Аннотация: Начало нового романа. Текст будет еще редактироваться, когда доберусь до его конца. Сейчас вывесила просто потому, что хочу услышать отзывы.
Глава 1
Дождь - куда ни глянь. С капюшона льет, в сапогах хлюпает, плащ промок насквозь, куртка под ним тоже мокрая. Шэт бы побрал это межсезонье! Хоть отряд йориков следом идет - не услышишь и не увидишь. Дан сунул за пазуху ледяную руку, выругался, коснувшись кожи. Выудил связку амулетов, путаясь в шнурках. "Сторожок" был тусклым, но, может быть, он просто разрядился. Скрюченные пальцы с трудом упихали связку обратно.
Дан шмыгнул носом и поддал каблуками по костлявым лошадиным бокам. Кобыла лишь тряхнула головой, продолжая тащиться понуро и неторопливо.
- И зачем тебя, дуру, крал! Ну, пошла, зараза!
Кляча вздохнула. Она тоже не понимала, зачем ее увели из теплой конюшни сюда, под бесконечный ливень, на раскисшую безлюдную дорогу.
Дан поправил на плече арбалет и согласился с бессловесной скотиной:
- Правильно, сам дурак.
Кому скажи, что украл под седло кобылу из васяйской деревни - животы со смеха надорвут. Сюда бы этих смешливых!
Дан облизнул губы, сплюнул противную, с железистым привкусом, воду, и замурлыкал под нос застрявшую в памяти строчку:
- Еще немного, еще чуть-чуть...
Вспомнился душный славянский трактир, их дрянной, разведенный водой с сахаром, спирт. Менестрель Игорь, откинувшись к бревенчатой стене, напевает, перебирая гитарные струны:
- А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму.
В трактире было тепло, сытно и пьяно...
- Пошла, ледащая! - Дан треснул кобылу между ушей. - На живодерню сдам!
Всхрапнула, и все-таки прибавила шагу. Но, кажется, не в угрозе было дело, а поманил свет, показавшийся за пеленой дождя.
Дан заорал:
- А мне б в девчоночку хорошую влюбиться!
Возмущенным лаем ответил брехливый пес Тобиуса.
Ворота "Перекрестка" были открыты, но свет горел лишь в окнах обеденного зала и на "маяке" - комнатушке под самой крышей. Вейн никогда еще не видел постоялый двор таким пустым. Межсезонье...
Он загнал клячу во двор, и там спешился. Повод перехватил незнакомый парнишка, и Дан швырнул ему монетку.
- Обиходь.
Медь пролетела мимо неловко подставленной ладони.
- У, раззява!
Набухшая дверь тяжело отошла от косяка и так же нехотя впихнулась обратно в проем. Дан ввалился в зал, сбросил грязный плащ у порога.
- Тобиус, мать твою, старый пень, почему я не слышу песни во славу пресветлой Ишы? Где хвалы богам? Когда еще у тебя в межсезонье были постояльцы, а? Возрадуйся же!
- От тебя шума, вейн, больше, чем от десятка посетителей, - махнул рукой хозяин. Снял с огня медную посудину, и в кружку полилось горячее вино, пахнуло специями. - Почему я не удивлен, увидев именно тебя?
- Потому что только такие дураки, как я, едут в это время Таанской дорогой. Дай сюда, старый жмот!
Дан забрал кружку и, обжигая язык, выхлебал половину. Попенял:
- Опять гвоздику положил? Только вкус перебивает.
- Ничего ты, вейн, не понимаешь. Тебе комнату? Надолго?
- Дождь переждать.
- Ну иди, твоя свободна. К вечеру еще протоплю. Если постирать, Жельке отдай. А я ужином займусь.
В комнате Дан тяжело сел на лавку. С куртки текло, ноги в сапогах заледенели. Как же он устал, Шэт побери! Кому скажи, что от Верхнохолмья сюда за трое суток, да в межсезонье добрался - не поверят.
Посидел, привалившись к стене. За окном шумел дождь, тугая струя хлестала с крыши в переполненную бочку. Перед глазами плыла раскисшая дорога.
