Аннотация: То ли во сне, то ли наяву... Надо спасти мир, хотя это непросто. Но юному навигатору это удаётся. Правда, поначалу всё было очень странно.
Миры, галактики, вселенные - нет им числа. Кто их создал? Зачем? Разбегаются ли они? Или, наоборот, сбегаются? По каким правилам в них всё вершится и вертится? Какие силы играют ими? И возможно ли избежать участия в этой игре? Нет ответа. Или, может, есть? Но он где-то там, далеко. Впереди. А, может, и в прошлом. А вдруг - все ответы ты уже знаешь, но забыл? Ведь участвовать в играх богов так интересно...
'Существует очень мощная Сила, которой до сих пор наука не нашла официальное объяснение. Это Сила включает в себя и управляет всеми остальными явлениями, работающими во Вселенной. Эта Вселенская Сила - ЛЮБОВЬ...
Любовь есть Бог, и Бог есть Любовь. Эта сила всё объясняет и дает смысл жизни. Это переменная, которую мы игнорировали слишком долго, может быть, потому, что мы боимся Любви...
Только через Любовь мы можем найти смысл в жизни, сохранить мир и каждое разумное или чувствующее существо, помочь нашей цивилизации выжить'.
Из письма Альберта Эйнштейна к дочери Лизерл.
КНИГА 3
ОКО МИРА
'Никто, зажегши свечу, не ставит её в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет. Светильник тела есть око, итак, если око твоё будет чисто, то и всё тело твоё будет светло, а если оно будет худо, то и тело твоё будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твоё всё светло и не имеет ни одной тёмной части, то будет светло всё так, как бы светильник освещал тебя сиянием' Евангелие от Луки.
1. Прогулка
Лана была в любимой ею Зоне Отдыха - ЗоОхе, ЗОшке, как ласково называли её студенты. Она порхала от одной смотровой галереи к другой, любуясь новыми видами растений, рыб и животных, завезённых сюда с разных планет. И заинтересовалась клумбами, расположенными на большой демонстрационной площадке, созданными детьми - выпускниками местной художественной школы. Конечно, им ещё не хватало изысканности и мастерства матёрых дизайнеров-садоводов, но свежесть взгляда и яркость цветов композиций компенсировали всё, позволяя успешно конкурировать с другими клумбами. И этот фейерверк разных стилей приятно радовал глаз. Особенно необычной была клумба, расположенная в центре. Тут явно приложили руку сразу несколько талантов, а может её сделали и все выпускники вместе. И каждый старался доказать право на своё видение красоты. Лана сосредоточила взгляд, собираясь запечатлеть в памяти эти творения юных талантов, чтобы показать их потом Мэле. Возможно, они пригласят этих детей к себе - чтобы украсить свой сад. Те будут рады и наверняка с удовольствием согласятся.
Мэла была в отъезде, впервые успешно телепортировавшись - в дом, находящийся в городе Котоне, в котором жили её родители - такое у них было на этот раз курсовое задание. И теперь гостила там, очевидно, вовсю наслаждаясь каникулами, как и все прочие однокурсники. Только Лана, быстренько осуществив телепортацию - для отчёта, и сразу же вернувшись от родителей в Поон, с ходу включилась в предспусковую суету вместе с участниками глубоководной экспедиции. И вот подготовка закончена. Завтра они отправляются.
После завершающей встречи на кафедре, где ещё раз были оговорены задачи предстоящей экспедиции в Мари-Кану, все отправились по домам - прощаться с близкими. Но Лана не хотела ехать домой - что там делать одной? - и решила побродить перед отъездом в своей любимой пригородной Зоне Отдыха - Зохе, как любовно называли её студенты. Полюбоваться аквариумами с экзотическими животными и птицами, где для них была создан микроклимат и атмосфера тех планет, с которых они были привезены. А за пределами аквариумов здесь всюду порхали местные рыбы и медузы. Здесь им было раздолье. Ведь в городе - на улицах и в общественных местах - они также были помещены в энергетически ограждённые аквариумы - во избежание повреждений из-за проносящегося мимо транспорта. Несмотря на многочисленные группы прогуливающихся в Зохе отдыхающих, здесь, как всегда, царила комфортная тишина. Громко разговаривать здесь можно было только в специально отведённых звуконепроницаемых зонах и кафе.
Танита с Сэмэлом поначалу согласились за компанию прогуляться с ней по Зохе.
- Сегодня разве День Длинного Взгляда? - удивлённо спросила шёпотом Танита. - Может я что-то перепутала? Нет? А чего ж тут столько народа?!
- Провожают тебя в экспедицию! - усмехнулся Сэмэл. - Надеются, что ты откроешь для них в Мари-Кане несколько красивых пещер, чтобы они гуляли и там, вспоминая юность нашей цивилизации.
- О, хорошая идея, Сэмэл! Чем мы хуже Сины и доктора Донэла? Мне тоже нужна там пещера и древние таблички, валяющиеся в ней! - отозвалась Лана. - Не забудьте зарезервировать!
- Непременно, моя госпожа! - раскланялся Сэмэл.
- Интересно, как пройдёт экспедиция? - вздохнула Лана. - А давайте вместе устроим прямо здесь и сейчас Короткий Взгляд! Заглянем в будущее экспедиции! Намечтаем себе успех, а? Вот быдл бы здорово!
- Не то настроение! - отмахнулся Сэмэл. - Мне и туда надо забежать и там побывать!
- А раньше ты не могла это предложить? - воскликнула Танита. - Почему сегодня? Мы уже договорились посидеть в кафе с подружкиной компанией. Хочешь с нами? Нет? Жаль!
- А мне жаль, что вы отказались от Короткого Взгляда, - вздохнула Лана.
- Вот и гляди! - отмахнулась Танита. - А мы пойдём веселиться и танцевать. Когда ещё придётся?
- Мы? - сделал большие глаза, дразня её, Сэмэл. - Я, вообще-то, ещё не решил.
- Предатель! Сам напрашивался, я тебя не звала!
- Когда? - сделав наивное лицо, спросил Сэмэл и быстро отскочил.
Потому что Танита, схватив проплывающую мимо радужную ракушку-мимзу, запустила ею в него. Ракушка возмущённо выпустила в её сторону струйку красящего вещества и несколько пузырьков воздуха и недовольно уплыла. Танита оказалась теперь тоже радужной. Но на этом их беды не закончились. К ним тут же подплыла служащая на служебной мини-кабинке и вежливо напомнила им о необходимости соблюдать в парковой Зоне тишину. Действительно, кажется, все они уже говорили слишком громко. Даже служащая.
- Извините! Извините! Извините! - сделали они извиняющий жест - скрестив два щупальца над головой. И служащая, почти как ракушка-мимза, недовольно побулькивая, уплыла. Только вот радужных пузырьков на них не выпустила.
Все прыснули от смеха.
- Ну, так что - не хотите остаться? - на всякий случай переспросила Лана. - Тогда - пока! Уматывайте отсюда, а то и меня из-за вас выгонят, как нарушителя. А я так хотела тут погулять.
Танита с Сэмэлом, хихикая, вызвали кабинку и умчались.
Лана, доехав на транспортёрной ленте до той части парка, где посетителей почти не было, пошла по своей любимой аллее из высоченных, цветущих ярко-фиолетовыми кистями, сухот с Амдоримы. Наконец она выбрала ажурную беседку, расположенную у края высокого обрыва, с которого была видна Хрустальная Скала, и устроившись в ней, погрузилась в размышления. Или в медитацию, что одно и то же.
