднимаю звездолет в небо.
К сожалению, приходится довольствоваться частичной маскировкой - иначе я буду полностью слеп. Но и сейчас вряд ли кто обратит внимание на туманное пятно в небе, а если и обратит, то мне все равно - что они могут со мной сделать?
Системы вооружения включены. Нейтронные пушки готовы. Разведывательно-прицельная система захватила цель - ближайший ко мне двухмоторный бомбардировщик. До него достаточно далеко, к тому же я ниже и левее, но все равно на дисплее отчетливо видно хищное тело с заостренным стеклянным носом. На крыльях - кресты, на хвосте - какой-то паучий знак. Открылись створки, и вниз, на мирный город со спящими людьми посыпались несущие смерть и разрушение бомбы.
Ну ничего, сейчас я с тобой посчитаюсь, жаль, что у меня нет дезинтегратора - а то бы я смел всю эту армаду с неба. Проклятый Кларенс, ему дезинтегратор нужнее, видите ли.
Палец откидывает крышечку с кнопки "Залп". И вдруг страшная мысль окатывает меня, словно ледяной водой. "А дальше что?" Ну, собью я один бомбардировщик, ну десять, сто. Но я не смогу сбить их все!
И даже если бы у меня был дезинтегратор, я не знаю, сколько здесь всего самолетов, сколько еще городов они бомбят. А ведь наверняка есть наземные войска! От осознания собственного бессилия мне хочется плакать, биться головой о приборную панель.
Я еще ни разу не был в такой ситуации, когда вся моя огневая мощь была бы бессильной - здесь не помогут даже имеющиеся в крыльях звездолета полуторамегатонные термоядерные ракеты, они уничтожат всех, не разбирая, кто свой, а кто чужой.
Сопровождение бомбардировщика отменено. Я прохожу на малой высоте над городом, с близкого расстояния вижу дым, горящие дома, лежащие на улицах мертвые тела мирных жителей. Вижу и живых, они бегут по улицам, видимо, сами не знают, куда.
Железнодорожная станция разворочена, горит, вагоны поезда сброшены с рельсов. Белым паром окутан лежащий на боку паровоз.
У меня перед глазами стоит лицо Гели, ее зеленые, со смешинкой, глаза. Прохожу несколько раз над городом - бесполезно, искать ее с воздуха все равно, что искать иголку в стоге сена - не поможет даже разведывательно-прицельная система.
Знакомый мне аэродром разрушен, летное поле покрыто воронками. На аэродроме суетятся люди, но сделать они ничего не могут - разбитые самолеты лежат на земле, некоторые из них горят чадным, дымным пламенем. Гели нет. Здесь мне делать нечего. Пока нечего.
Я сажаю звездолет на опушке леса, в стороне от ведущей в город дороги, выключаю маскировку и отправляю по транссветовой связи на базу донесение о случившемся. Ответ приходит неожиданно быстро: "Закрыть дело, замести его под ковер, действовать по обстановке".
Значит, на базе считают, что обитатели планеты должны сами разбираться со своими проблемами. Видимо, здесь развернется большая и кровавая борьба, повлиять на исход которой я в принципе не в состоянии, несмотря на отсутствие прямого запрета на вмешательство.
Я смотрю на дорогу, ее хорошо видно из кокпита, и думаю о том, что если я не могу спасти всех, то надо попробовать спасти хотя бы одного. Вернее, одну. Мне обязательно надо найти Гелю. Если она жива, конечно.
2.
На аэродроме было безлюдно. Только что взошедшее солнце осветило своими лучами ужасную картину разрушений. Я взял образцы с разбитых летающих машин и собирался уже вернуться в звездолет, как меня окликнули:
- Антон! Ты что здесь делаешь? Что это?
Я обомлел. Это Геля, она застала меня, можно сказать, на месте преступления. Летный комбинезон ей очень идет, короткие рыжие волосы задорно торчат из-под шлемофона. Но откуда она взялась? На аэродроме никого нет - я тщательно просканировал местность.
- Это? Турбоэлектроход "Тикондерога".
- Мне сейчас не до шуток, Антон. Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?
- В редких случаях. Это звездолет.
