Она высунулась из норы. В воздухе чувствовалась осень, но было ещё тепло. Тихо, спокойно. Хорошо в степи, много живности. Хоть и мелочёвка, но много. Антилопу давно не ела, не получилось поймать. Она видела их, много на том берегу речки паслись, хороши, аппетитны. Но пока хватает зайцев, сусликов, мышей, птиц. Вчера по-снайперски ловко поймала сразу двух тетёрок, лакомившихся на земле вереском. В прыжке схватила одну зубами, вторую так ударила лапой, что она больше не шелохнулась.
Старая, но ещё сильная волчица, пробегая по степи, просматривала каждый пригорок, впадинку и куст. Два года она жила здесь. Никто её сейчас не тревожил. Тоска часто мучила её. После того, как охотники забрали её волчат и подстрелили отважного их отца, она убежала. В той стороне ей больше не жить. Бежала долго, несколько недель подряд, делая небольшие остановки на сон и еду, которую добывала где и как придётся.
Сейчас, почуяв настойчивый запах мышей, разрыла их норку и проглотила сразу несколько малышей. Уже хорошо. Дальше шла шагом, постоянно останавливалась и прислушивалась. Всё было тихо. В воздухе прямо над ухом промчался джурбай с песней и взмыл стрелой вверх, в небеса. И опять тишина.
Скоро зима. Волчица вспомнила последнюю зиму, когда на неё была устроена охота. Она тогда увидела издалека эти посторонние предметы, совершенно чуждые обстановке, в которой она жила. Это были красные тряпки. Они насторожили волчицу своим движением, видом и запахом, она опасалась переступать флажную линию.
Вдоль флажков шли следы человека, а вокруг господствовала почти полная тишина. Флажки были разной ширины и длины. Странен и противен был их запах, запах тех самых людей, которые разрушили её семью, её жизнь. Волчице стало страшно, но она не стала паниковать. Почуяв всем своим волчьим существом опасность, она всё же рванула вперёд, хоть это было опасно, этот проклятый запах шёл в ноздри и ужасал её своей угрозой.
Тогда она спаслась, терять было нечего, рванувшись за линию, во всю прыть понеслась к лесополосе, там отдышалась и оттуда долго наблюдала, когда приезжие закончили охоту, погрузились в машины и уехали. Ветер принёс ей запах зайцев, пороха и машин. Зайцев, значит, постреляли. Наверное, думали, что здесь много волков, а она здесь одна.
Она бегает, она много бегает, следов много. С тех пор, как разорили её семейное логово, она не может сидеть долго в одиночестве в норе. В степь несут её ноги, там она забывается. Теперь её не поймать, она знает, как можно перейти эту страшную красную, дурно пахнущую линию и убежать.
Воспоминания её прервались, она заметила невдалеке пару уток, которые копошились в траве, искали, чем поживиться.
Нет, сегодня ничего не предвещало беды, было тихо, спокойно, никаких чужих тряпок. И она разлеглась на жёлтой сухой и редкой траве. Наблюдала за утками и думала, что не успела научить своих волчат охотиться на уток. Как им там, у этих отвратительных людей, да и живы ли они, её малыши?