- Я ненавижу тебя! Ненавижу! Будь ты проклята-а-а-а!
Я с силой дернула ремень, прочно фиксируя руку очередного подопытного на операционном столе. Тот извивался, благо переростка держали трое, и поносил меня на чем свет стоит. Очень хотелось засунуть кляп в этот поганый рот, но поблизости не было ничего подходящего. После применения джуина выживали далеко не все. Нужно обладать довольно большой силой и волей, чтобы перенести ту боль, которая приходила вместе с могуществом проклятия. К сожалению, практически все, кто побывал в лаборатории Орочимару, оказывались полными ничтожествами.
- В гробу я такую честь видал! - снова разоралось это недоразумение. - Чтоб ты сдохла, проклятая змея!
Я хотела ответить ему, разнести по всем пунктам, но смачный плевок на чистенькое кимоно оборвал все мои начинания. Нет, меня и раньше пытались обхаркать, но этот стал первым, кто попал. И хорошо так попал, прямо на грудь. Ярость заклокотала со страшной силой, мои "помощнички" шуганулись в сторону, и бог знает, чем бы все это закончилось, если бы не...
- Наша курохэби снова не в духе? - смешливый голос Орочимару вывел меня из пограничного состояния. Я медленно обернулась, являя саннину обхарканную одежду и активированный шаринган.
- Если он не сдохнет здесь, я отравлю его собственными руками, - медленно, с угрозой в голосе, протянула я, давя из себя ласковую улыбку.
- Будем надеяться, что тебе представится такая возможность, - не без сарказма ответил Орочимару, жестом прося меня удалиться из лаборатории. Что я и сделала, пулей вылетев в коридор, мечтая о том, как скину с себя эту пакость. Одежду, разумеется.
Комната встретила меня тихим сопением Кимимару и предсмертным писком окровавленной мыши на полу. Мне было откровенно плевать, чем развлекала себя моя змея, так что я просто переступила через хищницу и ее добычу, на ходу стаскивая с себя одежду. Единственное, что меня действительно удивило, так, что это здесь делает Кагуя. Привыкший к достаточной степени одиночества, этот образец мальчишеской красоты на любителя спал, ел и медитировал исключительно в своей каморке.
- Кимимару, ты что здесь делаешь? - достаточно громко, но не срываясь на крик, спросила я, поспешно развязывая с десяток веревочек. Седой всегда спал чутко, а потому на мой вопрос ответил почти сразу же, еще сонно и несколько хрипло.
- Я ждал тебя, а потом уснул.
И это было естественно. Я покачала головой, скрывая улыбку, подошла к кровати.
- Помоги мне пожалуйста, - уже намного мягче, без всякой тени иронии попросила я, указывая на алые завязки, что держали кимоно. Кагуя выпрямился, притянув меня ближе к себе, тонкие пальцы завозились в моей одежде, ловко развязывая весь десяток крепких узелков. И это было тоже до смешного естественно. Я склонила голову на бок, по-птичьи, наблюдая за спокойным лицом смертельно больного, которого когда-то называла своим гитэй. Я помнила время, когда поражалась тем отношениям, что случайно возникли между нами. Всегда собранный и серьезный, он мог с час сидеть возле моей ванны, перекидываясь со мной пустопорожними фразами. Его не смущали ни слухи, окутавшие нас незримым мороком, ни мое полуобнаженное тело под боком.
Когда с последним узелком было покончено, я брезгливо скинула кимоно на пол, тут же нырнув под теплое одеяло.
- Что произошло? - ровно спросил он, так и оставшись сидеть спиной ко мне.
- Подопытный Орочимару решил выразить мне всю глубину своего презрения, - фыркнула я в ответ, потянувшись к мальчишке.
Кагуя напрягся, когда мои руки легки на его плечи, ненавязчиво, но настойчиво стягивая с парня мятую рубаху. Я подтянулась ближе, с внутренним упоением оглаживая заостренные, нескладные плечи. Крепкие кости, обтянутые кожей вызывали во мне восторг безумного патологоанатома, тихо заурчав, я прижалась губами к выпирающей лопатке.
- И что он сделал? - невозмутимо продолжил допрос Кимимару, обернувшись и перехватив мою руку. Его внимательный взгляд скользнул по моему лицу осуждающей тенью.
- Плюнул на меня. И попал, - я хмыкнула, дернув рукой, но мальчишка не отпустил. - И сказал, что проклинает меня.