- Звездолееет? - недоверчиво протянула Геля. В ее голосе прозвучала целая гамма чувств - начиная от недоверия и заканчивая удивлением.
- Свои эмоции будешь выражать потом. Лучше скажи, что ты здесь делаешь?
- Я за документами. Их забыли при перебазировании. Мой самолет стоит там, за разрушенным ангаром. Помоги мне, хорошо?
- Олл райт, в смысле, показывай дорогу.
Мы пошли к двухэтажному кирпичному зданию возле забора из колючей проволоки. Как это здание уцелело при бомбежке, осталось для меня загадкой. Бумаг было много, мы набили ими две большие картонные коробки, и потащили их в сторону разбитого ангара.
Когда моему взору открылось то, что Ангелина называла самолетом, я едва не выронил свою ношу.
- Что это? Что это за... за... - я не мог подобрать подходящее определение перетянутой проволокой конструкции с четырьмя крыльями.
- У-2, связной самолет в нашем полку. Слушай, как хорошо, что ты здесь! Мотор заглох, помоги его запустить.
- Говори, что делать, - я не стал интересоваться причинами, почему девушка полетела одна.
- Садись в кабину. Когда я скажу тебе "контакт", отвечай мне "есть контакт" и начинай крутить эту ручку. Плавно и быстро. Когда раскрутишь, говори мне "от винта". Когда я проверну винт, мотор заработает. Понял?
- В общем, да.
Геля повернула винт и закричала:
- Контакт!
Я начал крутить ручку, подчинившуюся мне со значительным усилием. В металлической коробке что-то зажужжало.
- Есть контакт! От винта!
- Есть от винта!
Геля дернула за лопасть и отскочила. Винт провернулся несколько раз, мотор чихнул и замолк.
- Давай еще раз!
Ближайшие полчаса мы активно пытались запустить двигатель. Ангелина манипулировала разными рукоятками в кабине, доставала из двигателя какие-то детали - все оказалось напрасным. Двигатель зеленой стрекозы не запускался. Мы увлеклись этим процессом настолько, что едва не влипли в серьезные неприятности.
После очередной неудачной попытки запуска я посмотрел в сторону дороги. Из пылевой завесы материализовался небольшой танк с уже знакомым мне крестом на башне. Два грузовика с солдатами катили в нашу сторону. Я показал девушке рукой на неожиданных гостей.
Геля побледнела:
- Немцы...
Я посмотрел в испуганные зеленые глаза и меня словно пробил электрический разряд. Нет, Ангелину я здесь не оставлю.
- В звездолет! Бегом марш!
- Документы!
В такой момент ее интересовали документы! Я похлопал по висящему на поясе бластеру, да так и оставил оружие в чехле - все же не надо привлекать к себе лишнее внимание. Времени у нас немного, но оно есть. А когда мы заберемся в звездолет, никто и ничто на этой планете не будет в состоянии причинить нам вред.
- И документы туда же!
С коробками в руках мы добежали до звездолета и вскочили в шлюзовую камеру, вокруг нас засверкали голубоватые искорки, кожу приятно защипало - дезактивация. В кокпите я усадил Гелю в кресло навигатора, быстро включил маскирующее устройство и поднял звездолет в воздух. Мы стали почти невидимы.
- Самолет! Нельзя оставлять его врагу - спохватилась Ангелина.
- На мой взгляд, если бы немцы схватили тебя, было бы хуже. Ладно, давай куда-нибудь свалим уже отсюда. Маскировка - штука хорошая, но энергосистему подсаживает.
- Да, - прошептала девушка, - кто ж знал, что немцы так быстро?
- Честно говоря, я тоже не ожидал, что они будут наступать такими темпами. И куда они там, на базе, смотрят?
Тем временем зведолет описал широкий круг радиусом несколько километров и вышел обратно к аэродрому. Я включил разведывательно-прицельную систему. На дисплее было отлично видно, как немцы разглядывают архаичный биплан, казавшийся доисторическим чудовищем даже по сравнению с самолетами, за полетами которых я когда-то наблюдал.
- Ну и конструкция. Как он вообще не разваливается в полете?
- Да, это не твоя громила в десять тонн, - обиделась девушка, довольно точно оценив массу звездолета.
