Ноябрьским днем 1703 года на кладбище при церкви Святого Павла в Париже четверо равнодушных людей опустили в могилу простенький гроб.
Монсеньер де Сен-Мар дю Пальто де Димон д'Эримон, комендант Бастилии, бросил горсть земли на крышку гроба и погрузился в размышление. Тридцать три года он был тюремщиком таинственного узника, вошедшего в историю под именем Железная Маска. Если бы не этот узник, он был бы сейчас просто Сен-Мар, и ничего больше, даже не дворянин. Роль бессменного тюремщика при таинственном узнике была отмечена благодарностью короля, который не злоупотреблял ею по отношению к другим верным слугам.
Сдружился ли он за это время со своим узником? И да, и нет. Не было к нему вражды. Было даже некоторое почитание его, как высшего существа, которое, впрочем, не помешало бы де Сен-Мару застрелить или зарезать этого человека при малейшей попытке заговорить, если только это не касалось вопросов его содержания и личного удобства. Тридцать три года молчания, тридцать три года тайны. Де Сен-Мар был человеком, которому не положено было знать, кем является таинственный узник, за какие проступки он лишен свободы и что вызвало столь неординарные меры его содержания. Таинственный узник, разумеется, не был врагом короля, потому что если учесть, какие строгие меры принимались для того, чтобы охранить его от каких-либо контактов с кем бы то ни было, становится ясно, что его было бы проще убить, чем с такой тщательностью оберегать.
Де Сен-Мар не раз думал: если бы Железная Маска вдруг умер, как отнесся бы к этому король? И каждый раз он приходил к выводу, что король не испытал бы ни радости ни облегчения от такой новости, а скорее - наоборот. Жизнь этого узника была нужна королю.
Какова была причина того, что король дорожил жизнью Железной Маски? Уж, конечно, не почтение, не уважение к его происхождению. Никакая знатность не защитила бы его от яда, если бы жизнь его была бы нежелательна Его Величеству. Многих узников поглотили тюрьмы, да не многих они возвратили обратно, а Железная Маска содержался так, как если бы он мог быть в любую минуту востребован. Оказалось, что он не пригодился. Де Сен-Мар подумал, что если бы король знал о таком исходе, он не стал бы содержать его треть столетия, а намекнул бы, кому следует, что этому человеку пора свидеться с праотцами, и с ним случился бы один из тех несчастных случаев, которые нередки в тюрьмах. Мало ли причин у заключенного для того, чтобы расстаться с этим светом? Да и самоубийства среди узников - вещь не редкая, не выдержали нервы, вот тебе и вся недолга. Но с этим узником не должно было происходить никаких случайностей, ему должна была подаваться отменная пища, он пользовался великолепной посудой, и бельё у него было самое тончайшее.
Так было не всегда. Де Сен-Мар постоянно ощущал зависимость отношения короля к таинственному узнику от внешнеполитической ситуации, особенно, от династических проблем в Англии. Ему не полагалось знать причину этой связи. Он её и не знал. Так он ответил бы любому, кто бы ни спросил его.
Но в тот раз... Случай с серебряной тарелкой. Узник нацарапал на ней послание и выбросил ее в окно. Тарелку нашел рыбак и принёс её де Сен-Мару. Он до сих пор помнит, как спросил рыбака, умеет ли тот читать, и, убедившись, что не умеет, со словами 'Ну, твоё счастье!' велел его отпустить. На тарелке было написано 'Передайте королю, что узник замка Пинероль требует срочного свидания. Того, кто поможет мне в этом деле, я щедро вознагражу, как бы высоки не были его притязания, он не будет в обиде'.
Да, именно так: как бы высоки ни были его притязания! Кто мог давать такие обещания? Римский папа? Король? Человек в железной маске рассчитывал на значительную власть в случае освобождения! Власть во Франции, в Англии, в Испании или какой-то иной стране? Незаконнорожденный сын папы? Нелепые предположения.
А, может быть, он притязал на власть в церковной иерархии - на должность магистра влиятельного ордена или что-то в этом роде? Де Сен-Мар отлично понимал, что этот человек не мог бы претендовать на роль короля Франции - в противном случае он не взывал бы к милости нынешнего короля. Кроме того, будь этот узник претендентом на французский трон, лучше было бы ему умереть как можно раньше. Не было бы смысла королю поощрять де Сен-Мара дворянским званием и даровать ему земли и титулы за то, что он тщательно охраняет человека, которому бы лучше было и не родиться, а уж коли родился, то умереть поскорее! Никакая тайна, никакое происхождение не могли бы дать надежду узнику занять какое бы то ни было заметное место в могущественной тайной организации, где власть держится на действии, а кто отошел от интриг, тот вышел из игры навсегда. Вот разве что этих тайн было такое множество, что узник нужен был королю, как постоянный источник таинственных сведений? Мыслимо ли такое?
