Житникова Муза : другие произведения.

Парадоксы преодоления

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В молодости мы все мало верим, что нашей жизнью руководит небо, подсказывая дорогу, по которой нам предстоит пройти. Вот я стою на сцене - слепая, немолодая - и читаю всем знакомую "Песню о Соколе". Я чувствую, что управляю настроением целого зала, сопереживающего силе моего слова. В нем - боль, скорбь, нежность, любовь, отчаянье и вера. Слышу, как кто-то плачет, и понимаю, что я проникла в душу каждого сидящего в зале. Люди идут за мной, верят мне, слышат меня. Теперь я могу повести их за собой. В Ярославле уже много лет проходит конкурс "Преодоление", награждающий материально и духовно инвалидов всех видов за заслуги перед Отечеством и губернией. Меня удостоили такой награды. Что же помогло, и кто помог мне в этом?
  В молодости мы все мало верим, что нашей жизнью руководит небо, подсказывая дорогу, по которой нам предстоит пройти.
  Вот я стою на сцене - слепая, немолодая - и читаю всем знакомую "Песню о Соколе". Я чувствую, что управляю настроением целого зала, сопереживающего силе моего слова. В нем - боль, скорбь, нежность, любовь, отчаянье и вера. Слышу, как кто-то плачет, и понимаю, что я проникла в душу каждого сидящего в зале. Люди идут за мной, верят мне, слышат меня. Теперь я могу повести их за собой.
  В Ярославле уже много лет проходит конкурс "Преодоление", награждающий материально и духовно инвалидов всех видов за заслуги перед Отечеством и губернией. Меня удостоили такой награды.
  Что же помогло, и кто помог мне в этом?
  Июль 1974 года. Год назад я потеряла зрение в правом глазу. Последняя надежда на левый с диоптрией -8. Врачи отказали мне в праве видеть горы, ходить в походы, сплавляться на лодках по рекам, любоваться красотой земли и работать преподавателем русского языка и литературы.
  Из больницы я вышла полуслепая с полной обезвоженностью и дистрофией всего организма. Таков результат лечения отслойки сетчатки. Целый год я восстанавливала свой организм. Вернулась в школу на ту же должность, отказалась от инвалидности, заново научилась и бегать, и прыгать, словом, жить полноценной жизнью.
  И вот наконец давно желанный 215-й маршрут: Тянь-Шань - Кунгей - Алатау. Первое препятствие: бабушка-врач. Ребята-туристы говорили, что это самое сложное препятствие.
  - У вас очень частый пульс.
  - Я волнуюсь.
  - Присядьте 30 раз. Приседаю.
  - А почему же он у вас стал в два раза медленней?
  Смеюсь.
  Меня допустили на маршрут.
  На следующий день в 10 утра маленький раздутый автобус на 24 места, в котором помещались 30 туристов и столько же рюкзаков, бойко свернул с шоссейной дороги между городками Ананьево и Пржевальском налево, остановился у развалин мусульманского кладбища с покосившимися надгробиями с серпиками наверху и выплюнул разношерстную группу туристов. Затем развернулся и так же бойко скрылся снова в Ананьево.
  - А где инструктор? - пытался выяснить кто-то.
  Инструктора не было.
  Наконец тот, кого избрали старостой, важно произнес:
  - Он будет после. Ждите.
  Все разместились, кто где мог.
  Вокруг была жухлая желтая трава, необозримый простор побережья Иссык-Куля, до которого было не меньше километра. Кто хотел, сел на пыльную жухлую траву, другие отправились осваивать мусульманское кладбище: там было много пустых ям.
  А вдали за Иссык-Кулем возвышался другой хребет тянь-шанских гор - красавец Терскей-Алатау с белыми снежными вершинами. Любоваться Иссык-Куль не представлялось возможным: он был далеко, и его было плохо видно. Слева вдали тонули в мареве влажных испарений и пыли слабые контуры Пржевальска, а справа такие же - Ананьева. Лента асфальтированной дороги соединяла их.
  Между тем туристы разделились на группы по признакам возраста, совместного приезда, пола и степени знакомства друг с другом. Особенно выделялись два парня из Магадана. Оба - офицеры, мигом подхватившие трех девушек: двойняшек Свету и Иру и их подружку черноглазую Фаю, каждой из которых было по 24 года. Девушки были медсестрами из Воркуты. Иру выбрали завхозом. Парни великолепно пели: Сергей - баритоном, Борис - басом.
  Вторая группа состояла из девушек и одного мужчины - Владимира из Челябинска.
