Жуков Павел : другие произведения.

Фея нового поколения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В беспокойной ночи мегаполиса происходит множество историй, и в таком большом, но всё же тесном мире эти истории нередко сплетаются в замысловатые клубки. Опытный городской наёмник выполняет очередное задание. Фея, словно сошедшая со страниц сказочной книги, бежит в ночь, гонимая жестоким охотником. Встретятся они или нет, выживут или останутся истекать кровью на холодном асфальте?
  Горячий кофе тонкой струйкой льётся в мою кружку, заполняя её до краёв, и на внешней стенке проявляется рисунок - зажжённая лампочка. Мне нравится эта кружка, а лампочка символизирует свежую идею, которых у меня порой столько, что просто не умещаются в голове. А ещё я очень люблю кофе - он не даёт мне уснуть в этом городе вечной ночи. Впрочем, вечная ночь - это характеристика не столько города, сколько моего образа жизни. Наступление дня неизбежно, но я же не виновата, что почти никогда не бодрствую в это время суток - таков уже мой биоритм. Жить ночью не так уж и плохо, особенно если тебе крайне необходим такой надёжный союзник как темнота.
  Я сижу на подоконнике, свесив ноги из окна, и пью кофе. Улица безлюдна и плохо освещена, что не удивительно для такого бедного района. Все местные в этот час либо сидят по домам, либо зависают в грязных барах и дешёвых ночных клубах. Но город не спит - он живёт и дышит, скрываясь за стенами домов. В полумиле от меня с грохотом проносится монорельс. Из подворотни доносятся звуки какой-то возни. На другом конце квартала раздаётся чей-то крик. Я слышу это так отчётливо, будто нахожусь всего в паре шагов от места события. Выстрел, всплеск от кубиков льда, брошенных в стакан, чьё-то покашливание, собачий лай, взмах голубиных крыльев, скрип автомобильных покрышек... Мегаполис шумит, а я сижу и слушаю его.
  У меня мало времени, очень мало времени. Чёрт возьми, да у меня его вообще нет! А я, лентяйка, сижу и пью кофе. Я прекрасно понимаю, что мне сейчас положено бежать отсюда сломя голову, пока я ещё жива и здорова. Но нет. Я сижу и пью кофе. Беспечность? Возможно.
  Сегодня прохладно. Лёгкий ветерок приносит свежий воздух со стороны ближайшей кислородной станции и треплет мои распущенные волосы. Люблю этот район - здесь всегда легко дышалось, во всех смыслах. Всю свою короткую жизнь я провела здесь, порой убегая прочь, но всякий раз неизменно возвращаясь. Впрочем, ничто не длится вечно. Возможно, скоро придётся уйти насовсем.
  Внизу подо мной живут двое парней, они продают наркотики. Они могли бы стать славными малыми, получить образование, работу, завести семьи, но мегаполис им не позволил. Они работают на крупного дельца, один из них сам употребляет эту дрянь, поэтому похож на ходячего мертвеца, а второй мучается из-за бесконечных депрессий, каждый вечер проводит в компании проституток и заливает тоску алкоголем. А ещё он болен и при таком образе жизни ему осталось от силы года полтора. Мне их жаль. Сейчас в квартире только один из них, тот, который наркоман. Он спит и ему снятся сестра и мать, которых давно уже нет на этом свете. Но во сне они живы и здоровы, поэтому он улыбается. Во сне он счастлив, как и многие из нас.
  Семейная пара этажом выше зарабатывает на махинациях с автомобилями. Они пляшут между бандитами и полицией, как два ужа на сковородке, и денег в последнее время едва хватает на то, чтобы платить и тем, и тем. Они по уши в долгах, им приходится занимать даже на еду. Они редко бывают дома и очень мало спят, а когда спят, им снятся кошмары. Сейчас их нет, но я всё равно очень чётко ощущаю отзвуки этих страшных снов, скопившиеся в их маленькой квартирке. Мне их жаль, но мегаполис не щадит никого: ни слабых, ни сильных.
  Мой сосед справа состоит в местной банде. Сейчас он спит со своей девушкой. Он её не любит - просто трахает, а наутро оставляет деньги на шмотки и еду. Он считает, что таким образом покупает право обращаться с ней так, как ему захочется. Она же терпит, он готова на всё ради него, но я не могу понять причин - её и без того слабая и ранимая душа слишком искажена и измучена, чтобы можно было в ней хоть что-то понять. Ему снится его мечта - мечта о силе, богатстве и успехе. Ей не снится ничего.
  Квартира слева пуста, причем так давно, что само это место забыло тех, кто некогда его населял. Сейчас там просто большая кладовка.
  В конце коридора живёт домовладелица. Она дремлет и её сны так же тусклы и однообразны, как и её мысли. Она стара и сварлива, она сдаёт квартиры кому угодно, лишь бы денежки водились, а за порядком следят ребятки из той же банды, в которой состоит мой сосед справа. Она платит банде, и они следят за порядком, а ещё она платит полиции и они никогда не суют сюда нос.
  Сотрудников Департамента Правопорядка не всегда легко купить, но здесь, в нищих и полных человеческих отбросов кварталах, это привычное дело. Хуже только на Задворках и в Нижнем Гетто. Полицейские там появляются только в составе рейдов, проводимых при поддержке спецтехники и вертолётов. Впрочем, мегаполис достаточно велик и обеспечен, чтобы просто изолировать их, и тем обезопасить промышленные зоны, рабочие кварталы и доки. Нет, стены вокруг трущоб никто не возводит, но в приличных местах тамошние обитатели могут появляться только на свой страх и риск.
  Перекрёсток проехала полицейская машина. Мысли пассажиров текут медленно, лениво - они устали от ночной смены, которая была щедра на рутину. Я не знаю, о чём именно они думают, мысли я читаю хуже, чем сны, но я уверенна, что большую их часть сейчас занимает горячий кофе, сытная еда из ближайшего кафе и какая-нибудь спортивная трансляция. Я тоже пью кофе, как и они. Но мой лучше - я сама его варю. Люблю крепкий кофе, с ним не уснёшь.
  Если постараться, можно уловить разноцветный ворох мыслей посетителей местных клубов или туманные облака размышлений тех усталых полуночников, что предпочитают тихий насквозь прокуренный полумрак баров. Если открыть сознание этому городу, если знать, как правильно это сделать, то можно уловить куда больше потоков мыслей и чужих сновидений, но сегодня мне лень. Сегодня я пью кофе, оттягивая свой неизбежный побег. Жалко, ведь мне здесь нравилось, чёрт возьми!
  Я тяну время. Я всегда тяну время. Это отвратительно, но ночь так хороша, что я просто не могу устоять. Я закрываю глаза. Мой нос будоражит пряный аромат, прохладный ветер обдувает моё тело, моё лёгкое платье колышется и тихо шелестит складками под его мягким напором. Мои волосы сегодня длинные и пышные, чёрного цвета, мои глаза - зловещий изумруд, а фигура - само совершенство изящных линий и соблазнительных форм. Я улыбаюсь луне белоснежной улыбкой, демонстрируя короткие задорные клыки, выбивающиеся из идеального строя зубов. Впрочем, какой смысл, если всё это не стоило мне никаких усилий? В чём прелесть быть красивой, если ты в любой момент можешь нацепить ту маску, которую сочтёшь нужной?
  Я - бесполезный идеал. Я - красивая кукла, которую никто не купит. Я - ... Собственно, мне и самой до конца не ясно, кто я такая.
  Таким как я в этом городе нет спокойной жизни. Как, впрочем, и за его пределами. Здесь все, кто получил по праву рождения особый дар, либо становятся рабами, либо погибают. У нашей обожаемой корпорации ART монополия на 'особенных' людей. Очень жёсткая монополия. Ни один псионик не избежит вербовки, если, конечно, хочет жить.
  Псионики. Я чувствую их куда лучше, чем других людей. Их много, тысячи, десятки тысяч, и все они как один несчастны. Впрочем, куда более несчастны те, кто с рождения проклят, те, чей дар сделал из них калек, физически и морально. Это не сила, не талант - это кошмар, который преследует их всю жизнь, сопровождаемый воем сирен, топотом обутых в тяжёлые сапоги ног, грохотом выстрелов. ART нет дела до причин, по которым страдают эти несчастные. Бесполезные в качестве послушных рабов, они просто истребляются. Впрочем, в большинстве случаев это даже к лучшему - изъян часто превращает их в чудовищ как внешне, так и внутренне.
  А я... А что я? Я ни то, ни другое. Мой разум, моё тело, моя душа - никто не знает, что с ними. Я проникаю в чужие сны, я слышу шёпот, распознаю мысли и чувства. Я меняю свою внешность одним только усилием воли, я изменяю мир вокруг, подстраивая его под себя. И ни один из тех, к кому я обращалась за помощью, так и не помог мне понять, что же я такое.
