Жуков Антон Антонович в соавторстве с Аркадием Ангелом : другие произведения.

Анри д'Аркен. Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историко-приключенческий криминальный роман. Знаменитый французский поэт и разбойник Анри д'Аркен вступает в противостояние с влиятельным аристократом, сыном одного из маршалов королевства. Являясь фактическим королем парижской бедноты и преступного мира столицы Франции, господин д'Аркен использует все свои криминальные возможности, в то вермя как его противник все возможности финансовые. Выйдет ли хоть кто-нибудь победителем из схватки двух равных по силе соперников или их распри приведут к обойдному уничтожению? Ответ на страницах предложенного вашему вниманию произведения.
  Глава 3.
  Таверна "Красный Вепрь" уже была близка к закрытию. Деревянная голова кабана, со скрипом раскачивавшаяся над входом, уже не являлась такой красной, как в первые дни после того как была изготовлена. Краска местами выцвела, местами облупилась, а местами ее отковырнули пьяные постояльцы той комнаты, под которой была закреплена вывеска. Единственным участком головы, где она еще оставалась нетронутой, были круглые злые глаза зверя. Но хозяйка заведения, Марианна, постоянно давала себе зарок, что как только подсоберет немного деньжат, обязательно покрасит вывеску в прежние тона.
  Несколько голубей, сидящих на морде вепря и время от времени поклевывавших его деревянные уши, с курлыканьем взлетели вверх, потому что, почти цепляясь за вывеску головой, под кабаном проехал вооруженный всадник.
  Хозяйка таверны прильнула к маленькому окну кухни, всматриваясь в фигуру ночного гостя, едва видимую в свете открытых дверей ее заведения.
  Вслед за первым всадником мимо дверей таверны по густой уличной грязи проехал второй, затем третий.
  - Наши, - радостно проговорила женщина.
  Девчонки поварихи, шумевшие сковородами и кастрюлями позади Марианны, оторвались от своих занятий.
  - Жанна, открывай ворота.
  Служанка, мывшая огромную пригоревшую сковороду, бросила ее вместе со щёткой в широкую бадью с мыльной водой. Вытирая руки о грязный фартук, она выскочила через служебный выход во внутренний двор таверны. Проскальзывая на влажной жиже, являвшейся помоями их кухни и отходами других соседей, протекающими под воротами, девушка не без труда выдернула из пазов тяжелый засов. Поставив большой деревянный брус прямо в вонючую грязь, Жанна потянула на себя левую створку ворот. Один из всадников быстро спрыгнул вниз, подняв в воздух целый дождь мутных брызг, и начал открывать вторую створку, желая помочь девушке.
  Как только ворота распахнулись на достаточную ширину, всадники начали заезжать внутрь.
  Марианна, стоя у порога служебного хода, по давней привычке пересчитывала вернувшихся путешественников.
  Первым на кухню вошел Эдуардо. Пригибаясь, чтобы не стукнуться о дверной косяк лбом, испанский красавец лучезарно улыбнулся владелице заведения:
  - Не спишь ещё?
  Женщина нервно взмахнула руками:
  - Да с вами уснёшь.
  - Пожрать чего-нибудь имеется?
  - А что, бывало, когда не имелось? Иди в зал и садись за стол.
  Тут же из-за спины испанца появился его соотечественник Алехандро. Будучи ниже ростом и не таким ярким по красоте, этот парень вызывал у Марианны и ее работниц значительно большую симпатию, чем Эдуардо.
  - Привет, дамы, - весело сказал Алехандро, едва переступил порог.
  И Марианна, и ее девушки дружно и искренне поприветствовали гостя.
  - Что-то ты грязный какой-то, - хихикнула одна из поварих при виде сапогов парня.
  - Да это я Жанне ворота помогал открывать, вот и испачкался.
  После Алехандро в дверях появились сразу два человека. Анри Д"Аркен и Анжелика устало вошли в помещение.
  Служанки, не дожидаясь слов со стороны гостя, сами радостно замахали мужчине руками и весело стали здороваться. Анжелика, всегда недовольная подобным вниманием к ее спутнику, опустила глаза в пол и натянуто проговорила:
  - Всем привет.
  Анри в этот раз оказался не многословнее своей подруги и просто доброжелательно кивнул работницам головой:
  - Поесть что-нибудь найдете, красавицы? А то у нас уже в желудках начало урчать от городских ворот.
  - Конечно, найдем, - оживленно сказали несколько работниц одновременно и начали суетиться вокруг своих аппетитно пахнущих блюд.
  - Обязательно, найдем, - подтвердила негромким, но властным голосом Марианна, давая понять, кто здесь настоящая хозяйка.
  Оживление служанок заметно поубавилось, под суровым взглядом своей мстительной работодательницы. Все знали, что Марианна питает к знаменитому поэту не только дружеские чувства. И потому, в любой симпатичной женщине, она видела себе угрозу. А так как на кухне сейчас находилось шесть работниц таверны, четверо из которых являлись вполне привлекательными девушками, угроза увеличивалась в разы. Служанки знали, что стоит им только в чем-то провиниться, хозяйка тут же злоупотребит своим положением и методично сживет неприятельницу со свету. Поэтому девушкам было значительно проще проглотить свои длинные язычки и стереть со своих лиц заигрывающие улыбочки, чем потом унижаться перед Марианной, прося не выгонять их на улицу.
  Единственной дамой, на которую Марианна не производила устрашающего впечатления, была Анжелика, подруга Анри. И опять-таки она являлась единственной женщиной в этой таверне, которую побаивалась сама хозяйка. Очень уж была эта блондинка диковатой. К тому же, по разговорам друзей поэта и некоторых постояльцев заведения, эта красивая фурия неплохо управлялась со шпагой. Отчего желания с ней повздорить у Марианны не появлялось. Но тем большим было желание хозяйки отыграться за свою беспомощность на тех, кто был бессилен перед ней что-нибудь ответить. На своих работницах.
  Напомнив служанкам, кто здесь номер один, взрослая женщина тут же сладко пропела Анри:
  - Я уж заждалась. Думала, может случилось чего. Сам же знаешь, как я за вас волнуюсь. Но, слава богу, все живы. Для тебя и друзей был уже давно приготовлен фазан и грибной соус, как ты любишь. Правда, все остыло, но сейчас мои ленивые девки пошевелятся и разогреют все как положено. Не так ли, дамы?
  Служанки, услышав это, вздрогнули, как негры на плантациях, от удара кнута надсмотрщика и стали перемещаться по кухне еще быстрее.
  - Мари, - осуждающе покачал головой поэт и зашагал через кухню к выходу в зал, - я же тебе уже один раз говорил. Не стоит делать так, как ты сейчас... Я же могу и другую таверну найти.
  Хозяйка побледнела, пристыженная мужчиной.