Кажется, последнего откровения было достаточно. Пальцы последнего из клана разжались, я отдернула руку, без всякой досады потерла запястье. Главное, чтобы синяки не остались. А Кимимару молчал, не сводя с меня тяжелого, оценивающего взгляда. Бедный мальчик, вынужденный слишком быстро повзрослеть, преодолевает собственную боль, чтобы насладиться последними днями жизни в этом отвратительном мире. И эти последние дни он проводит со мной.
- Если бы он вырвался, то убил бы тебя, - всего лишь спокойная констатация факта. - Тебе следует быть осторожнее.
- Его держали трое мужчин, - я откинулась на спину, тут же закинув ноги на колени неудавшемуся брату. - Я устала быть бесполезной.
Он кивнул, мне показалось, что парень прекрасно меня понимает. Теплые пальцы пробежались по моей лодыжке, погладили под коленом, вызвав тихий смешок. Я скосила на мучителя взгляд и резко дернула ногой, целясь в грудь друга. Но рефлексы Кагуя всегда были на несколько порядков выше моих. Закономерно, что теперь он взял в плен мою несчастную, здоровую ногу.
- Медленно, - выдохнул Кимимару, уголок его губ дрогнул в ленивой усмешке. - Если хочешь приносить пользу, тебе придется найти способ компенсировать свои... слабости.
- У меня есть пара идей на этот счет, - я схватила подушку и запустила ее в голову парня. Тот отклонился в сторону, отпустив мою ногу, и даже не охнул, когда я повалила его на спину, с самым гордым видом оседлала бедра последнего из клана. Наоборот, словно ожидавший этого Кимимару, легко откинулся на спину, подложив руки под голову.
Именно в таком виде нас и застала Таюя. Резко открыв дверь, девушка так и замерла в проеме. И взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Не буду врать, я не заалела как маков цвет, даже бровью не повела, хотя эта молодуха и попила у меня крови. Именно ее бойкому язычку я стала обязана приклеившейся кличке "крыса", из-под ее ласковой руки и вышла та львиная часть слухов, которая и отравила мне жизнь.
- Чего тебе надо? - сухо, с нотками раздражения в голосе спросил Кимимару, так по-хозяйски уместив ладонь на моем бедре. Мне оставалось лишь удивленно распахнуть глаза. Я знала о том, насколько напряжены отношения в пятерке звука. Кагуя был их лидер, но его не любили. Никто не любит сильнейших, только если они не лебезят перед слабыми. Но, какими бы ни были отношения в "пятерке", они всегда оставались между ними, до этой минуты.
- Тренировка, - ядом процедила девчонка. - Орочимару-сама приказал всем собраться через полчаса.
Кимимару всегда держался отрешенно, даже со мной он никогда не проявлял слишком сильных эмоций. Какого же было мое удивление, когда я наконец смогла увидеть человека, который заставил признать свой авторитет личных телохранителей Орочимару. Я повела плечами, спокойно натянула на плечи одеяло, даже не думая вмешиваться в разговор.
Лицо Таюи искривилось в злой гримасе, но у девчонки хватило ума не возражать явно не настроенному на разговор парню. По спине пробежал неприятный холодок, я снова попыталась сползти с парня, но даже дернуться не смогла в крепкой хватке друга, которого уже плохо узнавала. Дверь хлопнула с такой силой, что чуть не посыпался потолок. Лицо Кагуя оставалось неизменно спокойным.
- Одеяло, - коротко скомандовал он, не сводя с меня отрешенного взгляда. Я послушно сбросила с плеч тяжелое одеяло, чуть погодя, подцепила пальцами бретельку лифа, оттянув в сторону.
- Это тоже снимать?
Любая девочка мечтает о плохом мальчике, который будет хорошим только для нее. Это знают все. Но сегодня мне хотелось, чтобы этот хороший мальчик побыл плохим. Исключительно для меня. Много позже, я благодарила небеса за появление Таюи, которое, в тот самый момент подействовало как спусковой крючок. Никогда не думала, что желание может быть таким всепоглощающим. Мое странное тело принимало все слишком сильно, слишком ярко. Остро.
Я смотрела в зеленые глаза и больше не видела в них этого строго контроля, под которым держал себя парень. В густой тишине, мне казалось, что я могу слышать, как гулко бьется его сердце и тяжело дается каждый вздох. Мгновение, я только охнула, краем сознания осознавая, что уже лежу под парнем.
Натянутая нить оборвалась. И мир, сметенный к чертям властным поцелуем, рухнул следом, оставив нам в награду обнаженные нервы. Мне оставалось только поддаться этому напору, зарывшись пальцами в непослушные седые пряди.