  'Люди зовут вас мутантами, - говорил один мой старый приятель, биолог, - но ни один анализ никогда не выявлял никаких отклонений. За все эти годы мы не нашли ничего. Что бы это ни было, это не мутация. Ответ следует искать в другом месте'.
  Но я не ищу ответ. К чему мне это? Даже если я найду причину, это знание не поможет мне обрести себя. Кем я могу стать, имея тысячи лиц и ключи от всех дверей? Кем угодно. И никем.
  Меня ищут, я знаю. Я ценный экземпляр. Но моё упорство и неповиновение уже подписали мне приговор. Я видела это в мыслях охотников, что приходили за мной. Они приходили не ловить меня, они приходили меня убивать. Это стремление ни с чем не перепутать, поверьте. Для них это было просто работой, и, признаться, порой мне было их жаль. Потому я и бежала прочь, не в силах постоять за себя. Я устала быть беглянкой, очень устала, но убивать этих людей я не собираюсь, хоть и могла бы. Что бы ни произошло, я не буду уподобляться им.
  Сегодня ночью так хорошо. В городе тише, чем обычно, дневная жара спала, а обогащённый кислородом прохладный воздух проникает в мои лёгкие и вызывает эйфорию. Я отпиваю из кружки и смотрю на Малую луну, которая сегодня выплыла на небосвод в гордом одиночестве. Бедная, где же твоя подружка? Бросила, оставшись дремать среди облаков?
  Луна не отвечает мне, но я её не виню, ведь она сегодня так одинока, а уж одиночество мне прекрасно знакомо - за минувшие годы ни одна душа не пожелала разделить со мной все радости и горести этой жизни. Нет никого, кого я могла бы назвать другом и уж тем более любимым и единственным. Но мне всё равно хорошо сегодня, я умею получать удовольствие от любых мелочей. Жаль лишь только, что мой прекрасный вечер хотят бесцеремонно нарушить. Я это чувствую. Я всегда чувствую направленное на меня стремление.
  Он ещё далеко. Огонёк его души светит ярче, чем у других людей, он, как и я, 'особенный'. Я не могу пока сказать о нём что-то более конкретное - сотни тысяч душ разделяют нас и среди этой пёстрой толпы его мысли и эмоции теряются, расплываются. Я подожду, пока он не окажется чуть ближе, и тогда снова загляну в него, проникну в его разум, и, быть может, увижу на страницах памяти его сны. Сны много могут рассказать о человеке, уж я-то знаю.
  Почувствовав мой взгляд, он взволновался, судорожно пытаясь определить, откуда он направлен. Но тщетно. Я знаю, как спрятать свет души, так что от него останутся лишь жалкие рассеянные сполохи, которые едва ли разглядит даже опытная ищейка. Я везде и нигде, но скрыться мне всё равно не суждено - прятаться вечно у меня просто не хватит сил и моя маленькая уловка может лишь ненадолго занять его и выиграть немного времени, которое я хочу потратить впустую.
  Я слезаю с подоконника и иду вглубь комнаты. У стены стоит большая кровать, и я ложусь на неё, свернувшись калачиком и закрыв глаза. Я не сплю, я просто хочу насладиться покоем. На столике мерно тикают часы, остывает кофе в кружке, а ветер играется с моими голубыми занавесками. Я бы тянула эти мгновения вечно.
  Мой разум раскрывается, просеивая через себя душу мегаполиса, вылавливает наиболее яркие и интересные фрагменты чужих воспоминаний. Я вижу их мечты, наслаждаюсь пестротой и разнообразием их жизней, я сливаюсь с ними и с городом, растворяясь в этом море человеческих душ, несусь на его тёплых волнах, которые ласкают моё уставшее от мучительной реальности сердце. Я купаюсь в чужих грёзах, словно попав в мир сказок, добрых и наивных. Это так приятно, что по-детски радостная улыбка не сходит с моего лица. Это великолепно. Это восторг!
  В моей квартире тихо, я лежу, завернувшись в тонкую простыню, и улыбаюсь. Мой кофе остыл. Время - полночь. У меня ещё час-два, чтобы насладиться этой чудесной полудрёмой. Я тихонько вздыхаю и поворачиваюсь на другой бок. Темнота, едва разгоняемая светом, пробивающимся сквозь полупрозрачные занавески, заботливо окутывает меня. А время идёт всё так же неумолимо. Время идёт.
  
  Механизм подачи торгового автомата заклинило и ярко-синяя банка 'Azure Energy' повисла на кончике направляющего жёлоба. Это происходило постоянно, а треклятые автоматы, заедающие снова и снова, производитель так и не додумался доработать и этот факт выводил из себя половину жителей мегаполиса. А если и не половину, то, по крайней мере, всех тех, кто вёл ночной образ жизни, боролся с усталостью или просто любил пить всякую дрянь типа 'Lemon Fresh' или 'UltraPurple'.
  Шикейт вздохнул и со всей злости пнул злосчастную машину сапогом. Автомат никак не отреагировал на акт вандализма, продолжая дразнить его заветной баночкой, деньги за которую он жадно проглотил несколько секунд назад. Дальнейшие крепкие удары по корпусу и попытки раскачать автомат из стороны в сторону также ни к чему не привели.
  Выругавшись, Шикейт достал нож, вскрыл им боковую панель и принялся копаться во внутренностях автомата. Минуту спустя он довольно ухмыльнулся и извлёк на свет несколько контактов, ведущих к проблемному реле, отвечавшему за подачу напитков из нужного ряда. Он зачистил контакты и аккуратно замкнул. Последовал удар электрическим током.
  Потирая обожжённые пальцы, он в последний раз взглянул на непреклонную машину, махнул рукой и быстрым шагом направился прочь. Едва его шаги стихли за углом, банка 'Azure Energy' покачнулась и тихонько соскользнула в лоток.
  Прохладный ночной ветер дул ему в спину, и Шикейта пробрала мелкая дрожь. Тёмно-красная толстовка с глубоким капюшоном, узкие джинсы, широкий чёрный ремень с огромной бляхой в виде крылатого льва, высокие тяжёлые ботинки с металлическими вставками - он выделялся из толпы рядовых граждан, однако в тех местах, где ему приходилось работать, эта одежда как нельзя лучше помогала сливаться с фоном. В конце концов, ему ещё ни разу не заказывали уважаемых бизнесменов или кого-то из когорты белых воротничков. Детективы из Департамента Правопорядка предпочитали убирать его руками всякую мразь. Впрочем, его жизненные принципы и выплачиваемые полицией гонорары делали эту работу вполне приемлемой. Шикейт любил чистоту и порядок и поэтому был только рад наводить их в городе, особенно за хорошую плату.
  Он вышел из переулка и смешался с разношёрстной толпой. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде. Основную массу составляла молодёжь, хотя хватало и странных великовозрастных типов, которые в свои пятьдесят лет всё ещё кутили по ночным клубам, наряжаясь так, словно им едва стукнуло семнадцать. Он лавировал между подвыпившими компаниями, вечно спешащими курьерами, одинокими забияками, ищущими с кем бы подраться, мелкими наркодилерами, пытающимися всучить ему свой товар, редкими полицейскими патрулями, уличными торговцами и карманниками. Его опытный глаз выделял всех этих людей из толпы, а сам Шикейт не переставал анализировать происходящее ни на секунду - старая привычка, которая, впрочем, не слишком часто ему пригождалась.
  Некоторые поговаривали, что когда-то он был наёмником. Другие утверждали, что он имеет отношение к спецслужбам. Третьи вовсе называли его демоном. А он... а что он? Он и сам не знал точного ответа. Для него всегда был только этот город и опасная, грязная, но весьма полезная и прибыльная работа.
  Болезненно-бледная кожа, впалые щёки и тонкие синюшные губы портили его в целом красивое лицо, как и глаза - столь мутные, что порой его можно было принять за слепца. Медики говорили ему, что это могло быть результатом воздействия сильного яда, на что указывали следы от химических ожогов и скверное состояние внутренних органов.
  Держаться ему помогали дорогие медикаменты и, чего уж греха таить, наркотики. Он не знал насколько долго сидит на этом всём, как не знал и своего возраста - по нему вообще было сложно хоть что-то определить.
   Хотелось спать. И это несмотря на то, что он весь день провалялся в постели. Шикейт огляделся по сторонам и приметил невысокого смуглого паренька в безразмерной куртке - он стоял у задней стенки закрытого на ночь киоска и подзывал случайных прохожих. Шикейт свернул в его сторону и через несколько минут, оставив у дилера пару сотен кредитов, двинулся дальше, закинув под язык несколько бесцветных пилюль. Качество у купленных препаратов было не самое лучшее, зато быстро проявилось желаемое тонизирующее действие.