- Не надо грязи! Семь с половиной, по вашей системе мер. И всего пятнадцать с половиной метров в длину.
- У тебя есть пулеметы или что-нибудь подобное?
- Чего у меня только нет. Есть нейтронные и ионные пушки, ракеты, боевой лазер и даже выдвижная турель.
- Так уничтожь их!
- Кого? Немцев? Какой в этом смысл? Я не смогу убить их всех!
- Как - какой смысл? Каждый убитый враг приближает нашу победу!
- Ну уж нет. Я сейчас в первую очередь разведчик, и выдавать себя мне нет никакого резона.
Я повел звездолет над лесом на восток. Внизу проплывало освещенное утренним солнцем зеленое море деревьев. Ангелина смотрела по сторонам и вдруг вскрикнула:
- Немцы! Истребители!
Вот это глазищи Я с трудом заметил пару точек, и то лишь потому, что знал, куда смотреть.
- Что ты кричишь? Я и так вижу их на дисплее. Я прекрасно вижу все, что творится вокруг в радиусе пары сотен километров. Они нас не видят.
- А мне кажется, они идут прямо к нам.
Я проверил маскировку - включена.
- Да не может быть!
Я посмотрел назад, в сторону левого крыла. Со звездолетом творилось нечто странное: вместо почти невидимого туманного пятна появился хорошо заметный полукруг, он переливался разными цветами и сверкал яркими всполохами. Нежные пастельные тона сменялись режущими глаз блестками.
Наверное, гравитационная нестабильность исказила маскирующее поле, и нет ничего удивительного в том, что пилоты истребителей заинтересовались необычным явлением.
Я не стал выключать маскировку - пусть полюбуются разноцветной иллюминацией, знать же истинные формы и размер звездолета моему противнику пока рановато.
- Геля, ну-ка давай о них все, что знаешь!
- "Мессершмитт БФ-109Е", скорость 575, дальность полета 1000, вооружение - две 20-мм пушки и 2 пулемета.
- Долго учила? Не обижайся. А давай с ними поиграем, посмотрим, на что они способны?
В течение десяти минут я "играл" с двумя маленькими остроносыми самолетами. Надо отдать должное пилотам - я "переигрывал" их только потому, что звездолету не писаны законы аэродинамики.
Я разворачивался почти на месте, набирал скорость и сбрасывал ее, постоянно оказываясь в хвосте "Мессершмиттов". Азарт боя охватил Гелю. Девушка постоянно следила за противником и пыталась подсказать, что делать.
- Уходи вправо, ведомый разворачивается, сейчас откроет огонь! Давай вверх, на вертикаль!
Под конец я пропустил противника себе в хвост и, когда к звездолету потянулись дымные трассы, толкнул ручку управления ускорением вперед. Звездолет рванулся, словно на него попала кислота, и за пару секунд набрал скорость тысячу километров в час. "Мессершмитты" остались далеко позади.
- На сверхзвук выходить не буду, иначе я распугаю всех оленей и раков в радиусе ста километров от звездолета. Сейчас мы найдем себе пристанище где-нибудь в лесу и поедим. Я тут прихватил немного супчику китайского - это хорошая еда.
Доклад номер ... отделу паранормальных явлений "Аненербе" от гауптмана Рудольфа Крамера.
23 июня 1941 года мы в паре с лейтенантом Августом Йоханом вылетели на свободную охоту. В 30 километрах от города ... мы заметили в воздухе необычное свечение. При ближайшем рассмотрении мы увидели объект, напоминавшей формой сплюснутый диск, переливавшийся разными цветами. Попытки принудить объект следовать в нужном нам направлении успеха не имели - объект маневрировал за пределами возможностей наших самолетов. При попытке обстрела объект увеличил скорость и ушел за пределы видимости. Израсходовано 22 снаряда к пушкам MG-FF и 118 патронов к пулеметам MG-17. На земле никаких следов объекта не обнаружено. К сожалению, самолеты Bf-109 модификации "E" не оборудованы средствами объективного контроля за уничтожением противника (фотопулеметом).
Приложение: рисунок гауптмана Крамера Р.
