Южно-Уральский город раскалывала жара, томила и жгла. На светлом парапете парадного подъезда пятиэтажного здания в начале улицы Кирова в Челябинске сгрудилась горстка пацанов, лет девяти-десяти, легкомысленно подставляя беспощадному солнцу русые затылки.
Замедлено перебирая ногами , поднимаемся по ступенькам к входным дверям бывшего НИИ. В Советские времена известный, как Теплотехнический институт с тишиной и голубыми коридорами , высокими потолками и кафе "Наука" на четвертом этаже. Теперь - что-то вроде очередного бизнес-центра, напичканного, как селедками бочка, разношерстными компаниями "Рога и копыта" ,киосками, магазинчиками. В подвале на месте механической мастерской и испытательных стендов разместился супермаркет. На первом этаже бывший вычислительный центр сначала оккупировали поочередно пара банков, теперь его преобразуют в 'Пятерочку'. Зачем в одном здании два супермаркета? Вопрос , который задать некому.
От НИИ осталось два крыла, и те в аренде, да и не институт это уже, а организация по котлонадзору. Все научное оборудование, электронные микроскопы, распроданы.
Да, только два этажа за автоматическими стеклянными дверями и выглядят красиво, сделан евроремонт, современные компьютеры на столах, красивая мебель. Остатки - сладки.
Но общее впечатление от здания с кричащими вывесками - омерзительное.
Однако, память - удивительная вещь, мгновенно все преобразует, и ностальгия скрашивает впечатление, перенося в прошлое. По-прежнему люблю сюда приходить, хотя сотрудников, помнящих меня все меньше и меньше, единицы.
Сегодня нас привела нужда, срочно необходимы деньги на лекарство дочери, ее состояние резко ухудшилось.
- Борис Иванович, мы подошли, -говорю по сотовому телефону, задержавшись у входа, своему бывшему заведующему, красивому семидесятилетнему мужчине, кандидату наук, автору уникального изобретения, которое успешно кормит до сих пор его группу из молодых ребят. Он, несмотря на недавнюю операцию на сердце, по-прежнему, как кормчий, ведет свою каравеллу в трудные для науки времена.
- Да, хорошо. Вы поднимитесь? - слышу в ответ приглушенный голос с чуть заметным акцентом. Мама Бориса Ивановича была армянкой.
- Нет, к сожалению, уже пять часов, лифт отключен, по лестнице на пятый этаж Лизе подняться будет трудно.
- Понятно. Ждите меня в холле, я спущусь через две-три минуты.
Прячу телефон в сумочку, и невольно вздрагиваю от незнакомого голоса.
- У Вас есть документы? - спросил, подскочив неожиданно, мальчишка , отделившийся от скучающей горстки. Темно-зеленная футболка, черные джинсы, на загорелом лице играет широкая улыбка, в красивых серых глазах - хитрые чертики, короткие русые волосы в крупных локонах.
"Дурачатся от скуки и безделья. Играют. В кого? В вымогателей, инспекторов миграционной службы или ГИБДД?" - мысленно путаюсь в догадках, молча, улыбаясь в ответ. "Неприкаянные, никому не нужные дети. Лето, вместо того, чтобы отдыхать за городом, дышат автомобильными выхлопами и выбросами заводов".
Делаю добродушный непонимающий вид, не желая вступать в разговор, с чувством юмора сегодня плохо. "Прости малыш, пошути с кем-нибудь другим". Мальчик выжидательно заглядывает в глаза, задрав мордашку, но не слыша ответа, беззлобно возвращается к своим приятелям.
В прохладном холе в ожидании Бориса Ивановича, пока дочка гуляет по коридору, разглядывая то киоск по ксерокопированию, то стеклянные двери магазина одежды "Сток", облегченно прислоняюсь к опустевшему киоску по ремонту сотовых телефонов.
Тут же, волна воспоминаний накрывает с головой, перенося в далекий июль середины семидесятых годов прошлого века...