  - Ну что ты, что ты, - заискивающе затараторила она, - я же пошутила. Может, ты еще чего-нибудь покушать хочешь?
  Анри кивнул на остальных товарищей, заходящих на кухню:
  - У них спроси.
  Видя униженное положение Марианны, Анжелика победоносно воззрилась на нее с радостью сравнимой с триумфом древнеримского полководца, а служанки украдкой перебросились между собою злорадными взглядами.
  Следующим товарищем Д"Аркена, кто очутился ну кухне, стал пухлый, но в тоже время подвижный человек, по имени Жан. Или как к нему чаще обращались - Жан Толстяк. Кухня была его любимым местом и, будь его воля, он бы здесь, наверное, даже ночевал. Являясь поклонником еды во всех ее проявлениях, он с наслаждением вошел в пропахшее ароматными запахами помещение.
  - Здрасьте, - мимоходом поприветствовал он всех присутствующих.
  - Есть хочешь, Жан? - задала риторический вопрос хозяйка, желая показать всем, что она может быть радушной и гостеприимной.
  - Ещё бы, - криво ухмыльнулся Толстяк, - чего у нас сегодня на ужин?
  - Фазан и грибной соус.
  - Ну, это для Анри, а еще что?
  Марианна обвела кухню широким жестом:
  - Выбирай: осталось немного печёной рыбы, несколько вареных яиц, еще свежий хлеб, сосиски...
  - Сосиски буду я, - громко по-военному проговорил предпоследний гость, перегнувшись через плечо Жана.
  Это был бывший солдат из немецких земель, то ли баварец, то ли саксонец по имени Танкред. Высокий, как Эдуардо, жилистый, он всегда имел какой-то по-ястребиному хищный вид. И хотя вокруг его рта пролегали морщины, а половина волос была серебряной от седины, мужчина вовсе не являлся стариком. Ему вряд ли исполнилось тридцать восемь. Просто на его внешнем виде явно сказались тяготы военной жизни. Он не был общительным, при том, что умел хорошо говорить по-французски. Нередко оставался хмур, даже после обильного возлияния крепким вином. Но от него всегда исходила какая-то уверенность и надёжность.
  Девушки из таверны, равно как и сама Марианна, побаивались этого грозного человека, но в случае каких-либо неприятностей, сразу же бежали за заступничеством к нему, если рядом не было Анри Д"Аркена.
  Хозяйка, всегда нервничая в присутствии немца, вытянулась перед ним почти, как его подчиненный, и вежливо полюбопытствовала:
  - Может, еще чего изволите, господин?
  - Пиво есть?
  - Э- э, - растерялась Марианна, не зная точно, осталось ли чего после рабочего дня или нет.
  Но ей на помощь пришло сразу несколько служанок:
  - Конечно найдется, господин Танкред, мы вам принесем сколько нужно.
  - Мне две кружки, - устало произнес солдат и пошел в зал.
  - А мне, - сказал Толстяк, - хлеба, яиц и рыбы, ну и, если что-то останется после Танкреда, сосисок.
  Марианна неожиданно тепло по-матерински улыбнулась, глядя за спину Жану:
  - Ты тоже наверное голоден? - спросила она у последнего визитера.
  За Толстяком смущенно стоял последний человек из основного состава гвардии Д"Аркена, двенадцатилетний приятный мальчишка, которого звали Этьен. После Анри, Этьен был вторым членом банды, к которому владелица таверны искренне хорошо относилась. Проведшая бурную молодость, но так и не имеющая своих детей, Марианна воспринимала мальчика, как приемного сына.
  - Да, голоден, - согласился Этьен. - Мне тоже в зал идти?
  - Нет, что ты, там сейчас только взрослые. Покушаешь здесь, - повернувшись к поварихам, она показала на кастрюли. - Сварганьте ему чего-нибудь.
  Девушки добросовестно бросились выполнять приказание, а Толстяк, беззаботно насвистывая себе что-то под нос, зашагал в сторону зала.
  Несмотря на поздний час посетителей в таверне засиделось немало. Люди разного чина и ранга, из разных сословий и конкурирующих цехов сидели сейчас под сводами одного зала и, устало позёвывая, обсуждали тяготы прошедшего дня. Кто-то уже буквально носом нырял в свою кружку напившись до состояния окаменения, а кто-то был еще в состоянии пошутить или поднять тост за какую-нибудь известную в стране особу.
  Как раз этим занимался один из посетителей, расположившихся через два стола от Анри и его ватаги. Белый как снег старый дед, завсегдатай этого заведения, тяжело поднял вверх полупустую кружку и заплетающимся языком произнес:
  - Выпьем за нашего славного короля, будь он проклят.
  - За нашего короля, - поддержало его несколько человек.
  И все его собутыльники дружно прихлебнули из своих ёмкостей.
  - Какой фазан! - воскликнула Анжелика, когда служанки поставили перед изголодавшимися путниками подносы с едой.
  Мужчины оказались сдержаннее в проявлении своих эмоций, они просто молча набросились на еду. У Эдуардо и Алехандро даже слезы из глаз потекли, когда они обожгли себе рты горячим мясом птицы. Жан Толстяк похоже уже давно ничем не мог обжечься, его утроба могла наверное принять в себя даже расплавленный свинец. Поэтому он просто большими кусками глотал фазана, бегая глазами по столу в ожидании появления на нем печеной рыбы и хлеба. Анжелика, как всякая уважающая себя женщина, старалась выделиться в этом обществе голодных мужчин и оттого кусала мясо маленькими кусочками, тщательно пережёвывала его и запивала прохладным вином, чтобы не уподобиться двум испанцам. Только Танкред и Анри не приступили к трапезе. Немец ждал сосисок и пива, а поэт просто о чём-то печально думал.
  - Ты почему не ешь? - обиженным тоном поинтересовалась Марианна, подойдя к своему любимцу и усевшись с ним рядом на скамью. - Зря что ли готовили?
  Поэт положил локти на стол и задумчиво сказал:
  - Принеси-ка мне лучше молока и кусок ржаного хлеба.
  Хозяйка передала данное пожелание одной из служанок и обеспокоенно спросила:
  - Молока?
  - Да, или ты забыла, что это такое? - в голосе мужчины чувствовалось раздражение. - Молоко - это то, что обычно дают коровы утром. Или ты не знаешь что такое коровы? В таком случае корова - это такое животное, которое ...
  - Да успокойся ты, - не понимая причину такого поведения, воскликнула женщина. - У вас что, сегодня был плохой день?
  - О, нет, - с набитым ртом пробубнил Эдуардо. - Денёк сегодня выдался хоть куда. Нашего "улова" хватит на тысячу человек.
  - Это где вы так отличились? - спросила хозяйка, чтобы разобраться в сути плохого настроения Анри. Заодно она не без удовольствия прикинула в уме, какой процент от добычи перепадет лично ей.
