В царстве Кощщея, бессмертного в циклах времён год

              Александр Житников
            ИВАН - КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН.
                    4
 "В цепи человек стал последним звеном,
И лучшее всё воплощается в нём.
Как тополь, вознёсся он гордой главой,
Умом одарённый и речью благой
Вместилище духа и разума он,
И мир бессловесных ему подчинён.
Ты разумом вникни поглубже, пойми,
Что значит для нас называться людьми
Ужель человек столь ничтожен и мал,
Что высших ты в нём не приметил начал?
Земное с небесным в тебе сплетено;
Два мира связать не тебе ли дано".
"Шахнаме". Фирдоуси.

 Славянские мифы, превращённые, в устной народной традиции, в волшебные сказки,
сохранили дух языческой культуры палео-неолитических времён.
Судьбе было угодно распорядится так, что-бы славяне, после войн вилионской (Волыно-
туровской) Трои с народами ахейской Греции и островов Средиземного моря, рассеялись по
берегам Чёрного моря, от Фракии до Урарту, от Средиземного Дуная до Балтийского моря.
В конце 8-го столетия до н. э. ассирийский царь Саргон 2, совершил опустощителный военный
поход в царство Урарту. На обратном пути он стремительно выдвинулся к культовому центру
Урарту, городу Муцациру, где находился главный храм бога Уалди, как называли его
ассирийцы. Урартийцы называли его Халди. Воины Саргона взяли город штурмом, разграбили
царскую и храмовую сокровищницу, разрушили город и храм, уничтожили бесценные рукописи
славянского культа бога Уалди (Халди, Булалда, Балда, природно-переродного Баллтана,
Воллота, Владимира, Хулалдун).
Много бесценных предметов славянской культуры, в том числе письменных, погибло в
результате десятилетнего грабежа народов Малой Азии (Анат-Атолии или Атланат-Атании,
Атланас-Атании, Асуланас-Атании, Абаланас-Атании, Ахуранас-Атан, Пирамидно-Пламенистому
Прометею-Атланту) ахейскими воинами. Последний погром памятников языческой культуры
славян был призведён христианскими миссионерами в первом тысячелетии новой эры, когда
славянские язычники вынуждены были, по воле своих князей, принять новую веру, веру в
Иисуса Христа.
Египетский жрец, объясняя Солону, греческому мудрецу, причину скудости познаний греков в
событиях древних веков, говорит: "Какое бы славное или великое деяние или вообще2
замечательное событие ни произошло, будь то в нашем краю или в любой другой стране, о
которой мы получаем известия, всё это с древних времён запечатлевается в записях, которые
мы храним в наших храмах; между тем у вас и прочих народов всякий раз, как только успеет
выработаться письменность и всё прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь
в урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь
неграмотных и неучёных. И вы снова начинаете всё сначала, словно только что родились,
ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих. Взять
хотя бы те ваши родословные, Солон, которые ты только что излагал (о Фаэтоне, сыне Гелиоса;
о Форонее, почитаемого за первого человека; О Ниобе; и том, как Девкалион и Пирра пережили
потоп), ведь они почти ничем не отличаются от детских сказок".