  Но особенно выделялся из всех туристов узбек Ренат. Стройный молодой красавец в белоснежном костюме, в белоснежных импортных кроссовках не мог понять, куда он попал и что ему предстоит. Он гордо стоял в одиночестве, ибо присесть в таком костюме ему было некуда. Между тем солнце поднималось все выше и выше, жара становилась невыносимой.
  Из Москвы мы приехали втроем: я - уроженка Переславля, Люда - Иванова, Лена - подмосковных Люберец. Нас объединило несколько совместных походов. Одежда наша состояла из шорт и футболок с короткими рукавами. Только Люда была в полном обмундировании: в голубой рубашке с длинными рукавами, в тренировочных брюках и белой войлочной шляпе на резинке, чтобы обезопасить себя от южного солнца.
  Прошел час - инструктора не было. Прошел другой - снова нет. В конце третьего часа появился тот же автобус - тощий и пустой. Из него легко выскочили два длинноногих фитиля: наш инструктор в красной шапочке по имени Володя и его дымчато-серый товарищ, которого он представил как Толика. На нем была серая одежда, серая шапочка и поразительно серая кожа лица и рук.
  - Идем, - сказал инструктор и уверенно зашагал по дороге.
  Я торопливо пристроилась за ними. Я еще не знала, что это будет для меня второе испытание. Я - коротконожка, а инструктор на голову выше меня. Он делал один шаг, а я - три. Я стала отставать. Длинноногие обгоняли меня. Я нервничала. Тем более что инструктор сказал:
  - Это маршрут на отсев.
  Я явно отставала. Сдавали нервы. После пережитых раннее потрясений накатывало отчаяние.
  Между тем становилось все жарче. Измученные перегревом на стоянке, а сейчас и в дороге, все тупо смотрели под ноги. Солнце обжигало дорогу, а потом и лица тружеников. В голове ворочалась мысль: "Какой же дурак ведет группу в два часа дня, когда можно было выйти в шесть утра?" На часы никто не смотрел. Скорей бы конец дороги! В один из переходов я просто повалилась на обочину, и тут же прозвучала команда ставить палатки.
  Итак, я стала первым кандидатом на отсев... И только сейчас все обратили внимание, что вдоль дороги уже не сухая выжженная трава, а мягкая зелень, среди которой бежит ручей. Быстро расположились на ночлег. Мои спутницы спрашивали, где и как ставить палатку. Я забралась в палатку, чтобы спрятаться от всех от стыда. У меня ничего не болело, я даже не устала как следует. Я просто была потрясена: как легко меня выбили из колеи. Я не пошла к костру, а Лена и Люда вернулись и рассказали, кто такие наши инструкторы.
  Они оказались детьми, выросшими в детском доме, привыкшими тянуть одеяло на себя и любым путем добывать, что хочется, тащить то, что нравится, не считаясь с товарищами, а по возможности и воровать. Однажды наш инструктор с друзьями залез в лабораторию к геологам и перебил все стеклянное оборудование. Их поймали и избили. Инструктор считал, что его ничто и никто не в состоянии остановить, и это единственный случай, когда он споткнулся.
  На меня этот рассказ произвел впечатление. Теперь мы знали, с кем имеем дело.
  Всю ночь я не спала, а в шесть утра я, как и все, ретиво вылезла из палатки. Надо было доказывать, что я еще могу...
  День был серым и скучным. Смотреть было не на что. Мы пришли на стоянку первыми. Она находилась на берегу небольшого озерца, в которое втекала и вытекала, разливаясь, небольшая речушка. Небо хмурилось, с десяток туберкулезных елочек торчало по берегам. Разбили лагерь. Наша палатка была поставлена на самом высоком окопанном месте. Палатка была новенькая, ее закрывала от дождя толстая пленка. А небо явно грозило дождем. Нам объявили, что вечером на общем сборе мы узнаем, кого снимут с маршрута. Перспектива для меня безрадостная. Ни фамилий, ни наших имен инструктор не знал. Инструкторская палатка стояла рядом с палаткой магаданцев. Все собрались на ужин, и тут инструктор стал, указывая пальцем, сообщать, кого он с собой не берет. Первым номером он назвал меня. Посоветовал вернуться на турбазу и Люде, как не имеющей должной спортивной подготовки. И тут как гром среди ясного неба я спокойно произнесла:
  - А я пойду дальше со всеми.
  Первым вмешался дымчатый Толик:
  - Да вы не знаете, что такое горнячка.
  Я махнула рукой:
  - Да знаю и этого я не боюсь.
  Закричали магаданцы:
  - Вы будете мешать всем идти, задерживать нас!
  Я возразила:
  - По-моему, я сегодня никого не задерживала, - и повторила: - я пойду дальше.
  И... установилась тишина. Потом пятеро добровольцев решили вернуться на турбазу. Все стали расходиться по палаткам. Дождь из мелкого становился крупным.