***
В памяти всплывает еще один пионерский лагерь в Воронежской области, еще один "Восток" - большой, уединенно расположенный в сосновом бору, подступающем к самому берегу мелкой речушки, одному из притоков красавицы Усманки, с белым песчаным пляжем. В то самое лето, между моими третьим и четвертым классом, отец защитил диссертацию, а сестренка в детском садике сломала ногу. Весь июнь пришлось провести, опекая пострадавшую с ногой в гипсе. Но, как только приятная нервотрепка с защитой и банкетом осталась позади, отец освободился, меня решено было отправить на отдых за город.
В лагерь, затерявшийся в далеком Винивитенском кордоне лесничества на правом высоком берегу реки Усмань, с мамой прибыли на утреннем автобусе. Чтобы успеть на него встали очень рано, что довольно непросто во время каникул. Затем больше получаса добирались на троллейбусе до места организованной отправки детей возле предприятия, на чьем попечении находился пионерский лагерь.
Почти сразу мама уехала, на том же автобусе, который привез нас. Очень спешила на работу, так как ее отпуск уже прошел, в июне, во время защиты отцом диссертации. Поэтому, на этот раз, не могла остаться до момента распределения школьников по отрядам, как это обычно бывало в предыдущие два года, когда сдавала свое дитя буквально "с рук на руки" воспитателю.
- Заведующая отпустила только до обеда, я не могу задерживаться. Ну, будь лапочкой, не скучай, хорошо кушай, - чмокнула в щечку и попрощалась, так и не узнав, в каком отряде дочери предстояло провести целый месяц. Иначе вернуться в город можно было только на электричке со станции "Дубовской", до которой долго пришлось бы идти по лесной дороге в зарослях фиалок.
Так, я в свои девять лет впервые оказалась одна, среди будоражащей суеты большого скопления незнакомых детей разных возрастов и взрослых: воспитателей, вожатых и родителей.. Ну что ж, приходилось взрослеть не по дням, а по часам. Стояла одиноко и потерянно возле своего чемоданчика, под тенью высоких сосен и солнечными бликами на площадке возле эстрады, где за столиками проходила регистрация приехавших на отдых. Молчаливо рассматривала разрозненную толпу ребят и территорию лагеря, отыскивая глазами предполагаемых сверстников.
Деревянные спальные корпуса с прилегающими беседками, лужайками и песчаными дорожками, располагались в значительном отдалении друг от друга, занимая большую площадь, утопающую в деревьях и кустарниках, практически в нетронутом лесу. Нескучный, живописный пейзаж чередующихся взгорков и ложбин, память израненной фашистскими бомбежками земли, очень понравился.
В самой глубине лагеря на фоне янтарных стволов и темнеющей зелени хвои сосен на солнечном пригорке белел кирпичный корпус в несколько этажей для младших школьников.
В ожидании записи дети "кучковались" сами собой группками по возрасту. Смех , шутки, гул голосов. Видно было, что здесь много знакомых, раньше уже отдыхавших в этом лагере. Мое внимание привлекла стайка девочек, примерно одного со мной роста. Одеты были по-детски, но держались манерно, тихо переговариваясь между собой. Пристроилась к ним поближе. Оказалось, что они были из одной школы, и перешли в четвертый класс.
В положенный мне по возрасту отряд, хотели попасть очень многие дети. Воспитательницей в нем должна быть учительница одной школы, из которой оказалось большинство ребят. Отдав свою путевку администратору, обрадованная тем, что попала в нужный отряд, со своим чемоданчиком потянулась за стайкой в направлении кирпичного здания. В тени правого торца корпуса пришлось еще ждать, на этот раз воспитателя. Молча стояла и слушала щебетание незнакомых девчушек. Все были довольны тем, что воспитателем будет их любимая учительница, очень добрая и интересная, как поняла из разговоров. И заранее уже успела тоже полюбить эту незнакомую женщину. Все, что услышала о ней, живо напомнило воспитательницу .. из детского сада, Юлию Яковлевну, которую когда-то просто обожала.
Тем временем дети с родителями все продолжали прибывать. Неожиданно, ближе к обеду, к нашей группе подошла пара опоздавших пионерок. Мест в отряде уже не было, и их записали в отряд третьеклассников. Но им непременно нужно было оказаться в отряде своей учительницы. Когда, наконец, подошла воспитательница, "новенькие" поворковав с ней, ласково стали уговаривать меня и еще одну девочку обменяться местами.
