Успех Берроуза как автора-новатора, как личности, преодолевшей многое в себе и оказавшей помощь в преодолении многого в других очень многим людям и зверикам... Проблема личного успеха... Примерная обычная этапность: как сначала явный пех - das Pech - несчастье по-немецки, а потом не менее явный кошачий УС, это уже из личных близких опытов ... постмодерновая перекличка с "Кошачьим глазом", а также методы нарезки, стиль креативного письма. Ну, и вдобавок фрагменты и/или детали реальных биографий и быта...
C французского языка. Школьных, университетских и настоящих времён. В этот сборник я включаю и первую работу моей дочери Амираны - перевод с французского на немецкий стихотворения "Chanson" (10.03.2012)
"Вы что - совсем не гадаете? Ни по гуще, ни по звёздам, ни по тушкам голубей, ни по яйцам носорогов? ...Мысли только читаете? Не только читаете, но ещё и пишете? Мысли? А посылаете? Понял."
...не короли-президенты, не олигархи-горцы, а семья простого гуманитария, правда, с уклоном в физическую химию, живёт себе в любви и здравии беспредельно, путешествует по миру безгранично, да ещё и тратит сказочные суммы не на себя, а на благотворительность - причём, такие и так, что Париж и весь мир аж семь веков не могут смириться и успокоиться...
Она ещё не знала, каким образом исхитрится лишить себя единственной преграды к свободе, но то, что она это сделает - хоть кочергой, хоть хоть веретеном, хоть бродягой, не сомневалась.
Звездочёт протянул онемевшие пальцы к своему видению, с облегчением опустил их в огонь - и даже не заметил, как покинул этот мир, столь великой оказалась его душевная боль в сравнении с болью тела.
...мы всегда будем ждать вас. Но вы сможете почувствовать и заметить наше присутствие, лишь когда ваши мысли станут не только о себе, но и о тех, кто нуждается в малом, тогда как вы разбрасываетесь великим.
Он с удовольствием выпил кофе со сливками и сахаром, съел предложенный круассан, восхищаясь его вкусом, ароматом и формой, а потом уничтожил все съестные припасы Лили. Не отказался и от водки, и от малосольных огурцов Надьюшки. (Это - пока не получивший порядкового номера фрагмент того, что я, скорее всего, так и не назову "Tabula Smaragdina".)
Альтазир дал возможность своему читателю не просто бежать глазами по строчкам, а в полной мере испытывать себя... В том числе и на способность к "сотворчеству понимающих (М.Бахтин)".
Каждый раз, когда Бог у себя на небе что-нибудь путает и ошибается, людям на земле приходит в голову какая-нибудь гениальная идея.
Это - моя попытка написать фанфик, с ней связано много грусти, поэтому и не подымались лапы продолжать, так и прошёл год. Ну, пусть будет неоконченное - и такой опыт нужен. А выкладываю по случаю годовщины. Может, когда-нибудь как-нибудь, когда я снова попрошу кого-нибудь меня пристрелить... так сильно я буду счастлива - и допишу...
"Я погружался в мечты о крестовых походах, о пропавших без вести открывателях новых земель, о республиках, не имевших истории, о задушенных религиозных войнах, о революциях нравов, о движенье народов и континентов: в любое волшебство я верил..."
Ну, хорошо. В конце концов, поедим - и уйдём. Сразу! Мне, пожалуйста, омлет с помидорами, шампиньонами и сыром, салат из руколы, авокадо и порея с заправкой из льняного масла и яблочного уксуса, булочку с кунжутным семенем, абрикосовый джем... И слоёное пирожное со свежей малиной, карамелизированным миндалём и заварным кремом. - А вам? - помощник бросил сочувственный взгляд на Ади. - Мне, пожалуйста, то же самое. Только вместо пирожного, если можно, пару сосисок в остром соусе. И да - не омлет, а просто четыре перепелиных яйца.
Никому неохота сдавать экзамен на Королеву, если можно всего-навсего перейти ручей. И потом... вовсе необязательно становиться одинаково большими - это и скучно, и довольно бессмысленно. А если ещё не приносит желанного или успеха - так и подавно.
Первоначально замыслила четыре истории... О происхождении, рождении и подвигах волшебницы-самурая Аюми из рода Сацума. Даст Бог, всё будет - и даже больше!
Готовить одновременно в двух сотейниках. В одном сотейнике запарить нужное количество гречки. Пока гречка доходит, во второй сотейник плеснуть немного оливкового масла и выложить необходимое (для нужного количества гречки) количество филе трески или чего ей подобного. Добавить по вкусу мелко порубленный репчатый лук, помидор, нарезанный со шкуркой, если есть желание и наличие, натёртую морковку, кусочки сладкого перца, пропассировать до золотистого оттенка и готовности. Запаренную гречку выложить из первого сотейника к рыбе и овощам, посолить морской солью, далее - куркуму, молотый или тёртый имбирь, можно чеснок, мелко подавленный, перец чёрный. Всё перемешать. Подавать, посыпав сырной крошкой и заправив топлёным маслом.
Всего лишь моя попытка передать вдохновенный сговор-любовь. Верней, два сговора. Максимилиана Волошина и Елизаветы Дмитриевой, а после - Елизаветы Васильевой и Юлиана Щуцкого.
Елизавета, последовательница Рудольфа Штайнера - женщина, которую Алексей Толстой называл одной из самых фантастических и печальных, а Марина Цветаева осень 1909-го считала эпохой Черубины де Габриак. Наиболее известны две значительные мистификации её земной жизни: придуманная с Волошиным Черубина и Ли Сян Цзы - воплощенный в любви с Юлианом Щуцким.
