Аннотация: ...мы всегда будем ждать вас. Но вы сможете почувствовать и заметить наше присутствие, лишь когда ваши мысли станут не только о себе, но и о тех, кто нуждается в малом, тогда как вы разбрасываетесь великим.
Имея очаровательную внешность, она сочетает в себе обаяние, грацию, умение держать себя... Ее характер и нрав - превосходны.
Аббат Вермон
- Вам нравится, бывать с нами, ещё больше вам нравится бывать у нас - так почему бы вам, наконец, не прислушаться к тому, что мы говорим. Поймите, ваше величество, если бы у меня хватило сил сообщить вам правду о вашей участи, вы бы сей же час возжелали себе мгновенной гибели, а не бесконечных развлечений, - длинноволосый господин с невероятно яркими глазами, плеснул в неё горечью.
- К чему мне ваша правда, сударь?! - двадцатипятилетняя королева принуждённо рассмеялась. - Правда, которая не сможет спасти...
- Зачем вы так - я не сказал "не сможет"...
- А вы зачем меня пугаете? Зачем пытаетесь лишить меня удовольствий, кои нахожу я также, тайно посещая ваш дом и присутствуя при ваших с супругой магических опытах. Не каждый смертный удостаивается подобной чести.
- Но и не каждый правитель её удостаивается, - оппонент королевы позволил себе завершить разговор и, учтиво поклонившись дамам, удалиться.
Нижняя губа Туанетты оттопырилась ещё сильнее, что не придало молодой женщине никакой надменности, лишь подчеркнуло её прелесть. Сидевшая напротив изящная дама в закрытом тёмно-синем платье немыслимого покроя, судя по виду, хозяйка дома и супруга посмевшего вступить в спор с королевой яркоглазого господина, улыбнулась и без колебаний взяла холёную руку Туанетты. Затем - вторую, раскрыла белоснежные ладони своими тонкими позолоченными солнцем пальцами. Она медленно и нежно водила ими, одновременно успокаивая и наполняя силой разум и тело Туанетты. И будто бы отступали куда-то все кажущиеся в ритуальной дворцовой жизни такими желанными её желания и жажды.
Вот, что мощнее всяких чудес притягивало её к этой странной паре - непрестанное ощущение в их присутствии волшебства безыскусности и чистоты, сострадания и честности.
У неё больше интеллекта, чем можно было предполагать, но, к сожалению, <...> она не привыкла его концентрировать. Немножко лени и много легкомыслия затрудняют занятия с нею. <...> хорошо усваивает она лишь то, что одновременно и развлекает её.
Аббат Вермон
- Вот, ваше величество, пожалуйста... Сравните линии на обеих руках - и вы всё поймёте сами. Тут - замысел Господа: власть и слава земная, путь служения людям, путь милосердия и доброты, а здесь - то, как вы ему следуете... А теперь - по звёздному небу... Взгляните, что приготовил для вас шевалье Девре - эти карты мы расчертили с ним ещё до вашего рождения, а эти - датированы 2-ым ноября 1755-го года... И так все двадцать пять лет.
Туанетта закрыла глаза, она уже всё это видела и успела научиться ненавидеть - её губа задрожала, и она неожиданно больно прикусила её. Собеседница королевы тем не менее продолжала.
- Вы же знаете, дорогая, мы с шевалье Девре вернулись в Париж исключительно ради вас. Ваша любящая и пребывающая в непрестанной за вас тревоге матушка...
- Довольно, госпожа Девре! - упоминание о матери, которая за годы непрерывного контроля и порицаний если и не окончательно оборвала ту привязанность, что Туанетта питала к ней, то уж изрядно её истончила, вызвало раздражение. - Меня окружают подобострастные ничтожества, попрошайки, шпионы и соглядатаи. Я не могу и минуты побыть в одиночестве, чтобы каждый мой шаг не доложили королю, его советникам, моим врагам, брату... Даже родная матушка изводит меня нравоучениями и наставлениями в своих письмах или науськивает на меня тех, кого я считаю своими друзьями.
- Но, дорогая Туанетта, во-первых, рядом с вами есть и весьма достойные, искренние, желающие вам хорошего люди. Во-вторых, ваше положение ещё далеко не безнадёжно - начните с малого: отправьтесь инкогнито, как делает ваш венценосный брат, в поездку по Франции, мы с шевалье Девре будем рады сопровождать и оберегать вас. Вы должны своими глазами увидеть, как ужасно бедствуют французы, какая нищета царит за воротами Трианона...
- Ни слова, прошу вас! Я ухожу. А вы можете продолжать свои дела и странствования далее и более уж не заботиться обо мне. Да, конечно, кто-то живёт хуже, кто-то богаче... Так вы предлагаете мне, насмотревшись на бедность, самой жить в бедности! Ну, уж нет. Я - милостью Божьей королева Франции, помните это.
Мадам Девре достала из кармашка на груди крохотный мешочек и передала его Туанетте.
- А вы, дорогая, помните, мы всегда будем ждать вас. Но вы сможете почувствовать и заметить наше присутствие, лишь когда ваши мысли станут не только о себе, но и о тех, кто нуждается в малом, тогда как вы разбрасываетесь великим. Примите от нас этот медальон, возможно, он вам когда-нибудь окажется полезным. Под алмазом, если его слегка нажать...
- Благодарю, - Туанетта взяла подарок и направилась к дверям.
- Дорогая, не пройдёт и месяца, как вы останетесь без матери. Навестите же свою матушку, мы с шевалье готовы поехать с вами...
За двенадцать лет Туанетта не раз проедет в карете мимо дома с королевскими лилиями, но никогда больше не увидит его обитателей. Лишь направляясь к месту своей казни, королева, у которой давно отняли подаренный медальон с неизвестным ей тайником, почувствует на пересохших губах то ли песчинку, то ли крошку вчерашнего хлеба. И невольно слизнув её, окажется там, где её обнимут все, кого она любит и любила. И это не её обритую голову, наколотую на шест, поднимут над толпой. Не её, обезглавленную, несколько раз будут перекладывать из одной могилы в другую.
- И что? Она так и ничего не поняла - столько усилий, столько времени, столько жизни, жизней...
- Но мы не могли не попытаться сделать всё, что было в наших силах, для этой девочки, - Пернелль прижалась к мужу, зарылась лицом в пушистые кончики его волос, которые он лишь в мастерской скручивал и подвязывал кверху, переняв это искусство в Японии, и заплакала. - Туанетта не дослушала меня, она просто приняла алмаз.
Николя поднял Пернелль на руки:
- Ого, а ты уже весишь явно на целого человека больше! Собирайся, любимая. Наше дитя должно родиться не здесь. Будущее - канва, по которой мы вышиваем свои судьбы. И каждый миг бытия всё новые и новые узоры распускаются в соцветиях звёздного неба.