Просто некоторые отсталые виды считают, что, думая, они просто бродят мыслями, где попало. А иттяне, как и многие члены КС - кто научился истинному Виденью - отлично знают: такие ненаправленные размышления-медитации прекрасно помогают формировать будущие события. Жаль, что им не всегда удаётся уделить Короткому Взгляду - так это называют иттяне - достаточно времени. Особенно это важно, если впереди предстоят важные события и мероприятия. Это помогает избежать оплошек и ошибок. Такая короткая медитация на ходу - Короткий Взгляд - помогает сформулировать свои намерения, укрепить волю, сосредоточиться на главном. Проводить её можно где угодно. Даже вот так в парке, присев на лавочку или на лужайку. Хотя, конечно, по сравнению с Длинным Взглядом, проводимым на Итте, согласно многовековой традиции ежегодно, Короткий взгляд подобен детской игре.
День большой, всеобщей медитации, День Длинного Взгляда на Итте проводился в начале каждого нового витка планеты - в день нарождения новой Туны. В это утро все иттяне направляются в Зоны Отдыха, парки и сады. Или же выходят в сад возле своего дома. Рассаживаются поудобнее - желательно группами или семьями - в беседках, на лужайках, среди деревьев и цветов, и думают... Кто о чём:
О судьбе своей планеты. О её прошлом и настоящем. О достижениях и успехах - научных, экономических, социальных, личных. О будущем благополучии. А также - о личных планах на будущее. Дети тоже с удовольствием в этом участвуют. Они учатся мечтать. И стараются делать это так, чтобы их мечтания не имели ни рамок, ни границ. Мечтать можно обо всём, не оглядываясь ни на какие запреты и ограничения. Они учатся позволять себе достигать невозможного. Сначала - в мыслях, потом - в замыслах, а затем и наяву. И не бояться соотносить свои личные мечты с будущим планеты, Космического Сообщества. И понимать неразрывность этой связи. Можно даже подремать и посмотреть сны. В такой день они очень часто бывают вещими и нередко можно наблюдать, как чья-то семья внимательно слушает и обсуждает сон, рассказанный самым младшим своим отпрыском.
Ближе к вечеру медитация Длинный Взгляд завершается и плавно переходит в зелёные фейерверки, танцы и веселье. Кто-то оправлялся навестить своих родственников или друзей. Знакомые и незнакомые иттяне дарят друг другу маленькие зелёные диски - символы полной Туны и сбывшихся надежд и желаний. Считалось - чем больше дисков тебе подарят, тем большая удача ждёт тебя в новом витке. Эти диски можно снова раздаривать в следующий День Длинного Взгляда. На некоторых таких переходящих дисках были нарисованы знаки многих и многих витков. Такие были особо желанны в качестве подарка. Их приберегали для самых близких и друзей.
Иттяне любят этот День сосредоточения на будущем, посвящённый позитивным мыслям, планам и идеям. И уверенны - с каждым добавлением маленького сектора в зелёном серпике Туны на небосводе, на их планете и в каждой семье увеличивается и растет благоденствие и расцветает радость. И, что важно - каждый из них причастен к этому, каждый вложил в это планетарное великолепие частицу своей Энергии и добрых мыслей...
Лана села на лавочке поудобнее и направила свои мысли на экспедицию. Это было самое важное из предстоящих ей близких событий. И почти мгновенно увидела туманную и таинственную бездну, куда медленно опускался огромный батискаф - редко Короткий Взгляд давал такие чёткие картины, как это получилось у неё сейчас. Лана видела, как приникли к иллюминаторам участники экспедиции, исследователи бездны. Все они были бодры и немного взбудоражены, поскольку наблюдали в толще вод некие странные создания, которых, судя по ощущениям, считали очень необычными. Ликование, удивление, восторг... Ощутила Лана и испуг, смешанный с любопытством, исходящий от подводных существ - они никогда не видели такого... чудища, каким выглядел этот батискаф. Но и самих исследователей там, внизу, ждало нечто... необыкновенное. Его не видно, но оно есть... Оно не очень доброжелательно к ним... и оно ждёт их там... невероятно долго... и ещё чего-то... возможно - её.
'Меня? Зачем? Кто?' - вскрикнула она, открывая зрачки. Лана осмотрелась и потрясла головой. 'Бр-р, жуть какая! - подумала она. - Уснула я, что ли? Какая-то странная штука привиделась! Нет бы - древние свитки! А я невесть что навыдумывала, ждущее невесть чего! Надо потом с Танитой и Сэмэлом ещё раз помедитировать. Пере-просмотреть этот Взгляд'.
И тут её одиночество было вдруг беспардонно нарушено. В беседку вполз смешной фиолетовый карапуз. Он уселся на камень напротив Ланы и строго спросил её:
- Ты тут спала, что ли? А где твой сонный куб?
- Дома забыла, - усмехнулась Лана. - Ты чей, малыш?
- Я мамин и немного папин, - важно ответил тот. - Потому что мой папа - космо-летчик и я его вижу только вот тут, - показал он на свой крутой лобик.
- Правда? Я тоже космо-лётчик, - гордо похвалилась Лана.
- Ты? А почему тогда я вижу тебя глазками? - удивлённо развёл руками малыш. - Так не бывает. Космо-летчики вон там! - ткнул он рукой вверх, - за волнами и за Туной. Далеко-о-о.
- Бывает. Ещё как! - вздохнула Лана. - Ведь я только учусь на космо-лётчика. А потом и я - за Туну. Далеко.
- А-а, - уважительно кивнул малыш. - Учишься? Я тоже учусь - говорить, ходить, складывать и вычитать. Вот научусь всему и стану совсем взрослый. И тоже - за Туну улечу. К папе. И буду у мамы в голове.
- Это уж непременно! - согласилась Лана, посмеиваясь.
- Тоэн! Вот ты где! Краб-путешественник! Ой, извини! - влетев в беседку, кивнула Лане возбуждённая мамаша, ставшая от волнения ярко-розовой. - А я его везде ищу! Думала уж - вниз, в пропасть свалился! Только на минуту и отвлеклась! Подругу встретила. Тоэн! Какой ты непоседа! Нельзя без мамы путешествовать!
- Я не путешествовал! Просто на космо-лётчицу посмотрел и всё!
- Надо у мамы сначала спросить. Он тебе не помешал?
- Нет, что ты! - улыбнулась Лана. - Мы с ним очень приятно побеседовали.
- Это он умеет, - гордо кивнула мамаша, подхватывая малыша. - Целыми днями болтает. Как заведённый. Поехали домой, Тоэн, тебе уже пора в твой сонный куб!
- Мы тоже забыли мой куб? - всплеснул руками малыш. - Как эта космо-лётчица?
- С чего ты взял, что она космо-лётчица? Вот выдумщик ты, Тоэн!
- Нет, не выдумщик! Она учится! Как я! - говорил малыш заплетающимся языком, видно уже совсем засыпая. - И я полечу, как она.
У мамаши сделались большие глаза.
- Да-да, он прав - я учусь на космо-лётчика, - успокоила ей Лана. - И знаю, что его папа тоже космо-лётчик.
