Песнь первая.

Ясное, чистое море, чей запах кружит Лизе голову,
Лег на лицо каплей ветреной, хладной, соленой,
Тучи, что были тут крышей, мрачно висели.
Мрамор ступеней лежал под ногами был скользок и гладок,
Ноги в кроссовках по ним поднималися трудно.
Двери, распахнутые перед нею в чертоги Талассо, 
Что полубогом и сынОм Посейдона являлся,
На стеклянный балкон привели ту, которая чтила Аида.
Море, бывает любым, как и сам Посейдон, Владыка Великий
Тихим, спокойным, беспощадным, глубоким
Крепко ее обняло. И спросило:
-Радуйся, посланник Аида Подземного, будь гостьей
В доме моем. Что нужно тебе от Богоравного Талассо?
Лиза смотрела на сына Великого Бога морей и океанов 
И смущенно молчала, не в силах ответить.
-Радуйся, Богоравный Талассо, - ответила Лиза, -
Прими благодарность мою и уважение к дому,
Что столь же прекрасен, как и владения отца твоего Посейдона.
Есть у меня к тебе простое и земное дело.
Страшно взглянул на нее Богоравный Талассо и ответил:
-Я творю великое действо, мистерию словом Владыки Посейдона.
Кровь, что прольется сегодня на город,
Выльется вся в океан во славу Среднего Бога Олимпа.
Дар сей принят будет и покроет славой меня и станет
Храмом отца, что Владыка на море.
Битва великая нам предстоит и отменить ее ты не сможешь.
Лиза задумалась крепко.
-А если тебе нужен лишь Храм Посейдону,
Можно нам лишь немного земли, что получишь ты в ходе
Сего деянья великого, подобного которому не было раньше?
-Странно мне слышать речи такие твои, посланник Аида, -
Хмуро ответил Богоравный Талассо, -
Дать в руки неизвестным столь могучие силы,
Что можно направить во вред детям Эллады.
Ты веришь настолько тем, за кого ты так просишь?
Ведь, если они направят свой взор на нас и в спину
Ударят Олимпу, лишь тебе за них отвечать придется
И не передо мной, а перед самими Богами.
Сможешь ли ты, верный посланник Аида,
Взять на себя столь горькую долю?
Лиза притихла, обдумывая слова что сказаны были.
- Я верю тому, кто зовется Шивой,
Мы с ним повязаны смертью самой, ибо именно Шива
Стал тем, кто лишил меня жизни, и стала я лишь оболочкой,
Лишь телом, что силой Персефоны еще живым существует.
И если Шива предаст меня, то жить мне незачем и готова
Я в царство Аида спуститься навеки.
-Да будет так по воле и слову моему и во славу Богов Олимпа.
Дома Лизу встретил новый сон, который не был привычным кошмаром.
Остров плыл в море, бурлило которое водоворотом,
Страшным вихрем закручиваясь волною пенной.
Благом дышало видение, убаюкивая тревожные мысли,
Легкость дарило и счастье.


Песнь вторая.