Де Сен-Мар отлично понимал, что Железная Маска - это джокер в английской колоде Людовика XIV. Этот человек мог бы произвести существенный переполох в Англии в связи со своим появлением, и эта его магическая сила, которая могла бы повлиять на судьбу островной империи, сохранялась на протяжение более чем тридцати лет, без какого бы то ни было ослабления. Этот человек мог оказаться наследником английской короны, сыном короля Англии Карла II, и этот человек должен был быть способен это доказать. На лице этого человека, возможно, было несколько родимых пятнышек, особое расположение которых, видимо, было известно тем, кого это касается - вот в чем могла заключаться причина того, что это лицо никогда никто не должен был видеть! Если бы он обладал лишь документами, доказывающими его происхождение, эти документы можно было бы изъять, уничтожить, спрятать. Если бы он знал страшную тайну, знание которой делало бы его жизнь ценной, эту тайну можно было бы вырвать из него пытками. Если бы он знал тайну, разглашение которой принесло бы вред, самый простой способ заставить его навеки замолчать состоял бы в том, что эта самая могила приняла бы его не сейчас, в 1703-м году, а тогда, в 1669-м, когда только начиналась эта длительная тюремная эпопея. Нет, он не был опасен знанием тайны или обладанием какого-нибудь документа: само лицо его было и тайна и документ! Даже теперь, когда он умер, его лица никто не видел. Он не был похоронен в маске, но на лицо его был положен платок с негашеной известью. Очень скоро от лица покойника не останется ничего, и пусть тогда раскапывают могилу те, кто хотели бы узнать имя таинственного узника, носившего Железную Маску.
Де Сен-Мар вспомнил, как меняли они одну крепость на другую, переезжали с одного острова на другой, и всегда Железная Маска был самым главным его узником, узником номер один. Он и не подозревал, что довольно скоро и его самого настигнет смерть, и что будет он похоронен тут же поблизости, как бы и после смерти выполняя своё прижизненное предназначение - быть вечным и неизменным стражем таинственного спутника, похороненного под именем Эсташа Доже.
Де Сен-Мар вспомнил о Фуке. Некоторые горячие головы даже подозревали, что именно Фуке скрывается под железной маской, но де Сен-Мар знал, что это не так. Бывший блистательный Фуке, сюринтендант финансов, самый влиятельный министр короля был заключен в ту же крепость и в одно время даже согласился ради смягчения режима содержания шпионить за Железной Маской. Король был доволен. Условия содержания, действительно, смягчили, и Фуке даже позволили свидание с женой и детьми. Но причастность к тайне Железной Маски окончательно решила судьбу Фуке: человек, связанный этой тайной не должен был оказаться на свободе ни при каких обстоятельствах, он был обязан всю жизнь оставаться узником и умереть в тюрьме. В этом отношении Фуке полностью выполнил возложенную на него задачу и умер, не покидая тюрьмы. Впрочем, вариантов у него не было. Единственным человеком, покинувшим страшную тюрьму, был герцог Лозен. Вина его была огромна: он оскорбил фаворитку короля и должен был содержаться в темнице вечно ... или же до тех пор, пока фаворитка оставалась фавориткой и пока она была жива. Смерть её открыла для герцога Лозена путь на свободу.
Маска не была сделана для Эсташа Доже. В этой маске в Пинероль был доставлен итальянский интриган, граф Маттиоли. Король арестовывал иностранного подданного, дерзнувшего его обмануть, надо было соблюдать видимость правильной дипломатии, то есть делать вид, что король не арестовывает иностранных граждан на иностранной территории, поэтому Маттиоли был в маске, как будто бы и не было никакого Маттиоли. Но шума из-за него никто не поднял, со временем этот тип полностью утратил свое значение в глазах каких бы то ни было дипломатов, так что о нем можно было уже не беспокоиться. Маттиоли не стоил того, чтобы его сживать со свету. Ему, также как и Фуке, надлежало окончить жизнь в одной из крепких и хорошо охраняемых тюрем - в Пинероле или в Бастилии. А вот идея с маской, да и сама маска - очень пригодились Сен-Мару, за что и был он обласкан королем. Маска решала много проблем, особенно, при перевозе арестанта из одной тюрьмы в другую. Хитрые итальянцы использовали маски для своих целей повсеместно, но эти маски надевались добровольно. Здесь же маска была надета на арестанта не по его просьбе, а, напротив, по настоянию стражи. Впрочем, арестанту не следовало бы жаловаться, поскольку маска позволяла ему хотя бы как-то совершать прогулки, ведь без нее он был обречен на вечное заточение в глухих казематах.
