По рельсам вперед мчался поезд. Не скоростной поезд, и не тихоход какой-нибудь. Он шел на своей скорости, равномерно постукивая колесами. Ни резких торможений, ни рывков машинист не допускал. Управлял поездом обстоятельный Медвежун. План-график выполнял, но к просьбам пассажиров прислушивался.
Едут по лесу, Зай-Уц кричит:
- Грибок, грибок!
Притормаживает Медвежун, а Зай Уц за грибком прыг-прыг!
Едут вдоль реки, Салимундра говорит:
- А нет ли в нашем графике минутки на одну маленькую рыбку?
Медвежун улыбнулся, с планом сверился и остановился. Посидели, рыбку поудили, дальше помчались.
На запланированной остановке Черешпанька с Медвижинкой дрова заготовляют, шишки собирают, на следующей остановке другие звери за это хозяйство в ответе будут. А пока они отдыхают, ягодами лакомятся, на лес любуются. Ни суеты, ни спешки, а дела сделаны.
Как-то на такой остановке, когда Зай-Уц под кустами ветки для паровоза собирал, упала на него большая сосновая шишка, самая большая, какую он когда-либо видел в лесу, а следом на него упала рыжая Бельвжичка:
- Ты кто?! - спрашивает рыжехвостая.
- Здравствуй, я - Зай-Уц. А как тебя зовут? Почему ты тут одна?
- Здравствуй-здравствуй! Бельвжичка я! Ой, спешу... Хорошенький ты какой! От тех-то я уже оторвалась, а за этими все никак не успеваю... Оооо! Еще одна! -В ловком прыжке она сбила еще одну огромную шишку. - Ну все, мне пора, миленький! Я поскакала!
- До свидания, Бельвжичка! Удачи тебе во всем! - хотел было Зай-Уц продолжить свои дела, как не успев скрыться из вида, Бельвжичка снова прискакала.
-А ты откуда здесь? Сам? Один? Зачем тебе столько веточек?
- Мы едем вперед по лесу на паровозе. Вот чтобы паровоз мог ехать, мы для его котла растопку и собираем: Медвижинка, Медвежун, Черешпанька и Салимундра. У нас у каждого свои занятия, а дело одно делаем - вперед едем.
- А! Так я вам пригожусь. Я вон какая умелая! И все знаю. Пошли скорей на поезд.
- Подожди! Я еще палочек не насобирал!
- Ничего-ничего, сейчас все вместе быстренько много соберем и в путь, чего зря время терять - лес разглядывать. Лес - он всегда лес. А ягоды можно и в поезде поесть. - Так они и помчались к месту, где звери вокруг паровоза своим занятиям время нашли.
Перед поездом Бельвжичка оценивающе окинула взглядом спокойно занимавшихся своими делами зверей:
- Таак! Черешпанька, чего это ты камни перекладываешь? Зай-Уцу надо помочь. К тому же ты такая медленная, надо так! - и Бельвжичка перекидала все камушки с рельсового полотна в кучу за кустами.
Черешпанька даже рта открыть не успела, она-то камушки в корзинку собирала по определенным размерам, чтобы себе новый мозаичный панцирь раскроить. Но теперь-то уж поздно было, все равно камни из-за кустов времени не было собирать.
- Ага, а ты, Салимундра, больно бледненькая. Чего ж ты лежишь? (Салимундра лежала на горячем камне, насыщаясь так необходимым для холоднокровных солнечным светом). Тебе гулять надо, видишь там в соснах, корзинка осталась с шишками, ну ка, прогуляйся, да принеси заодно. Тебе же не сложно, ты такая шустрая! Медвижинка, ты что стоишь, рот раззявила, помогай, а я пока пробегусь по составу, посмотрю, что еще можно сделать, а то у вас тут кошмар какой-то. Полнейшее болото! Зай-Уц, пока освободился, в пустую корзинку мне грибов насобирай, сейчас поедем уже.
Медвежун:
- Так по графику еще рано, сейчас еще обед и отдых?
- Нечего-нечего! Отдыхать много вредно, застой будет, ну-ка, побежали все!
