Невольно сравниваю с первой ночью с Феликсом. Феликс всегда боялся меня обидеть или испугать, поэтому действовал осторожно, чего бы ни касалось дело. И прикосновения его были аккуратны, и слова осторожнее...
Габриел - прямая ему противоположность. Он никогда не считал меня слабой, не боялся, что я могу чего-то не выдержать, морально или физически. В этом весь он - жизнь нужно использовать настолько, насколько это возможно. За годы он стал осторожнее со знакомствами и отношениями, но со мной - странно, что я понимаю это только теперь, - особенно не старается себя сдерживать. Если в сердце его затаилась страсть - он и из меня вытащит это прежде не знакомое мне чувство, как в танце. Если на душе у него спокойно, - а бывают, оказывается, и такие моменты, - то и меня рядом с ним охватывает умиротворение.
Лишь сейчас, понимаю, чего не мог сделать Феликс, - это передать мне свои чувства, скрытые им в глубине души. Габриел наоборот, не только принимает мои эмоции, но и одаривает меня своими. И если без Феликса я чувствовала себя незащищенной, пустой, то без Габриела - еще и нецелой.
От осознания того, насколько сильно я ошибалась в своих чувствах к Феликсу, на сердце становится тяжело. Как, оказывается, больно сознавать, что можно любить двух противоположных людей... Но любить за разное. Феликсу я обязана многим. Всего и не перечислить. Рядом с ним я чувствовала себя уверенно, спокойно. Я всегда знала, что будет завтра. Наша любовь была нежной, без ярких вспышек и следующих за ними угасаниями... А с Габриелом все получается иначе. Он незаурядный человек с незаурядным характером, запутанной судьбой и туманными целями. Незаметно для самой себя я стала похожа на него. Быть может, стоит согласиться с семьей и признать, что и я незаурядна... И уже к восемнадцати годам и моя судьба вымотала меня до полусмерти... И я так же не знаю, что ждет меня впереди... Но объединяет нас не только это. Оба мы нуждаемся в разнообразной жизни. Ни я, ни он не можем терпеть, когда она становится серой...
От пессимистичных мыслей меня отвлекает весьма странное обстоятельство - что-то мокрое и теплое несколько раз подряд нарывает мой нос, а вместе с ним и остальные части лица.
Недоуменно открываю глаза и наконец начинаю кое-что понимать.
Черный пушистый комок рядом со мной проголодался и теперь настойчиво выводит меня из состояния дремоты.
Ласково треплю щеночка за ухом и нехотя принимаю более или менее вертикальное положение.
Осматриваю просторную светлую спальню, поворачиваю голову вправо и мгновенно краснею, заметив свое отражение в огромном зеркале, потому что на ум приходят воспоминания сегодняшней ночи.
- Гау! - пушистый ребенок рядом со мной извещает меня о том, что есть он нисколько не расхотел. - Гау-гау! - два счастливых черных глаза заглядывают мне в лицо.
- Пойдем, пойдем, - я снова оглядываюсь - на этот раз в поисках одежды.
Не придумываю ничего лучшего, кроме как замотаться в одеяло и спуститься в кухню, надеясь найти что-нибудь съестное для маленького подопечного, крутящегося вокруг меня, да и самой перекусить не помешает.
Как ни странно, в холодильнике находится банальная сметана. Правда, буквально за пять минут от баночки не остается и следа - лохматое чудо оказалось очень голодным.
Сама довольствуюсь чаем и бутербродами.
В конце концов задаю себе вполне логичный вопрос: где носит Габриела? И с чего вдруг он решил оставить меня в квартире одну?
Впрочем, переодившись в спортивный костюм (даже не верится, что такая одежда нашлась в большом шкафу, или, скорее, гардеробной) и, подойдя к роялю, обнаруживаю записку:
Я ненадолго, не сомневайся. Возникли проблемы.
Г.М.
Что за проблемы? Почему я о них узнаю из записки?
Впрочем, я не зацикливаюсь на этом вопросе. Если я чего-то не знаю, значит так должно быть. Меньше знаю - крепче сплю. В моем случае - буквально.
Немного поиграв с щенком, сажусь за рояль и следующие полчаса провожу, вспоминая мелодии песен мятежников.
Габриел и правда возвращается почти сразу - после того, как я просыпаюсь, не проходит и часа.
Едва услышав, как хлопнула входная дверь, я поднимаюсь и иду в прихожую.
Габриел сегодня привычно непринужден, в одной руке у него футляр с моей скрипкой и альбом для рисования, в другой - мой фотоаппарат и пакет - явно с продуктами.
- Так вот какие проблемы, - я улыбаюсь.
- Я знаю, что ты не любишь надолго оставаться без этих предметов.
И откуда такое внимание? Впрочем, в любом случае, Габриел и прежде делал все, чтобы с собой у меня был хотя бы блокнот и карандаш, чтобы я всегда могла сделать набросок рисунка или записать строчку из будущего стихотворения.
Из принесенных продуктов все-таки делаю сносный завтрак - салат и яичницу с беконом. Габриел, к моему удовольствию, оказывается неприхотлив в еде. Яичницу он ест с таким же аппетитом, как и блюда во дворце, приготовленные поваром. Радуюсь, потому что за прошедшие месяцы почти разучилась готовить, такая обязанность отпала за ненадобностью.
На ум приходит вполне резонный вопрос.
- С чего ты вдруг решил отделиться от сестры? Мне казалось, ты ее и на пять минут боишься одну оставить.