-Пожалуйста, это наша учительница, мы очень хотим быть в ее отряде, а вам ведь все ровно. Она нам разрешила. Ну, пожалуйста-а-а...
-Нет, не все ровно, мне тоже нравится эта воспитательница. Я тоже хочу отдыхать со сверстниками,к тому же приехала вовремя, а вы опоздали, сами виноваты, - сопротивлялась их уговорам, как могла, не желая меняться, уже привыкнув к мысли, что буду отдыхать именно в этом отряде.
Все дети стремятся быть старше, и я не была исключением, хотя по возрасту - ближе к третьеклашкам, так как пошла в школу с шести лет, и десять лет должно было исполниться только грядущей осенью.
Настырные девчонки периодически бегали то к воспитательнице, то к нам и обратно.
Отнекивалась до тех пор, пока меня не попросила сама воспитательница. Внутренне противясь, согласилась. Расстроенная, чуть ли не до плача, вместе с той, другой девочкой, потащились с вещами в младший отряд. Девочку, как я узнала, звали Олей.
Так я попала в компанию детей младше меня на один год. Единственная среди них была пионеркой, в связи с чем, меня тут же и выбрали председателем, в третий раз.
Наши спальные палаты располагалась на втором этаже кирпичного корпуса. Находясь в плохом расположении духа, и как-то сразу затосковав по дому, не скрывала, что мне совсем не интересно с "малышами", находя утешение в том, что принялась рьяно за ними "присматривать", иногда позволяя себе командовать, а те совершенно не слушались. Но две самые старшие, высокие, почти одного роста со мной девочки, Таня и Нелля очень скоро изменили мое настроение.
- Не жалей, что не попала в тот отряд. Наоборот, считай, что тебе повезло. У нас самый лучший воспитатель в лагере! - утешали они меня.
Молодой, симпатичный, невысокий, темноволосый мужчина, тоже учитель, веселый и добрый, с ямочками на щеках и подбородке, был кумиром всего отряда. Девчонки просто обожали этого обаятельного и справедливого человека. Пионервожатой в отряде была его жена. С ними вместе отдыхал маленький сынишка, лет трех. Я быстро утешилась, сблизившись с тремя девочками: с голубоглазой нежной Нелей, смелой озорной Таней, и умной, с короткой стрижкой рыжих волос, той самой Олей - чуть пухленьким, всегда улыбающимся чудом.
Больше всех, втайне , нравилась невозмутимая и тихая, Нелля, красавица, чуть выше меня ростом, с тонкими белесыми волосами до плеч, высоким белым лбом, просвечивающими синими прожилками на висках, и тонкими кукольными чертами лица. Мы, часто вместе играли на солнечной площадке недалеко от корпуса, то в "резиночки", то в прыгалки, или в мячик, или бродили, беседуя, по огромному лагерю под тенью крон высоких сосен. Таня, Неллина подружка детства, не мешала нашей дружбе. Рядом с этой ироничной, и острой на язычок, большеротой девочкой с двумя длинными русыми косами, всегда было весело. Она постоянно носилась с мальчишками по всему лагерю, изредка прибиваясь к нам, нисколько, похоже, не ревнуя Неллю. А та, в свою очередь, не отдавала особенного предпочтения мне, продолжая ровно относиться к нам обеим. Настолько разные, что вместе никогда не скучали, проводили время в беспрестанных играх.
Для того, чтобы играть в "резиночки" нужно было, как минимум трое человек. Две пары ног , за которые цеплялась резиночка, и третья пара, прыгающих через них. Впрочем резиночку можно было зацепить за пенек. Игра была многоуровневая. Первый- на уровне щиколоток, второй -на уровне коленок, и третий -на середине бедер .В эту игру играли все: и девочки, и даже мальчики. Играли часто или втроем, каждый за себя, или вчетвером с Олей. В этом случае делились на команды по два человека - Нелля с Таней, я с Олей, и играть становилось еще интереснее, поскольку все участники были сильные. Если мы с Неллей оставались вдвоем, то играли в прыгалки, тоже "многоуровневые". Иногда играли в классики "три пятнадцать", выдавая из себя знатоков дробей. На асфальте чертилась окружность, которая делилась на пятнадцать секторов, вместо привычных квадратных домиков. Эти классики были намного сложнее, потому и увлекательнее. Словом все игры были в этом возрасте, переходном между детством и подростковым, уже не просто так, а намного сложнее, но, тем не менее, оставались играми.
