Военным летчикам

Прилежно, сосредоточенно и даже ожесточенно орудуя зубной щеткой перед зеркалом, он напевал какой-то липкий мотивчик, приставший к нему тем вечером , и пританцовывал - как ему казалось, не без "искры". Настроение было как раз подходящее: ведь сегодня свидание! Какое классное слово - четкое, ровное и взрослое, спокойное, хотя и не без чопорности. Все эти встречи, прогулки, рандеву, не говоря уже об ужасных тусовках и междусобойчиках не выдерживают никакого сравнения. Так и хочется ловко ввернуть куда-нибудь этого красавца, как бы случайно бросить: сегодня не получится, опаздываю на свидание, да, у меня тоже возникла такая проблема на одном (небрежно, с таким вот кудрявым росчерком) или я назначил Ей свидание на семь. Хотя нельзя отрицать, что женщинам оно больше идет, прямо сидит как влитое. Наверное, из-за этого оттенка, шлейфа зарезервированных ароматов свидание не слишком популярно у сильной половины человечества. Закончив с личной гигиеной, юноша аккуратно закрыл зубную пасту, поставил щетку в стакан с улыбающейся мультяшной псиной и развесил мокрые полотенца над ванной. Конечно, чтобы все было совсем по-настоящему, следовало бы побриться, но, честно говоря, пока на подбородке(между прочим, вполне модельной формы, можно сказать, волевой подбородок, да и рот не телячий... Нас ждут великие дела!) не было и следа пресловутой щетины, да и сам процесс не доставлял никакого удовольствия, а только оставлял раздражение и ранки на и так не безупречной коже. В комнате он еще раз проверил заранее отглаженный (ну хорошо, гладила мама. Но это, в конце концов не мужское дело, правда?), надушенный и обработанный антистатиком костюм, висящий напротив двери, и его прямо передернуло от удовольствия при мысли о том, как он завтра будет во всех подробностях описывать это свидание друзьям. Даже не нужно будет приукрашивать (хотя если будут какие-нибудь "шероховатости" (тьфу-тьфу через левое), мы не будем заострять на них внимание), и так ему вряд ли поверят. Хорошо бы конечно предъявить фотку, но где её взять... И вообще, ничего он не будет доказывать, это недостойно мужчины, не верят - им же хуже. Развалясь в кресле на колесиках, он описывал по комнате круги, вращаясь вокруг своей оси, словно маленькая планета. Какая же все-таки удача! А ведь еще за минуту до того, как Она присела рядом вечер казался безнадежно загубленным. Заведение было совсем не в его вкусе(хотя все его познания в вечерней географии города ограничивались парой походов в ночные клубы из самых молодежных, куда их пускали со скрипом и периодическим пивом в местной кафешке, принадлежавшей отцу его приятеля. Однажды он застал хозяина наливающим сыну вместо заказанного "портера" безалкогольное, и хотя тот чуть ли не клялся на кранике, что остальные получают то, за что платят, осадок остался.) - небольшое, заставленное мебелью до извилистости, так что к столикам посетители добирались самыми непредсказуемыми маршрутами, и дорогое. Очень дорогое. Так что он сидел за стойкой, цедил выдохшееся пиво и выслушивал сомнительные откровения собутыльника - старого друга отца и его работодателя, который и затащил "парнишку" в эту дурацкую обдираловку. Играла слащавая подделка под джаз, который он презирал, в воздухе плавали пласты сигаретного дыма, от которого слезились глаза, и перспективы были самые что ни на есть плачевные. Краем уха он приобщался к бесконечной хронике с давно закрытых за неимением противника фронтов, которые, как и положено хроникам, не отличались ни правдоподобием, ни разнообразием. Единственное развлечение доставляло наблюдение за другими посетителями бара, который, судя по количеству свободных мест, пользовался популярностью. Он сразу отделил от общей массы несколько компаний, которые, похоже, составляли здешний постоянный контингент (неплохо завернуто, нужно это запомнить: постоянный контингент, а? Пожалуй, в следующий раз когда будем в подобном заведении, пригодится - еще одна кисточка в словарной косметичке) - они обосновались в углу напротив входа, под тяжело задрапированным окном и вели себя весьма непринужденно, но в рамках приличия. Мужчины в модных костюмах - достаточно строгих, но не таких, в каких ходят на работу, девушки в вечерних платьях (черт, да он последний раз видел вечернее платье на выпускном вечере в школе!), они пили вино, причем так, как это показывают в кино - из разных бокалов, не торопясь, оценивая (если уж совсем как на духу, ему совсем не нравился вкус вина, как и большинства других алкогольных напитков. В лучшем случае оно было просто кислым или вяжуще-терпким, и с каждым глотком усилия, которые приходилось прилагать, чтобы протолкнуть жидкость в пищевод, становились все значительней. Поэтому все рассуждения о превосходстве одного сорта или урожая над другим казались ему простым притворством, хитрым способом набить себе цену, если не изощренной насмешкой над доверчивыми профанами, в особенности если речь заходила о коньяке, а тем более о водке. Самыми приемлемыми вариантами были светлое пиво и шампанское, но одно для было напитком мужичья и спортивных болельщиков, а второе больше для женщин, так что приходилось стиснув зубы изображать ценителя темной лозы.), видимо, это была компания коллег, скорее всего, они собрались после рабочего дня, чтобы расслабиться, обсудить планы на выходные и просто немного выпить. Он не смог бы ни назвать точное время, ни сколь-нибудь вразумительно описать интерьер или одежду посетителей, но ощущение... Этот момент будто отпечатался, вытравился, запечатлелся в памяти - явственно и сокрыто. Мутная зависть и отчаянное стремление пробиться в этот круг, орден вечеринок из телерекламы, покроев и причесок с глянцевых страниц(не обложки, а развороты), (и ведь они молоды, старше него, конечно, но все равно, так мало времени!) клубились в нем, перемешиваясь с пивом и эту грозовую тучу пронзила черная молния. У нетрезвого мальчишки не просто захватило дух, нет, его сердце остановилось на несколько тактов и кровь обратилась в камень, чтобы в следующий миг вскипеть(чертовски смахивает на самые истрепанные страницы дешевых книжонок для великовозрастных грымз, с полуголыми быками-производителями на обложках, но ведь так все и было, честное слово, и совсем он был не пьян, две кружки этой мыльной водицы разве что ребенка свалят с ног). Она вплыла в полутемное помещение, словно линкор в береговые воды и взглядом(самый крупный калибр) обследовала неясные глубины бара, наверное, в поисках свободного столика (пожалуйста, ну пожалуйста!). Неужели Она присаживается рядом, что же теперь делать? Она сама пришла ему на помощь(хотя вряд ли это была основная цель), попросив передать меню напитков. Только недремлющие рефлексы молодого тела спасли его от падения с высокого табурета - хотя кто знает, может это неплохой повод для знакомства? (да не стоит суетиться, видно же, здесь ничего не светит, может, лет через десять ты и будешь снимать такие яблочки, но не сегодня, ты Её только насмешишь, растопчет и даже не поинтересуется, что налипло на Её туфлях, которые дороже, чем все, что на тебе надето, но с другой стороны Она пришла одна, села у стойки, кто не рискует...). Его внимание привлекло необычное украшение, на вид серебряное в вырезе Её платья(ну хорошо, хорошо, но кулончик тоже интересный), в форме женского символа(того, который как зеркальце с перекладиной) только еще с полукруглой загогулиной наверху. Единственное, что пришло на ум - неуклюжий совет-инвалид по поводу выбора напитка, но когда Она улыбнулась и сделала заказ, уже ничто не могло сдержать атаку лёгкой кавалерии.