  - Сперва, - ответил за друга Алехандро, - мы посетили одного крупного должника из гильдии бакалейщиков. Тот долго изображал из себя портового нищего, но вот итоге, после общения с Танкредом, финансовая ситуация у этого голодранца резко улучшилась и он неожиданно вспомнил о маленьком тайничке, в котором денег с лихвой хватало на три его долга. Мы погрузили монеты в сумки, после чего нагрянули с визитом к одному старому графу.
  - Оноре де Руа, - догадалась Марианна.
  - К нему самому, - усмехнулся Алехандро. - Вот там мы и попали с корабля на бал.
  Увлекшись аппетитным куском мяса, парень забыл о ведущемся рассказе.
  - А зачем вы вообще к нему попёрлись? - поторопила его женщина.
  - Я отправлял к нему Этьена, - неожиданно заговорил Анри.
  Марианна вздрогнула при звуке голоса поэта, ей, судя по его необщительному настроению, почему-то казалось, что он ни слова не произнесет. Поэтому, когда мужчина заговорил, хозяйка таверны отреагировала на его речь также, как если бы с ней решила пообщаться кухонная метла или кастрюля.
   - Он передал дворецкому кошель с моим вензелем, - продолжал объяснять поэт, не глядя на собеседницу. - А тот выставил парня за порог да еще и обругал как следует.
  - Он что, сумасшедший? - удивилась Марианна.
  - Гораздо хуже, - вздохнул Анри, - он - англичанин.
  - А-а, ну тогда..., - задумчиво протянула хозяйка.
  - Вот именно, - подтвердил поэт. - Тогда-то мы и решили заехать в гости, разобраться со сложившимся недопониманием. А у графа оказалось полно гостей, вот мы их немного и обтряхнули.
  Женщина провела пальцем по столешнице, проверяя нет ли не ее поверхности следов жира или крошек, а затем перевела взгляд на Анри:
  - Чем же ты в таком случае недоволен. Ты что не здоров?
  Так как ближе всех к ней оказался Эдуардо, он и ответил:
  - Он действительно нездоров, хозяйка. У него болит голова и сердце.
  Марианна недолюбливала этого красавчика, но поскольку никто кроме него объяснений не давал, она обратилась именно к нему:
  - Переутомился что ли? Или простуда?
  Эдуардо отрицательно покачал головой:
  - Нет. Его болезнь называется Изабелла.
  - Кто это? - сразу же насторожилась хозяйка. Любое упоминание женского имени наряду с Анри, выводило влюбленную мадемуазель из себя.
  Расхохотавшись каким-то тупым отталкивающим смехом, испанец охотно пояснил:
  - Молодая, смазливая бабёнка, каких у него было не меньше сотни.
  - Что ты городишь, - возмутился поэт.
  - Вот-вот, - не испугался своего вожака Эдуардо. - Но в это раз наш бедный Анри, кажется пропал. Я-то видел, какое впечатление на него произвела эта дама, хоть ей он виду старался не подавать. Как наш грозный Анри был похож на кроткого ягненка, когда беседовал с этой малышкой.
  - Не может быть, - выдавила из себя хозяйка таверны и вопросительно посмотрела на поэта.
  Тот в свою очередь лишь махнул рукой:
  - Кого ты слушаешь? Он тебя сейчас порасскажет.
  - Ну, не надо, - вступился за соотечественника Алехандро. - Тут он, пожалуй, прав. Со стороны это так и выглядело.
  - Да ну? - съязвил главарь банды.
  - Ну да, - не прекращая жевать, подтвердил Толстяк.
  Лишь Танкред и Анжелика воздержались от комментариев на подобную тему. Немцу это было неинтересно, а девушка являлась в данном вопросе отнюдь не беспристрастной стороной.
  Испытывая тревогу личного характера, Марианна набрала в грудь побольше воздуха и буквально выдохнула следующий вопрос:
  - А кто такая эта Изабелла?
  - Я ж говорю, смазливая баба, не лучше многих предыдущих, - повторил Эдуардо.
  - Не наводи на даму поклёп, - не согласился Алехандро. - Красивая девка, не поспоришь, очень красивая и, по ней видно, что образованная.
  - Какая там образованная, - презрительно фыркнула Анжелика, но была буквально уничтожена тяжелым взглядом Анри.
  - Нет, Анжелика, - упорствовал Алехандро. - Она образованная. Если сравнить ее и тебя...
  - Что? - зашипела девушка и рванулась с места.
  - Быстро угомонись! - остановил ее поэт.
  Его рука, как упавший с горы камень, придавила девушку к скамье.
  В то же время, свое мнение вставил Толстяк:
  - Успокойся, ангелочек, - оторвался от своей миски Жан, что было для него явлением не частым. - Девчонка там, действительно неглупая, так что не кипятись. Видно, что манерам обучена и что книжки читала. Даже стихи нашего Анри знает. Вот ты, ангел, хоть один стишок нашего командира прочла?
  Замечание было равносильно упрёку. Подруга Анри была неграмотной.
  - Фрау, действительно хороша, - неожиданно проговорил Танкред.
  Все сидящие за столом, в изумлении повернулись к бывшему солдату.
  В разговорах на тему женщин немец, как правило, участия не принимал. От того его реплика была равносильна голосу излечившегося немого.
  - У нас такая женщина долго сама бы не ходила, - добавил Танкред. - Либо вышла бы замуж за богача, либо ее сожгли бы на костре. Но на мой вкус худовата.
  По оживленности обсуждения, Марианне становилось понятно, что дама попалась сегодня неординарная. И так или иначе не оставила спутников Д"Аркена равнодушными.
  - Честно говоря, - выжимала информацию хозяйка таверны, - из вашего объяснения я так и не поняла, кто такая Изабелла. Ну, из имени могу заключить, что женщина, а дальше этого всё как-то никак.
  Анри вышел из мыслительного ступора:
  - Это дочка Оноре де Руа. Она недавно вернулась домой из монастыря и была помолвлена с одним аристократом. Именно поэтому в доме было так много гостей.
  Марианна вскинула вверх красивые брови:
  - Хм, графиня. Неплохо, Анри, весьма неплохо.
  Поэту не понравилось данное замечание, и он бросил на Марианну недобрый взгляд.
  - И что было дальше? - не унималась хозяйка. - С чего вы вдруг начали разговор, она что, не поняла, кто ты такой?
  - Еще бы она не поняла, - звонко засмеялся Алехандро. - Мы ж у них в доме дверь высадили взрывом, ты думаешь, она после этого в чем-то сомневалась.
  - Что?! - не поверила Марианна.
  - Ага, было дело, - подтвердил Толстяк.
  - Вы что совсем сдурели? - возмутилась женщина.