Дан встряхнулся, сбросил с плеча арбалет. Лениво, еле двигая пальцами, расстегнул пуговицы. Начал было стаскивать куртку, но остановился. Выудил из-за пазухи амулеты, все разом, горстью. Тут были и обычные, каких полно на любом торгу Середины - дешевые, нанизанные на суровую нитку, и дорогие, шелковом шнуре. К стальной цепочке припаян "коготь". Сплетены из кожаных шнурков парочка "заговоров", на дорогу и на удачу. Несколько штук редких, принесенных из чужих земель и миров: камешек с дыркой, у него смешное название - "куриный бог", золотое солнышко, вырезанная из черного дерева кошка. "Сторожок" был по-прежнему тусклым.
В дверь стукнули. Дан уронил связку за пазуху и потянулся к арбалету.
- Входи.
Через порог шагнул незнакомый мальчишка. В руке у него золотилась лампа, и в свете ее Дан с удивлением понял: а пацан-то из верхнего мира! В джинсах, грязных по колено. В промокшей джинсовой куртке с серебристыми молниями и заклепками. С темных волос капает на плечи, за шиворот.
Мальчишка поставил лампу на стол и сказал:
- Господин вейн, мне нужно в Ратаан. Срочно.
Дан тронул спусковой крючок арбалета. Какой сюрприз! Именно в Ратаан. Именно срочно. Ну-ну, поиграем.
- Просто - вейн, - поправил он.
Мальчишка, кажется, не понял.
- Когда говорят "вейн", то "господин" - не добавляют.
Сколько ему? Не больше шестнадцати, не меньше четырнадцати. Из верхних миров такие в одиночку не шляются.
- И зачем тебе в Ратаан?
- Нужно.
- Это не ответ.
Выговаривает согласные слишком твердо. Как новичок, который еще не свыкся с чужим языком. Или хорошо притворяется.
- Я ищу одного человека, - нехотя сказал мальчишка. - Говорят, он там. А межсезонье скоро закончится.
- И тот человек уйдет.
Мальчишка кивнул.
- С чего ты взял, что я пойду туда?
- Господин Тобиус сказал, если не вы, то никто. Он говорит, вам тут делать нечего, вы все равно уйдете. А Таанская дорога ведет в Ратаан.
- А может быть, я поеду в другую сторону?
Мальчишка мотнул головой.
- Вы бы не зашли в "Перекресток". Тобиус сказал, проще было бы через узел.
Все логично. И слишком глупо, чтобы быть выдумкой. Но таких совпадений не бывает!
- Кого ты ищешь?
- Это мое дело.
Ишь ты, окрысился.
- А тебе этот болтун Тобиус не объяснил, почему сейчас в Ратаан никто не ходит?
- Опасно. Степняки.
- Угу. И не только. Проекции плывут. Знаешь, что такое проекции?
- Да. Пласты из других миров.
Значит, что такое "проекции", он знает. А как к вейну обращаться - нет.
- Ну и какого Шэта я туда попрусь, скажи на милость?
- Я хорошо заплачу. У меня есть, вот, - мальчишка протянул плоские часы на кожаном ремешке.
Дан взял. Серый экран, светящие цифры. Помедлив, последняя "двойка" сменилась на "тройку". Пресветлая Иша, работают! Да их в Ратаане с руками оторвут.
- И откуда у тебя такая игрушка?
- Принес.
Все любопытнее и любопытнее, как говорит Игорь. Принес, ага. Работающую электронику. Шэт побери, это уже ни в какие ворота. Совсем за дурака держат?
- Кто привел тебя?
- Никто. Я сам пришел.
Ага, сам, без поводыря. С часами на руке.
- А кто научил?
- Да говорю же, никто! Случайно вышло.
Дан усмехнулся.
- Значит, ты у нас талант-самородок.
Мальчишка смотрел угрюмо.
- Так вы пойдете проводником?
- Нет.
Дан вернул часы. Даже если это ловушка, сыр можно будет потом выцарапать. Шэт, да за одну батарейку!..
Мальчишка свел брови, подбородок у него задрожал.
- Ну пожалуйста, вейн! Мне очень нужно, честное слово! Я не просто так! А межсезонье закончится...
Ну да, и Ратаан станет похож на сыр, изгрызенный мышами. За один золотой уведут хоть к Шэту на рога. А часы стоят все тридцать.
- Я прошу вас! Вот, куртка, говорят, у вас редкость. К часам. Ну... у меня просто ничего больше нет.
Карие глаза смотрели с такой надеждой, что Дан почти поверил. Убрал руку с арбалета, скинул наконец-то куртку. Зябко поежился в мокрой рубахе.
- Проводником не пойду.
А, Шэт побери! Прости, пресветлая Иша, грешен!