  Шикейт долго ломал голову над тем, почему такой образ жизни ещё не убил его, однако ни он, ни знакомые врачи ответа найти не смогли. Как никто не смог объяснить ему причины периодических провалов в памяти, хотя последнее ещё можно было списать на наркотики. Так или иначе, несмотря на все издевательства, которым он подвергал свой организм, Шикейт всегда был в неплохой физической форме, обладал завидной скоростью и рефлексами, а также крайне высоким болевым порогом. Худоба делала его в какой-то мере привлекательным, что вылилось в увлечение модной одеждой - хоть какое-то хобби, которое можно было считать приличным.
  Менее часа назад у него состоялся разговор с полицейским детективом - Департаменту снова требовались его услуги.
  Обычно для этого на встречу с ним направляли кого-нибудь из толковых и проверенных людей, которые и работали аккуратно, и лишнего не болтали, поскольку нанимать чистильщика - дело достаточно рискованное.
  - В Департаменте постоянно идёт серьёзная подковёрная игра, приятель, - делился с Шикейтом один из его информаторов. - Шефы большинства отделов, опасаясь за своё кресло, никогда бы не стали иметь дело с тобой или другими агентами подобного толка. Только самые жесткие и рискованные на это идут. И знаешь, костяк хороших парней в полиции составляют именно они. Как ни странно.
  Детектива, пришедшего сегодня, он видел уже не в первый раз. Хмурый, крепко сбитый мужчина средних лет, коротко стриженный и предпочитавший крайне официальный стиль одежды - он казался типичным полицейским из кинофильмов. В какой-то мере он таким и был.
  - Мишень как раз для такого как ты, Красный.
  Красный. Невзрачный оперативный псевдоним. Не самый худший из тех, что давал своим агентам Департамент, однако Шикейту он всё равно не нравился. В конце концов, можно было придумать прозвище покруче.
  Детектив пододвинул к нему конверт, где как обычно лежали фото, краткое досье, общие рекомендации и предоплата. Всё по старинке, на бумаге - так безопаснее.
  - Это что, киборг? Болванчик?
  - Он был прототипом для новой модели. Впрочем, в серию эта модель так и не пошла.
  Шикейт знал, что для подобных экспериментов обычно отбирали людей, приговорённых к пожизненному заключению или смертной казни.
  - И MnC его не утилизировали?
  - Подробности мне неизвестны, Красный, - ответил детектив, глядя на него исподлобья. - Но в нашем городе он появился в результате перекупки на чёрном рынке. Скорее всего, кто-то решил поиметь выгоду с неудачной разработки.
  - Дай угадаю, - ухмыльнулся Шикейт. - Продали эксклюзивную игрушку, которую можно использовать в качестве телохранителя или...
  - Убийцы, - закончил за него детектив. - Я забыл упомянуть, что ему не делали лоботомию, так что этот уродец очень опасен.
  - А как вы на него вышли?
  Его собеседник замялся с ответом, и Шикейт вновь ухмыльнулся.
  - Он был ваш?
  Детектив смерил его холодным взглядом.
  - Департамент выкупил его у одного из наркокартелей. С подачи ART разумеется.
  - Им захотелось иметь ещё одного карманного убийцу? Своих что ли мало?
  - А почему бы и нет, - сказал детектив, прищурившись. - Не одному же тебе отдуваться.
  Шикейт промолчал, не прекращая улыбаться.
  - В любом случае, - продолжил детектив, - всегда полезно иметь в распоряжении разработки конкурентов. Я не думаю, что MnC без него обеднеет. К тому же, они на другом конце побережья - киборг мог пройти через столько рук, что они никогда не отыщут его следов.
  - Особенно если посредников своевременно убрали.
  - Именно, Красный. Ты прямо читаешь мои мысли.
  Шикейт бегло просмотрел фото, пролистал досье, пересчитал аванс и сложил обратно в конверт.
  - Он сбежал?
  - Нет, его выпустили. Применили по назначению.
  - Так в чём же проблема?
  - В его программу были внесены изменения, и это было сделано в обход руководства Департамента и совета директоров ART. Кем именно - сейчас выясняется.
  - Серьёзные изменения?
  - После уничтожения цели он получит статус автономной боевой единицы.
  - Ага, то есть, опасный убийца получит свободу, - Шикейт похлопал в ладоши. - Поздравляю, господа, здесь пахнет диверсией!
  - Не паясничай.
  - Молчу, молчу, - чистильщик примирительно поднял руки. - Да, кстати, если он так опасен, почему бы не подключить к его поиску военных и парочку псиоников? Почему я?
  - Во-первых, дело деликатное, - детектив наклонился к нему через столик. - Нас и впрямь могли попытаться выставить олухами. А во-вторых...
  - Да, во-вторых?
  - Он психически инертен. 'Глушилка' на жаргоне псиоников. В течение часа он выйдет на цель, и потом мы его уже точно не отыщем. Разве что только по следу из трупов.
  - Как он найдёт цель?
  - С ним телепат-ищейка, но он не выходит на связь.
  - А как же жучки на самом киборге? Или вы про них забыли? - с деланной заботой поинтересовался Шикейт.
  Детектив стукнул кулаком по столу.
  - Послушай, Красный, мне стыдно это признавать, но он оказался куда смышлёней, чем мы предполагали. Это - полноценный киборг-убийца, охотник, не связанный никакими управляющими протоколами. Его тело - оружие, его мозг - мощный вычислительный инструмент. Всё, что ему мешает - забитая в подкорку навязчивая идея убить цель. Один труп - и он свободен. И тогда от нас потребуется чёрт знает сколько времени и жертв, чтобы его обезвредить. Доберись до него, пока он сам занят охотой, иначе можешь запоздало обнаружить, что внезапно превратился в очередную дичь! Доступно объяснил?
  - Да, детектив, очень доступно.
  
  Охотник стоял в переулке. Его массивная фигура, скрытая тяжёлым чёрным пальто, возвышалась над сутулым человечком, сжавшимся у стены в комок паники и страха.
  - Ты её чувствуешь? - голос Охотника изобиловал металлическими нотками и противным хрипом.
  - Она где-то в этом районе, - кивнул его спутник, смахивая со лба проступившие капли пота. - В радиусе трёх-четырёх километров. Может дальше - рядом с тобой мне тяжело сосредоточиться, тишина почти непроницаема.
  - Не вздумай сбежать, - раздражённо фыркнул Охотник.
  Он сосредоточился на собственных ощущениях. Перед его глазами бежали показания систем слежения, списки боевых программ и данные цели. Сверившись с картой города, он выделил район, указанный телепатом, строго очертив его границы.
  Неудачный прототип, забракованный корпорацией MnC, он, тем не менее, представлял собой качественно собранную машину. Настоящий гигант более двух метров ростом, крепкий и широкоплечий, он двигался слишком быстро и плавно для своих габаритов и веса, хищно оглядываясь по сторонам. Обширные аугментации и оружейные системы, скрытые под искусственной кожей, делали его живучим и крайне опасным, как и было задумано инженерами MnC.
  Ещё в прошлой жизни, будучи обычным уличным задирой, он наводил страх одним своим присутствием, а сейчас, обладая новым могучим телом и повышающими интеллект мозговыми имплантатами, чувствовал себя на пике силы. Охотник хорошо знал свои возможности и перспективы для их применения. Между ним и его многообещающим будущим лежало только одно - навязчивая мысль об убийстве, от которой он никак не мог избавиться. Более того - эта мысль подавляла его волю, подчиняла себе его стремления, игнорируя всякую логику. Он знал, что встроенные системы управления сознанием просто напросто не позволят ему избежать выполнения этой задачи, поставленной неизвестно кем. Он мучительно осознавал, что является лишь рабом, чья воля в случае малейшей попытки к бунту будет быстро и жёстко подавлена. Однако он знал и другое: на самом дне его встроенной памяти находилась информация о том, что как только задача будет выполнена, он получит свободу.
  Как ни странно, его совершенно не заботило, кто и зачем пытается манипулировать им подобным образом. Охотник воспринимал лишь стоящую перед ним цель и факт того, что за её выполнение его ждёт поистине царская награда. А это значило, что жить его жертве осталось считанные часы.
  Охотник довольно заворчал, предвкушая вожделенную свободу. Он уже избавился от всех следящих устройств, которыми его напичкали копы, так что по окончании своей миссии он станет полностью недоступен для них, и никакая ищейка не поможет. Правда, оставался ещё свидетель - сопровождавший его бедолага, но уж об этом-то Охотник ничуть не беспокоился - он и в прошлой жизни знал, что нужно делать в таком случае.
  - Идём дальше, - сказал он и направился вглубь района. - Скажешь, когда она будет совсем близко.
  - Да... конечно, - только и выдавил из себя псионик.
