Добравшись до гарнизона, он быстро нашёл тыловика и, передав ему бумаги, занялся поисками своих друзей.

Подождав, пока его приятели освободятся, Василий отправился вместе с ними на квартиру, которую те снимали у довольно ещё молодой вдовы. Выпив за ужином по случаю встречи бутылку водки, они погуляли по городку, затем завернули на танцы. Девушек на танцплощадке оказалось очень мало, зато офицеров, в до блеска начищенных сапогах и благоухающих одинаковым одеколоном, было предостаточно. Потолкавшись немного среди таких же, как они молодых лейтенантов, ребята узнали, что существует очередь: кто кода с какой девушкой будет танцевать, и им тут уже ничего не светит. Раздосадованные, друзья пошли спать.

Около пяти их разбудил сильный стук в окно. Это в переплёт рамы тыльной стороной карманного фонарика барабанил посыльный. C испуганным лицом, глотая слова, он передал приказ: офицерам - друзьям Василия срочно следует прибыть в расположение части. На вопрос что случилось, уже на бегу прокричал: Не знаю я толком ничего, говорят - на границе не спокойно.

Все трое быстро оделись и вышли из комнаты. К их удивлению в коридоре уже стояла хозяйка и беззвучно плакала, растирая слёзы ладонями по щекам.

Побежал Василий ...

Давно он так не бегал.

Неполных восемь километров Денисов одолел, не заметив как.

Миновав пригород, он уже подбегал к железнодорожной станции, через которую пролегал самый короткий путь до его части, когда вдруг услышал гул авиационных двигателей и, подняв голову, увидел прямо над собой летящие самолеты. Один за другим, они начали снижаться и сбрасывать бомбы на составы, стоящие на путях. Страшная картина разворачивалась перед глазами. Огромные языки пламени от загоревшихся цистерн с шипением взметнулись вверх, и чёрный дым в считанные секунды закрыл половину горизонта. Происходящее напоминало кадры военной хроники, виденные когда-то Василием в кинозале военного училища, но это была реальность.

Он остановился.

Из состояния оцепенения его вывел порыв ветра, подувшего со стороны беснующегося огня. Горячий воздух обжёг лицо. Так ведь и сгореть недолго, - подумал Василий и побежал в обход. Обогнув станцию, он уже издали увидел неестественно распахнутые ворота своей части, и вскоре, пройдя через пустое КПП, понял: здесь уже никого нет. Щемящая тоска сковала сознание. Василий почувствовал себя не тем беспечным молодым человеком, которым он был до сегодняшнего дня, а зрелым мужчиной, прожившим долгую и трудную жизнь. Но прожитое казалось бессмысленным. Та вершина осознания, которая открылась ему вдруг в одночасье, представилась ему нелепой случайностью. Он словно прозрел и понял смысл жизни; но, неожиданно узнав истину, не получил удовлетворения. От переполнивших голову мыслей, его сердце, и без того сильно стучащее в груди от недавнего бега, казалось, сейчас разорвётся на части. Денисов присел на одну из скамеек рядом с КПП и некоторое время глубоко дышал, стараясь усилием воли унять бившую всё тело нервную дрожь. Немного успокоившись, подумал, что нужно все-таки доложить о своём прибытии хоть какому-нибудь начальству. Медленно поднявшись, он побрёл к зданию штаба.

У штабного подъезда было движение, и обрадованный Василий прибавил шаг. Рядовые, в мокрых от пота гимнастёрках, выносили ящики, обитые железом, брезентовые мешки, ещё какие-то непонятные предметы, завернутые в мешковину, либо в портьеры, и грузили их на стоявшую рядом полуторку. Руководил погрузкой один из штабных офицеров. Василий знал его - это был заместитель начальника особого отдела части. Фамилия офицера крутилась на языке, но вспомнить её почему-то никак не получалось. Увидев Денисова, особист призывно помахал рукой и коротко спросил:

Взбежав по ступеням подъезда, он скрылся в темном проёме штабной двери.

Кузов наполнился быстро. И когда выносимые предметы солдаты начали складывать на землю рядом с машиной, Василий попросил одного из рядовых позвать офицера. Вскоре тот вышел.