- Но могу взять тебя с собой до Ратаана. Мне нужен слуга.
Мальчишка моргнул, удивленный.
- Или так, или никак.
- Да, конечно. Хорошо, я согласен.
Дан сплюнул. Нет, ну нужно же быть таким дураком! Хоть бы спросил...
- Слушай, ты, сопляк, мать твою, ты сколько в Середине?
У мальчишки нехорошо сощурились глаза, у Дана даже рука к арбалету дернулась. Но гость сдержался, процедил сквозь зубы:
- Почти две недели.
Ну что же, если это не ловушка, Дан не нанимался учить малолетних дураков.
- Как тебя зовут?
- Юрий.
- В вашем мире существует обычай упрощать имена? Младшим, слугам?
- Да.
- Так как же тебя зовут?
Щенок, глупый щенок с заплетающими лапами, а глазами сверкать - так взрослый.
- Юрка.
Дан вытянул ногу. Протянулся жирный грязный след.
- Сними мне сапоги, Юрка.
У мальчишки заходили желваки на скулах. Верхний мир, что ни говори.
- Ну?
Помедлил, наклонился.
- Так не получится.
Смуглые щеки вспыхнули изнутри багровым.
- Ты уверен, что тебе так уж нужно в Ратаан?
Юрка, помедлив, опустился на пол и потянул с ноги вейна сапог.
- Ты мой слуга, я твой хозяин. Я иду в Ратаан, ты идешь за мной - веско, точно ставя тавро, сказал Дан. - Повтори.
- Я ваш слуга, вы мой хозяин. Я иду за вами в Ратаан.
Дану на миг стало его жалко.
- Договор заключен, - сердито сказал он.
Дождь все не утихал. Стена под окном намокла, на полу растеклась лужа. В углу капало: сначала глухо, на дно глиняного кувшина, потом звонко, а сейчас плюхало и грозило перелиться через край.
Дан валялся на кровати без штанов, в тонкой рубахе, но зато в шерстяных носках. Желька, томно вздыхая, скалывала волосы. Русые пряди не помещались в горсти, выскальзывали. Полные белые руки двигались неторопливо, лямка нижней рубахи сползла, оголяя плечо. Пухлая губа оттопырилась, удерживая во рту шпильки. Дан закрыл глаза.
Желька еще долго вздыхала, возилась с одеждой и наконец ушла. Проскрипела лестница.
Вейн вытянул руку, подцепил валяющиеся на столе штаны. Глухо стукнул спрятанный под ними арбалет.
- Параноик, - вспомнил Дан умное слово, и представил, как там, за окном, распластался по стене невидимый из-за дождя йорик. Не глядя, нашарил на груди связку амулетов.
Конечно, постоялый двор "Перекресток" объявлен мирной зоной. Но на месте Оуна вейн бы на это наплевал.
Дан нехотя оделся. Задумчиво пошевелил пальцами в носках. Сапоги Юрка так и не притащил, видно, приспособил где-нибудь сушиться.
Лестница, стонавшая под поступью Жельки, пропустила вейна бесшумно. В обеденном зале пахло запеченным окороком. Мясо лежало на решетке над огнем, капало жиром в угли. Те отзывались раздраженным шипением.
Тобиус сидел в кресле перед очагом, поставив ноги в таких же, как у Дана, полосатых носках, на приступку. Держал на коленях плоскую деревянную миску с тыквенными семечками. Лузгал, сплевывая шелуху в огонь. Рядом на полу стоял кувшин и пара кружек. Дан понюхал - пиво.
- Наливай, чего стоишь, - поторопил хозяин постоялого двора.
- Ну ты нахал! - восхитился вейн.
Сидели, грея ноги у очага. Пили пиво. Срезали пласты мяса и так, с ножей, ели. Тобиус присыпал какой-то вонючей кудрявой травкой, Дан предпочитал мазать горчицей. Выщелкали все семечки, засыпав шелухой пол.
Несколько раз проходила Желька, смотрела недовольно. Дан и Тобиус начинали хихикать, подталкивать друг друга локтями. Потом хозяин сказал грустно:
- Была ведь фитюлька - во! Двумя ладонями за талию обхватить можно... Я худеньких люблю.
Дан его утешал, мол, захочет, двух фитюлек наймет. Тобиус сетовал на межсезонье и безденежье.
От окорока осталась кость. Огонь прогорел. Вейн поворошил угли и спросил:
- Этот мальчишка, Юрка, откуда у тебя?