  - Завтра, - сказал "Красная шапочка", - идем за продуктами. Идут все, кроме дежурных.
  В лагере остались сестры из Воркуты.
  Мне снова предстояла бессонная ночь. Я услышала разговор у палатки. Говорила Лена Люде:
  - И чего она выпендривается? Подумаешь! Что и кому она хочет доказать?
  Люда:
  - Да она пройдет, я ее знаю.
  Лена:
  - Вся группа против нее.
  Люда:
  - Да полно, там есть слабее. За девчонок из Воркуты рюкзаки несли мужики.
  Ночь я провела без сна, а утром дождь усилился. Те, кто возвращался на турбазу, упаковывали рюкзаки. А те, кто оставался, должны были идти со своими рюкзаками за продуктами.
  И тут мы увидели, что на крыше инструкторской палатки прожжена огромная дыра. Так вот почему до середины ночи в двух палатках верещали и визжали: шла попойка.
  Подошли к речке. За ночь она разлилась: таяние снега в горах усилилось, да и дождь шел всю ночь. Перейти надо было метров 15, прыгая с камня на камень. Налегке это было сделать просто. Каково-то будет с полной загрузкой? Часа за два мы спустились до овчарни, куда должна была прийти машина с продуктами. Где-то она застряла. Ждали часов до двух, и наконец она появилась. Нагрузив полный рюкзак консервов, мы с Людой отправились обратно. Мне хотелось проверить свои возможности. Не стали ждать других и ушли наверх первыми. Когда мы подходили к переправе через реку, нас догнали двое: "Красная шапочка" и дымчато-серый Толик. Я не решалась переходить реку. С таким рюкзаком скакать, как коза, я не могла. Оставив рюкзак, я подошла к реке с целью перейти без рюкзака. В это время "Красная шапочка" с Толиком перебрались на другой берег. Инструктор обернулся, но не вернулся. Толик обернулся, перешел реку и взял мой рюкзак. Он хотел накинуть его на одно плечо, но рюкзак не отрывался от земли. Тогда он надел его как следует и начал скакать к другому берегу. Володька процедил:
  - Что, тяжело?
  - Ага, - ответил Толик и, оставив рюкзак на берегу, они скрылись в своей палатке.
  Легко скакать без груза!
  Весь день делили продукты. Странно, но нам достались одни макароны, ни одной банки всем троим! Мне предстояло нести макароны и палатку. На следующее утро мы собрали все вещи, разложили по рюкзакам. Честно говоря, нести рюкзак с пятью килограммами палатки мне было тяжело. Мы обратились с вопросом к инструктору, может ли кто-нибудь нести нашу палатку? Люда отнесла ему палатку.
  Наконец, тронулись в путь. Шли к перевалу Сюту-Булак. Двигались медленно. Почти постоянно шел небольшой дождь. Крутых подъемов не было. Но поднимались весь день с утра до вечера, а это значит три моих шага на один инструкторский.
  После каждого перехода я оказывалась в конце колонны, оставаясь почти без отдыха.
  Сзади меня шел только Толик. Когда инструктор поднимался, я выходила следом за ним, чтобы к привалу снова прийти последней. Так выработала я тактику продвижения.
  Между тем небо затянулось сплошь грязно-серыми тучами. Группа вышла к серому каменистому плато, за которым чернела гранитная стена. Справа - большие валуны, обледенелые, местами забитые снегом. Внезапно я услышала, как сзади меня метрах в пяти раздался грохот. Я обернулась: Толик лежал на спине на рюкзаке, и дымчато-серое его лицо стало еще более серым.
  - Стой! - закричала я.
  Инструктор обернулся. Он понял все и сразу. В три прыжка очутился около своего друга.
  - У кого есть пенталгин?
  За ним летела медсестра Фая. Это был приступ горнячки, той самой, о которой меня предупреждал сам Толик.
  Его вытащили из рюкзака. Инструктор объявил:
  - Ночлег. Палатки ставить на туристской тропе.
  Сам он, оставив Толика пока на земле, рванул к гранитной скале. Там была приличная площадка. Остальные должны были поставить палатки на каменной морене с острыми и скользкими камнями. Инструктор стал ставить палатку в 300 метрах от своей группы. Тут я хватилась:
  - А где же наша палатка?
  Люда пошла к инструктору за нашей палаткой. Но инструктор ответил, что он ее отдал помощнику инструктора Сергею, который возвратится с ней на турбазу. Это была явная ложь, потому что нашу палатку он поставил для себя и Толика и после недолгих объяснений извлек худую и прожженную вчера по пьянке палатку, к тому же вдрызг мокрую. К этому времени все остальные палатки были поставлены на тропе, а нам пришлось ставить на морене.