Дваждырождённые, то есть прощедщие испытания через физические и духовные инициации
и посвящение (обучение) в мистериальную сущность Языческой Доктрины, среди славян, в
результате войн и невзгод миграционно - кочевой жизни, видимо, погибли, не успев записать
на пергаменте славянское видение основ Языческой доктрины, и даже осколков её - языческих
мифов славян. Всё, что успели записать из устного наследия предков, записали уже в новое
время. Ясное дело, все эти предания старины глубокой, сохранившие дыхание языческих
времён, запечатлённые со слов тех, кто ещё их помнил, весьма и весьма далеки от
совершенства языческого оригинала. Но даже в "детских сказках", как трактовал их египетский
жрец, не утеряно полностью их мифическое содержание, отразившее, некогда действительно
существовавшие, реалии доисторического времени: 1.реалии царства Куша (Кошщеева
царства); 2.царства Ивана-сына Курустана, царя крестьян и культа крёстного (перекрёстного)
хода солнца по неббному объёму; И, царства Василисы прекрасно-мудрой, женской ипостаси
языческого бога возрождения, египетского Осириса. Как говорится, каждому герою
необходимо иметь свою биографию, то есть историю своей жизни; так и нашему, героическому
предку, славянскому первочеловеку, равновеликому с иудейским Адамом, скандинавским
Аском, и индуистким Пурушей (прож-ивание), не пристало иметь своё бытие вне исторического
пространства, времени и географического местонахождения. Славянский Иван (соотносимый:
Аван, Абан, Атан, Адам, Там-муз, Ахан) в мировой мифологии не имеет, пожалуй аналогов,
равных себе. Можно, конечно, сравнить его подвиги с подвигами Гильгамеша (киркаммеша,
земля Каннеша, Нижняя земля, Пурушханнда, Беланистана, Ахуранаст), Геркулеса или
китайского Ихайя (Ихуана, Океана). Однако, из всех мифических героев древности, только
Ивану, сыну царя Курустана, удаётся с помощью зооморфных сил, ведущих борьбу с
зооморфными силами, защищающими Кощея бессмертного, захватить в свои руки управление
судьбоносным яйцом жизни и смерти самого Кощея Бессмертного и превратить его в
циклически умирающего и вновь воскресающего Бога Древности, бога циклов крестьянского
культа плодородия. Образ Кощщея, циклически умирающего и вновь воскресающего, а потому
и бессмертного в вечных циклах крестьянского культа плодородия, равновелик образу Ивана,
Крестьянского сына. Они по очереди, в циклах времён года домогаются возвращщения
(возрождения, воскрещщения, воскресения) Василисы, на своё поле годового цикла времени;
Кощщей, владыка потустороннего мира, вводит её в состояние зимнего анабиоза, а Иван,
распятый на небесно-горизонтальном кресте, возрастая за зимнее время в солнечной своей
силе, освобождает Великую Богиню Возрождения Жизни с помощъю зоо-астрологических сил,
выводит её, из мертвящего всё, анабиоза. Жизнь возрождается; игла, смерти подобного
анабиоза, сломана, спящая царица пробуждается; и мир, хранившийся в формах зерен, и
вновь, воспроизведённых яиц, возрождается, вступает под покровительство богини языческой3
мифологии, Василисы Басилевсовидной.Поэтому мифический образ Василисы более древний,
чем образ Макоши и восходит ко временам становления мифологии Осириса и Исиды, и
соотносимых с ними, Инанны и Астарты, Таммуза и Думмуси-Дионниса, Тиа-матери и Мардух-
хиана, Моря-да-Океана, Дня и Ночи, Баоси и Нюйвы, зоо-и-андроморфных змей, лягушек, птиц,
рыба-кит, слонов, волков, медведей, черепах, кабанов, львов, оленей, кошек, леопардов,
китоврас, химер, баранов и козлов, минотавров и кентавров, время чудесных перевоплощений
и рейнкорнаций (линий земной кодификации, когда по воле Бога всему давались имена).
Два претендента ведут борьбу под небом: Кощей (низхождение) олицетворяет собою
холодную, бесплодную и голодную Зиму, Василиса (восхождение)- весенне-летний период, а
Иван, сын Курустама (солнца, распятого на неббном кресте двух солнцестояний и двух
равноденствий), олицетворяет управление циклами времён года. Василиса, как было отмечено
выше, есть женская ипостась образа Кощея Бессмертного. Её статус зависит от того, в каком
положении находится в тот или другой период Иван, сын Курустама,в какую позицию годового
цикла времени он перешел, с каким астрологическим образом ассоциируется: в осеннее -
зимнем царстве Кощеева цикла времени, либо в весеннее-летнем царстве цикла времени
Василисы, времени интенсивных работ в крестьянских хозяйствах Курустама. Во время
господства царства Кощея Бессмертного Василиса находится как бы в летаргическом сне.
Приняв образ Царевны-лягушки, она замерла в оцепенении, и вместе с ней всё в миру замерло,
затаилось в ожидании близящейся развязки борьбы двух климатических аспектов годового
цикла времени
БИТВА ЗА ЯЙЦО.
Скоро сказка сказывается
да нескоро дело делается.
Русская пословица.
В соответствии со сказочной мифологией древних руссов дело обстояло так: после окончания
всех полевых работ, во время осенних праздников нового урожая лягушачью кожу сжигали на
костре (по одной из версий это делал сам Иван Царевич, как мистериальный жрец), а по другой
- это делали соперницы Лягушки-царевны, дворянская (каста воинов, кшатрии)да купеческая
(ремесленники, земледельцы, торговцы)невестки старших сыновей батюшки царя (абсолюта,
отца трёх сыновей), возможно в качестве ритуальной жертвы. Насильственное лишение
(сжигание) кожи преждевременно приводило к прерыванию акта ритуального
перевоплощения (рейнкорнации), поэтому Василиса не могла больше оставаться в образе
человеческом; потеряв кожу, её дух немедленно должен был вернутся в царство смерти, к
Кощею Бессмертному, изображаемого чаще всего в скелетизированном виде хозяина царства
мёртвых.