Резолюция: гауптмана Крамера и лейтенанта Йохана не посылать на боевые задания до опроса их комиссией отдела паранормальных явлений. Комиссии немедленно вылететь в район города ... для расследования. Президент общества "Аненербе" рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
3.
- Но почему английский? - спросила Геля, доедая сгенерированный суп. Она уже переоделась из летного комбинезона в выданные мной серую рубашку и брюки.
- Нет, китайский. Я взял образец в одном из лучших ресторанов Пекина.
- Язык! Язык английский, а не суп, - вздохнула девушка, - Почему все надписи у тебя на английском языке?
Я пожал плечами.
- Это даже для нас загадка - почему в Галактике совпадают многие языки. Существует несколько теорий на этот счет - согласно одной из них какая-то сверхцивилизация направляет развитие остальных, как бы синхронизируя их между собой. Мы называем эту сверхцивилизацию Дирижеры.
- А вы, значит, дирижируете нами? - в голосе Ангелины была горечь.
- Это для вашего же блага, - я отправил в рот соленый сухарик и запил его томатным соком, - А вот что интересно - никто никогда не видел никаких материальных следов Дирижеров, только косвенные признаки их деятельности. Откуда ты знаешь английский?
- Из института... я училась на астронома... и летала в аэроклубе, по комсомольской путевке. Когда ты доставишь меня в полк? - неожиданно в упор спросила девушка, глядя мне прямо в глаза.
- В полк? А хо-хо не хо-хо? Забудь об этом!
- Я должна быть на фронте и бить врага!
- Послушай, дорогуша! Не забывай, ты в плену у немцев или и того хуже - мертва!
- Так я теперь у тебя в плену? - Ангелина задохнулась от негодования.
- Почему сразу в плену? Ты призвана на военную службу, считай, что я - твой новый командир.
- Я служу не тебе, а Советскому Союзу!
Я поморщился.
- Только давай без излишнего пафоса. Вряд ли на своем перевязанном проволокой тарантасе ты поможешь своей стране больше, чем здесь у меня. Но если ты все-таки настаиваешь...
- Да, пожалуйста, отвези меня в полк. Я покажу, куда лететь - сникла Геля.
Заставлять девушку подчиняться у меня не было никаких прав: принцип добровольности превыше всего. В конце концов, разве она просила меня спасать ее?
Я поднял звездолет и полетел в указанном Ангелиной направлении. На трансзвуковой скорости мы добрались до нужного места за десять минут.
Несколько танков, два самолета с крестами, солдаты в серых мундирах не оставляли никаких сомнений в том, что аэродром захвачен немцами, а полк улетел в неизвестном направлении.
После еще нескольких минут полета на восток, на горизонте показался столб зловещего черного дыма - там горело что-то огромное. И чем ближе, тем выше становился этот столб, он возвышался над горизонтом, как огромный указательный палец, упиравшийся в безоблачную синеву неба.
Наконец нашим глазам открылась ужасная картина: горели танки. Их было, наверное, не меньше сотни, я даже протер глаза - не мерещится ли мне все это? Кто уничтожил эту армаду, способную смести любого противника?
- Ничего себе, - только и смог произнести я, выпуская посадочные опоры.
Немцев не было - передовые части, ушли далеко вперед, тыловые отстали. Сейчас никому не было дела до этого поля смерти.
Дверь шлюза открылась, и я закашлялся - дым и отвратительный смрад защекотали мне горло. Пахло раскаленным металлом, горящим топливом и... горелым мясом.
Мы вышли из звездолета в густую зелень травы. Некоторые машины были целы на вид, лишь небольшие отверстия в броне говорили об их повреждениях, некоторые изуродованы, сорванные внутренним взрывом башни валялись рядом.
За одним из танков справа от меня раздался стон. Я вздрогнул и похолодел от ужаса - невозможно даже представить, что человек с такими чудовищными ожогами и оторванными по щиколотку ногами может жить. Танкист безуспешно пытался доползти до лежавшего в нескольких шагах от него револьвера.
Полные боли глаза впились в меня, и я нажал на спуск бластера. Красноватый луч ударил в страдальца, и от человека остался обугленный скелет, с треском развалившийся на отдельные кости. Я подобрал лежавшее в траве оружие - барабан был полон.