- Сам пришел. Говорит, случайно из верхнего мира вывалился. Ну, я и взял. Куда ему сейчас деваться?
- Думаешь, его и вправду никто не учил?
- Похоже на то. Заходил к тебе, да? В Ратаан просился?
- Кого он ищет?
Тобиус пожал плечами.
- Какого-то Виктора Зеленцова, вейна. Вроде, давно уже в Середине.
- Не слышал.
- И я. Но тут Игорь был, знаешь, менестрель?.. Ну, буквально перед дождями. Сказал, мол, знает славянина из верхних миров, зовут Виктором, лет ему чуть меньше сорока, как Юрию надо. Видел, говорит, его в Ратаане буквально на днях. Но какой сумасшедший сейчас пойдет через степь!
Вейн хмыкнув. Хозяин посмотрел серьезно, словно и не выдули они кувшин пива напополам.
- А вот ты - пойдешь. Правда, Дан? Иначе бы ты тут не появился.
- Хорошенького же ты обо мне мнения!
Тобиус развел руками, мол, что делать.
- Ты меня знаешь, вейн. Я о чужих делах не болтаю. Был у меня постоялец, не было... Помог бы мальчишке, а?
Дан молчал. Во рту сделалось кисло, но зажевать было нечем.
- Ему и впрямь нужно, видно же. Помоги.
- Ты никогда ни за кого не просил. С чего вдруг?
Тобиус неторопливо обобрал со штанов тыквенную шелуху, прежде чем ответить.
- Не знаю. Жалко парня. Заходится аж.
Дан сплюнул в присыпанные пеплом угли.
- Я беру его с собой.
Тобиус засиял.
- Ну здорово!
- Лошадей тут купить можно? - перебил Дан.
Хозяин закис от смеха.
- Васяйских?
Дан тоже рассмеялся.
- Эту клячу можешь подарить первому встречному. Мне бы хорских.
- Завтра сходим в деревню. Или я сам?
- Давай уж ты.
Дан потянулся, разминаясь.
- Все, я наверх.
Тобиус хитро улыбнулся.
- Жельку прислать?
- Чур меня, упаси Иша! - в притворном ужасе замахал Дан. - Мне б поспать перед дорогой.
- А за мальчишку спасибо. Измаялся он.
Вейн посмотрел с любопытством на хозяина. Сказал искренне:
- Хороший ты мужик, Тобиус!
К утру дождь прекратился, но по небу тянулись обрывки туч, и на востоке громыхало. Пес по кличке Брехун лежал на крыше будки, обсыхал и смотрел на двух хорских жеребцов. На крыльце топталась Желька, вздыхала томно.
Дан поправил на плече арбалет и в который раз подумал: может, зря? Переждать спокойно. Тобиус будет только рад. Да и мальчишку...
- Не взыщи, потратил все, до медяка, - говорил хозяин. - А знатно торговался! У Гаги даже нос покраснел. Как слива!
Но Йорина... Если хоть на четверть правда то, что о ней болтают... Дан вспомнил раскосые глаза цвета расплавленного золота, неестественно-светлые на смуглом лице. Узкие, черные зрачки, похожие на расщелины в горах. Эх, видел бы жрицу раньше, так еще бы подумал, стоит ли соваться в Йкам.
- Этот - Кысь, - показал Тобиус на молодого коня. - А другой - Увалень, мальчишке взял. Ну, что скажешь?
Да, кони хороши. Но в степи Обрег хозяин. Интересно, если все-таки йорики возьмут след, кто - кого?
- Ну, продукты как обычно, вода. Еще что надо?
Дан мотнул головой, посмотрел на Юрку. Мальчишка терпеливо ждал.
- Ты верхом-то умеешь?
- Да.
Тобиус кивнул, подтверждая.
- Ну-ну, - пробормотал Дан. - Садись тогда.
Новый слуга довольно ловко забрался в седло, уверенно взял повод.
- Бывай, Тобиус! - махнул Дан.
- Благослови тебя Иша.
Брехун громко, с подвыванием, зевнул и тявкнул вслед гостям. Вздохнула Желька.
Проезжая через ворота, Дан суеверно тронул связку амулетов. Ну, Шэт, отведи глаза! А еще лучше - займись Йориной.