  Ночь только начиналась, и Охотник едва сдерживал кровожадный настрой. Когда он закончит, то позаботится, чтобы его мучители горько пожалели о том, что вообще с ним связались.
  
  Я открыла глаза, чётко осознав, что тянуть больше нельзя. Пора. Пора идти, бежать, лететь прочь отсюда. Мой инстинкт, мои чувства - всё во мне в унисон трубит о надвигающейся опасности. Странно, я перестала чувствовать пристальный взгляд, направленный на меня через эфир, но ощущение того, что на меня идёт охота, не пропало. Словно хищник, что идёт за мной, скрылся среди зарослей, готовясь к решающему прыжку.
  Мне страшно.
  Я спешно собрала в рюкзак те немногие вещи, которыми дорожила и всегда забирала с собой, переезжая на новое место. Моя любимая кружка, набор для варки кофе, старый планшет, альбом с рисунками, мягкий игрушечный заяц, которого я нашла, когда была маленькой, несколько фотографий из приюта, где я жила несколько лет. Кажется, это всё.
  Моё тело окутывает рябь, я чувствую движение под кожей и тепло, а миг спустя на мне уже вполне приличная уличная одежда: красные кеды, потёртые светлые джинсы, чёрная футболка и жилетка. Мои волосы теперь короткие и непослушные, крашенные в ядовитый оранжевый цвет, в носу и губе пирсинг, в ушах тоннели. Мои ногти накрашены дешёвым лаком, пальцы грубые, костяшки сбиты - я типичная пацанка. На первое время этот облик вполне подойдёт.
  Я выпрыгиваю прямо в окно, однако вместо стремительного падения я легко и плавно опускаюсь на землю. В краткие мгновения полёта я вижу свою тень - за моей спиной едва заметно вырисовываются два крыла. Я приземляюсь, и видение пропадает, моя тень снова стала человеческой. Я с улыбкой машу рукой своему любимому окошку и убегаю в ночь. Прощай, дом! Прощай в который раз!
  Крылья. Не одна я их вижу, многие замечали два призрачных силуэта за моей спиной. Два тонких, воздушных крыла, словно у диковинной бабочки. Их видели и обитатели трущоб, с которыми мне нередко приходилось общаться, и полицейские, которые преследовали меня по ночным улицам и переулкам, и приходившие за мной люди ART, и даже те немногие, кого я могла бы называть хорошими знакомыми. Кому бы ни довелось узреть мой полёт, развевающуюся на ветру тонкую разноцветную вуаль за моей спиной, все были поражены этим, уж я-то знаю. Так и пришло ко мне моё прозвище. Они зовут меня Феей. А я... А что я? Я не против.
  Жаль, я не могу упорхнуть, как настоящая сказочная фея. Полёт отнимает силы, делает меня заметной - я нечасто прибегаю к нему, как к средству спасения. Так что я бегу по ночной улице на своих двоих, избегая прохожих, игнорируя крики и свист, несущиеся вслед. Ночью улица полна самыми разными типами, но мне на них некогда отвлекаться, хотя в другое время я бы не преминула найти себе какое-нибудь приключение, чтобы развеять скуку и немного развлечься. Но не сегодня - сегодня приключения сами ищут меня, да только не те, которые пришлись бы мне по душе.
  Полупустые улицы захлестнули меня потоком мыслей и переживаний минувшего дня, заполнявших всю округу, как пыль заполняет воздух в закрытой комнате. Дома, улицы, ярко освещённые перекрёстки и тёмные закоулки - всё это переполнило моё сознание какофонией звуков, цветов и обрывков фраз. Странное ощущение, словно я под разными личинами проживаю этот день снова и снова.
  Город дышит, город живёт. Это смех, это плач, крик боли, стон удовольствия, я чувствую всех и каждого, открывая свой разум навстречу неиссякаемому потоку информации. Я знаю, это поможет мне сегодня ночью, поможет спастись.
  На соседней улице идёт разборка, на территорию нашей местной банды вторглись чужаки и попытались стрясти денег с местного предпринимателя, но тот успел поднять тревогу. Агрессия раскаляет эфир, пышет жаром, толчками вырываясь из их распалённых злобой и взаимной враждой сознаний, словно кровь из перебитой артерии. Время слов для них давно прошло, в дело пошли кулаки, ножи, пистолеты. Я чувствую боль, чувствую жизнь, утекающую из раны сквозь судорожно сжимающие её пальцы. Но это всё не то. Промах.
  Тёмное пятно негативных эмоций висит над домом в половине квартала от меня. Там кого-то держат в неволе. Я даже не могу понять, кто это и сколько их - настолько сильно засорён эфир эманациями боли, страха, отчаяния, которые постепенно начинают сменяться чёрной апатией, полным безразличием к своей судьбе. Жаль, но мне некогда помочь им. Да и что я могу?
  Неподалёку жена ссорится с мужем, их многолетняя неприязнь вылилась в настоящую ненависть, которую они уже не в силах друг от друга скрывать. Он бьёт её, она падает и сквозь слёзы проклинает его, того, кому некогда клялась в верности. Её воспоминания бьют ключом, я вижу былое счастье, долгие прогулки вдвоём, признания, близость, тягу друг другу, имевшую под собой куда больше, чем просто плотское желание. Он носил её на руках, дарил цветы, она отвечала теплотой и заботой. А что теперь? От потока того негатива, что свалился на них, у меня чуть не перехватывает дыхание, я едва могу разобрать, что же именно послужило причиной падения столь чистых отношений. Я бы помогла им найти выход, но я должна бежать прочь. Трусиха!
  Паника.
  Улавливая потоки эфира, я определяю места, в которых особенно силён всплеск негативных эмоций, и всматриваюсь в них, пытаясь отыскать источник угрозы, но тщетно, словно хищник и впрямь затаился, ожидая, пока я не совершу роковую ошибку. Город для меня - каменная глыба, испещрённая сотнями тысяч ходов, большая часть которых забита сгустками тьмы. Куда ни пойдёшь - всюду замараешься.
  Мой страх оставляет тёмный дымный след, стелется за мной, словно на привязи. Я не останавливаюсь, иначе это мутное облако накроет меня с головой. Я бегу и тщетно пытаюсь определить, откуда же надвигается неминуемое.
  Внезапно я чувствую тепло. Где-то среди тёмного, злого города находится слабый источник человеческого тепла и заботы. Я замедляюсь и ныряю в переулок, подальше от любопытных глаз. Сердце бешено колотится, меня бьёт мелкая дрожь, но страх потихоньку отступает, когда я начинаю проникать взором сквозь толщу каменных стен, игнорируя все препятствия и расстояние. Я вижу слабый свет человеческих душ, и я лечу на него, словно мотылёк.
  По мере приближения я улавливаю отголоски мыслей и чувств. Уверенное спокойствие, буйная радость, умиление, искреннее обожание и любовь - меня обдаёт всей этой гаммой эмоций, словно тёплой приливной волной. Я подбираюсь ближе, и теперь я вижу их.
  Ветхий старик со слезами на глазах и блаженной улыбкой на сухом лице обнимает двух малышей, мальчика и девочку. Дети не старше семи лет, они смеются, они рады видеть деда. Такой искренней радости и неподдельного счастья я не видела очень давно. Я слышу биение их любящих сердец, и оттого мне становится тепло и радостно.
  Чуть позади их уставшая мать расплачивается за такси, её мысли сумбурны, эмоции приглушены, хотя и она очевидно рада встрече. Я успеваю ощутить груз забот и обязанностей, что висят на ней. Ей нелегко, но она не жалеет себя, она довольна собой, своей жизнью и детьми. Редкость в этом городе, большая редкость.
  Эти люди - островок тепла в море холодного мрака. Я улыбаюсь им, хотя они даже не знают о моём присутствии. Зато я краем глаза замечаю тень. Несколько теней. Я поворачиваю голову и вижу их, несколько парней, которые наблюдают за стариком и его родственниками из подворотни на другой стороне улицы. Я чувствую их жажду лёгкой наживы, агрессию и осознание собственной безнаказанности. Я вижу блеснувшие в свете фонаря кастеты и ножи, и мне всё становится ясно.
  Гнев.
  Я осознаю, что у меня совсем нет на это времени, однако мою решимость это ничуть не колеблет. Даже чувство приближающейся опасности, которое бьёт в моих висках подобно набату, не останавливает меня. Стремительной тенью я пересекаю улицу, а крылья за моей спиной распахиваются навстречу ветру, чтобы нырнуть в подворотню следом за мной, заполнить её вязкой тягучей пеленой, жадно поглощающей все звуки.
  Старик и детишки ничего не заметили, занятые только друг другом. Женщине, более напряжённой и от того чуть более внимательной, показалось, что дорогу перебежала кошка. В любом случае, я вздохнула спокойно, когда они скрылись в парадных дверях своего жилого блока.