  Быстро темнело. Все уже расположились. Мы стали ставить палатку, но к ней не оказалось альпенштоков. Тогда стали уже в темноте искать, у кого остались ледорубы. Ни одна живая душа нам не помогла, и пришлось вторично бежать по скользкой морене к инструктору за ледорубами.
  Когда мы наконец вдвоем поставили палатку на ледорубах, мы увидели вверху зияющую дыру, прожженную веселой компанией накануне. Начиналась метель. Надо было срочно закрывать палатку. Хорошо, что моей большой пленки хватило на то, чтобы ее покрыть повсюду. Не было нормальных растяжек. Пришлось в темноте искать веревки и камни. В лагере все давно попрятались в палатки. Затем надо было защититься от сырого дна. Люда постелила снизу свою пленку. Лена свою использовала единолично. Разложили спальные мешки и при свете "жучка" забрались в палатку, закрыли ее.
  А за стенами палатки разбушевалась метель. Ветер рвал растяжки, пленку. Хорошо, что мы успели все закрепить, используя предусмотрительно взятые домашние прищепки. Теперь надо было перекусить, ведь мы целый день были голодные. И тут я вытащила из рюкзака наш НЗ - палочку сухой колбасы, привезенную из Москвы с пачкой галет. Я достала нож, порезала колбасу, и раздала по две галеты.
  Как только мы закончили ужин, в нашу палатку просунулась чья-то рука, и кто-то бросил камень. Что бы это значило? Стали его искать и ничего не нашли.
  Люда надела на себя все, что можно, а я, как всегда, легла спать раздетой в шерстяных носках. Так как я не спала три ночи подряд, я просто провалилась в сон. Разбудила нас песня, доносящаяся из соседней палатки: "В той степи далекой замерзал ямщик..." Это пели магаданские военные, но песню дружно подхватил весь лагерь. За палаткой вдруг стало тихо: кончилась метель, а в моем спальном мешке стало тепло. Я снова провалилась в сон.
  Утром раздался голос инструктора:
  - Подъем!
   Все зашевелилось. Я быстро оделась и первая оказалась за палаткой. Вдруг я увидела картину необычайной красоты: на ярко-голубом небе ослепительно сияло солнце и заливало всю открывшуюся панораму. Вся морена была закрыта толстым слоем снега. Все это переливалось и ослепительно сияло. Самыми поразительными были скалы: черный гранит сверкал бриллиантами невероятной чистоты, преломляющими солнечные лучи. Прямо перед нашими палатками озерцо промерзло до самого дна, на котором просматривались все до единого камешка. Слева от нашей палатки возвышался огромный сугроб, из которого я вылезла, выбираясь из палатки. Так вот отчего мне было тепло, и я одна из всей группы выспалась.
  Вылезая из палатки, Люда сказала:
  - А я нашла камень, который нам вчера кто-то бросил.
  Она держала в руках кусок сыра. Сыр мы торжественно разделили и съели, тем более что завтрак состоял из одной банки на троих кильки в томатном соусе.
  На кильке мы и двинулись покорять перевал Сюту-Булак. Отныне мне предстояло увеличить тяжесть моего рюкзака на вес сырой и грязной палатки. Кажется, никто из моих спутниц этого не заметил. Толик и инструктор шли в связке впереди. За ними шествовала я, за мной Люда и Лена. Замыкал торжественную процессию Борис. Толик, освобожденный от всякой нагрузки, выглядел неважно и шел за другом на веревке. Мне было приказано идти в двадцати шагах от них. Перевал мы взяли через час. И тут - о радость! - нам повезло. Прямо навстречу нам шли два пастуха-киргиза. А впереди них шагали друг за другом две лошади. Тощие лошаденки и такие же малорослые и тощие киргизы-пастухи уже прошли ледник Сюту-Булак. За ними оставался хорошо видимый нами след. Они шли шаг в шаг.
  Сам ледник был покрыт толстым слоем снега. Инструктор приказал идти друг от друга в пяти шагах, ступая точно по киргизским следам, а связка Толик - инструктор должна была находиться впереди меня постоянно в двадцати шагах. Мы двинулись в путь. Два хребта (здесь они казались невысокими) обнимали ледник с двух сторон. У их подножья то здесь, то там ледник выбросил скелеты животных: лошадей, овец и еще каких-то: с середины ледника их нельзя было разглядеть как следует.