Он почти сразу заметил на одном из зубов с правой стороны ярко-красную точку, позже Она объяснила, что это специальная зубная татуировка, последний писк(конечно, на самом деле Она не так выразилась), которая добавляла образу особую пикантность. Ей прдлагали вставить в зуб какое-нибудь украшение (оказывается, есть специальная зубная бижутерия) или даже драгоценный камень, но это уже была бы безвкусица( полностью согласен ). Удивительно, куда только подевались стеснительность и принужденность, неизменные стражи, обычно не выпускавшие его беседы с девушками из тесного русла как дела - отвратительная погода - тебе тоже нравится эта песня/фильм! Разговор струился мягко, неторопливо, но без отвратительных замираний и мучительных раздумий над следующей репликой. Она смеялась над всеми его шутками, и видно было, что не из вежливости, Ей на самом деле было весело. Друг отца, уязвленный полным отсутствием внимания к своей персоне ( да и бегающие глазенки, неприятно затуманенные то ли алкоголем, то ли похотью, чуть ли не прожигали ткань платья, там где она скрывала соблазнительные закругления. Не про твою честь, старый алкаш!) пару раз пытался вклиниться в разговор, но был отсечен кинжальным огнем колких замечаний по поводу еле ворочавшегося языка и тяжелого аромата испарений - прямое следствие неумеренного аппетита к спиртным напиткам и отброшен через исходные позиции(при поддержке тяжелой артиллерии союзников, заметим) к выходу с театра боевых действий, через который позорно ретировался. Конечно, потом этот пограничный бой может принести отвратиельные плоды в виде увольнения с работы, где он еще даже порядком не освоился, да и от отца обязательно влетит, но сейчас... Сейчас он чувствовал себя молодым (но гениальным) полководцем, рыцарем в блистающих латах, гарцующим на белом коне перед заламывающей руки в благодарности и восхищении даме. Дама, правда, рук не заламывала, а, откинув голову, хохотала над противным дядькой, тяжело спускавшимся по лестнице к выходу на улицу. При взгляде на эти тяжело струящиеся словно расплавленный гудрон (сомнительный комплимент, но ближе всего к правде - недостижимой)