- Я не боюсь оставлять Лилиан не только на пять минут, но и на полгода. Охрана подобранная мной для нее не имеет равных в мире, - бесстрастно, даже безразлично говорит Габриел, сосредоточенно смотря на экран ноутбука и допивая кофе. - Дело в не в моем присутствии рядом с ней.
- В чем тогда? - не понимаю я.
- В ее окружении, - воцаряется долгое молчание. Он что-то читает и хмурится. Затем откладывает ноутбук и пристально смотрит на меня. - На данный момент не осталось опасных для нее людей в тех кругах, в которых ты проводила разведку. Теперь необходимо узнать обстановку в более узком кругу, и вот здесь-то ты мне и поможешь по-настоящему.
- Это кого я должна разоблачать-то?
- Людей, которые не имеют прямого отношения к политике и на первый взгляд кажутся безобидными, но, тем не менее, имеют огромное влияние на тех, кто находится ближе ко мне или Лилиан.
- Это что же, люди, вроде тебя, Гейб? - не без сарказма говорю я, намекая на его вроде бы незаметное, однако оттого не менее важное влияние на сестру.
- Не без этого, - с обаятельной улыбкой отвечает он.
Задаю давно уже мучающий меня вопрос.
- Почему у руля Лилиан, а не ты?
Он долго молчит. Его, кажется, вопрос ставит в тупик. Он явно никогда об этом не задумывался. В конце концов, через пару минут, он вновь почти противоестественно нервным движением убирает с лица карамельную прядь волос и медленно, словно продолжая раздумывать, отвечает:
- Видишь ли, Соня... Я никогда не думал, что может быть иначе. Нет определенных причин, по которым я остаюсь в тени. И нет как таковых причин, по которым, тем не менее, принимаю участие в управлении...
- Участие принимает Лилиан, - поправляю я.
Он не замечает моих слов.
- ...Возможно, мне тяжело не участвовать, потому что волей-неволей наблюдая ее ошибки, не могу не исправлять их. А в целом политика - это не то, чем мне хотелось бы заниматься.
Для меня это настоящее открытие. Мне всегда казалось, что Габриел - прирожденный политик, в отличие от Лилиан, да и подходит он для этой роли куда больше - энергичный, целеустремленный, даже немного жестокий... А Лилиан - не безвольна, нет, - но мягкохарактерна, определенно. Без Габриела она вряд ли продержалась бы.
Впрочем, Морелей я систематично недооцениваю - в этом моя проблема. Даже Лилиан не могу понять до конца. Не понимаю ее отношений с братом - вроде бы чисто деловых, вроде бы - нежно-семейных, а с другой стороны - дружеско-заговорщеских. Складывается ощущение, что я чего-то не знаю. Чего-то, что является основой всех их отношений. Да не только их. Я вообще толком не знаю, что происходило в моей семье, а семья непосредственно связана с Морелями, а с Морелями связано еще очень-очень многое, чего я не знаю и не понимаю...
- Ладно, - я вздыхаю. - Закрываем тему. Скажи лучше - какие у нас сегодня планы?
Габриел мгновенно преображается - становится привычно непринужденным.
- Во-первых, примерно через пять с половиной часов у тебя первый и единственный сегодня урок - рисование...
У меня расширяются глаза.
- Гейб! О таком заранее предупреждают!..
- Во-вторых, сегодня в Академии репетиция The Rebels.
Чтобы не закричать на него, приходится несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Ну кто так делает?! Почему обо всем необходимо сообщать именно в последний момент?! Правда, для Габриела и это - огромное отступление от его привычек. Он вообще мог сказать мне, что сегодня репетиция или урок, лишь привезя меня к месту назначения.
Видя, что я пребываю на грани срыва, Габриел обращается к проверенному способу.
Незаметно даже он оказывается буквально в миллиметрах от слегка обалдевшей неожиданности меня. Его рука поднимается вверх по бедру, другая ладонь к тому моменту уже успела забраться под футболку.
Невероятным усилием воли, не желая хотя бы в этом быть его марионеткой, заставляю себя отстраниться, а затем, собрав все свои силы, как можно быстрее отхожу к окну. Дело вовсе не в том, что мне неприятны его прикосновения. Наоборот. Они лишают воли. И в итоге последнее слово останется за ним.
- Я не собираюсь решать проблемы таким способом, - тихо, но уверенно говорю я.
Знаю, он стоит прямо за моей спиной. Теплое дыхание щекочет мне макушку. Что ж, недолгая отсрочка... Просто нужно поставить все точки над "ё".
- Могу я знать о том, что касается меня заранее?
Габриел прижимает меня к себе. Одна его рука - Господи, до чего горячая и ловкая! - вновь проскальзывает под футболку, легко порхая над кожей, но словно обжигая ее.
- Можешь.
Пальцами свободной руки он проводит от скулы вниз, к шее и плечу и дальше, присоединяясь к другой руке и продолжая ее занятие.
Дрожу, словно осиновый лист, отлично понимая, что против Габриела мне никак не устоять.
Тем не менее решаю уточнить, хотя знаю, что Габриел не соврет, никогда не соврет.
- Уверен? - вот черт! Голос осип от волнения.
- Ммм... - его губы спускаются к моему уху. - Абсолютно.
Груди касаются ловкие пальцы Мореля, и я быстро начинаю терять чувство реальности.
Габриел легко, однако ощутимо прикусывает мочку уха, сразу затем целуя ее...
Вот теперь, можно не сомневаться, я сдаюсь.