  Тем временем я вымещаю свой гнев на уличной шпане. Я бью быстро и сильно, в то время как они двигаются, словно через густой кисель, их рты перекошены в беззвучном крике, в глазах ужас пополам с ненавистью. Я не калечу и не убиваю, однако эту трёпку они запомнят хорошо и надолго. Я не только причиняю боль телу - я поражаю разум чувством первобытного страха, осознанием неизбежной расплаты.
  Когда наведённая мною пелена отступает, они стремительно бросаются наутёк, завывая нечеловеческими голосами. И поделом - теперь они знают, что за всё приходится платить. Впрочем, я также чётко осознаю, что и мне придётся расплачиваться за то, что я сейчас сделала. Пусть я поступила правильно и благородно, но я потеряла драгоценное время, позволив моему убийце подобраться непозволительно близко.
  Неизбежность.
  Я обернулась и увидела этих двоих. Один маленький, сутулый, а второй - настоящий великан. Тени скрывали их, но я прекрасно видела маску ужаса, застывшую на лице первого. Приглядевшись внимательнее, я поняла, что это безобидная ищейка, а не пси-солдат из числа тех, что приходили за мной раньше. А вот его спутник, которого я поначалу приняла за громилу-телохранителя, казался куда опаснее. Я пыталась разглядеть его в полумраке подворотни, но мой человеческий взгляд различал лишь его огромный силуэт, а мой иной взгляд, пронзающий эфир, и вовсе не мог ни за что зацепиться. Для меня он был огромным чёрным пятном, пустым местом, словно и не было его здесь, в нескольких десятках метров от меня.
  Я знала о таких чудовищах, я часто слышала о них.
  Мамочка...
  Он делает шаг вперёд, он говорит со мной, его голос пробуждает в моём воображении худшие детские кошмары.
  Не приближайся...
  - Маленькая Фея, - говорит чудовище. - Стой смирно, и больно не будет.
  Не надо...
  Телепат делает шаг назад, и чудовище отвлекается на него. Буквально на миг.
  - Спасибо, малыш, - хрипит оно.
  Нет...
  Я не вижу, что происходит дальше. Я бросаюсь прочь, а вслед мне раздаётся лишь короткий вскрик. Липкий комок страха застревает в горле, а на глаза наворачиваются слёзы, когда я слышу за спиной звук ускоряющихся тяжёлых шагов.
  Я не хочу!
  - Маленькая Фея, - рычит хищник. - Я поймаю тебя!
  
  Шикейт сверился с навигатором и добавил газу. Его серебристый автомобиль гнал по скоростному шоссе прочь из Центра в сторону одной из южных окраин. Это было прекрасное место, чтобы залечь на дно. Мало полиции, нет интересов у крупных банд, а число правонарушений хоть и велико, но не дотягивает до того уровня, когда Департамент санкционирует рейды. Идеальная дыра.
  Он взглянул на спидометр, обогнал по правому ряду несколько одиноких легковушек, добавил ещё газу и принял левее, чтобы, миновав развязку, выйти на десятикилометровую хорду, соединявшую две автострады. Эта дорога была ему знакома, и он знал, что может гнать на максимальной скорости, не опасаясь полиции, перекрёстков или резких поворотов. Дорога была почти идеальной прямой.
  Переключив коробку передач в ручной режим, чтобы автомат не ограничивал его автомобиль, Шикейт уверенно набирал скорость, попутно отправляя запросы в бортовой компьютер, пытаясь максимально сузить круг поисков, учитывая все наиболее вероятные пути отхода, которые могла использовать жертва. Параллельно он запустил программу, которая тайком сканировала полицейскую волну, и отправил пару сообщений своим информаторам в этом районе. Удочки были заброшены.
  Город проносился мимо него, сливаясь в сплошную полосу ночных огней, мелькая перед глазами рекламными щитами. Хорда пролегала на высоте двадцати метров над землёй, разрезая несколько деловых и рабочих кварталов, минуя при этом тихий спальный район, который остался по правую руку и выделялся на фоне ночного города заметно меньшим числом красок и огней. Параллельно хорде шёл монорельс и некоторое время Шикейт развлекался, играя в догонялки с поездами, однако все они неизменно сбавляли скорость и останавливались у очередной станции, так что полноценной гонки не получилось.
  Ночь накрыла город своим тёмно-синим полотном, содрогающимся от пронзающих его многочисленных копий света. Одинокие громады небоскрёбов Центра остались позади. Помимо них взгляд приковывали кислородные станции, чьи размеры выделяли их даже на фоне километровой высоты колоссов, высившихся в сердце города. Гигантские купола своими площадями могли поспорить с промышленными комплексами. По периметру их подсвечивали тысячи прожекторов, в то время как небо патрулировали вертолёты и массивные аэростаты инженерных служб. Хорда проходила как раз мимо одной из таких станций, и Шикейт невольно залюбовался этой рукотворной горой, хотя далеко не первый раз проезжал мимо.
  Кислородные станции жизненно необходимы. Они подобны исполинским лёгким, спасающим задыхающийся на мертвом побережье город от неминуемой гибели. Очищая воздух в целых кварталах, обогащая его кислородом, эти промышленные оранжереи, снабжённые сложнейшей и мощнейшей системой вентиляционных шахт, являлись одними из самых важных объектов в тридцатимиллионном мегаполисе.
  Когда до съезда на радиальное шоссе оставалось полтора километра, на мобильник Шикейта пришло короткое сообщение. Прочитав его, он включил беспроводную гарнитуру и стал вызывать отправителя. Трубку сняли на первом же гудке.
  - Привет, Полли, - поздоровался Шикейт. - Так что там? Изложи поподробней, будь добр.
  - Сколько раз я просил не называть меня Полли? - голос его собеседника был хриплым и периодически прерывался противным мокрым кашлем. - Красный, ты меня этим уже достал...
  - К делу, Полли, - грубо прервал его Шикейт. - Не надо меня сейчас злить.
  После короткого молчания на том конце что-то пробурчали, а потом Полли всё-таки ответил:
  - Нескольких парней из нашего квартала только что избила девчонка.
  Шикейт не удержался и прыснул от смеха:
  - Я скорблю об их утраченном достоинстве, Полли, но дальше-то что?
  - Дослушай, Красный. Девка очень уж она странная была. Парням показалось...
  - Так им это показалось? - перебил Шикейт. - Хреновые у тебя информаторы, Полли.
  - Заткнись уже! - рявкнули в ответ. - Так вот, парни говорят, что она и не человек вовсе, а какой-то демон. Прыткая, сильная, а вокруг неё словно аура какая-то, аж дышать тяжело...
  Шикейт на миг задумался, принял вправо и увёл автомобиль на развязку.
  - Продолжай, - потребовал он.
  - Так вот, девка раскидала их, словно щенков - парни еле ноги унесли. Они, конечно, придурки, могли насочинять, но через десять минут эту же девку видели в нескольких улицах от того места. Неслась, как угорелая. Завернула в ночной клубешник, посшибала с ног всю охрану, проскочила танцпол, юркнула в подсобку и была такова.
  - Мощно, - присвистнул Шикейт.
  - И я о том же, - поддакнул Полли, - но ты слушай дальше, Красный. Народ в клубе утверждает, что за девушкой гнался какой-то громила. А на том месте, где она наших парней отделала, нашли труп без башки. Сейчас там копы разбираются.
  - Без башки, говоришь?
  - Сам не видел, Лучник, но говорят, что картина жуткая, словно зверь какой-то поработал.
  'Кажется, попался', - подумал Шикейт.
  - Спасибо за информацию, Полли, - сказал он, утопив педаль газа в полу. - Мне пора, созвонимся.
  - Эй, Лучник, ты ничего не забыл?! - злобно осведомился Полли. - Ты мне кое-что должен!
  - Запиши на мой счёт, Полли
  - А не пошёл бы ты в жо...
  Шикейт прервал разговор и перевёл смартфон в беззвучный режим работы. На бортовой компьютер тем временем пришло несколько сообщений, перехваченных с полицейских каналов связи. В указанном Полли районе и впрямь было неспокойно, а сообщение об изуродованном трупе, найденном около двадцати минут назад, подтверждало его слова.
  Увеличив изображение городских кварталов на интерактивной карте, Шикейт наложил поверх примерную траекторию следования Охотника и его жертвы. Возможные пути к бегству ограничивались всего двумя крупными автострадами, где несчастная могла поймать попутку, или, в крайнем случае, силой отобрать какое-нибудь транспортное средство, после чего попытаться скрыться от преследователя. Спрятаться от Охотника в таком маленьком районе вряд ли было возможно, в то время как скоростное шоссе ещё давало какой-то шанс. Если она не дура, то рассудит так же.
  Шикейт посмотрел через плечо на заднее сиденье автомобиля. Там лежал длинный чёрный чехол, и вид его невольно придавал чистильщику уверенности. Работёнка будет та ещё.