  Солнце между тем скрылось за тучами. Шаг в шаг, след в след - было в мозгу у каждого. Остановок не было: это было опасно. Прошел час, другой, третий, четвертый... Язык ледника не кончался. Около часа дня мы подошли к концу ледника. Огромные глыбы откололись от него. Предстояло преодолеть и это препятствие. Преодолели. И тут пришла передышка. Все хотели есть. Снова килька в томатном соусе и по банке сгущенки на двоих, из которой стали делать мороженое со льдом. Кончался хлеб. Оставалось немного сухарей. И... макароны в наших рюкзаках.
  Между тем постепенно разошелся дождь. Небо придавило всю долину сплошным дождем. Хотелось скорее спуститься вниз и укрыться от него. Куда теперь?
  - Вниз, - коротко выдавил инструктор.
  Мы устремились вниз. Впереди всех весело бежали три "лошадки": я, Люда и Лена. Группа отставала и постепенно таяла в дождливой мороси, то и дело останавливаясь на отдых: сказывалась бессонная ночь. Вот уже и растаяли все во главе с Красной шапочкой в дождливой хмари. Мы остались втроем. Снова бежали вниз. Час, потом другой, третий... Вечером случилось неожиданное: мы остановились потому, что дорога резко обрывалась к реке Челик, и в ту же секунду ослепительное солнце вылетело из дождевой хмари и залило все окрестности ликующим светом. Перед нами была огромная поляна, промытая дождем. Ее пересекала река, полноводная, бушующая, двигающая с грохотом каменистое дно, выплескивающая пену на камни, траву и чахлые елки, сплошь покрывающие скалы. На противоположном склоне хребта бежала хорошо видимая тропа. Слева от нее через Челик был перекинут деревянный мосток, а на противоположном берегу реки блестел маленький белый домик, около которого был виден крохотный серебристый самолетик, блестящий, похожий на красивую бабочку. Мы спустились к берегу. Под ногами зашелестела серебристо-зеленая трава. Мы с изумлением узнали в траве эдельвейсы, которые вольготно росли среди наших луговых цветов, только больших размеров и совсем лишенных привычных нам запахов. Эдельвейсы были выше, ярче обычных из-за обилия влаги.
  Справа и слева в Челик впадали две речушки: бурная и каменистая. По их берегам было особенно много бурелома, годного на дрова. Для палатки мы заняли место посреди поляны. Мы развернули целлофан, на котором разложили все пострадавшие от дождя вещи и прежде всего худую палатку. Ее мы поставили сразу, подобрали подходящие для палатки крепления, растянули ее, открыли. От нее повалил пар. Она высохла за полчаса. Просушили обувь и одежду и отправились за дровами. Это стало большой проблемой: все дрова были сырыми. Нашли кострище. И вот тогда над нашей головой показалась знакомая Красная шапочка со своим дымчатым спутником. А за ними, весь в белом, Ренат. Правда, от белого цвета на нем не осталось и следа. К тому же он еще и должен был дежурить у костра. Мы подносили ему дрова, а он грустно пытался разжечь никак не спешивший разгораться костер. Никто ему не помогал: инструкторы были заняты собой.
  Стоянка обрастала жильцами: группками подходили отставшие. Ставили палатки, сушились, но солнце уже ушло за тучу. В последний раз мы с Людой пошли за дровами. И вдруг... из соседней палатки услышали спор. Толик горячо твердил инструктору:
  - Она - сачок, сачок!
  Володька хмыкнул. Мы поняли, что речь идет обо мне. Мне стало весело. Значит я чего-то да стою. Реплика звучала для меня как похвала.
  Когда мы собрались вечером у костра, Ренат объявил:
  - Завтра я улетаю на этом самолете, потому что у меня болит нога.
  Все поддержали его: путешествовать с такой экипировкой - глупость. Утром мы расстались. Ренат отправился к самолету, а мы - по другому берегу Челика в непонятном направлении.
  Володя из Челябинска, хорошо знавший маршрут, спросил Красную шапочку:
  - А почему мы не можем идти другим берегом: на той стороне тропа, а через реку - мост?
  Ответ инструктора:
  - Нет обратного перехода на эту сторону.
  Ему поверили, и все двинулись вниз по течению по правому берегу.
  Начался ад. Ельник подходил вплотную к реке. Склон осыпался в реку огромными скользкими камнями без малейших признаков тропы. На одном из переходов я поскользнулась. На пятиминутной стоянке пришлось достать эластичный бинт, которым я запеленала ногу. Боли я не чувствовала, но идти было неудобно. Я снова стала отставать. Но теперь сзади меня никого не было. Инструктор по-прежнему сопровождал товарища.
  Неожиданно перед нами вырос хребет огромной скалы, врезающийся в поток. Надо было обойти его. Движение застопорилось. Группа - Толик и его товарищи - в связке прошли рекой, прижимаясь грудью к скале. Под ногами ревел Челик. Нам предстояло повторить подвиг наших первопроходцев (читайте описания путешествий по Тянь-Шаню Семенова-Тянь-Шанского).