- Зачем ты... так? - упрекнула меня Ангелина, когда закрывшаяся дверь звездолета отделила нас от смрадного чада горящих машин.
- Как - так? А что мне еще надо было с ним делать? У меня здесь нет медстанций с телеподами, только бесполезные в данном случае аптечки.
- Я не об этом. Не в скелет же! Он боевой офицер, а ты его...
- А, вон ты про что. Извини, это самое слабое оружие, какое у меня есть. Я и так слишком потрясен, чего ты от меня вообще хочешь, а?
Звездолет поднялся на сто километров. Небо потемнело, в вышине зажглись далекие звезды. Планета начала поворачиваться под нами, подставляя под нас коричневое пятно далеких степей.
- Мы куда? - спросила меня девушка, безуспешно пытаясь отгадать цель нашего полета.
- В Казахстан. Есть такая железнодорожная станция - Тюра-Там, немного к северу от нее площадка, куда иногда садятся челноки с тяжелых звездолетов. Там же аварийная станция связи. Мы можем отдохнуть, а заодно и немного поработать. Возле Тюра-Тама я тебя высажу, и... валите Вы, куда хотите. Хоть на поезде до Курумоча.
- И как я объясню свое появление в Казахстане? Не могу же я тебя подставить. Если я разболтаю о тебе...
- Да можешь разболтать, на здоровье. Кто тебе поверит? Но наконец-то ты начинаешь хоть что-то соображать - вопросов будет много, и как уж ты объяснишь все своим - твое дело.
- Ай! Мы разобьемся! - закричала Ангелина, когда земная поверхность рванулась нам навстречу. Я не успел ничего сказать, как звездолет уже стоял на своих опорах посреди пыльной казахской степи.
- Ха-ха, саечка за испуг! С непривычки это действительно страшно - автопилот думает куда быстрее человека.
- Ну что ж, - серьезно продолжил я, - теперь быстро в каюту, отдыхать и не мешать мне. Никаких вопросов и предложений, что бы я ни делал, я пока обдумаю, как нам обтяпать одно маленькое дельце.
4.
Организовав Ангелине уютную постель на своей собственной койке, я улегся на откидную полку, не забыв прихватить портативный компьютер. Джентльмен, однако.
Почему-то присутствие другого человека смущало меня, и я ушел в машинное отделение, не обращая внимания на удивленный взгляд девушки.
Там, лежа на матрасе в проходе между реакторами левого и правого бортов, я посылал по транссветовой связи пакеты запросов и тщательно изучал приходящие мне материалы. Вот тогда у меня в голове родился замечательный план.
Когда я закончил, Ангелина спала, мирно посапывая аккуратным носиком.
Я выбрался в кокпит и на пару секунд включил прожектора - снаружи поднялся ветер, все вокруг заволокло пылью. Внутри звездолета было тихо, тепло и уютно. Все, что мне оставалось - пойти в машинное отделение и провалиться в глубокий сон.
От завывания сирен я едва не подскочил до потолка. Утечка радиации! Метнувшись к реакторам, я глянул на дисплеи - нет, все в порядке, никаких отклонений. Да что же может так фонить?
Обернувшись, я увидел Гелю - она стояла в проеме, видимо, я забыл задраить воздухонепроницаемую переборку. Девушка сделала шаг назад и вой сирен сразу же прекратился.
- Ну-ка, стой! Снимай часы, быстро!
- Зачем?
- Говорю же - снимай!
Я сунул часы в регенератор - кроме генерации разных вещей регенератор мог использоваться и для субатомного анализа любого предмета.
- Ну ничего себе, часишки - вы там совсем обалдели? Радий на циферблате и стрелках! Излучение в сотню раз больше фона - и это только по гамме. По альфе там вообще ужас.
- Получается, я свои часы обратно не получу? - грустно спросила Ангелина.
- Почему? Сейчас получишь. Забирай. Я заменил радий светонакопительным составом. Все, я спать. Что ты на меня так смотришь?
- Спать? Уже девять утра!