  
  Я никогда в жизни не бегала так быстро. Словно хотела обогнать несущиеся машины, ветер, саму смерть. Впрочем, последнее было недалеко от истины.
  Охотник, это безжалостное чудовище, следовал за мной по пятам, пресекая все мои отчаянные попытки оторваться от него. Близ автострады был бы шанс оседлать идущую на полном ходу машину, однако на узких улицах плотно застроенного жилого массива подобная тактика успеха не имела - мой преследователь догнал грузовичок, в который я забралась на повороте, и убил несчастного водителя, а я едва успела выскочить из кузова, когда туда ворвался этот монстр.
  Драться с ним было бессмысленно. Все мои способности, благодаря которым я выживала долгие годы, были ему нипочём. Я не могла затуманить его рассудок, отвлечь его фантомом, даже приёмы телекинеза, которые я подсмотрела, покопавшись в памяти одного псионика несколько лет назад, не возымели никакого эффекта, не говоря уже о его явном превосходстве в физической силе. Да, я тоже не робкого десятка, более того, я куда проворнее и крепче обычного человека, но те, кто посылал за мной этого убийцу, явно знали, с кем имеют дело. Так что я даже не помышляла о том, чтобы дать ему отпор - я просто бежала прочь в слепом страхе.
  Мне нужно было добраться до оживлённой автострады. Каким бы быстрым этот урод ни был, ему не догнать автомобиль, мчащийся со скоростью более полутора сотен километров в час. Но сперва надо хоть как-то от него оторваться, сбить со следа.
  Завернув за угол, я резко остановилась, присела, а затем подпрыгнула вверх, ухватившись за козырёк, нависавший над задней дверью какой-то забегаловки. Подтянувшись, я залезла наверх, откуда совершила ещё один прыжок в направлении пожарной лестницы. Забираясь всё выше и выше, я услышала внизу топот ног Охотника, и поэтому прибавила ходу.
  От восхождения меня отвлёк грохот водосточной трубы. Я оглянулась - ублюдок карабкался на крышу, причём так быстро, что очень скоро он уже должен был поравняться со мной. Я взвыла от отчаяния.
  - Да чтоб ты навернулся, - прошипела я в отчаянии.
  Однако это было бесполезно - он стремительно нагонял меня, цепляясь за водосток и неровности в кладке, а порой и вовсе вонзая в стену свои жуткие когти - и кто только додумался создать такое?!. И тогда я решилась. Пан или пропал.
  Я остановилась, выждала несколько секунд и резко оттолкнулась от края лестницы. За моей спиной распахнулись два призрачных крыла, поддерживая меня в воздухе, и я, сгруппировавшись в полёте, нанесла удар плечом. Разумеется, Охотник не был непроходимым идиотом, и успел задеть меня когтями, но этот выпад оказался весьма опрометчивым - не удержавшись, он рухнул вниз, увлекая за собой всю нижнюю секцию водосточной трубы.
  Во время контакта с ним я почувствовала странную пустоту внутри, словно погасли все мои чувства, оставив меня в кромешной тьме, а мои призрачные крылья пошли рябью, вздрогнули и испарились. Я едва успела зацепиться за остатки водостока, но главное было сделано - мой преследователь корчился где-то внизу на груде мусора, так что несколько драгоценных минут времени я всё-таки выиграла. Я кое-как забралась на крышу, всё ещё ошеломлённая прикосновением этого создания, и побежала в сторону огней автострады.
  Странно, но страх вдруг сменился ошеломляющим чувством свободы. Я бежала по крышам высотных жилых домов, перепрыгивая с одной на другую. Мои сильные и быстрые ноги вкупе с вновь отросшими верными крыльями несли меня вперёд, а мою грудь переполнял дикий восторг. Ещё немного и я уйду от преследования, а там ищи ветра в поле.
  Я вновь ощущала все самые тончайшие потоки мыслей, чувств и сновидений вокруг меня. Сковывающий движения страх отступил, и город вновь заиграл всеми красками. С крыш было хорошо видно потоки автомобилей, рассекающие ночь, словно струи раскалённого металла, льющиеся по желобам автострад, огни небоскрёбов и ярко освещённые купола кислородных станций. Где-то в вышине парил аэростат, лениво рыская прожекторами, а вокруг него, словно светлячки, патрулировали воздушное пространство несколько дронов.
  Из любопытства я потянулась к мыслям и эмоциям пилота, однако почувствовала только усталость и стремление поскорее лечь спать. Хотя... чего я, собственно, ожидала?
  Крыши домов закончились, и теперь от спасительной магистрали меня отделял лишь огороженный высоким забором складской комплекс какой-то транспортной компании. Я взяла хороший разгон и, подпрыгнув, распустила крылья. Мягко планируя вниз, я высматривала место для посадки, однако едва преодолела границу огороженной территории, как меня сбил сильный и весьма болезненный удар в правый бок. Кувыркаясь в воздухе, я рухнула прямо на один из припаркованных на территории автомобилей, изрядно помяв тому крышу.
  Возможно, пару секунд я была без сознания, однако боль и резкий приток адреналина вернули меня в реальность. Между рёбер у меня торчал зазубренный стальной дротик, рана сильно кровоточила, а боли в спине и конечностях говорили о многочисленных мелких переломах и ушибах, но я всё равно умудрилась встать на ноги и огляделась в поисках угрозы.
  Охотник появился из темноты переулка по ту сторону забора спустя несколько секунд. В руке у него я заметила странное оружие, внешне похожее на арбалет, из которого, судя по всему, он меня и подстрелил. Недолго думая, он вновь направил оружие на меня, после чего выстрелил, и я уклонилась лишь благодаря превосходным рефлексам, а моя нечеловеческая выносливость позволила мне продолжить бегство даже после полученных ранений. Пусть меня после этого зовут мутантом - плевать, ведь это спасло мне жизнь.
  Дротик в боку причинял жуткую боль, однако я упрямо бежала прочь, вдоль рядов автомобилей и гигантских складских помещений. Спрятаться негде, оторваться почти нереально.
  Кажется, это конец.
  Он преследовал меня, посылая мне в спину один дротик за другим, и я взвыла от боли и ужаса, когда один из них пронзил мне бедро. Так бежать было невозможно, поэтому в отчаянии я вырвала дротик вместе с мясом, чуть не потеряв сознание от болевого шока. Регенерация тканей началась почти сразу, однако способностей моего организма явно не хватало, чтобы выдержать две столь серьёзные раны и кровопотерю. Я ковыляла вперёд, не разбирая дороги и почти обезумев от страха.
  И впрямь, конец.
  По крайней мере, мне так показалось. Я уже ждала смертельного удара, когда буквально в двух десятках метров от меня, пробив ограждение, остановился серебристый автомобиль. Дверь распахнулась, и из салона показался человек в красном с угрожающего вида снайперской винтовкой. Странно, но, как и в случае с Охотником, я не могла ничего прочесть в его душе - он был для меня сплошным чёрным пятном. Приложившись к оптическому прицелу, он буквально на секунду перевёл на меня взгляд, а его синие, словно у мертвеца, губы зашевелились:
  - Ложись, - проговорил он едва слышно, но мой слух уловил слова так же чётко, как будто человек находился на расстоянии вытянутой руки.
  Бросаясь на землю, я услышала разъярённый рёв Охотника, ускоряющийся топот ног и последовавший затем выстрел.
  
  Шикейт выстрелил. Времени на прицеливание было мало, а поразительная скорость цели ещё больше усложняла задачу, поэтому выстрел оказался не таким метким, как он ожидал. Вместо того, чтобы снести Охотнику голову, бронебойная пуля калибром двадцать миллиметров попала ему в грудь, легко преодолела сопротивление усиленной грудной клетки и вышла из спины где-то под правой лопаткой. Охотника при этом отбросило назад, он прокатился несколько метров по асфальту, оставляя за собой кровавую полосу, и остался лежать неподвижно.
  Шикейт опустил винтовку, потёр правое плечо, которое едва не выбило отдачей, и обратился к лежащей на земле девушке:
  - Вставай и иди сюда.
  Приподняв голову, девушка ответила ему полным боли и страха взглядом, кое-как приподнялась и заковыляла к его автомобилю. Оценив вблизи её раны, Шикейт присвистнул - удивительно, что она вообще была жива, не говоря уже о том, что могла самостоятельно передвигаться. Он помог ей забраться на заднее сиденье, и протянул несколько бесцветных пилюль.
  - Что это? - спросила она.
  - Обезболивающее, - чуть покривив душой, ответил Шикейт. - Тебя как зовут?
  - Фея.
  - Красивое прозвище. А меня зовут Шикейт.
  Девушка кивнула и приняла пилюли. Чистильщик тем временем скептически осмотрел торчащий у неё между рёбер дротик.