Шофёр в выцветшей гимнастерке, ходивший все это время вокруг свой полуторки и стучащий пыльным сапогом по колёсам, стал бурчать, разговаривая как бы сам с собой:

Денисов сел в кабину, двое рядовых, вооружённых винтовками, расположились поверх груза, и машина тронулась.

Как только полуторка выбралась на шоссе, сзади раздался сильный грохот. Василий открыл дверцу и, встав на подножку, посмотрел назад: в районе железнодорожной станции что-то взрывалось. Однако вовремя мы отъехали, - подумал он.

Впереди простиралась широкая хорошо накатанная дорога, и у Василия появилось страстное желание полететь над ней быстрой, вольной птицей, стремительным броском оказаться как можно дальше от этой страшной, неизвестно откуда взявшейся войны; забыть все, избавиться от этой жестокой действительности и зажить другой спокойной, безопасной жизнью. Но полуторка ползла убийственно медленно, хотелось пить, однако спрашивать воду у шофера Денисов не стал, так как за все время, пока они ехали, угрюмый водитель не проронил ни слова. Казалось, он просто не замечает присутствие Василия, и Василий, всегда трудно сходившийся с людьми, молчал.

Вдали показалась река. Денисов подумал о том, с каким удовольствием он умоется и утолит жажду. Но неожиданно машина несколько раз дернулась и остановилась. Все, приехали, ... бензин кончился, - сказал водитель, стукнув ладонью по баранке.

Чувство безысходности и тоски, притупившееся было за время, пока полуторка монотонно отмеряла километр за километром, опять охватило Василия. В висках застучало. Быстро-быстро в голове возникали вопросы, на которые не было ответов: где взять бензин? Что теперь делать с этим чёртовым секретным грузом? Кому сообщить о своем местонахождении? Оставшемуся в части особисту или майору Трифонову, которого, может быть, уже и нет "N"?

Денисов медленно вылез из кабины, пройдя несколько шагов вперёд по дороге, закурил. Едкий дымок папиросы немного успокоил ...

Сзади за машиной послышался топот конских копыт. Василий оглянулся и увидел лошадь, бегущую размашистой рысью. Она быстро приближалась, и уже можно было рассмотреть человека, ладно сидящего в седле. Проскакав мимо полуторки, не меняя размеренного ритма движения, всадник посмотрел на Василия, стоявшего с потухшей папиросой во рту.

Взгляды их встретились.

Денисову показалось, что он уже когда-то видел это лицо. Тем временем всадник натянул поводья.

Развернувшись, он подскакал к Василию.

Только теперь Василий вспомнил розовощекого парня, по возрасту года на три-четыре старше него и жившего в своё время с ним не только в одном доме, а даже в том же подъезде. Отец парня был большим военачальником, носившим высокое звание командарм.

Когда Денисовы только переехали в Москву и поселились в большом здании, в котором жили преимущественно семьи высшего командного состава, Василий на первый или второй день, еще не имея в этом огромном городе ни друзей, ни знакомых, получил от местной компании ребят, возглавляемой этим физически крепким и бойким парнем, тумаков. Приблизительно через неделю после этого случая, в выходной день, отец предупредил: вечером они идут в гости. Мать с помощью бабушки долго делала прическу, примеряла то одно, то другое платье, и, наконец, в назначенный час, семейство Денисовых, поднявшись выше на два этажа, стояло перед дверью такой же, как у них квартиры.

Открыла симпатичная моложавая женщина в очень красивом шелковом платье.

Появился лысый с животом мужчина.

Они познакомились.

На следующий день дворового конфликта как не бывало; однако, вскоре наступила осень. Василий по настоянию родителей поступил в военное училище и практически не бывал дома. Неожиданно, в тридцать девятом, отец Константина умер. На похоронах командарма они и виделись в последний раз, да и то мельком.

Василий сбивчиво рассказал о том, что произошло с ним, что это за машина и куда он должен ехать.

Ловко запрыгнув в седло, Константин посмотрел сверху на Василия,

и спросил: - Может, всё-таки, едем?. Денисов отрицательно покачал головой.