И нестройно разгоняясь, запыхтел паровоз. Звери, забыв свои занятия заспешили выполнять указания, боясь, что паровоз без них уйдет.
Медвежун выглядывал, пытаясь регулировать ход, чтобы звери не сильно отставали, и не заметил, как Бельвжичка оказалась в его кабине и, по-хозяйски, гудела, поторапливая своих новых знакомых. Ее рыжий хвост развевался на ветру.
Зай-Уц, как и остальные, был так удивлен этим вихрем, ворвавшимся в их размеренную жизнь, что не мог и слова поперек сказать. Бельвжичка его восхитила своей активностью и предприимчивостью. И вот уже Бельвжичка вместе с Медвижинкой, Зай-Уцем, Медвежуном, Черешпанькой и Салимундрой движутся вперед по лесу на одном поезде.
Теперь уже поезд не размеренно стучал колесами, а летел со стуком, стоном и скрежетом на полном ходу, потому что Бельвжичка помогала управлять и даже дрова подкидывала в котел. Вот только тормозить Медвежун стал так резко, что все звери падали в одну кучу в конце вагона. Еще бы, такую скорость попробуй погаси! За это его ругали, ведь он был опытный машинист. А он не стал оправдываться, только ростом стал ниже и вообще перестал разговаривать.
Пока звери на остановке в себя приходили, да пришибленные из вагона вываливались, времени на дела оставалось мало-малехонько, так что делали только самое необходимое, в спешке, наступая друг-другу на хвосты и лапы, толпясь в проходе, бухтя и переругиваясь. Ни тебе творчества, ни тебе бесед при луне, даже ухнуть некогда!
Зато веточек и шишек для паровоза стали больше заготавливать, на такой скорости их же надо в разы больше, да и чего бы не собирать, раз время на прогулки находится.
Бельвжичка Медвижинку научила, как надо. Теперь Медвижинка может и веточки, и шишки, и грибы с ягодами одновременно собирать и в поезд дотащить, только у нее теперь всегда лапы болят, горб вырос и сил нет даже в окно смотреть. Пока едут на поезде, она теперь только спит.
Салимундра и не знала, что оказывается она такая шустрая, что может вперед паровоза бежать, выискивая самые большие шишки, самые вкусные ягоды. Это ей Бельвжичка подсказала. А в поезде Салимундре теперь скучно стало, пообщаться не с кем, все или чем-то заняты, или спят без задних ног.
Однажды так получилось, что она убежала вперед паровоза, да и решила не возвращаться: "У них и так времени нет, чего я буду мешаться, суетиться. Сами грибы найдут."
А Черешпанька поначалу никак не успевала, только на остановке вылезет из поезда, все уже назад заскакивают; только подползет к кому-нибудь что-то спросить, а он уже в другой конец поезда усвистал. И только Бельвжичка то и дело подбежит: "Куда ползешь? - спрашивает, - Давай помогу?" И не дожидаясь ответа, или напичкает Черешпаньку шишками, или начистит песком панцирь до пенопластового скрежета, а может засыплет листьями, мол, спи. А Черешпанька, ну вообще, не об этом, говорит: "Спасибо, конечно, но я же хочу..." Но Бельвжичка ее уже не слышит, она еще пять кругов по составу делает в создании порядка. Своего правильного порядка.
Как-то Черешпаньке неуютно стало от недопонимания и вынужденной бесполезности, она стала просто прятаться от всех. Сначала под скамейкой, потом в товарном вагоне, а потом и вовсе решила сойти на остановке и притвориться камнем.
А Зай-Уц бегал-бегал кругами за Бельвжичкой, потом уже впереди нее бегал кругами. Что-то грустно стало вокруг, остановился, оглянулся: Медвижинка спит; Медвежун сидит сутулый с темным взглядом, из кабины не выходит, что ехать, что стоять - все равно ему; Салимундры и Черешпаньки вовсе нет в поезде. И только сам Зай-Уц и Бельвжичка бегают и шишки собирают: Бельвжичка - свои, а Зай-Уц-то - чужие.