  - Ну, не мы, а только этот идиот, - указал на Эдуардо пальцем Анри.
  Испанец опять глупо заулыбался:
  - Господи, с кем не бывает. Переборщил с зарядом маленько, но зато никто не пострадал. Ты сам что ли ни разу не ошибался?
  - Дело в том, что я не помню, когда ты последний раз не ошибался.
  - Со всяким бывает, - беззаботно махнул рукой испанец. - У каждого может случиться плохой день. Или ты считаешь по-другому?
  Анри не меняясь в лице вдруг проговорил:
  "Мой друг красивее меня, изящнее и выше,
  Но в голове его один густой сплошной туман.
  Вот объясните, почему он людям двери вышиб?
  А потому, что Бог ему не подарил ума.
  В науках он не искушен, на знания не падок,
  Ему поспать бы хорошо. Попить, покушать всласть.
  Из пушки может стрельнуть он, и даже в то, что надо,
  Но сам потом же удивлен, как в цель сумел попасть".
  Друзья поэта дружно и беззлобно рассмеялись. Даже Анжелика, не любившая поэзию, захихикала, довольная тем, что поддели этого непробиваемого красавца.
  - Ой-ёй-ёй, - произнес испанец. - Ты бы лучше графине так быстро стихи рассказывал.
  - Не волнуйся, - парировал поэт. - Все что нужно я ей и так объяснил. В прозе.
  Марианна скосила глаза на поэта:
  - И что же ты ей наплёл?
  - Что было надо, то и наплёл, - огрызнулся Анри, немного оттаивая.
  Эдуардо хлопнул ладонью по столу:
  - Тебе-то оно может было и надо, но вот папенька твоей графини, слушая вашу задушевную беседу, по-моему позеленел.
  - Неправда, - возразил Алехандро и тут же добавил: - Старый граф просто сделался синим.
  После чего оба испанца дружно заржали.
  Хозяйка таверны капризно скривила губки:
  - Наверное, рассказывал ей, какая она красивая, единственная и неповторимая в своем роде, не так ли, дорогой Анри?
  - Мари, мы обсуждали мои творческие достижения.
  - Особенно, в области деторождения, - вставил слово Толстяк.
  Марианна понимающе кивнула:
  - Опять врал про голодающих детей.
  - Когда это я врал про детишек, - возмутился поэт. - Это одна из немногих вещей, о которых я говорю правду.
  - Но как бы то ни было, - не унимался Эдуардо, - наш друг смотрел на нее, как кот на сметану. Разве только не облизывался и не мурлыкал. Хорошо еще, что ты, Анри, стоял спиной к Анжелике. И на свое счастье, не видел ее бешеного взгляда. Я уже стал опасаться, что еще немного, и она вцепиться своими острыми коготками в горло молодой графини. Представляешь, если бы она начала рвать Изабеллу на части. Вот бы была потеха.
  Красивая спутница Д"Аркена в ярости подскочила:
  - Замолчи, идиот! Ты, как всегда порешь всякую чушь. И как это Бога угораздило создать такого болвана.
  - Не кипятись, крошка, - лениво успокоил ее Эдуардо. - Ты слышала, что про меня говорил командир. Я красив, как... этот как его...фараон.
  Марианна растерялась:
  - Какой ещё фараон?...
  - Ну бог такой был... Где-то... По-моему, в Венеции.
  До владелицы таверны начало доходить:
  - Может Аполлон.
  Эдуардо радостно просиял, услышав знакомое имя:
  - Точно! Он!
  - Тогда, наверное, в Греции.
  - Может и там, - не стал спорить испанец. Для него подобные географические тонкости являлись несущественными.
  Хозяйка заведения, поэт и Алехандро дружно улыбнулись, прекрасно понимая редкую недалёкость своего товарища. Вся троица была неплохо начитанна, для той среды, в которой вращалась.
  Зато ни Анжелика, ни Жан, ни Танкред не поняли причины веселья своих образованных товарищей. Для них, впрочем как и для Эдуардо, чужая история и мифология были чем-то замогильным. И что Аполлон, что фараон для них были просто необычные красивые слова, без какого-то смыслового содержания.
  Осознавая подобную интеллектуальную ограниченность своих коллег по ремеслу, Анри сделалось грустно, и на память сразу же пришел сегодняшний разговор с Изабеллой. Графиня, несмотря на юный возраст, понимала, о чем он ей говорит. И он общался с ней на равных, как с человеком своего возраста и разделяющим круг общих интересов.
  "Какая все-таки хорошая девушка, - с тоской подумал поэт. - Ну почему нельзя взять у нее хоть немного мозгов и вставить их в голову Анжелике. Вместо этого, она станет женой какого-то богатенького болвана, который даже не будет понимать, каким сокровищем обладает".
  - Что приуныл? - спросила Марианна, заметив быструю перемену в настроении Анри.
  И тут же огорченно подумала:
  "Черт побери, он похоже влюбился. Чтоб эта Изабелла шею себе свернула, стерва".
  Поэт грустно улыбнулся:
  - Да так, мысли разные одолевают.
  - Лучше выпей вина, - порекомендовала хозяйка.
  - Лучше расскажи нам, как у тебя сегодня шли дела, - предложил свой вариант Анри.
  Марианна потерла мочку правого уха, чуть повыше большой серёжки, и произнесла:
  - Дел сегодня и у меня, пожалуй, было немало. Во-первых, приходили три человека, которые хотели наняться к тебе на службу.
  Танкред оторвался от кружки с пивом:
  - Кто такие?
  - Наши, из Парижа. Лет по семнадцать-восемнадцать.
  - Вооружены?
  - Нет, вроде без оружия.
  - Почему сразу не сказала?
  Марианна скривилась:
  - Я их отослала к твоему помощнику Морису, пусть сам их оценивает.
  - А-а, - протянул довольно немец. - Тогда ладно.
  - Потом заходил такой приятный мужчина из итальянских земель, спрашивал тебя, Анри. Я не знала, кто это и ...
  - Зато я знаю, Мари, - перебил ее поэт. - Если будет нужно, он зайдёт завтра.
  "Должно быть, хочет пообщаться по поводу процента от контрабанды тканей, - подумал радостно Анри, - интенданта-то уже нет, придется теперь итальянцам договариваться со мной".
  - И кто же данный господин? - полюбопытствовала хозяйка.
  - Не господин, а синьор.
  - Хорошо, кто этот синьор?
  - Купец. Вернее представитель одной из купеческих общин. Может быть из Генуи, может из Венеции, может даже флорентиец. Просто я неплохо себе представляю причину его визита, Мари. И мне кажется, что в нашу копилку очень скоро добавится еще пару золотых монет.
  - Неплохо бы, - сразу подобрела собеседница.
  - Это все? - спросил поэт.