- Не издевайся. Слушай, мне и так здесь тяжело - у вас сутки всего двадцать четыре часа, - я задраил за собой массивную переборку машинного отделения.
5.
Ангелина активно пыталась съесть бифштекс. Не то, чтобы в этом было что-то предосудительное, просто я не успел ее кое о чем предупредить. В конце концов, глядя на мученицу, я отобрал у нее тарелку и сунул обратно в камеру регенератора, нажав кнопку с красным крестом. Был бифштекс - нет бифштекса. Дезинтегрировался в "сырую массу" - упакованные атомные ядра с ободранными электронными оболочками.
- У тебя интересная машина, - заявила мне девушка, жадно глотая горячий кофе. - Рог изобилия. Только с мясом беда - как... подошва какая-то, что ли.
- Проблема генерации органических волокон животного происхождения, - кивнул я. - Что только мы ни пытались делать. Но котлеты получаются вполне себе ничего. Сейчас я попытаюсь тебе одежду соорудить - неудобно же в летном комбинезоне.
- Слушай! - глаза Гели засверкали, - С этим... регенератором можно и коммунизм построить!
- Запросто! У нас и есть коммунизм по вашим меркам. В деньгах нет никакого смысла, если каждый может без проблем сгенерировать себе все, что пожелает.
- Кто же тогда работает?
- Никто. Мы и не работаем - каждый занимается тем, что ему нравится делать. Одиночный муравей тащит соломинку в свою сторону, но в среднем получается развитие. Лишь в редких, исключительных случаях, возможна отдача приказов, которым нельзя не подчиниться. За последние сорок лет я знаю только два подобных случая.
- А ты?
- А что я? Мне всего лишь дана рекомендация не вмешиваться. События начали развиваться непредсказуемо - "наверху" никто не знает, что делать. Но я им еще покажу, что и один в поле воин.
- Да, с твоими возможностями запросто можно было остановить...
- Невозможно. Нельзя в одиночку воевать против целой цивилизации - проще ее уничтожить. Всю. До последнего индивида.
Ангелина в ужасе вытаращилась на меня, а я продолжал, словно не замечал испуга в зеленых глазах:
- Теоретически твоя страна обречена, но я кое-что придумал. У нас есть несколько дней, пока не придут нужные мне материалы. Выбирай, куда мы с тобой полетим.
- На Луну, - прошептала девушка.
- Хозяин-барин. Поехали.
- Постой. Я же... пошутила.
- Зато я абсолютно серьезно. Вот сейчас введу координаты, и поедем. Послушай, эта штука за полчаса прыгает на десятки тысяч световых лет, ты думаешь, она не долетит до Луны?
- Я знаю, что долетит! - закричала Геля. - Я не могу развлекаться с тобой, когда гибнет моя страна! Мои товарищи проливают кровь, я должна быть с ними!
- Снова пафос? - злобно произнес я. - Ты мне нужна, как мичман адмиралтейству. Я обещаю, что как только ты выполнишь мое задание, будешь вольна идти на все четыре стороны. И даже на пять.
Звездолет подскочил и ринулся в небо, затянутое мрачными серыми облаками. Всего четыреста тысяч километров, но их предстояло пройти в трехмерном пространстве, без мошенничества вроде гиперперехода или особого сверхсветового режима: мешает интерференция масс. Забавный парадокс: прыжок на десять тысяч световых лет длится пару часов вместе с выходом в точку равных энергий, а до Луны мы летели целых восемь часов.
Когда под нами проплывали освещенные солнцем лунные пейзажи, уютно расположившаяся в кресле навигатора Ангелина, что называется, "проснулась":
- Невесомость? Где невесомость? Она должна была быть, пока мы летели в пространстве.
- Циолковского начиталась, да? - я издевательски высунул язык.- Генератор гравитации и компенсатор перегрузок - спинной хребет корабля. Впрочем, на обратном пути могу тебе дать поплавать. Говори, где будем садиться? Что бы ты хотела увидеть?
- Прямая стена. Я всегда смотрела на нее в телескоп.
- Ты уверена? Что ж, вперед, - я проделал необходимые манипуляции на пульте управления - Ждем восемнадцать минут.