С этим никак не мог смирится Иван - царевич. Испросив благословления отца, он пускается в
путь, чтобы найти и освободить из кощеева полугодового плена Василису Прекрасную. С этого4
начинается языческая мистерия Руссов.
На пути к кощееву царству стояла избушка на курьих (мистика Тримурти, троичности
Первичной Субстанции и Числа Зверя из вулканической бездны) ножках. Иван произнёс
заклинание: "Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!". Избушка и
развернулась. В избушке на курьих ножках жила Баба-Яга.
Мифология бабы огненной (Хумбаба, Хунбаба, Баба-огонь), уходит своими корнями в седую,
пале-неолитическую древность. Именно тогда зародился культ женщины в её трёх ипостасях
или аспектах прявления: 1. девочка-девушка;
2. зрелая женщина;
3. мудрая старая женщина (бабушка).
Культ матери всего живого. И неживого тоже: в образе вулканической праматери, начальной
прародительницы Вселенной. В Египте - это Нут (мать-космогенетическая прародительница
всего сущего во вселенной); в древнем Шумере - это Нинхурсах (Хурнинсах, Хурнинсат), у
славян - Макош (в более раннем образе - это Василиса). Но самым древним образом,
сохранённым мифами Шумера и Аккада ("Эпос о Гильгамеше"), и славян, является образ
Хунбабы или Бабы-яги, Огненной Бабы. Или Злата Баба. Баба огненная летает по над землёй в
ступе каменной, управляемой помелом (метёлкой, метелицей), прототипом которой служила
человеческая память о вулканических ступах с огненными метёлками пламени над
огнедышащей горой (дух огненно-пламенный над пустынной прорвой бездны, которой даже
боги боялись, по свидетельству языческих мудролюбов). Всё производящей, всё
порождающей, всё проявляющей. Живёт Баба-яга, как известно, в домике с курьими ножками.
А курица в начале начал проявления жизни на земле снесла злато яйцо, из которого в своё
время проявился мир Золотого Века. При чём, именно троичность лап куриной ноги, служащей
опорой для домика Бабы-яги, свидетельствует о символическом значении этой детали во всей
мифической истории огненной Бабы-яги; вулканическая Баба-яга имеет выход ко всем трём
эонам вселенной:
1. космосу (небо);
2. земле (мир живых);
3. подземному миру, преисподней (порос водный, аид Балотона-Вритры вредного).
Вместе с бабой-ягой живут Кот Баюн и сова (или филин, разновидность сов).
В некоторых вариантах сказаний о Бабе-яге проступают явные черты её космо-генетической
сущности. Так, в одном из мифических сказаний, молодая Василиса изгоняется злой мачехой
среди ночи из дома, только для того, чтобы та нашла огонь для растопки очага. В поисках огня
Василиса набредает на жилище Бабы-яги. Жилище окружёно со всех сторон тыном, то есть
забором из вертикально соединённых между собою деревянных кольев. На кольях навешаны
человеческие черепа. Да-да, именно так: черепа; Баба-яга творила ритуал жертвоприношения,
в том числе и людьми, по фазам суточно-годового хождения солнца: ночь, утренний восход
(рождение солнца из вулканического лона праматери Макоши-Нут), дневной переход,
вечерние (закатные) сумерки и, снова, ночное плавание (переправление, переплавление) по
внутреннему пространству праматери Нут (кишки Нюйвы; нтр Нут каждый вечер проглатывает
солнце ртом, чтобы утром родить его из своего вулканического лона; отсюда следует, что она
сама по себе есть всё это - и ночь, и день; звёздное небо и луна с солнцем на фоне бездонного
неба). Поэтому, как это виделось Василисе на подходе к жилищу Бабы-яги (вулканической Хум-
бабы, Огненной бабы), в вулканический домик которой входили и выходили солнечные кони с
солнечными всадниками, подобно солнечным шемам (сынам) вулканической горы Машу5
(Миша, Еноха, Николы, Михаила, Нут, Ночи, Ми-шани, Шам-Маша, Чжуан-Ниса, Яркого Аргея-
Яриллу-Иллуянку-Биллуянку-Абаллананаса, современного Арджияс-даго), восходящими и
нисходящими из кратерных ворот этой горы: гора находилась в Тильмуне (Атлланн-сате,
Аблланн-саде) - райском саду, где и находился Утна-Пиштим (Зиу-Судра, Атра-Хазис),
почтенный Посейдон, помещенный туда богами за спасении жизни на земле, во время
катастрофического для земли, потопа (12-го и 4-го тысячелетий до н. э.).