  А на той стороне, весело сияя, шла гладкая тропа, излучая на наш мрак солнечный свет. Слава Богу, обошлось без аварий. Прошли все, замочив ноги.
  Снова скользкие валуны и новые подвиги в объятиях и поцелуях прибрежных скал. Но вот прохода больше нет. Был объявлен ночлег. И вот вопрос - где ставить палатки? Ведь мы шли вплотную к реке. Справа - крутой подъем в горы по слоистым камням, поросшим чахлым ельником. Добрую половину деревьев камни сплавляли вниз. Палатки было поставить совершенно невозможно. Оставались камни у реки. Лучшее место для палатки выбрали те, кто пришли первыми. Это были инструктор с Толиком, магаданцы с дамами. А Люда, Лена и я с моей злополучной ногой остались позади. На тропе места просто не было. И тут мы увидели куст барбариса, стоящий между рекой и каменистым склоном. Его корни впились в склон, а сам куст склонился к реке. Девочки так нагнули его, что макушка стала купаться в воде. И на него мы поставили палатку. У выхода из нее бушевал Челик. Устроились неплохо.
  И тут я увидела Лену. Спрятавшись за куст, она старательно выбрасывала макароны в бурлящую воду, будто собиралась их сварить.
  - Что ты делаешь? - вскричала я.
  Лена обернулась:
  - Да что? Они там тушенку жрут, а мы макароны тащим. И не предвидится, что их будут варить.
  Это была правда, но все-таки при нашей голодухе макароны было жалко. Зайдя за тот же куст, я села на камень. Надо было посмотреть, что делается с ногой: уж слишком она была толстой. Я разулась. Распухшая щиколотка была черной. Слишком поздно я опустила ногу в ледяную воду. Мне показалось, что отек стал немного меньше. Затем перетянула эластичным бинтом лодыжку восьмеркой и надела носки и ботинки. Ночь прошла без происшествий, а утром было объявлено, что будем переходить скалу верхом. Впервые я подумала, что напрасно пошла в этот поход.
  Подъем предстоял архисложный. Под ногами - плоские камни, отполированные временем и камнепадами, и поваленные елочки, тощие и скользящие. Я пристроилась в хвост Красной шапочке. Только бы не оторваться от него! Начали подъем. Быстро идти он не мог: мешали длинные ноги и слишком крутой подъем. Ноги соскальзывали с камней и с влажных стволов поваленных елок. Приходилось вступать 2-3 раза на одно и то же место. Я же, идя за ним, усвоила, что лучше идти слева от него своей дорогой. Мои короткие ноги держали меня лучше. Я не только не отставала от него, но могла бы и обогнать. Только выбирать дорогу было трудно, не было тропы. Лезли по целине. Слева от меня довольно шустро шуровала Люда, не отставая ни на шаг. Вскоре я почувствовала, что инструктор выдыхается. Меня охватила злорадная радость. Нет, он не ныл. Он просто еле волочил ноги, быстро выдыхаясь и останавливаясь. Теперь и я чувствовала себя победительницей. Я преодолела и боль в ноге, и усталость. И это дарило мне радость и делало меня сильной. Между тем группа растянулась. Самые сильные тащились в хвосте.
  Шли долго, до семи вечера. Скалу обошли верхом, но спускаться уже не было сил. Объявили ночлег. Всех ниже расположились дежурные. Но на таком крутом склоне (около 30-ти градусов) трудно ставить палатки, а тем более спать в них, не рискуя вывалиться. Снова надо изобретать. Мы нашли место между двух елочек покрепче. Здесь решили поставить палатку, а пространство между ними заложили другими елочками. Теперь появилась надежда, что не вывалимся, потому что ноги уже получали нужную опору. Снова начался дождь. За работой и подъемом к нашей стоянке мы потеряли много влаги. Всем хотелось пить. Инструктор послал самых сильных парней за водой на Челик, от которого мы с таким трудом только что поднялись. Ребята ушли.
  У нас с девочками мелькнула идея напоить группу дождевой водой. Мы развернули самую чистую целлофановую пленку, нашли промежуток между елками и стали собирать воду. Ее оказалось вполне достаточно, чтобы напоить всех. Надо сказать, что изобретательность нам не раз помогала в сложных обстоятельствах.
  Парни с реки вернулись часа через два и принесли по три четверти ведра воды каждый. На ужин и на завтрак. Вечером на ужин был кисель и манная каша. Мысленно мы с Людой опять недобрым словом вспомнили наши макароны: они были неприкосновенны.