По размытой дороге ехали медленно. Кони равнодушно месили грязь, стараясь не ступать в наполненные водой колеи от тележных колес. Дан пару раз оглянулся. Кажется, мальчишка из седла не вывалится. Странно. В верхних мирах хороших всадников мало, у них все больше технология, автомобили там, поезда. И молчит все время. Тоже нехорошо. Чтоб новичок в Середине да не спросил ничего? Быть того не может. Даже по сторонам не смотрит. Правда, кругом мало интересного: холмистые поля с прибитой дождями травой, чуть подальше - лесок, рядом с ним деревня.
Перекресток был разбит колесами. Возле огромной лужи топтались утки, шлепая перепончатыми лапами. Следы колес уходили направо, вдоль холма. Дан поехал прямо. Его Кысь, умница, ловко поднимался по скользкому глинистому склону. Увалень отстал.
На вершине вейн остановился, поджидая мальчишку. Тот подъехал, глянул удивленно и все-таки спросил:
- Почему так?
За холмом была степь, сухая, выгоревшая на жарком солнце, ровная до самого горизонта. Серая пыльная дорога разрезала ее посредине.
- А Шэт его знает. Межсезонье.
Дан скинул куртку, расшнуровал ворот рубахи, выпустив наружу связку амулетов. Юрка тоже стянул джинсовку, оставшись в черной футболке. С футболки скалилась жуткая харя.
- Вещь, - оценил Дан. - Васяков хорошо пугать.
Юрка неожиданно улыбнулся, разом посветлев.
Дан недовольно сплюнул и сказал:
- Поехали.
Мальчишка замешкался, и вейн прикрикнул:
- Чего встал, сопляк? Шевелись!
Кысь ступил на пыльную дорогу, всхрапнул одобрительно. Ему тоже нравилась жаркая степь, и Дан одобрительно похлопал коня по шее.
Солнце нерешительно потрогало макушку вейна, огладило плечи, а потом и вовсе обхватило горячими лапами, вытапливая воспоминание о холоде - о снеге в горах, затяжных дождях на Таанской дороге и ледяном водопаде в узкой пещере. Дан проторчал под ним больше часа, прислушиваясь к шагам Йорины. Ее каблучки назойливо постукивали по мозаичному полу, жрица долго не ложилась, все металась из угла в угол, и вейн обмирал от мысли: почуяла! А потом так окоченел, что ему было уже все равно. Жертвенный костер? Спасибо, пресветлая Иша, наконец-то согреюсь!
Какая все-таки гадость - горы. То ли дело степь. Если бы не межсезонье! Обрег и проекции, проекции и Обрег, тьфу! Хоть бы его шамана кто удавил, что ли. Может, тогда не рискнул бы кочевать. Или помер бы старикашка, вон, уже год назад, когда Дана занесло в Северный Жуз, уже песок сыпался.
Вейн усмехнулся, вспомнив, как перетрусил, когда его захлестнул аркан. Но на своей земле, рядом со своими богами, Обрег - гостеприимный хозяин.
...в белой войлочной юрте пахло дымом, мясом и чем-то кислым. Напротив Дана сидел Обрег. Его лицо казалось похожим на медную маску степного бога: такое же круглое, смуглое, вместо глаз - черные узкие прорези. Справа умостился на кошме старик в буром халате и узковерхой шапке. На шапке были нашиты бубенчики, и они глухо звякали, когда шаман начинал раскачиваться и что-то бормотать себе под нос.
На широком блюде лежали тонкие лепешки, только что вытащенные из бульона. Девка - узкоглазая, с длинными черным косами, - вывалила сверху мясо. В широких пиалах подали шурпу - янтарную, с тонким слоем жира на поверхности.
- Это бишбармак? - с любопытством спросил Дан.
Обрег кивнул, подцепил с блюда лепешку и завернул в нее кусок баранины. Его узкие глаза от удовольствия сощурились еще больше. Вейн вытер руки о штаны и последовал примеру хозяина. Оказалось вкусно, и некоторое время оголодавший Дан мог только жевать, отдуваясь и довольно цыкая. Обрег улыбался одобрительно. Шаман ел неторопливо и скучно.
Потом они пили из широких пиал странный, чуть солоноватый чай, и Дан решился спросить:
- Почему ты не боишься кочевать в межсезонье?
Обрег облизал жирные пальцы, причмокнул.
- Вкусно? Вкусно. А не уйду, голодно будет. Снег. Мороз.
- А проекции?