Кони были цвета:
1. чёрного (ночь);
2. серого (сумерки);
3. красно- розового (утренний восход);
4. белого (день) цветов.
Выходит так, что образ Бабы-яги (Хунбабы, Хумбабы, Горгоны или огненной горы)
многофункционален, пронизан космогоническими аспектами первичного творения. Культ Хун-
бабы перестал существовать, поскольку был ликвидирован Гиль-гамешем и Энкиду. Такова
древность мифа руссов о временах столь отдалённых по времени от нашего времени, что диву
даёшся: каким образом сохранился среди руссов сей миф? И проникаешься огромным
уважениям к предкам, память которых сохранила этот мировозренческий миф, превратив его в
волшебно-мистериальную сказку. Сказка сохранила метаисторическую память руссов.
Однако очень прискорбно, что русичи по привычной своей ленности и нелюбопытности (А. С.
Пушкин), культ богини Хунбабы, как и другие языческие культовые связи наших волшебно-
мистериальных мифов плохо изучали, особенно в контексте исследования связей с корневыми
истоками языческой мифологии, основой для которой служила языческая доктрина и праязык.
Мировая мифология есть ничто другое, как фрагментарные остатки, формировавшейся вместе
с языком, языческой доктрины.
Однако, вернёмся на старое.
В результате непродолжительного знакомства, за время которого Иван успел искупаться в
бане, покушать и хорошо отдохнуть, любопытство Бабы-яги к цели путешествия Ивана
Царевича из Курустама достигло предела. Чувствуя это, Иван Царевич откровенно всё и
рассказал; так мол и так, похитил коварный Кощей у меня невесту. Иду мол теперь в царство
кощеево освобождать свою невесту. Не поможет ли каким советом старая и мудрая женщина
ему, Ивану, в этом нелёгком деле?
Прониклась сочувствием к Иванову горю старая женщина. Вспомнила свои старые обиды, в
том числе и девичьи, мудрая женщина. И решила помочь.
Труден путь, говорит, к царству кощееву, много гор, рек и лесов нужно будет преодолеть
тому, кто захочет попасть в царство бессмертного Кощея. Но даже достигнувший царства Кощея
Бессмертного вряд ли обретёт желаемое и сможет вернутся живым домой. Так велика
бессмертная сила Кощея. Не лучше ли будет не искушать судьбу и вернутся домой, пока
возможно это ещё сделать.
Видя непреклонность намерений Ивана искать встречи с Кощеем, Баба-яга покряхтела,
попричитала да и решила помочь делом и советами. Нужно, говорит, тебе найти на берегу
океан-моря дуб; этот дуб всем дубам дуб, то есть отец всей дубовой поросли. В кудрявой кроне
этого дуба сокрыт в ветвях ларец. А в этом ларце хранится волшебное яйцо, а в яйце, на6
кончике хранящейся там иглы, сокрыта тайна облома циклов жизни и смерти бессмертного
Кощея. На прощание она бросила на дорогу клубок с нитями узелкового письма; укажет мол
дорогу к Кощщееву царству, за ним и иди. Доведёт, мол, этот клубочек тебя до самого царства
Кощея, иди за ним, не сумлевайся. Иван и дошел. К тому же и друзьями дорогой обзавёлся:
медведь, волк, коршун и щука обещали верно ему служить за его доброту, проявленную к их
детям.
На берегу Океан-моря (Огненного Моря) величественно стоял могучий дуб (метаисторическое
Древо Жизни и Смерти); в кроне его ветвей висел на цепях золотой ларец. Но вот какая оказия;
сколько не пытался Иван-царевич добраться до него - ничего не получалось. Опечалился Иван,
загрустил.
На помощь пришел медведь. Он помог достать ларец.
Когда ларец Иван открыл, оттуда выскочил заяц, да так стремительно, что Иван даже лук со
стрелами не успел достать из-за спины. На помощь пришел волк. Он догнал зайца и передал
его Ивану-царевичу.
Однако заяц оказался с сюрпризом. Внутри зайца находилась утка. Когда зайца Иван вскрыл,
из него вылетела утка.