Лошадь, все это время нетерпеливо топтавшаяся на месте, подняла голову, и пошла рысью. Казалось, она только и ждала момента, когда можно будет продолжить свой бег, и, когда этот момент наступил - мгновенно поняла своего хозяина. Через минуту было видно только лёгкое облачко пыли, остающееся на дороге от стремительно удаляющихся всадника и лошади, соединённых волею судьбы в единое целое. Василий, глядя им вслед, с изумлением подумал, что ещё никогда в своей жизни он не видел такого взаимопонимания между человеком и животным.

И все-таки нужно было что-то делать. Денисов решил отправить водителя в "N" за бензином. Но шофер наотрез отказывался идти, ссылаясь на то, что он не может по уставу оставить закрепленную за ним машину. Посылать же кого-либо из солдат Василию представилось делом абсолютно бесполезным. Как выяснилось, их привезли в эти края только две недели тому назад. Призваны они на службу из каких-то глухих деревень, и, после недолгой беседы с каждым, ему стало ясно: они малограмотны или неграмотны совсем. Мысленно проклиная себя за то, что не воспользовался предложением поехать на лошади, он с пустой канистрой отправился в путь.

Чем дальше уходил Денисов от полуторки, превратившейся без бензина в бесполезную железку, обшитую фанерой, тем все больше и больше осознавал правоту слов Константина. Если погранзаставы уничтожены, а в воинских частях, расположенных в приграничной зоне, сплошное предательство, неразбериха и паника, - думал Василий, - то самое главное сейчас - добраться до расположения войск, территориально более удаленных от границы и, которые уж наверняка за это время организовали оборону. ... Интересно, а куда подевались все люди из его части, и где командиры? Неужели тоже разбежались? Что-то совершенно непонятное творится ...

С этими грустными мыслями, пройдя около двух километров, он оказался у реки, напиться из которой мечтал ещё сидя в тесной кабине полуторки. Река была не широкая, но мост, соединяющий её берега, был разрушен. Его наверно разбомбили, - подумал Василий. На дороге, ведущей к мосту, стояли три машины и несколько подвод. Вокруг них толпились люди. Людей было много. Разношёрстная толпа, издали похожая на копошащихся муравьев, насчитывала, по оценке Денисова, около тысячи человек. Не успел ещё Василий влиться в эту людскую массу, как где-то, совсем рядом, раздался возглас: - Танки!. Оглянувшись, он увидел вдалеке на дороге, по которой только что шагал, силуэты бронемашин. Однако кому принадлежали они - немцам или одной из наших отступающих частей, Денисов определить не мог.

Тем временем всё пришло в движение. Кто-то закричал: - Вон там должен быть брод!. И Василий, повинуясь общему порыву, побежал вместе с другими вдоль берега.

Неожиданно в небе появились два самолёта с чёрными крестами на боках. Круто развернувшись, они зашли навстречу бегущим, и, летя на низкой высоте, стали в упор расстреливать беззащитных людей. Всё, что было потом, показалось Василию кошмарным сном. Время замедлило своё движение, и все происходило в каком-то неестественном, заторможенном темпе. Первые ряды бегущих остановились и, повернув назад, столкнулись с теми, кто ещё продолжал по инерции бежать в прежнем направлении. Произошла страшная давка, в которой обезумевшие от страха люди затаптывали в прибрежный песок упавших, ломали друг другу конечности и рёбра, одни пытались идти по головам других. Стиснутый со всех сторон, Василий почувствовал, что ноги его не касаются земли, и он не может самостоятельно сделать ни одного движения, но медленно, повинуясь страшной могучей силе, перемещается в сторону воды. Тело, попавшее в ловушку среди других тел, сжимало всё сильнее и сильнее. Ещё немного и, казалось, грудная клетка сейчас не выдержит. И вдруг, как будто из небытия, сквозь рёв моторов, пулемётные очереди и нечеловеческие крики, Василий услышал, как кто-то зовёт его. С трудом повернув голову, он увидел Константина. Лошадь под ним, расталкивая людей, прокладывает путь к тому месту, где находится он - уже начавший терять сознание лейтенант Денисов.

Вот уже почти рядом: два метра каких-то осталось. Видит Василий страшный, налитый кровью конский глаз, пену, клочьями летящую из хрипящей пасти. Видит Василий Константина с перекошенным лицом, отбивающегося направо и налево от хватающих за ноги, старающихся стащить его вниз людей. Но не может Василий пошевелиться: мёртвой, железной хваткой держит его в своих объятиях толпа, охваченная одним из самых страшных состояний живых существ - паникой.