  Утром я проснулась от того, что подо мной кто-то шевелился, стараясь выбраться. Это оказалась Люда. Во сне она съехала до самого выхода из палатки и задержалась только на перекладинах.
  Утром снова в дорогу. Теперь на спуск. Но в лагере начался бунт. Забастовала группа во главе с Володей из Челябинска. Они отказались идти вниз к Челику и решили пройти маршрут верхом по карте, как, кстати, и было обозначено в наших путевках.
  Честно говоря, мы растерялись и в конечном итоге решили идти за инструктором, хотя Челик нам уже осточертел. Челябинский Володя увел группу из шести человек наверх, а мы отправились вниз. Теперь за моими девочками шла высокая баскетболистка Валя, одетая в купальный костюм. Однако на крутом спуске ее ноги поехали. Она села на пятую точку и проехала 10 метров. Когда поднялась, задняя часть ее ног была расцарапана весьма сильно.
  Первая часть спустившихся к реке не могла понять, куда делся хвост группы. Пока отчищали и обрабатывали раны Вали, прошло около часа. Инструктор ждал около очередной скалы. Мы подошли. Опять предстояла переправа. Скала углом врезалась в Челик. Держаться предстояло за веревку. Используя связку, Красная шапочка и Толик стали готовить переправу вдоль скалы.
  Я на ноги надела кроссовки, потому что идти пришлось бы по воде и по очень неустойчивым камням. Сзади бушевал Челик. Веревка оказалась плохо закрепленной. Страховки практически не было. Люда пошла после инструкторской группы. Прижавшись к скале грудью, не трогая веревки, я перешла на другую сторону скалы. Теперь мне не было видно группы. Следом за мной перешел Борис, тоже в кроссовках, и начал переобуваться. За ним перешла без груза Света и пошла ее сестра Ира, держась за веревку. Вдруг веревка оборвалась с одного конца, и Ира полетела в Челик спиной, то есть, рюкзаком ее потащило по реке. Борис кинулся в реку спасать девушку. Он поймал рюкзак и вместе с Ирой вытащил на берег.
  Ира долго приходила в себя от шока. Ее напоили валерьянкой, переодели в чужое снаряжение, так как ее рюкзак был вдрызг мокрым. Сестра не отходила от нее. Ни о каком дальнейшем путешествии в этот день не могло быть и речи.
  С трудом обошла скалу раненая Валя и остальная часть группы. Тут же на берегу поставили палатки, сушили Ирин спальник и личные вещи. А я продолжила лечить свою черную ногу.
  На следующий день продолжили наш вояж. Скалы отступили. Мы шли в пяти - десяти метрах от берега. Скучное, неинтересное зрелище. А на той стороне реки продолжала бежать тропа. К пяти часам вечера подошли к неширокой и небурной речушке метра три шириной. Через нее были перекинуты две жердочки, по которым бежала вода. Дно речушки было покрыто скользким зеленым илом.
  Красная шапочка, переходя речушку, провалился и тотчас вынул фотоаппарат, чтобы снимать провалившихся таким же образом.
  Толик перешел речушку легко. Следующая за ним девушка Рита оступилась и рухнула посреди реки на илистые камни дна. Инструктор злорадно зафиксировал падение. Я села на рюкзак, наблюдая за остальными. Позировать для злодея не хотелось.
  В этот момент перед переправившимися, как из под земли, выросли дезертиры: Володя с шестью девушками и начал радостно рассказывать, как прекрасен Тянь-Шань сверху и как они ночевали у пастухов-киргизов. Инструктор мрачно ожидал конца переправы и приказал не общаться с дезертирами.
  Я сидела на рюкзаке, размышляя, как перебраться. Не хочу я позировать для этого охломона! Идея пришла внезапно. Я оставалась на берегу одна. Вспомнила Камчатку, где на такой же реке я была примером. Я запрятала фотоаппарат в спальный мешок, закрыла все лямки и карманы рюкзака, разбежалась и швырнула рюкзак на противоположный берег и крикнула:
  - Люда, лови!
  Она поймала. Потом подошла к берегу.
  - Дайте кто-нибудь руку.
  Ко мне подошел Толик, протянут руку, и я вступила на дрожащий гибельный мосток.
  Переправа состоялась. Инструктор раздраженно плюнул. А спустя час мы уже сидели на ступеньках магазина, где покупали черный хлеб. Нам с Людой предстояло дежурство - готовить ужин.