Утку над Океанским потоком сбил коршун (ястреб, ворон, орёл). Но вот незадача; из утки
выпало яйцо. И куда выпало? В волны Океанского потока.
Иван, сын Хуристана, здорово приуныл, буйну голову повесил, долу очи опустил, хмурится, не
весел. Ан глядь, Щука (мартовская) вынесла искомое яйцо со дна самого Океанского потока,
положила на берегу, хвостиком на прощание махнула, прощай мол, и исчезла в океанских
волнах, только её и видели. Мистификация какая то, да и только. Прямо сказочная игра в
зоологическую матрёшку: Океан-море, Дуб на море том, на дубе том Ларец висит, в ларце Заяц,
в зайце Утка, в утке Яйцо, яйцо падает в Океан-море, откуда его подает Ивану Щука.
Наконец-то сама жизнь и смерть Кощея, в форме яйца жизни и смерти его, оказалась в руках
Ивана, царевича Хуристана. Иван разбивает яйцо, достаёт из него Иглу. По кончику этой Иглы
проходит граница циклов сна и бодрствования, смерти одного и возрождения другого сезона
годового цикла времени. Иван, царевич Хуристана, ломает кончик Иглы. И начинаются
необратимые сезонные изменения: ледяное царство Кощея на глазах начинает рушится. Из под
обломков ледяного кощеева дворца, среди первых весенних вод, возникает снова вечный
образ Царевны-лягушки, предвестницы и символа летнего плодородия. Природная мистерия
жизни продолжается: Иван-царевич снова по весне возьмёт по воле рока в невесты Царевну-
лягушку, символ возрождающей силы природы, а по осени сгорит в костре летняя кожа её,
задуют ледяные ветра Кощщеевой стужи, возродять снежную кожу всё умертвляющего Кощея,
бессмертного в циклах вечного времени.
Так кто же это такой или что это такое, что мы стараемся понять в образе Ивана, царевича из
Хуристана (гористого, крёстного, перекрёстного царства)? Не само ли это солнце, управляющее
сезонными циклами времени?
ИДЕНТИФИКАЦИЯ
ОБРАЗА ИВАНА, СЫНА КУРУСТАМА.
"Я нашел две старинные таблицы. Одна таблица была о жертвоприношении у реки Мала
(Маласантия, Марассантия, Мар-ду-хантины). Прежние цари всегда совершали
жертвоприношения у реки Мала...7
Вторая же таблица - о городе Курустаме. В ней говорилось, как Бог Грозы города Хатти
(Хаттусас) привёл людей Курустама (Букурустам, Бухуристан, Бугористыми, Бугор Сатаны,
Босиристан, Осирис-атум, Богороддные, водородные, безродные, крёстными, крестьянскими,
перекрестными, возрастные, возрождения, ворождения, богорождения) в Египет, и как Бог
Грозы города Хатти между ними и людьми Хатти заключил договор, и поклялись в том
договоре именем Бога Грозы города Хатти. И люди Хатти, и люди Египта были связаны клятвой
перед Богом Грозы города Хатти." ("Вторая молитва Мурсилиса", с. 187, из сборника "Луна,
упавшая с неба), М., 1977г.). Бог Грозы - Тешшуб (Тушбианили, Цзочи, Тоши, Тучи, Тушитель,
Душитель огня), змееборец, в сражении побеждает чудовище Улликумми (ср. Тушпа-столица
Урарту, Уалди, Хурарту природный; Тушбиана душевная, духовная; душа острова Буяна-
Булилана, Тулилана, Атлалана). Змееборческий (или богоборческий) мотив в мировой
мифологии есть мотив периодической смены иерархии богов языческого пантеона.
Иван, царевич из Курустама (из того самого, из которого изошли в конце 4-го тысячелетия
египтяне по причине малоазийской природной катастрофы 3113 года до н. э.), по характеру
своих действий, есть языческий герой славян, управляющий жизнью и смертью циклически
умирающих и вновь возрождающихся богов природы (циклов времён года); своего рода,
исполнитель функций египетского Кота (зооморфный символ Года), расчленяющего вечного
змея Апопа, на циклы времён года, олицетворённые в Кощее Бессмертном и Василисе,
Прекрасной и Мудрой богине Плодородия. Вечная борьба между ними, регулируемая Иваном
(Ибн), сыном солнечно-вулканического культа прародителей, есть вечная мифологема
мистериальных ритуалов Плодородмя палео-неолитических времен.