  - Тебе нужно в больницу, - констатировал он. - Здесь мы эту хреновину не вытащим.
  Фея в ответ лишь пожала плечами, после чего на глазах у изумлённого Шикейта схватилась за дротик и дёрнула. Хрустели рёбра, рвались сухожилия и связки, а девушка, рыча от боли, выкручивала зазубренный металлический наконечник из своего тела. Забрызгав кровью всё заднее сиденье, она всё-таки добилась своего и, швырнув дротик куда подальше, откинулась на спину, тяжело и хрипло дыша. Кровотечение было обильным, однако ослабевало буквально на глазах, а свернувшаяся кровь уже покрывала рану свежей коркой.
  - Ну ты даёшь, - хмыкнул Шикейт. - Помереть не боишься?
  - Не боюсь, - ответила Фея. - Увези меня отсюда.
  Он кивнул и забрался в водительское кресло. Через несколько секунд автомобиль тронулся с места, вырулил с территории складов и направился к эстакаде, что поднималась к шумящему рядом скоростному шоссе.
  Когда два дротика пробили колёса, Шикейт едва справился с управлением и, чуть не врезавшись в столб, остановился на тротуаре. Тянуться назад за винтовкой не было времени, поэтому он поспешил выхватить пистолет, и вовремя - Охотник одним прыжком перемахнул через ограждение и приземлился в нескольких метрах от автомобиля. Вторым прыжком он взобрался на капот, и Шикейт открыл огонь прямо через лобовое стекло, вынудив его отступить.
  - Бежать можешь?! - проревел он, оборачиваясь назад.
  - Постараюсь, - сдавленно ответила Фея.
  - Тогда давай, ходу!
  Несмотря на ранения, болевой шок и кровопотерю, она довольно быстро выбралась из салона и побежала в сторону эстакады, а Шикейт тем временем выхватил второй пистолет и, выскочив из салона, открыл огонь по успевшему прийти в себя Охотнику. Киборг при этом резво прыгал из стороны в сторону, однако несколько пуль всё же нашли свою цель. Стараясь не давать противнику спуска, Шикейт отгонял его назад, в сторону складов, однако бесконечно это продолжаться не могло, и, когда он в очередной раз перезаряжал пистолеты, Охотник покинул своё укрытие за одним из припаркованных автомобилей и резко рванул следом за своей жертвой. Чертыхнувшись, Шикейт побежал следом.
  
  Он вновь настиг меня под автомобильным мостом, и в этот момент я поняла, что бежать уже бесполезно. На ходу я подхватила лежащий на земле кусок арматуры и, развернувшись, со всего размаха нанесла удар, пришедшийся моему убийце прямо в широкую квадратную челюсть. Но это остановило его лишь на миг, и он ответил мне мощным пинком в живот. Прокатившись по земле, я встала на четвереньки, судорожно хватая ртом воздух. Второй удар настиг меня при попытке встать и отбросил назад, к железобетонной опоре.
  Как больно...
  Он навис надо мной, и его пустота и злоба пугали меня куда сильнее, чем металлические когти. Я не знаю, кем он был раньше, но мысль о том, что такого монстра могут создать люди, ужаснула меня. Он не был ни зверем, ни человеком. Он был биомеханическим чудовищем, созданным, чтобы убивать. И он был на свободе, так что ужас охватывал меня при одной лишь мысли о том, каких бед он ещё успеет натворить.
  Он взял меня за горло и приподнял, сверкнули когти, приготовившись рвать на части моё беспомощное тело. От его прикосновения меня накрыло страшной, непроницаемой тишиной, я слепла и задыхалась, уши переполнял какой-то бессмысленный гул. Этот Охотник был создан специально, чтобы ловить таких, как я - наделённых особым даром. Ни один псионик из тех, что я видела, не смог бы справиться с ним. А сейчас, в его руках, я окончательно обессилела, охваченная страхом и шоком.
  Это конец?
  Сквозь плотный занавес тишины до меня донёсся грохот выстрелов. Этот звук мне хорошо знаком, его ни с чем не перепутать. Что-то горячее ужалило мою щёку, а затем хватка Охотника ослабла, и я сползла вниз по стене. Всё ещё ошеломлённая, я ухватилась за этот мизерный шанс, кинувшись Охотнику между ног и ускользнув от последовавшего удара стальных когтей. Раздалось ещё несколько выстрелов, и я побежала на их звук, ослеплённая болью и слезами. Я пробежала пару десятков шагов, а затем меня остановила чья-то твёрдая рука.
  - Шикейт? - спросила я, припомнив имя своего внезапного заступника.
  - Я, - подтвердил он. - Держись в стороне, хорошо?
  Я кивнула.
  Он стоял между мной и Охотником. Он не был ни красив, ни изящен, и совсем не походил на героя. Он был измучен, изуродован. Он был груб и точно так же безразличен к потокам эфира, как и его противник. Но его решимость и хладнокровие были не менее очевидны. Моя следующая мысль была неуместна, но мне показалось, что если с кого и писать образ рыцаря в гигантском мегаполисе, так именно с него.
  А потом они сошлись в схватке.
  
  С первых же минут Шикейту стало ясно, что поединок с Охотником потребует от него максимальной концентрации внимания и сил. Он был постоянно на взводе, постоянно собран, словно некий внутренний механизм поддерживал в нём это состояние. Такое мастерство достигается только годами тренировок, и Шикейт вновь задавался вопросом, кем же он был в той, прошлой жизни.
  Охотник уходит с линии огня, пытаясь достать противника когтями. Шикейт ловко избегает смертоносных ударов, продолжая производить точечные выстрелы по оппоненту, однако тот умело защищается, прикрывая голову массивными предплечьями, а броня под одеждой защищает корпус от смертельных ран.
  Он не мог тягаться с Охотником в силе и скорости, однако не только успешно уклонялся от его атак, но и ухитрялся клюнуть врага раз-другой, прежде чем приходилось вновь отступать под его мощным натиском. Машины быстро и чётко исполняют команды, но при этом они весьма инертны и не способны перестроиться с одной задачи на другую в короткий срок, в то время как человек может обойти их за счёт непрогнозируемых действий, блефа и уловок. Охотник же не был обучен компенсировать недостатки машины живостью человеческого ума. И Шикейт заметил это практически сразу, хотя и сам не понимал, откуда взялись в его голове столь простые, но порой весьма неочевидные выводы.
  Пистолеты, словно два клинка, разят бронированную тушу, отыскивая уязвимые места. Стальные когти и зазубренные дротики жаждут крови, но довольствуются лишь жалкими каплями. Пули высекают искры из защитных пластин имплантированной под кожу брони. Когти и дротики высекают каменную крошку из стен и пола. Усиленные рефлексы Охотника не дают Шикейту возможности развить преимущество. Боевой опыт и смекалка Шикейта не дают Охотнику загнать его в угол.
  Бой длился всего несколько минут, но они показались Шикейту невыносимо долгими. За этот период он расстрелял два магазина патронов и получил около дюжины мелких ран и царапин. Охотник же, потратив дротики в своём странном оружии, атаковал его голыми руками или когтями.
  Глухо рыча, киборг предпринял дерзкую лобовую атаку, успешно оттеснив Шикейта к стене, хотя и поплатился за это серьёзными ранами. В очередной раз сверкнули когти и пропахали бетон там, где мгновение назад стоял стрелок в красном. Потянув руку, Охотник понял, что застрял. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вырвать её, раскрошив изрядный кусок стены, однако этого времени Шикейту хватило на то, чтобы выхватить нож и вонзить его своему противнику в область голени. Зарычав скорее от беспомощности, чем от боли, Охотник упал на одно колено. Шикейт выпрямился и приставил стволы пистолетов ему к затылку, однако выстрелить не успел - резко развернувшись, Охотник сбил его с ног и придавил к земле. Стальные когти сомкнулись у Шикейта на шее, в то время как он отчаянно загонял в грудь Охотника одну пулю за другой.
  'Проклятье, - успел подумать Шикейт, - это всё бесполезно'.
  Однако удар когтей Охотника, который должен был прервать его жизнь, встретил неожиданное сопротивление. Раздался скрежет, посыпались искры, высекаемые семидюймовыми лезвиями из длинного проржавевшего прута стальной арматуры. Шикейт поднял взгляд и увидел Фею, сжимавшую обеими руками своё импровизированное оружие. Эта девушка в очередной раз удивила его. Следующим движением она вывернула прут и нанесла удар снизу вверх прямо в челюсть киборга, отбросив того к стене, что позволило Шикейту ретироваться.