Звездолет плавно, едва заметно прилунился на склон пологой гряды, простиравшейся от горизонта до горизонта. Посадочные опоры выровняли машину по гравитационному уровню.
- Пожалте, леди. Прямая стена, все по Вашему запросу. Правда, здесь ночь, новолуние по-вашему, но света Земли вполне хватает, чтобы разглядеть подробности.
- Перестань шутить! - гневно сверкнула глазами Геля. О, как она была прекрасна в этот момент. - Рупус Ректа - огромный уступ высотой в сотни метров. Именно поэтому его так хорошо видно в телескоп!
- Реальность, увы, куда менее красива, нежели сказка. При наблюдениях с Земли кажется, что Прямая стена - отвесная скала, но в действительности ее кажущаяся крутизна всего лишь оптическая иллюзия вследствие высокого контраста лунной поверхности. Максимальный уклон данного геологического образования не превышает двадцати градусов, - закончил я менторским тоном.
- Ты говоришь, как профессор Петров из института Штернберга.
- А мы с ним вообще друзья, - разоткровенничался я.
- Кстати, вам еще предстоит узнать, что на Марсе нет жизни, а Венера так и вовсе филиал ада с облаками серной кислоты и температурой на поверхности в полтысячи градусов. И давление там под сотню атмосфер.
Оставив бедную девушку переваривать полученную информацию, я поднял звездолет в черное, усыпанное немигающими блестками звезд, лунное небо и продолжил, так сказать, обзорную экскурсию, пытаясь успеть показать моей невольной соратнице как можно больше за отведенный нам короткий промежуток времени.
- Странно, - неожиданно произнесла Ангелина, - Ты никогда не пытался приставать ко мне, как к женщине. Неужели я такая... уродливая? Ведь дружбы между мужчиной и женщиной не бывает!
Я едва успел увернуться от выросшей передо мной белой, словно раскаленной, скалы. Ничего себе вопросы ее интересуют. Надо срочно садиться, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.
Аккуратно прилунившись на дне небольшого кратера, я ответил:
- А мы и не друзья. Мы - деловые партнеры. У нас взаимовыгодное сотрудничество, ничего более.
Геля, казалось, была оскорблена до глубины души:
- Я думала, ты ко мне хоть что-то испытываешь.
- Почему нет? Конечно, ты мне нравишься, как и всякая приятная на вид девушка, но не настолько, чтобы бросаться на тебя с риском получить по тыкве пистолетом ТТ. Если что, он весит восемьсот с лишним грамм, и изготовлен из высококачественной оружейной стали.
Впервые с начала войны я увидел светлую, как весеннее солнце, улыбку Ангелины. Ночью она пришла ко мне в машинное отделение. Увы, я снова забыл задраить переборку.
6.
Документы готовили почти неделю, впрочем, пока еще у меня было время. Мне удалось обмануть всех, в том числе и собственное командование: истинное предназначение чертежей было известно только мне, в противном случае я был бы немедленно лишен всякой поддержки: на базе списали и Советский союз, и миллионы его обреченных граждан.
Микрофильмов хватило на небольшой кейс: вряд ли кто-то на Земле мог прочитать чертежи в электронном виде. Все под мою легенду: на английском языке, тщательно пронумеровано. Последним я вынул из камеры регенератора большой сверток и несколько "корочек".
- Держи, это твое задание, - обратился я к наблюдавшей за моими действиями Ангелине. - Сверток доставишь профессору Петрову в институте Штернберга. Я сам не могу к нему идти, иначе он заподозрит неладное. Вот твои новые документы.
- Здесь не мое имя... Какая-то Евгения...
- Разумеется, не твое. Привыкай. Тебе придется начать новую жизнь: записаться на курсы летчиков, пройти еще раз обучение и только тогда начать воевать. Нет, ты можешь действовать самостоятельно под старым именем, но вряд ли твои объяснения удовлетворят сотрудников НКВД.
- А мои контакты в институте? Учеба. Я хотела закончить ее. После войны.
- Обо всем позаботится профессор Петров. После войны притопаешь прямо к нему.
- Что ты вообще собираешься делать? - резко спросила Геля.
Я замер. Говорить или нет? Была не была: пусть знает правду.