вороные волосы, прямые, но гибкие, омывающие мягкий, лучащийся профиль, затопившие лоб и невидимыми бурунамия нахлынувшие на неприступную ракушечно-изогнутую крепость, хранящую в манящем лабиринте темную жемчужину - черную дыру (Она была без серег, уши не проколоты - хоть одна здравая мысль), он почувствовал(услышал), как дрожат его руки. И сейчас невозможно найти слова, чтобы выразить, отделить, вырвать и рассмотреть эту красоту (это желание). В сущности, если бы его сейчас попросили описать Её, как это называется - составить словесный портрет, он бы мало чем смогу помочь вам, офицер, извините. Да, высокая, черноволосая, нос прямой, глаза... Я не смотрел Ей в глаза, офицер, я плохо плаваю, итак чувствовал себя словно в водовороте, да, меня засасывало внутрь, и я был бессилен... Но хватит дурацкого постмодернизма, вы хотели узнать, как Она выглядит? Она красивая. Очень красивая. И вот этими дрожащими, непослушными руками он должен был держаться за скользкую поверхность стойки, чтобы прямо там, при людях, не наброситься на Неё, сорвать платье... Брехня, не хватило бы духу. Казалось бы, прошло меньше двух суток, а он совсем не помнит, о чем собственно шел разговор. Да о чем вообще можно разговаривать с в баре (какое неприятное слово для знакомства, чуть ослабь узел, и сразу полезут дебелые проститутки) с девушкой, которую первый раз видишь. И ведь большую часть времени говорил он (не то чтобы не давал Ей слова вставить, но на самом деле, будто пробило, и не топчась на одном месте, без детской самоуверенности, но и не недооценивая собственное мнение, и мнение собеседника, конечно.. Конструктивный диалог. ), и темы, словно звенья цепи, друг за другом появлялись, проходили по стойке (от Меня к Тебе), демонстрируя

открытость, внимание и благожелательность. Когда Он наконец взглянул на часы, то сначала даже не поверил, что они проболтали такую прорву времени(в конце концов, ты уже взрослый и можешь приходить домой когда заблагорассудится) и, конечно, вызвался проводить Её до дома. Отказ был недвусмысленен, но прозвучал в такой форме, что уже дома, в кровати, он еще долго сладко ёжился, перебирая перламутровые намеки. И конечно, конечно они договорились о встрече. О свидании.

Но хватит пережевывать одни и те же слюни! Время, время! Натянуть носки, аккуратно, чтобы они не собрались на щиколотке, не забыть о дезодоранте(правда, против потных ладоней химия пока бессильна) и пора облачаться в благоухающий скафандр, чтобы ступить на неизвестную землю. С галстуком пришлось помучиться, хотя тот и был завязан заранее, однако подогнать непослушный узел оказалось нелегко. Пытаясь совладать с дьявольским ошейником перед зеркалом, он снова провел придирчивую ревизию матчасти: нос, конечно, не точеный, картошкой, скажем прямо, нос, да и прыщи пока не сдаются, но материал в принципе неплох, вот, например взгляд: взрослый, умный, целеустремленный(хе-хе!) взгляд, приятный, но не смазливый профиль, мягко оформленная шея без этого отвратительного кадыка(пока, только пока), широкие плечи... Все-таки абы с кем такие девушки на свидания не ходят! Он вспомнил, как лежал в тот вечер на горячей постели, не пьяный, но опьяненный, дожевывал малодушно-маскировочную шоколадку, улыбаясь самому себе в темноте и эта мысль, словно внезапное пробуждение, подземный толчок подбросившая его: Всё возможно. Я могу всё и добьюсь всего, чего захочу. Весь мир в моих руках. Возможно всё.

И так он шел по вечерней улице, овитый замысловатыми узорами властелин мира, нес цветы(алые розы, он не стал оригинальничать, красные, как свежеоткрытая гуашь, пусть после этого свидания он останется гол, как сокол, только они Ее достойны, густо-алые розы ), словно оружие, наперевес, окутанный вьющимися и переплетающимися лозами юношеских страхов, желаний, надежд и смесь выхлопных газов, которую в больших городах называют воздухом, казалась ему особенно свежей сегодня. Она опоздала точно на десять минут и его сердце снова на секунду остановилось, а потом забилось как отбойный молоток, ужин прошел на отлично, хоть он не мог есть, только украдкой сглатывал, путешествуя взглядом по этим невероятным контурам, заоблачным вершинам, бездонным пропастям и бескрайним долинам, не смея надеяться, но прощупывая почву... И почва была твердой. Потом Она всё-таки позволила ему расплатиться и они гуляли по праздничным, но почти пустым аллеям, исследовали скверы и закоулки, о которых он раньше и понятия не имел. Она не отнимала захваченной в безрассудной атаке руки, а он не отрывал взгляда от прекрасного до истерики, до ломоты в скулах лица, и говорил, говорил, говорил... Так они блуждали в утопающем в пастельных оттенках пыльного заката городе, двигаясь среди многих, но замечая лишь друг друга, и в густеющем небе протирали заспанные глаза первые звезды. Околдованный и опутанный невесомой, блистающей паутиной, он видел себя отражающимся в огромных, нежных, мудрых, с поволокой глазах и повторял про себя: Все возможно. Возможно всё.

А когда настало время прощаться, она подарила ему восхитительный, долгий поцелуй.