О Волошине знают многие, хотя история чёрта Габриака - не так уж и замылена. А вот об учёном-лингвисте Щуцком известно меньше, а ужасно зря. Ему далась и Книга Перемен, и многие другие не менее серьёзные Книги на древнем и современном китайском, японском, манчжурском, санскрите и многих других языках...
Щуцкий писал: "...(моим первым поэтическим опытам - ЗС) в моей жизни не суждено было сыграть крупной роли. Интерес к поэзии и развитие поэтического вкуса - это нечто вложенное в меня, а не исконно мое, как музыка. Если я что-нибудь понимаю в поэзии, то этим я обязан Л.А.Дельмас-Андреевой (Кармен в стихах Блока и героиня III тома его стихов), которой я обязан и многим другим: если бы не поддержка ее и П.З.Андреева, то я не знаю, как бы я прожил трудные годы голода. Не меньшее влияние на развитие моих поэтических вкусов оказала покойная Е.И.Васильева (Черубина де Габриак), которая, более того, собственно сделала меня человеком. Несмотря на то, что прошли уже годы с ее смерти, она продолжает быть центром моего сознания как морально творческий идеал человека."
И далее уже обращается непосредственно к Елизавете Васильевой: "Моя университетская жизнь сделана Вами и Вам более, чем кому бы то ни было, обязана своим бытием и известна."
В миниатюре я позволила себе отсебятину - дыхание времени, которое перенесло моих героев из Коктебеля в Испанию...
И только на исходе седьмого дня космотворчества Денис, повинуясь телегрому Тучкина, всё же сочинил историческую улитку для профессора: "заканчиваем успешно воскресенье небольшим опозданием непредвиденными обстоятельствами тчк причину тучкин сам объяснит позже тчк встречайте понедельник утром тчк очень благодарим всех помощь вскл целуем обнимаем зпт ваши участники х проекта тчк".
...в сокровенной глубине плавится вечность. Всё замирает, огонь покорно сворачивает молитвенные лепестки, стекая по стенам - и гигантской рыжей кошкой, обметавшись хвостом, клубится вдали...
...инспектор надел перчатки, достал из портфеля хорошо известные всему Скотленд-Ярду блокнот и карандаш, затем из бокового кармана сюртука извлёк лупу и склонился над столом сэра Кроули с видом охотничьей собаки, почуявшей лисицу.
"...дороже всех благ и всех сокровищ земных мне моя невоплощенная любовь... истинная любовь - тетива, что натянута расстоянием, разделяющим двоих..." Таня Мудрая, "Шуламита"
Отчаянно хотелось всего, несмотря ни на что. Бледного винегрета с голубоватой призрачной сельдью; дубовых на вид половинок яйца, залитых майонезной глазурью; вялых пористых сосисок с кислой капустой; биточков с гарниром из разваренных овощей; гречневой каши с твердокаменной печенкой; блинчиков с неопознанным мясом и крупнозернистым творогом; ярко-красного борща с радужной плёнкой жира; клюквенного, прозрачного, как слеза вампира, киселя...
Через ладони дона Педро ко мне поступали все его чувства и фантазии, текла его горячая нежность, пульсировала страсть. Через мои ладони к Армагевару в ответ билось моё сердце, лилась моя кровь...
Дышать в помещении становилось всё легче. Но Галине Тимофеевне явно было хуже. Она, до сего момента активно задыхавшаяся наперебой со следователем, патологоанатомом, профессором, судьёй и Галкой, вот уже несколько минут не подавала признаков жизни. Галина Николаевна Зинченко проверила пульс и пригорюнилась.
Самое высшее проявление чувств на земле к тем, кого мы выпестовали - неважно, выкормили своим молоком, своим духом-сердцем, своей нежностью. К тем, в ком воплощаются наши самые прекрасные мечты и фантазии, наши самые прекрасные, яркие, сильные чувства.
Ничего не смог поделать, отвернулся - и плакал от непереносимой боли - и сдерживая крик, отчаянно кусал и без того кровоточащие разорванными волдырями губы: пожалуйста, пощадите... умру без неё... только скажите, куда писать... пусть не сейчас, пусть через сто лет!
...Мсье первым избавился от обуви, правда, не так радикально, как баронесса, и закатил свои фрачные брюки почти до колен, чтобы подать ей пример ходьбы по воде.
Игра в сommedia dell'arte и дань почтительной любви к фиябе как жанру, в котором и романтическая чувствительность, и неудержимая яркость красок, и смелость иронии, и феерически-чувственный карнавал слов.
Миниатюра "Хлеб, море и звёзды", с которой есть-пошли все другие истории, была написана в 2002-ом году. Спустя почти год я получила мэйл от незнакомого человека. Всего несколько слов. "Прочитал в сети "Хлеб, море и звёзды" и захотел перевести на немецкий. Я - переводчик, художественную редакцию перевода сделал мой немецкий коллега, который сам пишет. Делайте с переводом всё, что хотите." Я была поражена. Обрадована - не то слово. Это была самая потрясающая похвала моей истории, которую я записала, предварительно обмыслив до последнего слова между морем и звёздным небом. Перевод мне очень понравился. Моя сердечная благодарность Леониду Браславскому и W. Michely
Как сумела товарищ Залецкая получить разрешение въехать в единственную свободную комнату, как ей удалось не вызвать у непримиримой к её сословию власти ни раздражения, ни классовой ненависти... остаётся только гадать. Однако к окончанию периода новой экономической политики молодого государства Елена Леонардовна получила известность в узких, но весьма влиятельных кругах мистического Петрограда - а с 1924-го года Ленинграда - как непревзойдённый спирит и медиум.
(Рисунок - Amyrana Kont, 2007)