- Шаман есть, - Обрег ткнул в старика пальцем. - Он чует. Скажет - туда не ходи, и не пойду.
- А если неожиданно накроет?
Обрег пожал плечами.
- Воля чужих богов. Но мы чтим их. Зачем им сердиться на нас?
Дан усмехнулся, и шаман забормотал громче, зазвенел недовольно бубенцами.
- Вы говорите: дикари. - Обрег перестал улыбаться и снова стал похож на медного божка. - Говорите, богам не нужны такие жертвы. Но мы каждую весну кочуем по вашей степи, а вы ее боитесь.
- Я тоже ходил туда в межсезонье.
- Знаю, - кивнул Обрег. - Потому и принимаю на своей земле как гостя. Но на чужой... Не я так хочу, боги.
...Дан сглотнул слюну. Вкусный был бишбармак. Пытался потом объяснить Тобиусу, вместе с ним над котлом сидел - а все не то. Может, у степняков какой секрет есть? Встретишь - спросишь, подумал, злорадствуя над собой, и тут же суеверно плюнул через левое плечо. Посмотрел на Юрку. Мальчишка держался неплохо, и это разозлило Дана. Уже рот открыл сопляка обругать, но услышал далекий гул. На грозу не похоже, и на скачущий табун - тоже.
- Вашу мать! С дороги! Пшел! За мной!
Гул нарастал, накатывая. Хотелось пригнуться, точно перед ураганом.
- Шэт бы их пробрал, - процедил Дан сквозь зубы, останавливая Кыся.
В степи не спрячешься, не уйдешь, только коней загубишь. Помоги, пресветлая Иша! Грешен, так дай пожить еще, искуплю!
Из-за горизонта вынырнули серые туши, похожие на громадных жуков. Блестели на солнце выпуклые глаза-кабины.
У Юрки приоткрылся рот.
- Это же... вертолеты!
- А ты думал, дракон? - язвительно поинтересовался Дан. - Проекция. Проекция, вашу мать!
Патруль? Поисковики? Или случайно залетели? Не поймешь, что хуже. Могут же так, с дуру да перепугу, стрельбу открыть.
Пара вертолетов шла над дорогой ровно, как по нитке. Вейн сощурился, пытаясь разглядеть маркировку. Кажется, что-то незнакомое, вроде - синий треугольник в круге. Шэтово изобретение! Дан оглянулся на мальчишку. Тот смотрел с удивлением, и пугаться не собирался. Дурак, их в степи из пулемета уложить - плевое дело. Вейн нащупал в связке амулетов "заговор" на удачу, стиснул его в кулаке.
...а может, потому и не боится, что знает, чья это маркировка?
Ладонь была влажная от пота. Пресветлая Иша! В драках не боялся, в Уль-фадском склепе не перетрусил, йориковы лабиринты прошел, а тут... Червяк на плоской сковородке. Ничего сделать не может. Не из арбалета же палить! Пробовал один такой умный. Быстро из него решето сделали.
Вертолеты уходили. Гул шлейфом тянулся следом.
Дан с трудом разжал пальцы, выпуская амулет. Спасибо, пресветлая! Не забуду, самую дорогую свечу поставлю. Хочешь разноцветную, будет разноцветная.
- А как это, а? - громко спросил мальчишка. - Они же тут не могут, они же того... технология высокая.
Дан пошевелил лопатками. Шэт, взмок так, что рубаха к спине прилипла.
- А говорил, знаешь о проекциях, - собственный голос показался хриплым, и вейн откашлялся.
- Так они - там? Не здесь? Нас не видели? Чего мы тогда... Или как? А?
- Там. И здесь, - кивнул Дан.
Мальчишка сосредоточено сопел, потом все-таки не выдержал:
- Но они же рухнуть должны были сразу! Несовместимая технология! Часы маленькие, и то... А там электроники в тысячу раз больше!
- Спроси у наставников, - пожал плечами вейн. - Я так и не понял.
Юрка смотрел точно щенок, только что осознавший: мир не ограничивается мамкиной конурой. Дан сжалился.
- Проекции - это не переход. Это одновременно и тут, и там. Законы и те, и другие, понимаешь?
Мальчишка неуверенно кивнул.
- Ну, есть простые проекции, а есть дырявые, сам не заметишь, как уйдешь с Середины. Плавненько так. А раз плавненько, то можно и электронику протащить. И вообще. Хоть танковую колонну. - Дан сплюнул. - Шэт, придется теперь в обход.