Политическая ситуация никогда не стала такой, чтобы Людовику XIV пришлось прибегнуть к своему джокеру. Мог ли король сделать из него марионетку на престоле Англии? Исключено! Его, видимо, держали на всякий случай. Ситуация в Англии в любой момент могла бы стать такой, что двоевластие, порождающее междоусобицу, было бы более предпочтительно, нежели крепкая монархическая власть. Но такая ситуация так никогда и не возникла. Англия не стала настолько опасной, чтобы имело смысл затевать игру с неожиданным наследником. Людовик XIV не сыграл джокером из своей тайной колоды.
Узник знал, конечно, что именно по распоряжению короля он содержался сначала в Пинероле, затем в Бастилии, был лишен общения с кем бы то ни было. Те почести, которые оказывались Железной Маске, особенно, в последние годы, не могли бы происходить без ведома короля. Впрочем, де Сен-Мар знал, что король несколько раз лично тайно встречался с Железной Маской. Никаких следов этих встреч не должно было остаться, король приезжал инкогнито, если бы де Сен-Мар не знал короля в лицо, и если бы не приказ короля о том, что никаких встреч с этим узником без санкции Короля никогда и ни с кем быть не может, он, де Сен-Мар, быть может, и не догадался бы о том, что за таинственная персона навещала этого узника. О чем велись беседы короля и Железной Маски, никто не знал.
Де Сен-Мар знал, что кое-кто полагает, что таинственный узник - это бывший любимый мавр королевы. Ерунда! Рождение темнокожей дочери не бросало на королеву никакой тени, ведь среди ее предков также были мавры. Король любил эту девушку, признавал её своей дочерью. Конечно, если в семье королевской четы появляется темнокожий младенец, и если королеве прислуживает темнокожий слуга, это может дать пищу нежелательным слухам. Однако король не удалил этого мавра тут же после родов. Быть может, где-то в веселой кампании кто-то взболтнул лишнее на эту тему, и по прошествии некоторого времени король, действительно, решил, что пора устранить этот досадный повод для насмешек и удалил этого слугу, без вины виноватого, но в таком случае не было никакой необходимости прятать его лицо под маской. Да и беречь его никчемную жизнь король бы не стал. Эти рассуждения де Сен-Мару показались веселыми, и он даже усмехнулся, несмотря на мрачность нынешнего дня. Уж кто-то, а он-то знал, что Железная Маска - отнюдь не мавр! Европейское лицо его исключало это, все толки про наказанного мавра так же нелепы как предположение о том, что под маской скрывается Фуке.
Де Сен-Мар вдруг подумал о том, как будут ломать голову будущие поколения о том, что это был за человек. Ему показалось забавным, что они никогда не смогут раскрыть эту тайну. Действительно, никаких подлинных документов по этому делу, конечно же, не останется. Те документы, которые останутся, будут только запутывать суть дела. Если кто-то в будущем задастся целью узнать, кто такой Железная Маска, у него ничего не получится. Разве только если бы ему удалось переместиться во времени в тот загадочный 1669 год, в тот таинственный год, когда никакая важная персона не исчезла, а в замке Пинероль появился узник, вошедший в историю под именем Железная Маска! Но разве возможны путешествия во времени?
Начался мелкий дождь и де Сен-Мар пошел домой, где его ожидал горячий ужин и кубок доброго вина за упокой таинственной Железной Маски.
Кладбище опустело.
Вдруг в воздухе запахло озоном, и неизвестно откуда рядом со свежей могилой появились два человека в странной непромокаемой одежде с застежками на липучках. Они молча взяли лопаты и стали поспешно разрывать могилу. Закончив свое дело, они поддели крышку гроба штыками лопат, оторвали её и отбросили в сторону. Один из них отбросил с лица покойника платок с негашеной известью и вгляделся в открывшееся перед ним лицо.
- Он, - коротко сказал незнакомец.
Второй человек одернул покрывало и, отыскав на правой руке покойного странный браслет, нажал на какие-то скрытые пружины, после чего снял браслет с его руки.
- Замкнуло пульт возврата вследствие механической поломки, - сказал он, - Видимо, неудачно упал по прибытии.
- Судьба, - проговорил первый. - Профессор истории, полжизни гадающий, кто был Железной Маской, вторую половину жизни был ею вследствие своего любопытства.
- Его можно было бы вытащить, если бы не двадцать вторая поправка к закону о темпоральных посещениях, - вздохнул второй. - 'В одну точку времени и пространства перемещаться не более чем из одной исходной точки времени и пространства, для избежания парадокса Штейнберга-Дюпрена'.
Он положил браслет в свой карман, после чего оба сняли шлемы, постояв молча перед трупом современника, они закрыли гроб, опустили его в могилу и наскоро засыпали её землёй.
После этого оба одновременно что-то нажали на своих браслетах, с виду в точности таких же, как снятый с таинственного узника, и исчезли.