  Однако к месту стоянки инструктор никого не вел, а дожидался чего-то у магазина. И только через два часа пустого, бессмысленного сиденья мы узнали, что водку продают там с шести часов вечера. Мы поняли, что вечером будет гигантская попойка в палатке инструктора. Мы, наконец, решились приготовить макароны с тушенкой. Но тушенку мы за весь поход не видели ни разу. А впереди нас ждал последний перевал и выход к нижнему Кюльсайскому озеру, где находилась дача Кунаева - первого секретаря ЦК Казахстана. Когда стали подниматься к перевалу, разразилась гроза. Впрочем, нас она почти не задела. С перевала открывалась великолепная панорама. Огромная долина радовала глаз свежей чистой зеленью, маленькими дачками, садами, огородами, небольшими полями. Слева вдоль хребта несла свои бурные воды хорошо знакомая нам река Челик, и все так же шла вдоль хребта хорошо видимая туристская тропа. Она упиралась в мост, перекинутый через бурный поток. Нам вспомнились слова Красной шапочки: "С того берега нельзя перейти на этот".
  Между тем, с северо-востока приближалась грозовая туча, а с юго-запада ей навстречу полыхали лучи заходящего солнца. И... на огромной долине сплошным кольцом растеклась радуга. До земли она была ослепительно яркая, а снизу вдоль долины мы впервые увидели радугу на зеленой траве. Радуга-кольцо - это чудо природы.
  Справа на берегу небольшого озера стоял деревянный дом, похожий на российские избы-пятистенки, только чуть побольше. Это и была дача Кунаева.
  Мы должны были расположиться на противоположной стороне этого озера и там заночевать. К месту нашей стоянки из-за алкогольного синдрома мы добрались в глубоких сумерках. За приготовлением ужина нас застала полная мгла. Люда пошла выбивать по банке тушенки на ужин и завтрак у проворовавшегося начальства. Залезли в озеро в полной мгле, чтобы набрать воды для ужина, не подозревая, что рядом находится речка.
  Вот, наконец, готов ужин. Однако к нашему костру вышло не так много народу. Когда Люда выпрашивала тушенку, она увидела, что в инструкторской палатке стоял богато накрытый стол с открытыми банками тушенки, рыбы и сгущенки. С кружками и бутылками водки.
  Между тем мы закончили приготовление к ужину. Стали звать народ. Из двух инструкторских палаток никто не соблазнился нашим ужином. Явились только обездоленные. Съели все подчистую. До 12 ночи мы с Людой мыли ведра, готовясь к завтраку. А в шесть утра нас поднял костровой.
  Последний подъем к Среднему Кюльсайскому озеру. Небольшая тропа поднимается кверху, перерезая речушку в двух местах. В последний раз переходим ее перед лагерем на берегу Среднего Кюльсайского озера, где расположились сошедшие с маршрута наши туристы.
  Подавая мне руку на переправе, Борис смачно произнес:
  - У, падаль!
  Двухдневный отдых на поляне описать несложно. Рыбалка на форель, которую не поймали, малина в лесу, которую уже приели наши дезертиры.
  Мимо Верхнего Кюльсайского озера мы проскочили уже в полном составе, спустились вниз с перевала и неожиданно переночевали перед самой дорогой на Ананьево.
  Мы так и не поняли: то ли турбаза не принимала, то ли что-то еще выдумали наши проводники. Самодельные альпенштоки мы оставили на озере, не рассчитывая больше ночевать в палатке, но - увы! - мы ночевали почти на дороге Стали искать опору для палатки. Люда нашла согнутую, как лук, толстую палку и побежала просить Толика обрубить нам ее топором. В ответ он проворчал:
  - Вы очень гордые.
  Но палку обрубил. Вопрос, чего он от нас ожидал, остался открытым.
  А дальше была турбаза. Жалоб с нашей стороны не было, хотя вполне законно их можно было ожидать. Инструктор решил себя от них обезопасить, собирая подписи против Володи, который увел часть группы на верхнюю тропу, чтобы отправить письмо к месту его работы. Но это письмо никто не отослал.
  Я прошла уже более 30 походов с активными способами передвижения, но нигде и никогда не было такой анархии и безобразия, как на этом маршруте. Таким и запомнился мне знаменитый 215-й маршрут, от которого я ожидала так много. Тремя светлыми пятнами остались только картины Тянь-Шаньской природы.
  А в остальном - серость, травля, воровство, бесчеловечность, равнодушие, бессмысленные трудности, пьянство. Словом, все то, что в нашей жизни мы стараемся прятать постоянно, здесь расцвело омерзительно колючим кактусом. Все это хотелось перекроить в сознании, заставить всех людей думать и поступать иначе, чем поступали мы и с нами.
  Когда я потеряла зрение, судьба сделала мне неожиданный подарок - научила читать стихи и прозу со сцены так, что они трогали людские сердца и души. И вот я стою перед полным залом и слышу стук сердец, откликающихся на мои слова.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"