  - Нет, конечно. Где-то около полудня, за твоей помощью обращался мужчина. По-моему аптекарь.
  - А-а, понял. Только он пока ещё мастер-бакалейщик. И хочет, чтобы я помог ему стать аптекарем.
  Марианна удивленно пожала плечами:
  - Все равно не пойму. Во-первых, чем ему можешь помочь именно ты, а во-вторых, зачем тебе это делать, даже если и есть такая возможность?
  - Дорогая моя Мари, - надменно улыбнулся Анри. - Ты не умеешь создавать что-либо на перспективу. Поэтому и не видишь выгод, которые можно получить через год или два. К тому же сама выгода не обязательно должна быть финансовой. Вот смотри...
  Поэт поудобнее уселся на жесткой скамье:
  - По цеховому уставу, чтобы стать аптекарем, любой человек из данной корпорации должен стать мастером-бакалейщиком. Этому мастерству, как ты догадываешься, учатся немалое время. Затем, сделавшись мастером-бакалейщиком, ты должен приехать к нам в Париж и четыре года задарма проработать в подчинении одного или нескольких аптекарей, которые передают тебе свой профессиональный опыт. Причем передают не всегда охотно. А в некоторых случаях и передавать-то нечего, потому, что опыта особенного нет. Разве к любому из наших аптекарей ты пойдешь за лекарством?
  - Упаси бог, - закатила глаза хозяйка.
  - Правильно, из четверых мастеров аптекарей, только один неплохой специалист. Так вот, после того, как ты отработал на этих ленивых шарлатанов четыре длинных года, ты имеешь право самолично стать мастером. Для этого ты обязан пройти сложный экзамен. Но проблема в том, что для допуска к этому экзамену, тебе необходимо предъявить определенные грамоты.
  - Это какие еще?
  - В том-то и дело. Эти грамоты во время твоего обучения составляют мастера, на которых ты работаешь. Если мастером является твой родственник, он без проблем напишет тебе, что ты Парацельс и Гиппократ в одном лице. И с подобной бумагой, ты можешь сдавать любой экзамен. Но ведь большинство соискателей на должность - приезжие и, возможно, твои будущие конкуренты. Какой же смысл давать конкуренту хорошую грамоту. Особенно, если он талантливый человек. Такой противник опасен вдвойне.
  - Ясно, - с пониманием произнесла Марианна. - А что тогда делать, если грамот нету?
  Анри лукаво улыбнулся:
  - Тогда надо обращаться ко мне.
  - Ты что ему их подделаешь?
  - Напротив, они будут самыми, что ни на есть подлинными. Просто их напишут другие мастера аптекари, которые являются моими хорошими знакомыми. В их достоверности сомневаться не станут даже злейшие враги претендента на должность.
  - М-м, ну допустили его до экзамена и что с того? Экзамен ведь тоже сдать надо.
  - Верно. И тут опять же могут возникнут проблемы, поскольку среди экзаменаторов вероятно окажутся твои открытые недоброжелатели, которые зададут тебе такие вопросы, на которые не сможет ответить вся современная медицина в целом, а не то, что уж какой-то нервничающий и трясущийся от страха новичок.
  - И что же делать тогда?
  Поэт стал еще веселее:
  - Тогда надо обращаться ко мне.
  - Ну-ну, - хмыкнула хозяйка.
  - Мои друзья из данного цеха постараются составить экзаменационную комиссию из таких людей, которые не станут топить претендента.
  - В таком случае все не так сложно.
  - Не совсем. Комиссия состоит из десяти человек, пятерых экзаменаторов назначают цеховые старшины. Можешь быть уверена, где-то трое из пяти будут моими людьми. Но вот пятерых определяют по жребию. И здесь может попасться какой-нибудь придурок, который решит попортить кровь конкуренту.
  - Но ведь имя экзаменатора будет известно заранее? - спросила Марианна.
  - Точно.
  - И тогда..., - лицо женщины осветилось светом озарения.
  - И тогда надо обращаться ко мне, - рассмеялся наконец Анри. - Мы зайдем вечером в гости к этому господину и поговорим с ними по-человечески до комиссии.
  Хозяйка таверны, а также все сидящие за столом, понимающе улыбнулись, прекрасно представляя себе общение "по-человечески" в исполнении Анри.
  - Какова вероятность сдачи экзамена после подобных бесед?
  - Почти абсолютная.
  Марианна облокотилась на столешницу локтями и подперла подбородок рукой.
  - Хорошо, допустим новичок становится аптекарем, тебе-то какая с того выгода?
  Поэт даже слегка удивился:
  - Ты что не видишь никаких преимуществ?
  - Честно признаться, нет.
  - Уф-ф, - вытер Анри вспотевший лоб. - Хорошо, скажи мне, Мари, чем я занимаюсь?
  - Не поняла.
  - Какой у меня род деятельности?
  - Ты пишешь стихи.
  Поэт захохотал:
  - И все?
  - Ну, - смутилась женщина, - еще ты помогаешь нуждающимся.
  - А деньги я для этих нуждающихся, как зарабатываю?
  Хозяйка покраснела:
  - Что ты хочешь услышать?
  - Я - преступник. Я и мои друзья бандиты. Обычно у людей это так называется. Все мы постоянно рискуем жизнью и нередко получаем ранения, ссадины, вывихи или ушибы. Как ты думаешь, нужна ли нам при этом квалифицированная медицинская помощь?
  - Нужна, - согласилась собеседница.
  - А у кого ее можно получить, так, чтобы потом тебя не сдали полиции или людям кардинала? Только у своих протеже, которым ты помог добиться своего места под солнцем. Вот тут нам и придет на помощь такой вот аптекарь. Если надо он и нужное лекарство достанет, и сам тебя лечить будет, а если надо, то и хороший яд для тебе изготовит. К тому же, тот парень, о котором идет речь, очень талантливый медик. Не в пример, своим учителям. Я хотел бы иметь среди своих людей такого высококлассного специалиста. Теперь понятно, зачем мне это нужно?
  Хозяйка таверны посмотрела задумчиво куда-то в пустоту и произнесла:
  - Пожалуй, понятно.
  Где-то невдалеке раздался шум бьющейся посуды. Однако, источником звука являлась не кухня, на которой обычно усталые поварихи в конце рабочего дня роняли на пол тарелки и чашки. Посуда разлеталась вдребезги в том же помещении, где сидел Анри и его товарищи. Кто-то разнес на множество осколков глиняную кружку в дальнем углу зала.
  Танкред неторопливо, но настороженно перевел взгляд в ту сторону.
  Анри тоже напрягся:
  - Мари, что случилось?
  Владелица заведения тяжело вздохнула:
  - А это, собственно, последнее сегодняшнее событие.
  Товарищи Анри с любопытством воззрились на Марианну.