Метр остался, и изо всех сил кричит Константин: - Стремя, Васька! Держись за стремя!. Ещё ближе лошадь, постепенно слабеют смертельные тиски, державшие Денисова, но не могут его онемевшие руки ухватиться за стремя.

Видит Василий проплывающее мимо конское тело. В отчаянии, собрав последние силы, он все же успевает вцепиться в конский хвост и, увлекаемый лошадью, бежит следом ...

Сверху нарастает оглушительный рёв самолёта, пулемётная очередь режет десятки людей, но Василий бежит. Бежит Василий по телам упавших мёртвых и живых, бежит по воде, ставшей красной от людской крови, захлёбывается на середине реки ..., бежит по другому берегу ...

Бежит Василий.

Бег прекратился внезапно: под Константином упала лошадь. Денисов, который всё это время думал только о том, чтобы не споткнуться и не выпустить конский хвост, упал вместе с ней, наткнувшись на скользкое тело, и, скатившись в сторону, забылся. Придя в себя, он увидел Константина, сидевшего на корточках около головы лошади. Плечи его вздрагивали. Люди, идущие мимо, бросали короткие взгляды на лежащую посреди дороги тушу и шли дальше. Василий услышал, как один на ходу сказал: - ... только пристрелить осталось.

Оказалось что лошадь, продираясь у реки сквозь толпу, поранила себе ногу и потеряла много крови. Спасая своего наездника, она отдала все свои силы, и сейчас умирала.

Подъехала грузовая машина, следом за ней ещё две; подошли сразу несколько человек, страшно матерясь, они потребовали пристрелить лошадь и оттащить её с дороги, так как она мешает движению колонны. Раздался короткий выстрел из нагана. Не прошло минуты, как мёртвую тушу свали в придорожную канаву. Константина, который пытался отвести руку стрелявшего и помешать убийству, ударили по лицу, а когда он, упав, вскочил и попытался закрыть своим телом голову лошади, избили ногами и оттащили в сторону.

Колонна проследовала мимо.

Сначала тихо - потом всё громче послышался ровный, казалось заполняющий всё пространство вокруг, гул. По небу на большой высоте медленно летели тяжёлые самолёты. Переправу бомбить летят, - послышались возгласы, - раздолбят сейчас мост .... И как будто можно будет добраться быстрее, чем летят бомбардировщики, до невидимой ещё отсюда переправы, люди, идущие по дороге практически непрерывным потоком, переходили с быстрого шага на бег. Василий потянул за рукав Константина, стоящего на краю канавы, в которой теперь лежала его лошадь, и сказал: - Пойдём, Кость, ... пойдём отсюда. Но Константин не отвечал. Неподвижным взглядом он смотрел вниз и не реагировал ни на что.

Также неожиданно в небе появились немецкие истребители. Вдоль дороги на большой скорости пролетели три пары самолётов. Они быстро скрылись с глаз, но Василий подумал, что сейчас, сделав разворот, эти ужасные крылатые машины вернуться и начнут десятками убивать идущих по дороге людей. Страх овладел им. Припав на одно колено, он скатился на дно канавы и распластался в грязи рядом с трупом лошади. Но самолёты не возвращались - кроме того, монотонный гул тяжёлых бомбардировщиков практически затих. Денисов посмотрел вверх. Над ним было изумительное, голубое небо с лёгкими белыми облаками. Поднявшись на ноги, он увидел Константина, который всё также стоял на краю канавы.

Взгляды их встретились ...

То, что было в глазах человека, недавно спасшего его от неминуемой гибели, заставило Василия почувствовать себя маленьким, ничтожным, раздавленным страхом смерти существом. Опустив голову, он выкарабкался на дорогу и, стряхивая руками прилипшую на колени и локти грязь, не оглядываясь, зашагал ...

Через некоторое время Денисов уже бежал. Захваченный движением, он практически перестал думать, и только механически работал ногами, воспринимая пыльную дорогу как тягучую, липкую массу, которая тормозит его бег и отнимает последние силы.

