Жестокость, появляется тогда, когда о твою доброту начинают вытирать ноги. Это интересное выражение не в полной мере раскрывает причины. Жестокость бывает разной и предпосылки, ее тоже различны, но действительно нет более ехидного циника, чем разочаровавшийся романтик. Нет более жгучей ненависти, чем ненависть к предавшему тебя человеку. Хуже ненависти только равнодушие и пустота в сердце, которую не хочется заполнять.
Алиса терпеть не могла, когда в магазин приходят за любовью. Эту категорию покупательниц, а последнее время за таким товаром обращались только женщины, она высмеивала нещадно, стараясь находить самые нелепые нагрузки. Экзальтированные старые девы в толстых очках, ухоженные стервочки делающие карьеру, наивные девицы, смотрящие на мир сквозь дым кофе и ванильных сигарет: вызывали у Алисы стойкое раздражение и очередной всплеск интереса к собственному контракту. Фрай это прекрасно знал и влюбленным барышням, у которых в голове весна и гормоны старался не давать своих визиток. Старался, но давал, искренне наслаждаясь последующим представлением. Ведь нет более сильного желания у человека, чем желание любить и быть любимым.
Когда за очередной посетительницей захлопнулась дверь, Алиса рывком запрыгнула на стойку.
-Ну и дурра! "Хочу... чтобы он любил меня... вечно", - передразнила она тонкий с придыханием голосок клиентки. - Не бывает вечной любви. Бред, ересь и чушь! Ну, и чем она заплатила?
-Фрай! - Всплеснула руками девушка и магазин, словно отзываясь на ее недовольство, пошел рябью,- я не об этом тебя спрашивала!
-Интересно, где сейчас находится кабинет? И вообще есть ли у нас кабинет?
-Фрай! Не переводи тему! - Все больше распалялась Алиса. И это взбешенное состояние ей без сомнения шло: глаза начинали сверкать чуть ярче, на щеках появлялся едва заметный румянец, девушка приобретала неощутимый, словно аромат дорогих духов шарм. Нет, Алиса в любом состоянии была красива и привлекательна, просто злая Алиса была чуть интереснее. Правда, здесь срабатывало правило яда и лекарства.
- Не желаешь чашечку чая? - Улыбнулся Алексакис
- Я не желаю чая, - сверкнула глазами девушка, - я желаю знать чем она заплатила!
- Сегодня к чаю у нас сэндвичи с огурцом и ветчиной и тарталетки с сыром.
- С сыром? - Замерла Алиса задумчиво крутя браслет.
- С сыром, - кивнул Алексакис. - Еще есть персики и овсяные лепешки с медом.
- Хорошо, - улыбнулась девушка. Гроза прошла стороной.
В наполненном тишиной и умиротворением саду время тянется незаметно и бесконечно. Робкие яркие бабочки садятся на край розетки с вареньем или на волосы Алисы, превращаясь в необычные экзотичные украшения. О чем-то поют невидимые птицы. Розы на глазах раскрывают свои тугие бутоны и в воздухе растекается сладковатый тягучий аромат.
- Она заплатила верой, - дал, наконец, ответ Фрай разливая обжигающе горячий чай в чашки. - Как бы сильно он не любил ее, она теперь всегда будет сомневаться во всем: в его словах, в своей любви. Но это не слишком дорогая цена за вечность. Не так ли, Алиса?
- И почему, мы, бабы, такие дуры?! - Вздохнула девушка разглядывая что-то в своей чашке. - Вечно гонимся за любовью, а она... Ты знаешь, что ее нагрузка зеркало истины? Маленькая пудреница, которую надо держать при себе и никогда нельзя открывать.
- Разумеется знаю, - кивнул Фрай, - и неустойку знаю.
- И какая она? - Горько улыбнулась Алиса
- Тебе лучше не знать, - словно мимоходом бросил Алексакис поправив монокль и Алиса послушно кивнула. Она точно знала, когда надо замолчать и не спрашивать больше. И если уж Фрай говорит, что ей лучше не знать, значит это действительно так.