  - Пока ты шастал по всяким гостям и образованным графиням, ко мне в гости пожаловали вон те три милых господина, провалиться им пропадом, - и женщина ткнула пальцем в сторону стола, расположенного рядом с большим камином.
  Со своего места поэт не сумел разглядеть троицу, о которой было так неодобрительно заявлено Марианной. Тот угол зала был закрыт головами полууснувших завсегдатаев "Красного Вепря".
  - Они мне уже изрядно надоели, - недовольно сказала хозяйка. - Мои служанки накрывали им на стол, и кое-что услышали из их увлекательной беседы.
  Хозяйка наклонился поближе к Анри:
  - Они из Марселя. Если даже и не уроженцы самого города, то хотя бы ведут там свою деятельность. Что-то вроде твоих коллег.
  - Тоже поэты? - съязвил Алехандро.
  - Тоже любители обчистить кошельки.
  - Это ни они ли хотели устроиться ко мне на службу? - спросил вдруг Анри.
  Марианна удивленно взглянула на мужчину:
  - Судя по их разговорам, они сами тебя могут к себе устроить.
  - Любопытно. Что же они такого говорят?
  - По-видимому, ребята промышляют грабежом. Вдобавок ругаются, как портовые грузчики и бьют мои тарелки. Когда один из моих постоянных посетителей, Жюль, попросил их вести себя потише, тот, что поздоровей, схватил его за шиворт, как котёнка, и пнул коленом в живот. Бедняга часа полтора лежал в моей комнате, мы еле-еле привели его в чувство. Сейчас эти трое вроде бы поутихли, но посуду бьют с завидной регулярностью.
  Танкред поставил на стол пустую кружку:
  - А почему ты не позвала Мориса? Я же говорил, что в случае чего, он тут за старшего в наше отсутствие.
  - Если после каждой пьяной драки я стану звать Мориса, у меня не останется посетителей. По крайней мере, здоровых.
  - Если у тебя будут такие буйные гости, здесь не останется вообще никаких посетителей, даже больных, - возразил немец.
  - Да ладно тебе, какие бы они ни были, а монетой звенят исправно.
  Анри с трудом, чтобы не сорваться на хозяйку "Вепря", сказал:
  - Послушай, Мари, пусть даже и много, но они заплатят тебе они раз. После чего уберутся отсюда и забудут про твой притон. А вот те люди, которые платят тебе по чуть-чуть, но регулярно, не забудут твоего бездействия никогда. Эти мастера и подмастерья, работяги и бездельники, они все твоя клиентура. Они привыкли приходить сюда не только напиться до беспамятства или пожрать до заворота кишок. Люди сюда приходят просто посидеть, поговорить, пообщаться о том, что у них накопилось на душе. Они здороваются с тобой, как с давней знакомой, ты для и есть старая знакомая, они желают тебе доброго утра или спокойной ночи, помогают тебе в трудную минуту, делая для тебя в разы дешевле столы, скамьи, табуреты, стулья, меняя тебе постоянно окна и выбитые двери. И они хотят получить здесь спокойное завершение тяжелого дня, а не перелом челюсти. Так какого дьявола ты смотришь, что их бьют? В этом месте всегда должно быть тихо и спокойно. Но тебе не нужна тишина и спокойствие, тебе нужно золото и как можно больше. Ты продала их за то, что у них не так густо в кошельке, как у этих марсельских скотов. Для тебя это гнилое сборище лучше, поскольку у них на один денье или экю больше, чем у того же Жюля. Тебе оказалось безразлично все на свете, кроме денег.
  Марианна стала бледнее снега. Губы женщины нервно затряслись от такого неожиданного обвинения. Танкред и Алехандро изумленно переглянулись между собой, не разделяя причины раздражения своего командира.
  - Я не предательница, - выдавила из себя женщина. - Прости меня, если дала тебе повод так полагать, но твой упрек не залужен.
  - Успокойся, капитан, - заступился за хозяйку немец. - Мы не в бою, и она никого не подвела, так что не злись. Если хочешь, я пока схожу, убью их главаря. Для назидания остальным. А завтра еще и Морису голову оторву, он тоже должен за порядком следить. И кстати по поводу денег. Мы все работаем за эти проклятые монеты и ты, и я, и она. Разница в том, что она за деньги улыбается и гнёт спину перед каждым прощелыгой, а мы за эти же деньги убиваем. Я уж точно так делал. Но только ты почему не считаешь меня предателем. Чем же она хуже?
  Анри намного более спокойно, но все также недобро ответил:
  - Ты за деньги убивал чужих, а тут за пару монет продают своих. Разница в этом. Только в этом, но она крайне существенна.
  В этот момент у камина, где сидела марсельская троица, опять раздался шум. Но на сей раз причиной звука стала не битая посуда.
  Несколько человек, закрывавших поэту обзор, поднялись со своих мест, и Анри смог, наконец, разглядеть то место у камина, где расположились зловредные марсельские гости.
  Очень крупный парень с грязными растрёпанными волосами сидел к нему своей широкой спиной. Даже в неподвижном положении от этого человека исходило ощущение силы и агрессии. Анри, в принципе, мог понять нерешительность любого мужчины перед этим противником. Прямо между кружек и тарелок, по правую руку здоровяка едва различимо блеснула гарда. Значит, во-первых, шпага лежала у этого парня на столе. А во-вторых, он был правшой, иначе не стал бы класть клинок рукоятью к нерабочей руке.
  Левым боком к поэту и его друзьям находился второй гость, кончик его носа и вспотевший лоб были тускло освещены огнем камина, к которому он был повёрнут лицом. Этот парень не выглядел крепышом в сравнении со своим крупным другом и представлял собой обычного человека довольно худощавого телосложения. Однако, с оружием он общаться любил. Его клинок располагался на коленях владельца, а не висел на поясе. Люди этого сорта всегда бывают готовы к нападению или защите.
  Третий приезжий из Марселя располагался лицом к Анри. Его хитрая лисья физиономия была неплохо различима в красноватом свете догорающего огня. Этот человек, похоже, был из тех, что в прямое столкновение не полезут. Его толстые короткие пальцы постоянно нервно барабанили по столу или по стенкам кружки, которую он поставил прямо перед собой. Со своего места поэту не было видно, но он готов был поклясться, что за поясом у Лисёнка, как окрестил про себя его Анри, висит нож или кинжал, которым он прекрасно управляется. Подобному типу людей было предпочтительнее ударить в спину. А для такого удара шпага не нужна.
  Также к троим иногородним посетителям добавился еще один человек. А именно, одна из самых красивых служанок Марианны. Но оказалась она там не по своей воле. Девушка шла собирать с опустевших столов грязную посуду и была замечена здоровяком. Тот, по-видимому не терзаясь особыми душевными сомнениями по поводу правильности своих действий, ловко прихвати ее левой рукой за талию и без видимых усилий посадил к себе на колени.