Долго бежит Василий ...

Долго бежит Василий, и пространство сужается перед ним. Сжалась дорога до узкой тропинки, сжалась вся жизнь: ничего больше нет на этом свете кроме бегущего в сумрачном сознании человека; действительность кажется ему маленьким кусочком дороги, возникающим из темноты спереди и уходящим в ту же темноту сразу за его спиной. Сколько времени продолжается этот ужасный бег, Василий не знает, ему кажется, что длится это целую вечность.

Но вот настал момент, когда не может Денисов определить - продолжает ли он бежать или стоит на месте. Пот заливает глаза, вместе с грязью размазывает его Василий по лицу, а дорога, как и прежде, медленно движется ему навстречу, но вокруг люди, они преградили путь, что-то кричат, толкаются.

Впереди был мост.

Когда Василий немного отдышался, и его сознание постепенно возвратилось к правильному восприятию действительности, он увидел вокруг огромное количество людей, плотным потоком движущихся к мосту.

Мост был широк, однако, стремящихся попасть на другой берег было велико, поэтому с каждым шагом продвижение вперёд становилось всё медленнее и медленнее.

Василия стошнило. Потеряв последние силы, он упал, однако мысль о том, что сейчас его попросту могут затоптать, заставила его, делая невероятные усилия, отползти в сторону от дороги.

Ужасно хотелось пить. Полежав некоторое время, Денисов медленно поднялся; с большим трудом, падая и вновь поднимаясь, пошёл к реке. Добравшись до воды, он долго пил, потом, усевшись на берегу, с трудом снял сапоги. Всё тело ныло; казалось, уже ничто не сможет сейчас заставить его не только встать и продолжить свой бег, но даже пошевелиться. Его тошнило, в голове тупыми ударами пульсировала боль. Навалилось полное безразличие. Что бы сейчас ни случилось, Василию было все равно.

Солнце клонилось к закату, его лучи ласково грели затылок и спину. Он не заметил как уснул, когда же проснулся - наступила ночь. Казалось - это был вовсе не сон, а волшебное перемещение во времени: стоило только на секунду закрыть глаза, как всё вокруг так сильно переменилось. Боль в голове почти утихла но, самое главное, вернулась способность мыслить и страстное желание жить. Выжить, во что бы то ни стало. Рядом не было никого. Денисов осмотрелся. Над землей висела тёплая июньская ночь. Глубокое чёрное небо отражалось в зеркальной глади воды, воздух был неподвижен и наполнен запахами земли, цветущей травы и еще чем-то характерным для близкого присутствия большой массы воды.

Вспоминая прошедший день, Василий содрогнулся от трагичности произошедших событий. Как в эту размеренную жизнь вдруг ворвалось нечто нелепое, страшное, уничтожающее всё на своем пути? Как так могло случиться, что убиты тысячи людей, и он, полный здоровья, жизненных сил и желаний, совсем еще молодой человек тоже может погибнуть. Сердце, казалось, сейчас остановится, виски сдавила прежняя боль. Денисов попытался вскочить, но его ноги подкосились, и он упал. Постояв некоторое время на четвереньках, он сел, дрожащими руками начал натягивать сапоги. Сейчас у него было только одно желание: быстрее, быстрее надо уходить отсюда.

На этот раз, осторожно поднявшись, Василий, тяжело переступая ватными ногами, побрёл к чернеющему на фоне отражающегося в воде звёздного неба мосту.

Звук передергиваемого затвора заставил Денисова резко остановиться.

Неужели - это мне?!, - подумал он. Смысл простых слов, заученных на занятиях по караульной службе ещё в училище, вдруг дошел до сознания с поразительной ясностью: невидимый им часовой целится в него и может выстрелить! Послышался шум приближающихся шагов, из темноты вышли трое.

Василий достал офицерскую книжку и протянул человеку, стоящему перед ним. Из-за темноты нельзя было рассмотреть ни лиц подошедших, ни их званий, и, отдавая корочки, он только и смог сказать:

Денисов машинально пошел. Ноги, и без того плохо повинующиеся ему, стали заплетаться еще сильнее.

Дойдя до того места, где начиналась насыпь моста, все остановились.