  С яростным криком Фея набросилась на своего мучителя, нанося ему жесточайшие удары, от которых гнулся стальной прут в её руках, однако Охотник сдаваться не собирался. Окровавленный, с проломленным черепом и ослеплённый на один глаз, он перехватил прут одной рукой, потянул на себя и нанёс ошеломлённой Фее несколько ударов когтями в живот, после чего отшвырнул её в сторону, словно куклу. Скрючившись от болевого шока, зажимая рукой страшную рваную рану и оставляя за собой широкую кровавую полосу, девушка медленно поползла прочь.
  Поднявшись на ноги, Охотник двинулся следом за жертвой, однако Шикейт снова встал на его пути. Но на этот раз киборг уже не был столь стремителен. Шикейт знал, что львиная доля резервной энергии его противника сейчас направлена на поддержку системы жизнеобеспечения, ослабляя тем самым прочие системы. Разумеется, если бы Охотник мог самостоятельно распределять ресурсы в своём теле, Шикейту пришлось бы нелегко, однако тот явно не обладал подобными навыками. Теперь его огромное тело стало неуклюжим, а скорость реакции существенно снизилась.
  Шикейт играючи избегал выпадов Охотника, методично расстреливая его уязвимые места, прикрывать которые у киборга уже не хватало скорости. Звуки выстрелов, скрежет металла, рык и тяжёлое дыхание обоих противников гулким эхом разносились по всему обширному пространству под эстакадой. Они ушли уже довольно далеко от того места, где началась их схватка - Шикейт сознательно увёл противника на просторный пустырь, где тот не смог бы снова прижать его к стенке.
  Где-то наверху, за слоями железобетона, металла и асфальта шумела автострада, издалека, со стороны жилого массива доносились звуки сирен и грохот металлических колёс монорельса, а с севера внезапно подул сильный ветер, поднимая в воздух мелкий мусор, пыль и песок.
  Охотник снова упал. Сил стоять на ногах у него не было, и даже имплантаты не компенсировали полученные им повреждения. Поднять рук для защиты он тоже не мог. Всё, что ему оставалось - смотреть на своего врага горящим взглядом единственного уцелевшего глаза.
  Шикейт подошёл ближе, оценивая поверженного Охотника. Длинное чёрное пальто превратилось в лохмотья, усилители рук и ног были искорёжены и истекали вязкой розовой жидкостью, сочащейся из повреждённой гидравлической системы, выбитый глазной имплантат висел на обрывках проводов и искусственных нервов, череп был пробит в нескольких местах, челюсть сдвинута набок. Лишь нательная броня его казалась относительно целой.
  - Ну, вот и всё, - выдохнул Шикейт, перезаряжая оружие.
  - Заканчивай уже, - прохрипел обессилевший Охотник. - У меня нет желания с тобой разговаривать.
  Шикейт пожал плечами, направляя пистолет в голову киборга.
  - Взаимно, - произнёс он и выстрелил.
  Несколько секунд Шикейт наблюдал, как Охотник медленно заваливается назад, после чего произвёл пару контрольных выстрелов, чтобы окончательно убедиться, что чудовище больше не встанет.
  Закончив работу, он удовлетворённо потёр руки, достал мобильник, чтобы отправить сообщение своему нанимателю и неспешно побрёл прочь. Ему оставалось закончить ещё одно небольшое дельце.
  Добравшись до большого пятна крови на земле, он пошёл по оставленному Феей кровавому следу, однако найти её так и не смог - по ту сторону эстакады след внезапно обрывался. Такое ощущение, будто девушка внезапно обрела крылья и улетела. Осмотр окрестностей также ничего не дал.
  От поисков его отвлёк входящий звонок. Взглянув на дисплей, он раздражённо выдохнул. SMS ему что ли недостаточно?
  - Слушаю.
  - Хорошая работа, - раздался в трубке знакомый голос. - Деньги будут перечислены на твой счёт в течение пары часов.
  - Ты звонишь, чтобы пожелать мне доброй ночи? - осведомился Шикейт.
  - Нет, Красный. Я звоню, чтобы кое-что уточнить.
  - Тогда валяй.
  - Девушка. Ты видел её?
  - Да, видел. Честно говоря, ничего особенного в ней не заметил, - Шикейт лукавил, поскольку понимал, что стоит болтнуть лишнего, и проблем не избежать.
  - Ясно, ясно, - протянул детектив. - Что с ней сейчас?
  - Не знаю. Она смылась, пока я заканчивал с вашим приятелем. Он её ранил, так что не думаю, что она сможет далеко уйти.
  - Ты не стал её разыскивать?
  - Мне за это не платят, - фыркнул Шикейт. - Так что это не моё дело.
  - Тут ты прав, Красный. Это и впрямь не твоё дело. Бывай.
  Шикейт хмыкнул и убрал мобильник в карман. Девушку, разумеется, он обыскался, однако тщетно. Фея скрылась, и он понятия не имел, где её теперь искать. Несмотря на гложущее его любопытство, ему осталось лишь пожать плечами.
  Шикейт вернулся к своему автомобилю и осмотрел повреждения.
  - Да уж, - пробормотал он и принялся вызывать эвакуатор.
  
  Как больно...
  Сколько прошло времени? Как долго я ползла в одиночестве по пустой улице, куда принесли меня слабеющие крылья? Район бедный, почти на Задворках, большинство домов стоят брошенные, с заколоченными наглухо окнами и дверьми. И вокруг никого.
  За мной тянется кровавый след - мои раны затягиваются с огромным трудом. Видимо, я всё-таки дошла до точки, достигла предела своих сил. Ох, как же больно!
  Я заползла в подворотню, в закуток у задней двери какого-то давным-давно закрытого магазинчика. Магазинчик находился в полуподвальном помещении, вниз вели три ступеньки. Я медленно спустилась по ним и свернулась калачиком на пороге - сил на попытку пробраться внутрь у меня уже не было.
  Холодно...
  Моё тело бьёт мелкая дрожь. Его покрывает рябь, словно от брошенного в воду камня, и я изменяюсь, принимая свой привычный вид. Мои длинные прямые волосы спадают с плеч, и я пытаюсь закутаться в них, чтобы сберечь остатки тепла. Напрасная попытка - проклятый холод всё равно достаёт меня. Я закрываю глаза.
  Интересно, как он там, мой защитник? Красный рыцарь на серебристом коне. Красивый образ, он вполне ему подходит. Наверное, моя глупая фантазия не имеет никакого отношения к реальности, но пусть так - сейчас мне уже никто не запретит немного помечтать. Надеюсь, ему улыбнётся удача, и он сразит своё чудовище. Ну а я... а что я? Этот хищный город пережевал меня и выплюнул на мостовую подыхать. Впрочем, эта жизнь всегда была скупа на случайные радости и щедра на жестокие шутки.
  Эх, оказаться бы сейчас дома, принять душ, нацедить в кружку крепкого кофе и сидеть всю ночь на подоконнике, играя в гляделки с уличными кошками. Но, видимо, не судьба. Сегодня мне предстоит ночевать в подворотне.
  Нутро горит огнём - это срастаются сломанные кости, разорванные мышцы и сухожилия. Мне так больно, что я едва сдерживаю стон, а моё тело тем временем отчаянно борется за жизнь, стоически игнорируя моё желание поскорее сдохнуть.
  Так проходит час, другой, третий... А может быть, лишь несколько минут - я перестаю чувствовать течение времени. Я лежу и смотрю сквозь слёзы в ночное небо. Я дышу, тяжело и хрипло, но всё же чуть ровнее с каждым следующим вздохом.
  Какое-то время спустя я прилагаю огромное усилие, чтобы усесться, привалившись спиной к холодной кирпичной стене. Мои руки судорожно ощупывают живот, покрывшийся коркой свернувшейся крови. Раны ещё кровоточат, хоть и заживают с удивительной быстротой. Даже мои разорванные внутренности полностью придут в норму через неделю-другую - это я точно знаю. Но почему-то мне кажется, что эти увечья вряд ли заживут до конца.
  Раскат грома привлекает моё внимание, и я поднимаю глаза к небу. Сверху начинает накрапывать лёгкий утренний дождик. Я улыбаюсь, подставляя лицо под его прохладные струи. Бодрящая свежесть приходит на смену мучительной духоте минувшей ночи.
  Я встаю и иду прочь, а вокруг меня нарастает шум и гам пробуждающегося города, что слегка затихает лишь на несколько предрассветных часов. Однако утро вступает в свои права, сны растворяются в дымке уходящей ночи, и я чувствую, как жители мегаполиса просыпаются и берутся за свои повседневные дела: кто-то с энергией и энтузиазмом, а кто-то, превозмогая сон и усталость. Их мысли и эмоции захлёстывают меня подобно волне, и я взбираюсь на самый её гребень, чтобы попытать удачи и зарядиться хоть малой толикой их позитива. Спотыкаясь и борясь с головокружением, я иду домой, хоть и сама теперь не знаю, где он, этот дом, а звуки моих шагов тонут в грохоте первых утренних поездов.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"