  Служанка было рванулась, пытаясь освободиться из крепких объятий, но оказалась возвращена в исходное положение сильной, но недружественной рукой. Чувствуя, что к нормальному взаимопониманию прийти не удастся, служанка сделала то, что напугало ее саму. С громким звоном она грохнула металлическим подносом посетителя по голове. Собственно именно звон металла и привлек внимание Анри сотоварищи к происходящему.
  - Ах ты потаскуха? - заревел здоровяк.
  Резко отпустив девушку, он смачно вляпал ее тяжеленную оплеуху и все той же левой рукой опять ухватил ее за талию. Анри не мог не отметить скорость его движений.
  "Ого, быстрый малый", - раздраженно подумал он.
  Танкред и Алехандро резко вскочили со своих мест. За ними куда менее скоро поднялся Анри, не сильно горящий желанием лезть в драку. Эдуардо с Жаном не пожелали присоединиться к друзьям, оставшись за столом у своих тарелок. Марианна тоже встала со своего места, но в нерешительности замерла, не зная, что делать. В обычном случае она бы дала посетителям возможность отлупить свою работницу, поскольку никогда за них не заступалась и втайне даже радовалась их злоключениям. Но отчитанная поэтом за сегодняшнее бездействие, она решила показать ему, что беспокоится за своих сотрудниц.
  - Убери лапы, вонючая обезьяна? - вскрикнула в этот момент служанка.
  - Перестань верещать, нищая сука! - подал голос крепыш. - Я дам тебе одну серебряную монетку, и ты будешь хорошей девочкой, договорились?
  Его дружки вальяжно осклабились.
  Анри неспешно направился к не в меру развеселившейся компании.
  Танкред и Алехандро почётным эскортом направились вслед за командиром. Испанец при этом тревожно поглядывал на своих старших товарищей. В то время как немец, с хладнокровием, близким к равнодушию, приближался к месту скандала не отводя взгляда от сидящей троицы.
  Марианна так и осталась стоять на месте, вопросительно воззрившись на Анжелику. Подруга Д"Аркена тоже сидела на месте, как прибитая, и тупо смотрела на кости фазана в своей тарелке. У нее не было ни малейшего желания смотреть на то, что должно было сейчас произойти. Девушка каждый раз в таких случаях с замиранием сердца ждала возможной безрадостной развязки и молилась, чтобы фехтовальное умение поэта в самый ответственный момент его не подвело. А Эдуардо и Жан просто с любопытством обернулись в сторону камина.
  Тем временем препирательства со служанкой продолжались. Оказавшись дамой не из робкого десятка, она, не по-женски грубо выругавшись, рявкнула:
  - С тобой, крокодил, я не пойду за все золото мира. И убери от меня свои лапы, животное.
  - Что?!! - завопил марсельский гость. - Да как ты смеешь, тварь!!!
  Его левая рука с талии стремительно переместилась повыше, в район шеи. А правая - замахнулась для крепкого удара. Но кулак опуститься так и не успел. Неведомая сила, вопреки законам притяжения, удержала его тяжелую пятерню в поднятом состоянии.
  Здоровяк повернул голову и увидел, что его лапу, словно кандалами, сковал какой-то хлипкого вида субъект.
  - Месье, постойте, - вежливо обратился к приезжему Анри. - Эта дама уже занята. Она клятвенно обещала сегодняшнюю ночь посвятить мне. И, помимо всего прочего, я ей уже заплатил.
  - Кого ты называешь дамой, щенок? - заорал здоровяк, вырывая свою руку из захвата. - Эту шлюху?
  - Шлюхи спят за деньги, - назидательным тоном сказал поэт. - А она с тобой даже за деньги не хочет, следовательно, ты не прав.
  Спутники здоровяка стрельнули глазами в сторону Танкреда и Алехандро. Присутствие двух друзей Анри заметно убавило оптимизма в выражениях их лиц.
  - Отпустите мою девушку, сударь, - попросил поэт.
  - Так она еще и девушка? - взбесился марселец. - Хочешь, забери ее сам. Но за то, что она меня ударила, я верну ее тебе не целиком.
  - Это каким же образом?
  Здоровяк, не отводя взгляда от Анри, потянул руку к шпаге:
  - Я отрежу ей парочку пальцев и заставлю ее их же сожрать. Без соли.
  Рука марсельца легла на стол, но рукояти оружия на нем не почувствовала. Алехандро резким ударом сапога грохнул по эфесу шпаги и та, опрокидывая кружки, доехала по столешнице до типа с лисьей мордой. Повернув голову, здоровяк понял, что противостояние не пройдет так просто.
  Кривая ухмылка недобро расползлась по лицу Анри:
  - Ну, пальцев у нас в меню нет. Зато могу предложить тебе сожрать собственный язык, а ну-ка открой рот.
  Рожа громилы стала мгновенно краснеть, доводя цвет щек и лба до кондиций свойственных представителям индейских народов, но уж никак не выходцам из славного города Марселя:
  - Да ты в своем уме, мразь?!
  Анри оскалился еще больше:
  - Ну раз, месье, по-французски вы не можете нормально изъясняться, поговорим на вашем собачьем... Пшел вон отсюда, пёс! У тебя еще есть маленький шанс уйти отсюда целым. Если же не хочешь, то ты станешь легче на пару ушей и короче на свой облезлый хвост. И запомнишь надолго, что хорошим манерам учил тебя я - Анри Д"Аркен.
  Магического эффекта сказанное имя не произвело. Здоровяк только еще более разъярился. Сбросив с себя перепуганную служанку и, подпрыгнув, он потянулся к поясу с длинным охотничьим ножом:
  - Да пусть ты хоть папа римский! Все равно ты сейчас сдохнешь!!!...
  Дальнейшая дискуссия на тему места женщины в обществе и правил поведения в публичных местах была прервана молниеносным выпадом шпаги. Только свист ножен подтвердил то факт, что шпага из них вынималась. Глазам же казалось, что оружие оказалось в руках Анри само по себе. Кончик клинка мгновенно полоснул марсельца по красной потной щеке, оставляя за собой алую нить разорванной кожи. Здоровяк даже не взял в руку ножа, а сразу же потянулся к своей драгоценной физиономии. Но его предположение о том, что диалог окончен, оказались ошибочными. Следующий удар, отсек злобному марсельцу самый кончик носа. Затем отнюдь не по-рыцарски, но зато очень эффективно, был произведен удар сапогом между ног. Марселец взвыл. В принципе к его стону даже товарищи Анри Д"Аркена отнеслись с пониманием. Но и не более. Потому, что третий удар, снова клинком шпаги, но в этот раз по левой щеке, был встречен одобрительным гулом и улюлюканием.