В магазине мало, что остается неизменным, даже комнаты постоянно меняют место положение и интерьер. Но если комната Алисы и перемещалась, то ее внутреннее убранство оставалось неизменным. Надо сказать, что среди комнат девушка очень долго выискивала самую маленькую, пока не нашла эту. Сегодня здесь было целых три окна. Окна к деталям интерьера магазин не относил, и их количество менялось регулярно. Сев на подоконник окна, что выходило куда-то в горы, Алиса прикрыла глаза. В сердце снова появилось странное чувство пустоты. Впрочем, эта пустота всегда была там, словно не заделанная дырка в полу прикрытая газеткой, вроде и нет, но никуда не делась.
Это уже даже не больно вспоминать о собственном контракте и собственной глупости, вспоминать о нагрузке разбитой о стену в тот момент когда пустота только образовывалась. Когда из сердца только выдирали ту самую важную составляющую, позволяющую верить в сказку со счастливым концом. Вроде перегорело. Вроде смирилась, а нет-нет и возникает мысль: что же на самом деле написано в ее контракте? Чем она по глупости своей заплатила? И насколько неоправданно высокой была та цена? Ведь Фрай не был Фраем, если бы не завысил цену. Официально цена ее желания - отработать пять лет продавцом в магазине желаний. Но вот, что было написано мелким шрифтом Алиса не помнила.
Семь лет назад все было по-другому. Непыльная работа дизайнера, любимый и любящий жених и ощущение безоблачного счастья, когда летаешь как на крыльях. Когда дышишь полной грудью, и мир вращается только вокруг тебя. Поцелуй перед уходом на работу. Звонки и смски в течение дня, ведь ваша любовь настолько сильна, что и минута без него кажется вечностью, и домой как на крыльях... Верные друзья, заботливые родители, доброжелательные коллеги, вредный шеф, конечно со своими тараканами, но кто ж без этого? Рафинированный и сладкий мир. По субботам выезды на дачу с обязательными шашлыками. По пятницам сауна и бассейн. В среду бильярд и покер с друзьями, такими же устоявшимися парами. Наверно это и имеют в виду, когда говорят, что жизнь сложилась?
Алисина жизнь сложилась так же как карточный домик, когда машина Андрея перевернулась на залитой дождем дороге из города. Сама она в тот раз на дачу не поехала. Приболела. Слишком устала. Тишины захотела. Когда ночью ее разбудил телефонный звонок, мир затрещал по швам, разлетелся на мелкие осколки. И только теплым лучиком грело нервное торопливое, сказанное прокуренным хриплым голосом, до этого не курящего, брата Андрея
- Ты главное не волнуйся, жив он.
Алиса всегда с трудом смотрела в глаза приходящим в магазин людям, которые пахнут больницей. Это такой тонкий ненавязчивый аромат усталости и отчаянья, напополам с лекарствами, который не спутаешь не с чем. Больницы словно берут в плен и ставят собственное клеймо, то от которого не избавишься. Сколько бы лет не пришло больничный запах почему-то вспоминается лучше и четче всего. В такие моменты к горлу подкатывает комок.
Людей с больничными запахами Алиса не жалела, она им сочувствовала, искала нагрузку полегче, такую чтобы ее можно было задвинуть в шкаф и забыть, вот только почти не было таких нагрузок. Глупые, бессмысленные предметы оттого и назывались нагрузками, что должны были напоминать, разъедать сознания, прокрадываться в мозг и искушать. "Открой меня..."... "Выбрось эту гадость..."... "Спрячь подальше...".... "Похвастайся..."...
Каждая свое, но одновременно все вместе, одно и тоже, то, что человеческое ухо не улавливает: "НАРУШЬ УСЛОВИЕ КОНТРАКТА!!!".
Ее собственная нагрузка, красивая фарфоровая статуэтка в виде двух влюбленных голубков всегда должна была стоять на виду. Она и стояла, почти два, а то и три года, а потом... Алиса вспомнила, как сидела на полу собирая мелкие, врезающиеся в кожу осколки и плакала навзрыд.
