Фальшивые аккорды даже не подразумеваются, даже не собираются. Грустно.
Послушай меня. Немного. Чуть-чуть. И может, станет легче. Если на грамм - буду рада. Если нет - тоже - меня выслушают.
Я никогда не писала, как Цветаева, Гоголь - у меня некрасивый почерк. Меня никогда не хотели так, как Мадонну, Мерлин Монро, - я не блондинка. Я никогда, знаешь, никогда не стану гением... потому что не выделяюсь ничем для себя самой, возможно - для тебя, для них для всех, но не для себя.
Но ты, ты читаешь "Сейчас, теперь, в начале дня" (с). Возможно единственная, но неповторимая. Возможно на мониторе, но переписанное с реального почерка. Возможно, неинтересно, но разве это важно...
Несмотря на всё это - ты читаешь. Ведь так мало людей, которые доживают... я им обычно пишу уже тогда, когда не могу дать прочесть. Им это уж и не интересно. Им это уже и не нужно. Тебе, быть может, тоже, но моя совесть теперь, хоть и на грамм, но чиста. Поздравь меня, даже если не интересно. Даже, если я не пишу, как Цветаева. Даже, если меня не хотят, как Мерлин Монро. И даже, если я вовсе не гений. Сейчас ты единственная, кто меня хоть с чем-то может поздравить. Да и с чем поздравлять того, у кого нет неподалёку Jim Bim"a в высоком, довольно, стакане. С чем можно поздравлять того, что никогда не любил так искренне, так нежно, никого так не любил, как любит сейчас того, кто не придёт, того, что я ещё не знаю быть может, кого я ещё даже не знаю...
Я сижу одна, в надежде забыть аккорды реквиема, но они оставлять меня не хотят. У них свои паны на этот вечер. Им со мной хорошо, а мне кто спрашивать будет?.. я опять не сплю по непонятным причинам, захлёбываясь серной кислотой в присутствии свободы. И порчу глаза. Тебе порчу глаза, не стоит так долго сидеть перед монитором.