- Думаю, пора рассказать тебе, что меня зовут вовсе не Антон. Мое настоящее имя - Бруно Хортон. Я собираюсь отправиться в Германию, и предложить третьему Рейху аванпроекты новейших вооружений. Разработаны на нашей базе, между прочим.
- Паршивый предатель. Какая же ты гадина, - в руках Ангелины появился пистолет, глаза засверкали лазерными лучами праведной ненависти. Ах, какая она прекрасна в своем стремлении покарать изменника. Наверное, мое любимое дело - доводить женщин до ручки.
- Если ты меня убьешь, тебе не выбраться отсюда, с Луны. Так и умрешь от старости, питаясь сгенерированными котлетами.
- Пусть! Зато я...
- ... собственными руками уничтожу свою страну, - грубо оборвал я девушку, державшую в руках отнюдь не весло. Она почему-то не стреляла. Жаль, иначе все уже закончилось бы.
- Я не верю ни одному твоему слову!
- Придется поверить, - на экране портативного компьютера появился один из чертежей. - Видишь, какой танчик? Двести тонн, электрическая трансмиссия. Настоящее супероружие. Вместо него можно было бы сделать целый батальон обычных средних танков.
- Да он же один может...
- ... сломать все мосты, увязнуть в грязи и тихо издохнуть от какой-нибудь мелкой авиабомбы. Еще у меня имеется проект подводной лодки, гигантской пушки калибром за полметра, реактивного истребителя, баллистической ракеты и даже кое-какие наработки по расщеплению атомного ядра, правда, в некоторых коэффициентах приписан лишний нолик.
- Кажется, я начинаю понимать, - в глазах девушки уже не было ненависти.
- Именно, сообразительная ты моя. Наша цель - "перегрузить" немецкую экономику, заставить ее распылить свои силы, разрабатывая чудо-оружие вместо того, чтобы сосредоточиться на выпуске больших масс утилитарного вооружения. Отомри!
Я мягко, но настойчиво, отобрал у Ангелины пистолет. На память. Теперь у меня есть целых два образца местного оружия.
- Тебе поверят там, в Германии?
- Не зря я посылаю тебя к нашему главному "регрессору" Петрову. Надеюсь, с его помощью легенда будет достаточно убедительна. Как ты сама видишь, у меня вполне арийская внешность. Я говорю по-немецки с акцентом, что лишь подтвердит мои слова. Разумеется, всякое может быть, но стоит рискнуть, чтобы... - я едва не сказал "увидеть лица моих оппонентов из галактического Совета развития".
- И ты отдашь жизнь за мою страну? Боже мой, какая я дура. Ведь пистолет мог выстрелить, - Ангелина шмыгнула носом и прижалась ко мне, едва заметно вздрагивая сильным телом.
Я не стал уточнять, что внутри звездолета никто и ничто не в состоянии причинить мне вред.
7.
Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Выдержка из протокола N... допроса Бруно Хортона, 34 года, по происхождению истинный ариец, подтверждено замерами черепной коробки.
- Где Вы родились?
- В США.
- Почему Вы приехали в Германию?
- Это был мой долг, как немца.
- Откуда у Вас чертежи перспективных разработок?
- Я работал в секретной лаборатории "Черная Меза", мне удалось устроить диверсию и выкрасть чертежи. Надеюсь, Вы отнесетесь с пониманием, к тому, что это микрофильмированные копии, не оригиналы.
- Какую должность Вы занимали?
- Ведущий инженер и шеф-пилот в отделе разработки дисковых летательных аппаратов.
- Почему никто не знает об этой лаборатории?
- Она чрезвычайно засекречена. То, что мне удалось скопировать чертежи - большая удача. Если бы не заместитель начальника охраны Оберштейн, мне это никогда бы не удалось.
- Где сейчас Оберштейн?
- Погиб, прикрывая меня во время эвакуации лаборатории.
- Почему Вы не приехали в Германию сразу после начала войны?
- Это было не так просто, учитывая место моей работы. Кроме того, я ждал удобного случая, чтобы приехать не с пустыми руками.
- Как Вы можете подтвердить свои слова?
- Никак, я думал, наличия чертежей будет достаточно.