Денисов толком не видел, куда ему нужно сесть но, опустив руки, наткнулся на тёплый предмет. Это был большой деревянный ящик, ещё хранивший тепло прошедшего дня.

Через некоторое время они вернулись. Тот, кого называли лейтенантом, отдал Василию военный билет. Василий спрятал его и начал прислушиваться к приглушённому разговору, который вели между собой задержавшие его люди. Были слышны только отдельные фразы: - ... вроде свой, документы в порядке, ... не знаю, ... может действительно ранен ....

Сидя на удобном ящике, он не заметил, как не то уснул, не то просто забылся, и, когда, неожиданно перед ним, из темноты выросла фигура человека, он вздрогнул, и судорожным движением ухватился за края ящика, чтобы не упасть.

Василию вдруг захотелось рассказать про своего отца, имеющего высокое воинское звание и занимающего большую должность, но в последний момент что-то остановило его.

Василий пошарил по карманам галифе и извлек пачку папирос, вернее то, что когда-то было папиросами. Пачка превратилась в почти бесформенный пакетик, готовый развалиться прямо в руках.

Мысль о курении вызвала у Василия приступ тошноты, почему-то вдруг вспомнился удушливый запах гари от горящих цистерн. Усиленно глотая вязкую слюну, он старался протолкнуть вниз комок, подступивший к горлу. Кое-как поборов неприятное чувство, выдавил:

Он быстро скрылся в темноте.

Тем временем тревожные мысли появились в голове Денисова. Он представил себе, что теперь, по законам военного времени, может быть задержан у следующего такого вот моста или другого какого-нибудь объекта; у него будут каждый раз проверять документы, спрашивать: как он оказался здесь и где его часть. Не рассказывать же всем, что он бросил машину со штабным грузом и убегал от немецких самолётов, ухватившись за хвост лошади.

Ну, ничего, - решил Василий, - мне бы только добраться до ближайшей почты с работающим телефоном и позвонить отцу в Москву. Отец все должен устроить.

Чёрт дёрнул его отправить меня почти на самую границу, - думал Денисов. - Нет бы, в Москве пристроить. Говорили мы ему об этом с матерью. Так нет же, он заладил: - Я знаю, что делаю, пусть едет и точка. А тут вот теперь выбирайся из этого пекла. Того и гляди, накроет немецкой бомбой, или свой часовой пристрелит. Многие ребята из их выпуска дома служить остались. Переженились уж некоторые. И отцы у них рангом ниже, однако, смогли уладить все формальности. Спят теперь спокойно мои дружки с молодыми жёнами на мягких кроватках, а я тут, того гляди, сдохну. Василию стало так жалко себя, что он готов был заплакать. В душе росла обида на отца, не оставившего его служить в Москве и по милости которого теперь его единственный сын может погибнуть.

Стало светать. Ночная недвижимая духота сменилась на легкую предутреннюю свежесть.

Из очередного забытья Василия вывел голос одного из часовых:

Завязался громкий разговор между начальником караула и подошедшими людьми. А с противоположной стороны моста на этот берег быстро зашагала небольшая группа офицеров. Василий поспешно встал, отошел в прибрежные кусты и присел на корточки. Постараюсь меньше попадаться на глаза, - думал он. Тем временем, пришедшие с другой стороны офицеры, переговорили с кем-то из колонны, и по мосту медленно двинулись тёмная масса людей.

Василий приподнялся, и, стараясь быть как можно незаметнее, пошёл вдоль насыпи моста навстречу движущемуся потоку. Дойдя, до места, где насыпь сравнялась с дорогой, он быстрым шагом, на который только был сейчас способен, влился в строй.

Его появление никто не заметил. Пройдя десятка два шагов, Василий понял, что шагает среди спящих. Отлично, - подумал он, - теперь уйти бы с ними подальше от этой страшной войны.

Стараясь случайно не встретиться взглядом с лейтенантом Зиновьевым, Денисов, шагая, смотрел в одну точку перед собой.

Впереди был мост.

За этим мостом было много других ...

Впереди была жизнь.

---

Оставить комментарий © Copyright Жуковский Борис Львович (blz@mail.ru) Размещен: 17/06/2001, изменен: 17/02/2009. 37k. Статистика. Рассказ: Проза

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список