- А-а, - протянула мамаша, становясь уже нежно-сиреневой. - Как он уже много умеет говорить! - гордо заметила она. - Я и не знала.
- А я тут хочу спать, - заявил малыш, норовя улечься на камне. - Как она. Принеси мне мой куб.
- Ага! Не хватало ещё твой куб с собой носить! - проговорила мамаша, хватая его и протискиваясь с малышом в дверь беседки. - А ещё - твои игрушки и весь наш дом! Мне и тебя-то достаточно! Вон какой тяжёлый. И непослушный!
- А ты мой мне куб дай, - важно предложил малыш. - И остальное тоже. Я сильный, сам буду всё носить!
- А я тебя, да? - возразила мамаша. - Со всем этим? Целую гору?
- Не-а! Ты меня неси. Остальное я сам.
- Умный какой! Тогда сам и плыви. Со своей горой.
-Нет! Я еще маленький, чтобы сам!
Их голоса удалились.
'Смешной какой малыш!' - улыбнулась Лана. И решила, что и ей тоже пора домой - в свой сонный куб. Завтра рано вставать - в экспедицию отправляться.
2. Первопроходцы
Минула суета, связанная со сборами всех участников экспедиции в нужном месте - у ангара с батискафом. Минули переклички, прибыли последние опоздавшие, были успешно решены все проблемы по размещению грузов и членов команды. Неразбериху усиливала суета штата механиков и регулировщиков, ещё раз прогнавших свои тесты по всему оборудованию.
И вот всё готов к старту.
Было очень необычно, что экспедицию пришла провожать целая толпа моллюсков из высшего руководства Итты и Учёного Совета. Впрочем, не каждый же день на планете осваивают глубины, в которых ещё не ступала нога моллюска. Как водится в таких помпезных проводах - представитель Совета Итты произнёс в эфир радостное напутственное слово. Затем все эти, обычно очень занятые чиновники, обошли членов экспедиции и каждого ободряюще похлопали по плечу. Даже Лану и её друзей, чем они несказанно гордились. А пара телеоператоров засняла всю эту торжественную чепуху, транслируя её на общепланетные каналы и делая запись для героического архива. Всех уверяли, что этот спуск - весьма значительное для планеты событие. 'Белое пятно в науке... Впервые за много тысячевитковую историю... лучшие учёные планеты... - на этих словах Сэмэл прямо-таки раздулся от гордости, - таинственная загадка Мирового Океана... уникальная правительственная программа... надежда иттянской цивилизации... первооткрыватели...'
От этих восторженных эпитетов в горле членов экспедиции будто возникла подушка из сладких маниок. И захотелось поскорее спрятаться от всей этой шумихи в бездну. Хотя до этого момента они немного боялись туда спускаться. И все были даже рады, когда надёжны люки батискафа захлопнулись и всё это закончилось.
'Зачем этот шум, если мы ещё ничего путёвого не сделали и не открыли?' - удивилась Лана. Хотя понимала, что в эту экспедицию вложены немалые средства, равноценные отправке космического корабля на неизведанную планету, и от них многого теперь ждут. Она гордилась своим Правительством, понимающих важность таких научных исследований. Хотя можно было бы понять это и раньше...
И вот огромный батискаф слегка качнулся и начал свой эпохальный спуск в неизведанную бездну Мари-Каны.
***
Поначалу ничего особенного не происходило и нашим студентам всё казалось довольно банальным. Как будто они плыли на обычном общественном гидробусе, направляясь в другой город. В иллюминаторах проплывали знакомые Виды морских обитателей - рыбы и медузы, а плавно снижающийся отрог горы, вдоль которого происходил спуск, украшали привычные водоросли, анемоны и кораллы. Учёные, тихо переговариваясь, склонились к своим приборам, уже ведущим регистрацию каких-то показателей и замеров. Научная аппаратура добросовестно брала пробы. Учёные что-то отмечали в своих планшетах. Всё это очень напоминало заурядные институтские лабораторные рейды. И Лана с Танитой и Сэмэлом, которым доктор Донэл, капитан экспедиции, поручил вести наружное наблюдение, скучая, переходили от иллюминатора к иллюминатору, явно скучали.
-'Мари-Каны - это белое пятно в научных знаниях о нашей планете!' - напыщенно процитировал навязший в ушах лозунг Сэмэл. - Теперь я понимаю, почему сюда никто спускаться не хотел! Пятно-то довольно скучное.
Лана только вздохнула:
- Ага! И в пределах видимости нет ни одной пещеры с древними табличками!
- А мне тут нравится, - заявила Танита. - Давно так не отдыхала: никаких тебе курсовых, тестов и заданий. Дома б тоже нашли занятия - с малышнёй гулять. А тут - свобода!
- Ага! - недовольно буркнул Сэмэл, стуча в окно иллюминатора пучеглазой ламинье, рассматривающей их компанию с явным осуждением. - Вон у кого свобода, а мы - узники. Хоть бы и нас выпустили погулять. Я даже с малышнёй согласен.
- Что тут нам велел высматривать доктор Донэл? - с недоумением всмотрелась в иллюминатор Танита. - Что-то необычное? Тогда не скоро мы его чем-нибудь порадуем.
Так прошло трое суток. Замеры и пробы, а также периодические вылазки учёных наружу - на мини-батискафах и в скафандрах - сильно замедляли движение вниз. Студенты пытались тоже к ним присоседиться, но их просьбы дружно игнорировали - не до них, идёт серьёзная научная работа. И они так и торчали у иллюминаторов, как наказанные дети.
- Зачем мы их взяли с собой! - брюзжал вечно всем недовольный всем профессор биологии Боэн, обращаясь к Донэлу. - Только под руками и ногами путаются.
- Я поручил им вести визуальные наблюдения. Это тоже важно. Пусть учатся внимательности, - отмахивался тот. - Смена поколений. Эстафета знаний.
- Я пока ещё не скоро собираюсь отправляться на планету пенсионеров Ламиту! - буркнул профессор Боэн. - Обойдусь и без них!
Но ему никто не ответил. Боэн есть Боэн - не с капитаном Донэлом скандалит, так со своим коллегой доктором Пауэром, не с ним, так ещё найдёт на кого побрюзжать. Но все терпели его - за великолепные знания и умение взбодрить резким словом и активизировать окружающих, что тоже немаловажно.
Но вот наступили четвёртые сутки спуска. И новостей, разогнавших академическое спокойствие, наконец, появилось в избытке. Батискаф уже спустился на невероятные глубины. И таких отметок на Итте не достигал ещё ни один моллюск. Это было волнительно. Качество проб, взятых снаружи, и показатели приборов, которые до этого снижались постепенно, изменились резким скачком: снизилась температура за бортом, повысилось давление, уменьшилось содержание кислорода, добавились новые элементы и газы, почва скалы, вдоль которой осуществлялся спуск, резко оскудела. Учёные брали пробы теперь практически безостановочно, сосредоточенно занося в журналы и таблицы, составляя графики и диаграммы, и обмениваясь короткими взволнованными репликами. То. Что происходило, было сенсацией! Работало множество наружных видеокамер, снимающих ландшафт и всё, мимо чего проплывал батискаф. Выдвижных рук брали пробы, бережно выкапывали образцы флоры, помещая их в специальные контейнеры, приборы сканировали пустоты и пещеры в скалах. И это была пока только первая часть исследований. Основные предстояло провести на дне впадины - в Мари, которая располагалась по одну сторону от горного массива, разделяющего Мари-Каны на две части. Все участники экспедиции сидели у экранов и приборов, как прикованные. И лишь иногда не выдерживали, всматриваясь в мониторы наружных видеокамер или походя к иллюминаторам, чтобы выглянуть наружу как там? А некоторые даже этого не делали, собираясь намеревались просмотреть записи позже. Сейчас им не терпелось взглянуть на падину через призму научного видения.