  После этого то ли гостю стало совсем плохо, то ли он решил, что в лежачем положении ему будет немного получше, но марселец свалился на деревянные доски пола. Под ним начала растеклась маленькая лужица крови.
  Зал взорвался радостными криками и хохотом.
  - Друзья мои, - обращаясь к товарищам поверженного противника, сказал победитель. - Я надеюсь, мне не придется и вас учить?
  Коллеги здоровяка даже не изменились в лицах. Ни первый, ни второй, похоже, не оказались напуганными до той степени, при которой люди перестают оказывать сопротивление.
  Тот субъект, что сидел со шпагой на коленях, резко оттолкнулся назад, перевернув свой тяжелый стул. В его руках на удивление быстро оказался хорошо наточенный клинок.
  Лисёнок, почти одновременно с ним перевернул в сторону Анри и его друзей, тяжелый стол. С громким звоном и грохотом на пол полетело все, что недавно ели и пили гости.
  Ноги Танкреда обдало брызгами вина из разлетевшейся вдребезги кружки.
  А громила, неожиданно извернувшись, ударил Анри по ногам, оттолкнув его недалеко в сторону. Затем он мгновенно оказался в стоячем положении. Лисенок в тот же миг швырнул поднявшемуся хозяину его шпагу. По лицу здоровяка текла кровь. Особенно интенсивным было кровотечение из отрубленного кончика носа. Красные ручейки лились по губам марсельца на подбородок, а с него капали на серую рубаху в районе широкой груди. Физиономия подраненного посетителя стала сейчас еще более устрашающей, чем да начала разговора.
  Взмахнув рукой, марселец стряхнул с клинка ножны и сделал выпад в сторону Анри. Поэт легким привычным движением отвел в сторону шпагу противника, а затем коротким ударом срубил с макушки здоровяка прядь волос.
  Второй товарищ крепыша бросился на Алехандро и в несколько ударов сдвинул испанца назад, проявив весьма неплохое умение владеть клинком. Третий посетитель, что был похож на лису, резко выхватил из-за пояса нож и собирался уже метнуть его в Танкреда, но был предостерегающе остановлен пистолетом немца. Бывший солдат не любил без толку тратить свои силы на рукопашные схватки, когда прекрасно умел стрелять. Поэтому спокойно достав пистолет, навел его ствол на Лисёнка.
  - Только чихни без моего разрешения, - с оттенком грусти в голосе предупредил неприятеля Танкред.
  Из-за своего стола, при виде начавшейся схватки, вскочили Эдуардо, Жан и Анжелика. Все трое устремились на подмогу друзьям.
  Здоровяк, тем временем, начал словно ветряная мельница махать вооруженной рукой, стараясь зацепить поэта. Но ему в этой затее мешало свое собственное опьянение. Будь парень потрезвее, он доставил бы Анри кучу хлопот, но бургундское вино сегодня оказалось не на стороне выходцев из Марселя.
  Поэт словно в танце отгибаясь от вражеского лезвия, отбил несколько раз тяжелые по силе удары, а затем ловким приемом выбил шпагу из нетвердой руки. Клинок просвистел вращаясь в воздухе и с хрустом воткнулся в ножку одного из столов.
  - Зря ты это затеял, - холодно проговорил Анри.
  Эдуардо и Жан обступили своего руководителя с двух сторон, готовые уже втроем разорвать крепыша на части. Анжелика же присоединилась к Алехандро.
  Глядя теперь на два клинка вместо одного, друг марсельского здоровяка опустил свое оружие.
  Зачинщик драки стоял, громко дыша, рядом с перевернутым на бок столом, и с ненавистью смотрел на шестерых врагов.
  - Все вместе хотите напасть? - зло проговорил он.
  - Нет, - ответил Анри, - только я.
  И нанес громиле увесистый удар кулаком. Левая рука была у поэта не такой сильной, как правая, но крепышу ее жесткое прикосновение не показалось безболезненным. Голова парня дернулась назад.
  - Слабак, - произнес тем не менее он, устояв на ногах.
  - А так? - спросил Анри и добавил правой, в которой по-прежнему был зажат клинок.
  Рукоять шпаги с треском врубилась в висок громилы.
  В этот раз противник не удержался. Ноги слегка подкосились и марселец грузно осел на пол.
  Поэт сверху вниз посмотрел на поверженного врага, а затем обернулся к его товарищам:
  - Желаете присоединиться?
  Оба подельника синхронно, словно в отражении, покачали головами. Составить компанию своему другу им явно не хотелось.
  - Вот и хорошо. Уберите отсюда эту падаль, не хочется, чтобы здесь пахло псиной. И вот вам деньги на врача, - Анри бросил на стол небольшой кошель, в котором отчетливо что-то звякнуло. - А когда он очнется, посоветуйте ему больше не совать свой обрезанный нос в Париж. Иначе наша вторая встреча, станет для всех вас последней.
  Коллеги здоровяка по нелегкому бандитскому промыслу решили не вдаваться в детали и, молча подняв с пола тушу своего идейного вдохновителя, быстро заковыляли к выходу из негостеприимного зала таверны.
  - Может их все-таки прибить? - спросил Танкред, явно недовольный тем, что подобных посетителей отпустили живыми. - А то мне кажется, они сюда еще придут.
  Анри беспечно махнул рукой:
  - Да брось ты, завтра они будут только рады, что имеют возможность целыми убраться из Парижа.
  - Что-то мне подсказывает, что это будет не так, - не сдавался немец.
  - Ой, - засмеялся Алехандро, - какой ты все же кровожадный.
  - Ага, - осклабился в тупой ухмылке Эдуардо, - тебе надо было идти в инквизицию.
  Жан, Анжелика и Марианна, тоже не разделяли теорий Танкреда о том, как надо истреблять род человеческий.
  - Ну, успокойся ты в конце концов, - пожурил своего друга поэт. - Мы же не на войне, когда ты уже начнёшь это понимать?
  - Дело твое, капитан, - уныло согласился бывший солдат. - Но в случае чего, пеняй на себя...
  Когда Анри и его товарищи вернулись за свой стол, все быстро забыли о короткой схватке. Этому способствовала вкусная еда и хорошее вино. Для всех членов преступной ватаги подобные события были явлением повседневным, а оттого привычным. Никто, кроме немца, не разглядел в отпущенных иногородцах, настоящую опасность. Через полчаса застолья вряд ли кому приходило в голову, что вскоре все присутствующие горько начнут сожалеть о благородстве своего командира. Вряд ли кто понимал, что последующие события одно за другим стремительно приведут всю их криминальную империю к военной катастрофе. Вряд ли кто догадывался, что сегодня они стали свидетелями начала конца. Это должно было случиться позже. Немного позже.
  Но этого пока никто не знал.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"