Кимимару целовал уверенно, жадно, кусая и посасывая мои губы, срывая с них приглушенные стоны. Безумно хорошо. Так близко. Опасно. Я и сама не заметила, как мои руки соскользнули на спину парня, как жесткие поцелуи обожгли мою шею, а пальцы последнего из Кагуя уже завозились с застежкой совершенно ненужного сейчас лифа. Я выгнулась дугой, помогая избавить себя от остатков одежды. Недолго думая, я вцепилась пальцами в ремень его штанов, собираясь уже просто содрать и разорвать каждый лоскут ткани, что мешает мне добраться до желанного тела. Кимимару напрягся, бросив на меня невидящий взгляд, его рука накрыла мою, сдвигая ее, довольно ясно давая понять, чему я должна уделить все свое внимание.
- Не лучше ли, если ты будешь раздет? - горячо зашептала я в губы Кагуя, тут же проводя по ним языком. Сохранять самообладание становилось все тяжелее, я сжала член парня через плотную ткань штанов, Кимимару шумно выдохнул, покорно позволяя стащить с себя очередную лишнюю сейчас вещь. Белье полетело на пол, следом за штанами, покойно устроившись рядом с лифом и кимоно. Кимимару сгреб меня в объятия, и снова собственнически подмял под себя, навалился сверху. Я не возражала. Боги, сейчас я бы не возражала, даже если бы он раскрошил мне кости, так было хорошо. Опустив руки на поясницу Кагуя, я нетерпеливо подтолкнула его к себе, разве что не захныкав от нетерпения, желая лишь забвения в таких знакомых, сильных руках. И Кимимару не заставил просить себя дважды: выпрямившись надо мной на одной руке, он до боли вцепился пальцами в мое бедро, уверенно толкаясь в податливое тело. Тянущая вспышка боли пронзила низ живота, я раскрыла глаза, сдавленно всхлипнув, тут же столкнувшись невидящим взглядом фисташковых глаз.
Не было нежности, не было безуспешных попыток утешить меня или облегчить муки первого раза. Отрывистые движения парня буквально вбивали мое тело в несчастную кровать. Он наказывал меня за то, что я упорно не желала замечать. Каждой болезненной лаской, каждым резким толчком, разрывающим все изнутри, Кимимару взымал с меня за все дни своего терпеливого ожидания. Лучше бы я этого не понимала.
Я дернулась, но сильная рука буквально вдавила меня в кровать. Горючая смесь страха, возбуждения и ожидания - очередная вариация коктейля Молотова, в безумном исполнении смертника.
Кагуя поднял на меня какой-то странный, полный злобы и отчаянья взгляд. Но мне было плевать. Боги, мне было так прекрасно, так до одури все равно, что становилось страшно. Теплые пальцы сжали мой подбородок, терпкий поцелуй, больше похожий на укус, и сдавленные стоны, наполнившие комнату. Я обхватила поясницу парня ногами, подрагивающие пальцы зарылись в седые пряди, до боли сжимая их в кулаке. Кимимару двигался резко, сильно, каждым животным рывком срывая с моих губ умоляющие стоны. Тянущая боль неизбежно сменилась наслаждением, мои руки блуждали по жилистому телу, оглаживая плечи, спину, цеплялись за сильные руки, оставляя на бледной коже следы от ногтей.
Кагуя оставлял на мне метки укусов, алеющие пятна засосов, как доказательство того, что сегодня я принадлежала ему. От основания шеи к острым ключицам, с каждым жестким рывком, которые дарили ни с чем несравнимое блаженство. Он целовал, ласкал и причинял боль, кажется, даже не осознавая, как умело играет на струнах моего тела. Низ живота охватило трепещущее пламя, поймав лицо парня, я притянула его к себе, требовательно смяв тонкие губы в жадном поцелуе. Просунув одну руку под мою спину, Кимимару крепко прижал меня к себе, гулко выдыхая в последнем рывке. Тело предательски задрожало, волны оглушительного оргазма накатили одна за другой, просто выкинув меня из реальности. Тяжелое дыхание парня обожгло мою шею, тяжелая истома разлилась по напряженным мышцам, отдаваясь приятной усталостью. Чуть погодя, Кагуя выпустил меня из объятий, расслабленно улегся рядом.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, что, черт возьми, только что произошло. Потянувшись всем телом, я перевернулась на живот, мельком взглянув на расслабленное лицо друга. Если теперь можно так его называть. Узкая грудь тяжело вздымалась, не открывая глаз, последний из Кагуя накинул на себя одеяло, прикрывая наготу.
То, что произошло, неправильно. И мы оба это понимали, но, как оказалось, нам было просто все равно. Подперев голову ладонью, я придвинулась ближе к Кимимару, принимаясь лениво перебирать пальцами по обнаженному животу.