И только Лана, Танита и Сэмэл могли вволю наблюдать за спуском через иллюминаторы, расположенные с разных сторон батискафа в концах коридоров, звездообразно отходящих от главной командной рубки.
- Но что именно - необычного - нам искать? - продолжала недоумевать Танита. - Тут всё необычно. Мы - первые разумные моллюски, взглянувшие на эти глубины. Мы сами - необычные для обитателей этих мест.
- Он сказал, что полагается на нашу интуицию, - ответил Сэмэл. - Вот ты даёшь, Танита! - воскликнул он. - Если б досточтимый доктор знал - что искать, он бы сказал тебе. Вникни в ситуацию: он тоже здесь никогда не был. Откуда он может знать, что тут можно найти?
- Зануда ты! - буркнула Танита и отправилась к другому иллюминатору.
А Лане и сладких маниок не надо, только б глазеть на всю эту невидаль. Она и сама б, даже без поручения Донэла, не отходила от иллюминаторов, восторгаясь каждой хилой водорослью, выжившей в таких условиях. Но и все, кто мог хоть на минутку оторваться от мониторов и планшетов, иногда подходили и с удивлением наблюдали жизнь, царящую здесь. Хоть и скудную, но очень необычную. Мимо проплывали странные рыбы. Они были то слишком плоские, будто листок, оторвавшийся от неведомого растения, то, наоборот, раздувшиеся как шары. Но вполне бодрые и невероятно огромные и любопытные. Доктор Донэл уже перестал реагировать на этих существ, лишь глянув на них, он убегал к своим пробам.
- Это царство профессора Боэна! - периодически замечал он, усмехаясь. - Составят ему компанию.
Эти существа удивлённо заглядывали в светящиеся иллюминаторы и объективы приближавшихся к ним камер, только что не позируя, и пытаясь их, на всякий случай, проглотить их.
И немало интересных экземпляров было уже бережно захвачены усилиями профессора Боэна и доктора Пауэра и их помощников, и помещены в специальные камеры, поддерживающие для них привычные условия жизни. Пока что раздельно - на всякий случай. Чтобы научные образцы не съели друг друга от волнения. Учёным, на основе анализов, только ещё предстояло выяснить их пищевые предпочтения.
- Смотрите, какой моллюск! - воскликнула Лана. - Огромный! Просто гигант! Это же король округи!
Услышав это, многие участники экспедиции подбежали к её иллюминатору. Действительно - на уступе скалы с философским видом восседал огромный головоногий моллюск, скорее - спрут невероятных размеров. Он равнодушно наблюдал за невиданным существом - батискафом. Если б не прожекторы, его неподвижную фигуру невозможно было бы заметить на фоне ила и камней. А теперь он снялся и куда-то важно направился.
- Действительно Король! - восхищённо проговорил биолог Пауэр. - Какой шикарный экземпляр!
- Сам ты экземпляр! - как обычно, возразил ему профессор Боэн. - Это - мыслящее существо, наш сородич! Видишь, как он насторожился? Сейчас нападёт на нас.
- Этот поступок отнюдь не говорит о его интеллекте! - возразил доктор Пауэр. - Мыслящий моллюск сначала бы разобрался, соразмерил бы величину опасности от невиданной твари.
- Какой ещё опасности? - отмахнулся профессор Боэн. - Да он за всю жизнь ни от кого не ощущал опасности. Кругом одни малыши. И закон дикой природы таков: нападай, а после разберёмся.
- М-да. И, скорее всего, он хищник, - решил доктор Пауэр. - Никакой растительности не хватит, чтобы прокормить такого гиганта. Её тут для него явно недостаточно. Зато рыбы хватает.
- Вы собираетесь его изловить? - вмешался доктор Донэл. - По-моему, у нас для него даже нет подходящего контейнера.
- А, по-моему, это он собрался нас ловить! - воскликнул Сэмэл. - Смотрите!
В пылу спора учёные не обратили внимания, что спрут, ярко красный, даже малиновый от негодования, собрался в тугой комок и явно приготовился атаковать батискаф. Секунда и их подводный дом ощутимо подтолкнула огромная наружная сила. Камеры, оборудованные чувствительными сенсорами, заранее и мгновенно втянулись в пазы. Работали только стационарные. И они показали, что местный Король всерьёз решил поиграть этим мячиком. Он стискивал батискаф, пытаясь раздавить его, норовил кинуть на скалу, и постоянно заглядывал в иллюминаторы, как будто знал, что оттуда за ним наблюдают. Внутренняя плавающая оболочка батискафа, всегда соблюдающая баланс равновесия, позволяла его обитателям, несмотря на неожиданное нападение, чувствовать себя вполне комфортно. Однако агрессия местного Короля, как его уже прозвали, была очень некстати. Она замедлила спуск.
- Жаль, что у нас нет для него подходящего контейнера, - вздохнул доктор Пауэр. - Для Короля требуется особый эскорт. Что ж, уважаемые - прошу не пугаться: я вынужден выстрелить в него небольшим зарядом успокоительного. Чтобы его не затянуло с нами на большие глубины. Где, возможно, ему покажется не комфортно.
- Смотри, не повреди нашему Королю! - строго предупредил профессор Боэн. - Чтобы, потеряв ориентацию, он сам туда не угодил.
- Да уж, постараюсь. Я не буду сам, как обычно, подбирать дозу успокоительного. Слишком ответственно в данном случае - его вес трудно определить на глаз. Доверю это сканирующему автомату. И установлю для него минимальную дозировку. Просто чтобы он отполз.
- Типа - у него голова закружилась? - спросила Танита.
- Такую голову закружишь! - буркнул профессор Боэн. И прикрикнул на доктора Пауэра: И хорошенько всё сам перепроверь! Или я твою голову закружу!
- Как-нибудь справлюсь! Не стажёр! - обиделся доктор Пауэр. - Хочешь - сам этим займись.
Пока учёные привычно препирались, остальные любовались разбушевавшимся Королём. Скоро ли ещё они встретятся с ним? Если встретятся. Но вот, получив капсулу с успокоительным и ответив на укол выбросом светящегося состава, Король, став полупрозрачно-белым, мгновенно удалился к скале, как видно - прятаться в потайной пещере.
- Всё в порядке, - довольно заметил доктор Пауэр.
- Ушёл осмысливать! Его чуть не одолели! Невиданное событие! - усмехнулся доктор Донэл.
- Да он просто трус! - воскликнула Танита. - Его только немножко укололи!
- Он просто осторожен, - пояснил доктор Пауэр. - Король, как и все головоногие моллюски, отличается осмотрительностью и не стремится рисковать, если не уверен в победе. Батискаф слишком велик и недоступен, как добыча. Поэтому он, получив предупреждающий укол, предпочёл ретироваться. Но сделалал всё возможное для поддержания своего статуса.