Девушка еще помнила, как приходя из больницы подолгу стояла под душем, пытаясь смыть эти подавляющие запахи, но становилось только хуже, они словно становились острее, резче, четче. Мир тогда сузился, стал маленьким словно иголка: дом - больница - работа - больница - дом. Еще аптеки...Алиса наизусть помнила адреса и телефоны аптек, где приходилось искать дорогие и дефицитные лекарства. В палате Андрея они дежурили попеременно: его мама и она. Стараясь делать все: утешать, помогать, развлекать, выполнять малейшие капризы... Они на пару улыбались и говорили, что все будет хорошо, надо только потерпеть, постараться подождать.... Три операции спустя стало понятно - хорошо не будет, а молодой парень так и окажется навсегда прикованный к постели. Эту новость они с Веленой Игоревной узнали 16 октября, шел проливной дождь, и дул промозглый ветер... Алиса не выдержала, и выбежала из больницы, не захватив даже плаща. Она бежала по улицам, размазывая по щекам слезы, пока не уткнулась в него... пока не ощутила в руках плотный картон визитной карточки. Тогда она хотела только одного, чтобы все было как прежде, чтобы Андрей был здоров и... ни минуты не сомневаясь, подписала контракт.
- У тебя есть дар, - сказал тогда Фрай сидя в любимом кресле и поправляя монокль, - дар, который ты не сможешь реализовать нигде, кроме как в этом магазине. И он мне нужен.
Голос нынешнего шефа словно гипнотизировал и подавлял возможность мыслить здраво, оставляя только надежду и жгучее желания чуда.
Чуда, ценой в пять лет жизни. Хотя это конечно очень громко сказано. Она хотела здоровья любимому человеку, она это получила. А еще получила ревность, недоверие, раздражительность вспышки агрессии... полный набор. Андрея раздражал ненормированный рабочий день в течение, которого он не мог до нее дозвониться, иногда на мобильном Алисы оказывалось до полутора сотен пропущенных телефонных звонков. Его раздражали ее браслеты, водолазки, короткая стрижка.... Она начала отпускать волосы, чтобы Андрей был доволен. Но он продолжил придираться: его злило отсутствие горячего ужина, отсутствие ежедневной влажной уборки, он требовал потаканию его капризов и постоянных доказательств того что она любит только его ... Это все сводило ее с ума. И иногда Алиса начинала его ненавидеть. Их ссоры становились достоянием общественности. Даже стены квартиры не могли заглушить их криков друг на друга. А потом.... потом он ударил ее и вместе со звуком пощечины, что-то оборвалось в душе Алисы. Что-то выдрали из ее сердца. В тот день, нагрузка полетела в стену и рассыпалась на тысячи осколков, потом она сказала что уходит. Влад, брат Андрея, примчался спустя полчаса и вместо того, чтобы убедить ее остаться помог собрать вещи.
Андрей никогда не мог увидеть магазинчик, Влад же видел его хорошо, он помог занести вещи, пожал руку Фраю и вышел за дверь так и не попрощавшись. В тот момент, когда за ним захлопнулась дверь Алиса ощутила себя свободной до тех самых пор, пока ее шеф не мурлыкнул:
- Ты нарушила контракт.
С тех пор произошло много всего. Было продано много желаний и много нагрузок, магазин видел тысячи покупателей и многие из них покупали здоровье любимым людям, и тогда Алисе становилось страшно: она боялась, что скоро надежда в глазах этих людей смениться отчаяньем и болью; она боялась, что эта покупка не принесет им счастья.
- О чем ты задумалась? - Алиса усмехнулась и налила себе еще чаю.
- О тебе, о магазинчике, о нас. - Фрай улыбнулся. Прошло двенадцать лет с тех пор как Алиса стала работать здесь, и она впервые объединила эти три понятия в одно. Возможно, для девушки прошло не столько времени, сколько для магазина и него. Ведь время очень субъективная штука.
- И что же ты думаешь?
- Ну, - девушка крутанула браслет на запястье и улыбнулась. - Мне нравиться здесь работать, но это не значит, что я откажусь от поисков своего контракта.
- Ну что ж, - Фрай пожал плечами. - Удачи тебе, мон шери.