- Я не знал, - спустя какое-то время тихий голос парня нарушил благоговейную тишину. - Ты вела себя как женщина. Я думал, ты...
- Тебя не должно это терзать, - сразу поняв, куда он клонит, поспешила успокоить я парня. - Я рада, что это произошло с тобой.
Я постаралась выкинуть из головы тот факт, что, на самом-то деле, это произошло с Олегом на даче. И произошло не самым лучшим образом. Смято, быстро и совершенно без всякого удовольствия. Рука Кимимару накрыла мою ладонь, слабо сжав. Прикосновение подействовало как маленький электрический разряд, вмиг возвращая меня на грешную землю. Я потянулась к Кагуя, покрывая его лицо невесомыми поцелуями, недолго думая, парень приподнялся на локте, настойчиво потянув на себя.
- Идеальный, - чуть слышно зашептала я, не в состоянии скрыть сытой улыбки. Ладонь парня накрыла мою грудь, поглаживая и сжимая, я прогнулась в спине, сладко застонав, когда горячие губы сомкнулись на твердой бусине соска. Положив ладонь на затылок друга, я прижала его к себе, упиваясь пылкой лаской, желая лишь одного:
- Только не останавливайся...
Впервые на памяти змеиного саннина, Кимимару опоздал на тренировку.
***
С того дня я больше не проводила свои ночи в холодном одиночестве. Засыпая в объятиях Кагуя, я благодарила всех проклятых отступников неба за то, что дали мне эту никчемную иллюзию счастья. И гнала от себя неотступные мысли о том, как быстротечно это спокойное время. Порой, когда мне не спалось, я баловала себя блаженным наблюдением за безмятежным сном друга. И ловила себя на мысли о том, что чувства, которые я испытываю при этом, слишком похожи на те, которые я так отчаянно пыталась захоронить.
Какая-то часть меня кричала, что нужно все немедленно прекратить, другая - настойчиво твердила о том, что в происходящем нет ничего дурного. Но когда я видела своего - о, как приятно этого говорить, - Кагую, то все голоса умолкали, уступая место исступленной нежности.
- Ты стала чересчур задумчива в последнее время, - Кимимару прикрыл глаза, удобнее устраивая голову на моих коленях. Мы расположились под ветвями плакушей ивы, недалеко от убежища, наблюдая за огненным закатом над долиной рисовых полей. Я улыбнулась, зарывшись пальцами в белоснежные пряди.
- Думаю о том, что я, кажется, счастлива, - мягкие локоны струились меж моих пальцев, словно жидкое серебро на майском солнце.
- Ты говоришь об этом почти каждую ночь, - резонно заметил парень, даже сейчас не теряя своего строгого и отрешенного вида.
- Да, потому что твоя горячая туша греет мне кровать, - тихо рассмеялась я, потрепав парня по голове. Тот только фыркнул, согнув одну ногу в колене. А потом вдруг сказал:
- Я... тоже. Кажется, счастлив.
Моя рука остановилась, а губы расползлись в самой идиотской улыбке из всех, что когда-то украшали мою бледную морду. Этот человек дарил мне покой, одним своим присутствием успокаивая все те нервы, что когда-то расшатал этот поганый мирок. И я была искренне счастлива от того, что заставила Кимимару почувствовать что-то отдаленно напоминающее мои ощущения.
- Знаешь, - задумчиво протянула я, уместив ладонь на обнаженной груди парня. - Я бы хотела, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Правда.
- Хочешь всю жизнь наблюдать за закатом? - Кимимару поднялся с земли и сел рядом со мной, утянув меня в объятия. Я выдохнула, прислонившись спиной к сильной груди.
- С тобой - да, - моя рука накрыла его сцепленные в замок пальцы. Кагуя чуть улыбнулся, крепко прижав меня к себе, я обернулась прижавшись губами к бьющейся жилке на его шее. Невесомой лаской поднялась к подбородку, после чего накрыла тонкие губы долгим поцелуем. Линия горизонта полыхнула алым, предсказывая скорое воцарение холодного месяца, средь тонких ветвей ивы разгулялся заплутавший северный ветер. Кагуя развернул меня к себе, усадив на колени, я тут же обвила его шею руками, снова потянувшись за самой сладкой, самой нужной мне сейчас лаской. Это не любовь - твердила я себе, когда парень подарил мне трепетный поцелуй; это не любовь - повторяла я вновь и вновь, цепляясь за угловатые плечи, как за спасательный круг; это не любовь...