- И как он быстро отреагировал! - гордо заметил профессор Боэн, будто сам только что совершил тот мощный бросок к скале. - Это говорит о его разумности и смекалке.
- Ну вот, опять за своё! - отмахнулся доктор Пауэр. - Не выдавай дивиденды досрочно, досточтимый профессор. Возникает логический вопрос - почему этот Король сидит тут и не вступил в контакт с нашей цивилизацией? Или, например - сейчас, с нами? Я пытался, он не ответил. Значит - он ещё не владеет ни телепатией, ни начатками общительности. Спрут-одиночка, морской хищник, вот он кто этот наш Король. Такие всегда разумны до определённого уровня.
- Нам это ещё только предстоит выяснить, - не согласился профессор Боэн. - Почему ты так категоричен?
Исследователи вокруг только посмеивались, расходясь и восхищённо комментируя размеры благополучно улизнувшего Короля. Под привычную перепалку биологов, учёные вновь принялись за работу, а батискаф, вырвавшись из разъярённых объятий Короля, продолжил свой спуск вниз, в кромешную тьму. Камеры автоматически выдвинулись, механические руки дотошно продолжили сбор данных. Доктор Пауэр и профессор Боэн, вспомнив, наконец, о деле, принялись регистрировать отобранные образцы флоры и фауны. У иллюминаторов опять остались только студенты, наблюдающие за внешней обстановкой,
Пошли пятые сутки спуска.
И хотя члены экспедиции были по-прежнему погружены в научные исследования, всех волновало огромное неизученное пространство, открывающееся перед ними, раздвигающее свои глубины. И они всё чаще, оставив свои приборы и графики, подходили к иллюминаторам, хотя у каждого имелся свой монитор, транслирующий картину спуска с разных бортов и ракурсов. Но казалось что здесь, у иллюминатора, они ближе к таинственному пространству за ним, лучше его чувствуют. Островки жизни за бортом становились всё скуднее. Жизнь обитателей здесь окончательно превращалась в выживание. Но зато - какие это были обитатели! Просто фантастические образцы природы планеты! Как будто их батискаф спускался не вглубь родного океана, а погружался в неизведанный Космос, где обитали иные виды жизни. Профессор Боэн и доктор Пауэр даже перестали ссориться, лихорадочно осваивая невероятную информацию и отлавливая не самые огромные образцы фауны. Хотя взять-то хотелось именно их. Но они это компенсировали всеми возможными способами: съёмками, сканированием, замерами.
Вот проплыли три огромные рыбины неизвестной породы.
Доктор Пауэр и профессор Боэн даже дар речи потеряли от восторга. Они не знали - к какому классу или виду их отнести? Рыбы? Животные? И только уныло переглянулись, теряя из виду эти уникальные экземпляры. По откосу горы прополз ещё один феномен этих глубин - крабац-великан. Доктор Пауэр лишь тяжело вздохнул - и он был великоват для контейнера.
- М-да, выросли деточки слегка - доросли до пещерного потолка, - пробормотал доктор Донэл иттянскую поговорку, заглянув через плечо доктора Пауэра в монитор. - Чувствую, в следующую экспедицию - чтобы прихватить с собой этих малюток - нам придётся тралом приволочь с собой связку контейнеров, размеров в несколько раз превышающие наш батискаф.
- Ты знаешь - наука никогда не отступает перед столь незначительными трудностями, - буркнул профессор Боэн. - Надо - значит приволочёшь! Или ты хочешь, чтобы я их на спине приволок?
Донэл в ответ лишь вздохнул. Похоже, он был не против такого варианта.
3. Фью и Оуэн
Вчера случилось невероятное - Оуэн снизошёл до общения с дельфином! С дельфином! Вот так-то.
А что делать? Одиночество замучило его вконец. Хотелось с кем-то поговорить.
Этот всегда был очень настойчив. Остальные дельфины из его стаи уже давно махнули на него... плавником. А этот, самый любопытный и шустрый из группы подростков, не хотел оставлять Оуэна в покое. Он вновь и вновь появлялся у его пещеры, посылая дружелюбные послания-попискивания. Видно, ему был чем-то интересен этот гигантский осьминог, криптит, спрут.
Юрий уже четыре Лунных Танца не выходил с ним на связь. Может, случилось плохое? Но нет, такое Оуэн почувствовал бы. Однако он скучал по Юрию, по их спорам. И этот забавный общительный дельфин немного развлек его от тоски.
Оуэн называл его - Фью. Конечно же, его имя было гораздо сложнее. Имена дельфинов на обычный слух все очень похожи. Но на самом деле все эти 'фью' состоят из невероятных под-оттенков звуков - фьюю, фьюу, фьиую, фиуюю, фиюу, фиююу, фииую, фюйю - в общем, до бесконечности. И не повторяясь ни разу. Да ещё при этом к звучанию добавлялся цвет. И всю эту цветисто-звуковую феерию дельфины легко понимали и запоминали раз и навсегда.
Имя этого назойливого дельфина - Фью, звучало сиренево и нежно.
Вчера он, как обычно, подплыл к пещере Оуэна и, как всегда, послал ему радостное приветствие:
- Это я - Фью! Я приветствую тебя! - разливался он сиреневым сиянием. - О, этот очередной прекрасный день начался! Рад ли ты? Пусть он будет наполнен для тебя - о, великий спрут - играми и ликованием!
- Эй, Фью! - окликнули его издали товарищи. - Опять ты заигрываешь с этим угрюмым спрутом? Схватит за бок - мало не покажется! Оставь его в покое! Пошли, погоняем тунца! А я видел неподалёку черепаху, ей скучно, давайте составим ей компанию!
- Он безобиден! Разве вы этого не поняли? - отмахнулся Фью.
- Безобиден! И ты в это веришь? Как ты только его не боишься, Фью? Он угрюм и недобр. И хотя не ест никого, кроме планктона, но это пока что. Если он разозлиться на твои приставания, запросто может съесть тебя! Или проучить. Догоняй нас! Мы уходим!
- Я догоню! Потом! - ответил Фью.
- Фью, - отозвался, наконец, не выдержав, Оуэн. - Почему ты теряешь на меня время? Я, действительно, угрюм и не общителен.
- О, великолепный спрут! Наконец! Ты заговорил! И даже по нашему! - несказанно обрадовался Фью. - Но тебе, наверное, слишком грустно. И скучно. А это неправильно. Я хотел тебе помочь.
- Помочь? Чем? - усмехнулся Оуэн.
- Мы можем прогуляться с тобой вверх по скале. И я покажу тебе отличную пещеру! Она находится там, ближе к поверхности.
- Зачем, Фью? Мне и эта нравится.
- Там - светло! - с восторгом пояснил Фью. - Там очень красивые растения! И оттуда ближе к поверхности! Легче дышать. Я мог бы чаще тебя навещать, чтобы ты не грустил. Разве это плохо? Я бы рассказывал тебе - где был, что видел. Океан огромен и мы, дельфины, много путешествуем. Тебе это будет интересно и полезно, великолепный спрут. И, возможно, ты развеселишься. А тут... ой, - вскрикнул дельфин. - Я, кажется, уже остался совсем без воздуха! Мне надо наверх... вздохнуть. Я сейчас!
Его голос, утихая, удалялся.