Все те же двери и мрамор под ногами
На ступенях стоят уже шестеро, в ожидании входа.
Двери со скрипом расходятся, впуская
Их, что пришли просить помощи и совета.
Дует бриз, он несет прохладу и запах
Моря, которое плещется где-то на грани сознанья.
Шива, воин могучий и смелый, чьи мечи, словно руки,
Косят врагов, как косарь колоски на пашне.
Жрица Блистательной Афины-Паллады Меланта
С силой солнца в сердце и неукротимым духом.
Клаус, что всегда все сам готов решить и сделать.
Винсент, огненный демон и любимец Бездны.  
Патрик, который умеет заговорить любое созданье
И убедить кого угодно сделать так, как Патрику надо.
Лиза, посланник Аида, что привела их вослед виденью.
В синем хитоне, кудрявый и смуглый Талассо,
Видя гостей, поспешил их приветствовать сердцем.
-Радуйтесь, гости. Чертоги мои вам открыты.
Как равные с равными мы говорить с вами будем.
Что за печаль привела вас в обитель морскую?
Лиза вступила вперед и ответила ровно.
-Радуйся, Богоравный. С бедой мы пришли.
В дом твой, который отрадой проливается в сердце.
Грустно мне, что встреча наша сопровождается горем
И бедой, что пришла к нам от Тьмы, от Гекаты.
Хочет Владычица Ночи опутать своей паутиной 
Весь город большой, что мы отстояли,
Что в битве могучей смогли укрепить и отвадить
Тех, кто врагами являлся.
-Вести печальные вы принесли мне, гости, -
Хмуро Талассо смотрел в стекло моря. - 
Мы все здесь герои и каждый отмечен
Богом, чтобы пойти и сразиться
Со злом, что низверглось на нас. И, если,
Путь героя пройдя, мы окажемся в Царстве Аида
Значит так тому и быть навеки.
Наш подвиг восхвалят аэды.
Я вижу единственный способ сохранить этот город - 
Это принять тяжелый бой и тьму уничтожить. 
Все мы должны выйти на столь великую битву.
-Мы будем вовремя, Богоравный Талассо.


Песнь третья.

-Ложь и предательство имя тебе недостойный!
Как мог ты ударить нам в спину, обратившись к Гекате?
Я клятву даю, что убью я тебя и любого,
Кто посмеет мне помешать победить в этой битве священной
Против тьмы владычицы Ночи, что свет закрывает
И мечтает лишь обо одном, чтобы Тартар
Был снова свободен!
Голос Талассо гремел, как бурлящее море,
Взгляд его был подобен копью Артемиды
С легкостью души пронзая.
-Пусть я уйду навсегда в Чертоги Аида,
Жизнь моя - жизнь воина, а путь мой - это битва.
Битва на радость и во славу Олимпа.
Рев, что снизу раздался, прервал его речи.
Кровь смертной женщины, жрицы Гекаты,
Каплей упала на врата, что три брата закрыли навеки.
Трещина крови той обнажило то, что было сокрыто
В недрах Подземного Царства Аида,
Вход, в похороненный, но не забытый Тартар.
Клаус и Талассо, два воина смелых,
Силой друг друга питая и силой Богов наделенных,
Век им стоять и бить тех тварей, что в прорыв вылетали.
Яростью, злобой и ненавистью те твари пылали к жизни.
Клаус под взглядом Медузы-Горгоны стал камнем,
И вмиг Танатос Железносердый
Меч свой железный занес над его нитью жизни,
Как Талассо, сын Посейдона, воин могучий
Силой, дарованной ему Олимпом, разбил оковы проклятья.
И вновь Клаус вдохнул полной грудью,
Взгляд его полон был благодарности к воину,
Что вернул ему радость того, с чем он уже попрощался.
Долг сей Клаус вернул сторицей,
Как только Талассо попал под то же проклятье Горгоны,
И уже над его каменным телом стоял Танатос,
А Гермий готов был душу забрать в мрачный Аид,
Как Бездна Ада пришла на помощь героям внезапно.
И раздосадованный Танатос меч свой убрал от нити,
А Гермий сбился со своих сандалий крылатых,
Силясь успеть то к одному, то к другому герою,
Что в этом бою от смерти не раз уходили чудесно.
Три брата, которых прикрывали герои,
Силой своей, что текла чрез Владычицу Ночи,
Раз уж она явилась причиной сей битвы,
То ей и последствия решать, так справедливо,
Страшный прорыв смогли запечатать обратно,
Трещину, из которой Глубокоуважаемые Первые прорывались
В мир, жизни и радости полный.
Твари убиты. Герои стоят отдыхая.
Пот и кровь утирая с лиц утомленных.
Боги, Три Брата смотрели на них с уваженьем.
Клаус подошел к Старшему, что дверь открыл им на волю.
-Я, Клаус фон Штайнер, рад, что смог показать тебе, Великий,
Что я не столько вор вашей силы, сколько помощник хороший,
Я могу и хочу быть вашим союзником и другом.