Оуэн почувствовал, что Фью сейчас задохнётся или катастрофически быстро всплывает наверх. А это опасно - его лёгкие могут пострадать. Поэтому, сосредоточившись, Оуэн попытался уравновесить давление в его теле и мгновенно отправить Фью к поверхности. Он хотел телепортировать его и спасти этого глупого малыша, заболтавшегося с ним об играх.
Оуэн ясно представил себе поверхность океана, покрытую рябью волн и залитую таким непривычно-ярким и иссушивающим кожу солнечным светом... Увидал, как Фью мгновенно всплыл в эту солнечную стихию... вдохнул и... кажется, он успел...
Оуэн усилил связь с Фью и почувствовал, что тот, благополучно достигнув поверхности, сейчас уже дышит. И приходит в себя от потрясения. И, ощутив восторг от своего чудесного спасения, быстро ожил и принялся радостно прыгать по волнам, кувыркаясь и вертясь. Само ликование! Сама скорость и радость жизни! Сама беззаботность.
Оуэн покачал головой: 'Какой всё же Фью глупый подросток - из всего делает праздник и всюду находит повод для веселья. А ведь мог погибнуть. - И вдруг рассмеялся. - Да, друзья Фью правы - я угрюмый и скучный спрут! Домосед, потерявший вкус к жизни. Вечно брюзжу, вечно скучаю. Даже сейчас. Почему бы мне в следующий раз не пообщаться с этим неунывайкой Фью? Неужели так уж нужно сидеть вот тут, страдать от одиночества и жаловаться на жизнь? Это неправильно. Хотя - таков удел истинного философа. Или, всё же, надо знать жизнь во всём её разнообразии?'
Увлёкшись, Оуэн снова погрузился в дебри философского осмысления жизни. В безмолвную молитву о мире, о его гармонии. Это уносило его в иные, гармоничные пространства, куда-то к свету и покою...
А наутро - о, радость! - он вновь услышал у своей пещеры, вход в которую был перекрыт изрядным куском базальта, веселый голос-посвистывание сиреневого дельфина:
- Это я, Фью! Я приветствую тебя, о, великий спрут! И поздравляю тебя ещё с одним прекрасным днём!
- Это я тебя поздравляю, Фью! - отозвался Оуэн, отодвигая свою дверь и выползая наружу. - Ты вчера едва не погиб! И, смотри-ка, даже ничуть не расстроился.
- Но я же не погиб! - резонно ответил Фью. И удивлённо воскликнул: А откуда ты знаешь? Ого! Ты такой огромный! Издали казался намного меньше!
- Я всё знаю про твоё вчера! И - тихо! - проговорил Оуэн, всплывая вверх вдоль скалы. - Пойдём скорее в твою пещеру! А то ты опять не успеешь доплыть наверх за воздухом.
- Но я же успел! - догоняя его, похвастался Фью.
- Это потому что я тебя подтолкнул!
- Как это - подтолкнул? Тебя же не было рядом со мной?! - с сомнением спросил он. - Я бы увидел такую махину, как ты.
- После объясню. А сейчас - показывай пещеру. Ты и так долго добирался. Какой ты всё-таки ещё ребёнок!
- Я не ребёнок! - гордо возразил дельфин. - Смотри - у меня уже нет на коже волос, как у малышей-дельфинов! И я уже два брачных периода не плаваю рядом с мамой. Я теперь - в мужской компании. Не заметил?
- Да заметил я, заметил. Но я о другом, Фью, - ответил на ходу Оуэн. Он уже считал с мыслей дельфина местоположение пещеры и уверенно приближался к ней. - Взрослость особи зависит не от твоего настроя и качества твоей компании, а от движущих мотивов, управляющих твоими личными поступками.
- Хорошо сказал, великолепный спрут! - восхитился дельфин. - Я бы так не смог. Хотя... да, мои движущие мотивы отличаются от настроя нашей компании. Вот! Видишь? И я могу так же!
- Всё, я добрался! - проговорил Оуэн, останавливаясь и осматривая место, никак не похожее на вход в пещеру. - Ну и где она? Тут одни актинии и всякие несмышлёныши-мальки.
- Да вон же она, за тем уступом! - подплыв, указал носом Фью. - Давай, заходи!
Оуэн, лишь приблизившись вплотную, увидел узкую, но довольно удобную щель, за которой виднелся тесный вход.
- Замечательно! - восхитился он. - Как ты её нашёл? Ты уверен, что я там помещусь?
- Уверен! - заявил дельфин. - Хоть я и не такой гигант, как ты, но и у меня есть свои преимущества! У меня в голове есть природный эхолот, он помогает мне проникнуть в суть всякой вещи и даже - проходить через любые стены. Я давно приметил эту пещеру. Она огромная - как раз для тебя, великолепный спрут. И вход неплох - узкий, но довольно удобный. Даже я, постаравшись, мог бы туда пробраться! Только я не решаюсь. Мы, дельфины, не любим замкнутых пространств.
- Спасибо тебе, Фью! А теперь - давай наверх! - поторопил его Оуэн. - Я пока тут осмотрюсь. После поговорим.
Дельфин, махнув хвостом, взмыл к поверхности, а Оуэн отправился на экскурсию по пещере.
Он легко проник по извилистому ходу вглубь горы. Кстати надо будет тут установить пару каменных передвижных перегородок, да и вход перекрыть. Когда он добрался до действительно огромной пещеры, Оуэн замер от удивления. Она была необычной.
Когда-то, Очевидно, очень давно, уступ горы, где располагалась эта пещера, возвышался над морем. Всё её пространство занимали созданные самой природой колонны, гирлянды и скульптуры - многоцветные сталактиты и сталагмиты. Она была похожа на прекрасный дворец, в котором царствовала сама Природа. Пробравшись далее, Оуэн увидел ещё большее чудо - её стены украшали древние рисунки древних людей времён палеолита.
Рисунки изобиловали сценами успешной охоты на крупную дичь, ритуальных танцев племён и рассказами в цвете о посещении шаманом загадочных высших богов. А в глубине, в потаённой нише, Оуэн обнаружил древнее капище с идолами, установленными на возвышениях, украшенных примитивными резными орнаментами.
Всюду валялись кости и бусы, резные камни и некие узорные жезлы. Заглянув по временной ветке назад, Оуэн увидел, что здесь происходили жертвоприношения и камлания многих поколений шаманов, оканчивающиеся пророческими прорицаниями. И даже ощутил невероятные полёты Духа Верховного Шамана в иные миры, которых иногда удостаивались некоторые шаманы и всегда достигал один сильнейший местный шаман - Латунг. Другие шаманы тоже кое-что могли, чаще достигая нижних миров, но они были лишь подмастерьями по силе, а Латунг - о, это был истинный маг, почти полубог. Он видел далеко вперёд и даже мог... да-да - управлять будущим! Конечно, в меру своих ограниченных палеолитических представлений о справедливости и пользе этих изменений будущего для своего рода. Он знал, где находятся стада... волосатых слонов - мамонтов, и великанов-зубров. И какой жертвы хотят получить боги нижних и верхних миров за удачную охоту - плодов земли, мяса животных или же красивых девушек и юношей. Знал, когда наступит сезон дождей, несущий его племени голод и болезни. И когда вернётся хороший сезон, дарящий всем жизнь и тепло. А ещё он предвидел, откуда племени грозит опасность. И в какую сторону лучше уйти, чтобы избежать гибели лучших, и не столкнуться с серьёзной бедой.
И вот пришла беда, которую издалека почувствовал Латунг. Однажды во время камлания он проникнул в будущее и увидев, что через несколько лун эту часть земли поглотит вода, Латунг знал, что делать, чтобы спасти своих людей - он предусмотрительно увёл племя далеко вглубь материка и основал там сильный город. А эта пещера - когда пришло время ужасного землетрясения - вместе с самыми большими и тяжёлыми идолами, олицетворяющих богов небес, которые племени невозможно было унести с собой - спустя девять сезонов дождей вместе с частью континента ушла под воду, опустившись глубоко на дно океана. Это была невосполнимая потеря для племени. Здесь, в этой пещере, жил Дух его рода, нашедший согласие с природы и Духом этой местности. Но так хотели боги. Они остались тут, возле алтаря...
Увидал Оуэн и тени древних животных - саблезубых тигров и гигантских медведей, живущих здесь когда-то, до появления человека. Но они были просты, как и все древние существа, и однажды, наскучив этой планете, вымерли. Он не стал заглядывать в те века. Ничего нового там не было.
После полубога Латунга в эту пещеру больше никто и никогда не входил. Ни одно существо. Даже крабы и мурены обходили её стороной. Латунг и Духи его рода хорошо защищали своё капище отпугивающими амулетами и сильными нарисованными на стенах знаками силы. Но сейчас, очевидно, за давностью, защитное поле ослабело. И любопытный дельфин Фью смог своим эхолотом проникнуть в эту святыню. Фью - добрый малый, оно уступило. Скучно тут, в тишине.
Оуэн, какое-то время посидел на уступе рядом с огромными идолами, проникаясь атмосферой этого таинственного Места. Он сообщил ему о своей лояльности и уважении к теням далёких предков и шаману Латунга. И вскоре почувствовал, что Место приняло его. Тени в углах как будто уменьшились и перестали быть угрожающими.
Оуэн выбрал для себя небольшую уютную нишу неподалёку от входа. Подальше от капища - пусть хранит свои тени дальше. И стал наводить порядок в своём жилище: вынес острые камни, нашёл плоскую и подходящую дверь для перекрытия входа. Затем занялся основным ходом - выбросил наружу всякий наносной хлам и острые осколки. Установил пару дополнительных дверей на поворотах и нашёл большой камень - для перекрытия главного входа в пещеру. Всё!
После такой ударной работы он заслужил отдых. И сел у входа, чтобы привыкнуть к новому месту. Ночь прошла спокойно.
Оуэн заранее почувствовал приближение Фью - такой силы были оптимизм и радость, распространяемые этим дельфином. А ещё он, по ходу движения, думал: 'Как там этот спрут? Захочет ли сегодня говорить со мной? А, может, он опять забился в свою новую нору и скучает там в одиночестве? Как ему это не надоедает?'
- Эй, Фью! Не будь таким пессимистом! - насмешливо окликнул его Оуэн. - Я не забился в пещеру и не скучаю, а жду тебя здесь, у пещеры. Ты меня видишь?
- Ого, какой огромный камень ты приволок! - восхитился дельфин. - И сидишь так неподвижно! Я тебя даже не заметил!
- Как ты невнимателен! А если б тут притаилась акула? А ты даже не смотришь по сторонам, - сказал Оуэн. - Ты беспечен, Фью.
- О, акулу б я сразу почувствовал! - самоуверенно заявил Фью. - От них идёт такая вонь! Ну, моральная, что ли. Мы, дельфины, за километр их чувствуем. И нам не надо смотреть глазами, мы всё определяем с помощью отражённых звуков. И чувств.
- А от меня чем-нибудь пахнет?
- Не знаю. Ничем. Ты один такой, наверное, - задумчиво протянул Фью. - Хотя, обычные осьминоги всегда пахнут - осторожностью, раздумьями. От других тоже всяко несёт: голодом, страхом, вожделением, материнством, довольством, любопытством. А от тебя - ничем. И ещё - знанием. Как будто ты это имеешь в себе, сразу и всё вместе. Но без запаха. Без эмоций, что ли, а лишь знанием.
- Интересно, - хмыкнул Оуэн. - Ну, может, потому, что я никаких тварей живьём не ем. Не привношу в себя ничьи запахи. И во мне не присутствуют эмоции съеденных мною существ, как у других. А чем пахнет от дельфинов?
- О, от нас всегда пахнет радостью и путешествием! А ещё - любовью. Мы любим друг друга и весь мир!
- Правильно, - кивнул Оуэн. - Я тоже вас такими считаю. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы стали ещё и мудрыми.
- Зачем? Мудрость поглощает радость, - отмахнулся Фью. - И ничего не даёт взамен.
- Так уж и ничего?
- А что она дала тебе, например? - хитро спросил Фью.
- Я могу видеть жизнь вперёд. И даже то, что было раньше. И знаю, как устроен мир. Иногда это помогает выжить.
- А мы, дельфины, не хотим знать будущего. Мы живём настоящим. Наш мир устроен просто - мы берём то, что радует, то, что мир даёт нам сам. И проходим мимо того, что нас огорчает. И этому же учим детей. Вот и вся мудрость. А если не выживаем в какой-то ситуации - принимаем это легко. Другие сородичи продолжают жить и радоваться за нас. Такова жизнь.
- Ну, что ж, - согласился Оуэн, - неплохая философия. И таковы ваши традиции. И они, наверняка, неплохи, коли позволяют вам выживать так долго.
- Что значит - долго? У нас не такой уж длинный век. По крайней мере - черепахи и киты живут дольше. А киты ещё и мудрые и потому одинокие, как ты.
- Долго, это значит, что вы, дельфины, относитесь к одному из древнейших Видов на планете. Вы существовали ещё во времена, когда мир был совсем другой. Это десятки миллионов витков планеты назад. И всегда вы были прекрасно адаптированы к среде обитания. Многие Виды уже давно вымерли, а вы остались. Планете вы нравитесь, наверное. Вы, дельфины, улучшаете её... самочувствие.
- Ой, великолепный спрут, ты меня не запутывай! - рассмеялся Фью. - Я вот сейчас ничего не понял из твоей речи про эти миллионы и Виды. Хотя нет, в общем-то, ясно. Ты считаешь нас, дельфинов, полезными для планеты. И это приятно.
- Ну, в общем, да. Иди-ка ты, дружок, наверх, вдохни разок. А то мы с тобой опять заболтались.
- Ага. Я мигом. Здесь же совсем близко.
И, бодро махнув всеми своими плавниками, он устремился вверх, весело хапнув и проглотив по дороге пару зазевавшихся селёдок.
А Оуэн остался сидеть на своём огромном камне, озирая округу. Он был так неподвижен, так слился, мимикрировав под цвет скалы, что стаи разноцветных рыб спокойно плавали мимо него, развлекая его своей игрой в догонялки и пустыми разговорами о насущных рыбьих делах. Наверху переливались солнечные блики от волн, плавало размазанное, как медуза, жёлтое Солнце светило ласково и приятно. Шевелились - то ли от волнения, то ли от неспешных течений - яркие актинии, желающие поймать добычу, покачивались разнообразные водоросли...
Давненько он не отдыхал так на природе - всё больше кис в своей тёмной пещере, грустя непонятно о чём. Да, здесь неплохо. Оуэн решил называть эту пещеру Ближней, потому что она находилась ближе к поверхности моря, а базальтовую - Дальней, соответственно глубине погружения. Да, здесь не хуже чем возле его нижней базальтовой пещеры, то есть - Дальней. Такой потаённой и глубинной. Хотя эта, сталактитовая, без сомнения, красивее. И с такой богатой историей. Но зато здесь, в мелких тёплых водах - он чувствовал это - чаще рыскали акулы и появлялись мурены. Только и смотри по сторонам, вернувшись с прогулки, чтобы какая-нибудь зубастая тётенька не пробралась к тебе в пещеру. С ними сложно. Никакой мурене, конечно же, с ним не справиться, но волнения и кровавые баталии Оуэну тоже ни к чему. Убивать он никого не хотел. Но мурены столь неразумны и жадны, что попробуй, образумь её без увечий.
Вернулся Фью и начал плавать вокруг него.
- Ну как, нравится тебе здесь, великолепный спрут?
- Да, здесь хорошо, хотя есть свои минусы. Спасибо тебе за эту пещеру. И давай знакомиться. Меня зовут Оуэн. Что ты Фью, я уже узнал от твоих болтливых товарищей.
- Значит - мы с тобой друзья? - подпрыгнул от восторга дельфин.
- Ну, в общем - да, мы приятели.
- Здорово! - радовался Фью. - Расскажу своим - обзавидуются. Как бы не побили меня от досады. Но ничего, мы быстро миримся. Оуэн, а расскажи, как это ты меня вчера подтолкнул? Я тут, пока наверх плавал, вспомнил вчерашний день. И понял - да, меня кто-то действительно подтолкнул. Уж очень далеко я был от поверхности и вдруг - вот я выпрыгнул наверх! Ты был позади? И подтолкнул меня? Но как я мог этого не заметить?
- Нет, я был в этой пещере, Фью. Знаешь, меня таким способом однажды спас мой друг. И я просто вернул этот долг, спасая тебя.
- Как ты это сделал? - не унимался Фью.
- Это слишком сложно, чтобы ты понял, - отмахнулся Оуэн.
- И всё же? Ну, скажи!
- Я телепортировал тебя через пространство. Переместил во времени, - пытался подобрать слова Оуэн. - Сдвинул материю и остановил время.
- Чем сдвинул? - притормозил возле него свои круги Фью. - И кого? Меня? А время - что?
- Да! - обрадовался Оуэн. - Сдвинул тебя вверх, замедлив остальные процессы. А чем? - задумался он. - Своим умом, наверное. Мыслью, желанием и намерением, что ли. А время ничего. Там и осталось.
- Ты шутишь? - обиделся дельфин. - Умом? Меня? Так не бывает!
- Хорошо, - решил Оуэн. - Я сейчас повторю это. Самому интересно - получится ли, когда нет состояния стресса? Тем более - ты опять забыл, что воздух в твоих лёгких заканчивается. И так, следи - я подталкиваю тебя...
Оуэн снова представил себе поверхность океана, волны, солнце... И Фью, пискнув, вдруг мгновенно исчез из его поля зрения.
Оуэн ждал. И вот Фью стремглав мчится к нему.
- Оуэн! Как ты это сделал? - вопил он. - Этого не может быть!
- Но это - было!
- Научи! Прошу тебя! Я буду толкать друзей! И сородичей развлекать! Как запулю Фиую и Фюйю наверх! Пусть удивляются!
- Успокойся, Фью! - усмехнулся Оуэн. - Никого развлекать и запуливать ты не будешь. Это подталкивание слишком затратно энергетически. Пошутишь разок и сам упадёшь в обморок от бессилия. Надо будет потом целую стаю селёдок съесть. Если жив останешься. Зачем тебе это? Этим приёмом можно пользоваться только в крайнем случае. Когда есть опасность для жизни.
- Но ты же пользуешься! - возмутился Фью. - И не упал в обморок! После того, как меня запулил.
- Сравни мою массу и твою, Фью. Для меня это, действительно, шутка, забава - закинуть тебя наверх. А для тебя телепортировать кого-то равного тебе по весу будет испытанием сверх твоих возможностей. Для чего тебе это? Да ты ещё, к тому же... не вегетарианец. А это значит, что твой энергетический и психологический потенциал очень невелик. Планктон ведь гораздо питательнее, чем рыба. И его сознание выражено неявно. Видал, какие от него огромные киты вымахивают? И умные, к тому же. А растения энергетически это, и вовсе - самая лучшая пища.
- Видал я этих китов, подумаешь!- сник Фью. - Только твой планктон невкусный. И скучно это - мелкий планктон цедить. А травкой, тем более не наесться. Особенно занудно это будет, когда надо очень спешить по срочному делу - в путешествие там, или попрыгать на волнах. Или, там, гонки за кораблём устроить и ещё чего-нибудь такое же весёлое.
- Вот и веселись. А о телепортации не заморачивайся.
- Понял, - легко согласился Фью. - Ну, я тогда опять наверх? Не подтолкнёшь? Своим умом?
- Ага, - охотно согласился неунывающий Фью. - А ты завтра здесь будешь? Или там? У себя?
- Пока не знаю. Сначала ты сюда загляни. Я услышу тебя и, если что, сам поднимусь к тебе наверх с Дальней пещеры. Если не останусь здесь на ночь. Ты - забавный.
- Договорились! До завтра! - крикнул дельфин, вертикально махнув хвостом и всплывая вверх. - Благодарю за компанию! И что вчера подтолкнул! Умом. И мыслью!
- До встречи! - усмехаясь, ответил Оуэн. И сам удивился - как быстро этот дельфин стал для него своим. Даже шутки у них были немного... ехидные. Такие, какие приняты между давно знакомыми.
Да, весёлые ребята эти дельфины, контактные. Кажется, даже у него, угрюмого одиночки, поднялось настроение. И пещерку ему Фью подыскал подходящую. Ближнюю.
Так, надо бы помедитировать, пофилософствовать. А то эта суетливая жизнь совсем лишает Морского Философа тяги к размышлениям.
***
Наутро, лишь только наверху забликовали отблески восходящего светила, Фью снова примчался к пещере.
- Эй, Оуэн, великолепный спрут! Это я - Фью! С началом нового прекрасного дня! Не хочешь пообщаться со своим другом?
- И тебе привет, Фью! - удивился спрут - Ты чего так рано? Не спится?
- Ты же знаешь - мы никогда не спим. Так, кимарим в полмозга между делом. А рано потому, что у нас с тобой сегодня дальняя вылазка. Ну, это, скорее, у тебя вылазка. Я-то поплыву.
- Что ты ещё придумал? - удивился Оуэн, отодвигая последнюю дверь и выбираясь наружу.
- Ух! - пискнул Фью. - Никак не могу привыкнуть к тому, какой ты огромный!
- И куда же ты собрался? Да ещё со мной. Спасибо, что не забыл прихватить гигантского спрута.
- Мне не сложно, - отмахнулся Фью. - Я придумал, чтобы мы с тобой сегодня должны навестить наш секретный город. Там всё такое огромное. Как раз для тебя.
- У вас есть город? - не поверил Оуэн.
- Да, - гордо свистнул Фью. - Правда, построили его не мы - нам дома ни к чему. Но мы с моими товарищами - Фэй-Ю, Вью-Вью, и Вэю-Вью - любим его изучать. И это - развлечение для героических дельфинов. Он находится очень глубоко.