Близость, хоть и мелководной, но все-таки, реки и песчаного пляжа, сделали речное купание и загорание, чуть ли не обязательным приятным ежедневным мероприятием. В то лето я загорела, как никогда, и немного научилась плавать. Особенно нравилось плавать под водой в огороженном специально "лягушатнике". В более прохладную погоду всем отрядом совершали набеги в соседнюю дубовую рощу, где на корточках с упоением собирали землянику. Ягод в то лето было так много, что алые сочные капли на тонких ножках средь зеленой травы и листочков, снились по ночам, вместе с мамой, по которой я скучала всегда. Удобство расположения водоема и дубравы позволяло не покидать ближайших окрестностей лагеря. Только однажды воспитатель перевел несколько вызвавшихся смельчаков, среди которых была и я, через мелкую речушку и повел лугами к другой реке, к более глубоким местам. Шли очень долго, поглядывая с осторожностью на попадавшихся, то и дело, пасущихся пегих коров, и изрядно устали под конец пути. Оставив нас отдыхать на заросшем осокой и камышом берегу, воспитатель вплавь нарвал охапку кувшинок и лилий, чтобы ребята смогли смастерить костюмы для русалок к традиционному празднику "Нептуна". Фотография сохранила для моей памяти это событие.
Дружба с Неллей оборвалась неожиданно из-за совершенного пустяка в середине месяца. Она постоянно негромко напевала одну и туже песенку. Мелодия мне очень нравилась, и я невольно запоминала некоторые слова .
Близился праздник "Нептуна", к которому организаторы приурочили еще и концерт. Мне очень хотелось, чтобы Нелля выступила со своей песней, но она упорно отказывалась, как не упрашивала. И лишь, когда предложила петь вместе дуэтом, тогда согласилась. Привыкнув выступать с детского сада, пела и танцевала, читала стихи, совершенно не боясь сцены, и моя уверенность передалась подружке. Нелля написала слова на листочке тетради, и мы стали каждый день репетировать.
Как-то после репетиции решили поиграть, как обычно, в прыгалки. Суть этой игры состояла в выполнении поочередно ряда различных упражнений с прыгалкой, как сказали бы сегодня: "все повышающихся уровней сложности". Сначала, нужно определенное количество раз прыгать на двух ногах, вперед, назад, с перекрещиванием прыгалок и т.д, потом тоже самое надо было повторить на одной ноге. Я была худенькая, легкая как пушинка, очень подвижная, к тому же с опытом занятий спортивной гимнастикой, выиграть у меня было сложно. Но Нелля тоже прыгала хорошо, и не сдавалась. Я вошла в азарт, и не догадалась вовремя умерить прыть, пощадив самолюбие высокомерной девочки. После неудачно выполненных очередных па Неля остановилась.
- Думала, что ты такая же, как я! - тихо, но твердо сказала Неля обиженным голосом, свернула прыгалки, и вместе с ними ушла. А я осталась стоять, в недоумении, ничего не понимая. Игру с сильными соперниками всегда находила намного интереснее. Победу у слабых детей не очень ценила, было просто скучно. Неллю считала сильной соперницей, мне и в голову не приходило: сыграть в поддавки ради сохранения ее расположения.
Впрочем, все настолько быстро произошло, что не нашла слов для ответа. К тому же, искренне считала, что должна быть сама собой, и быть похожей на других не обязана.
"Я же не обижаюсь на нее из-за того, что она красивее меня" -подумала резонно.
Растерявшись, не стала догонять подружку, в тайной надежде на быстрое примирение, поскольку нам предстояло вместе выступать. Но на следующий день Нелля не стала со мной играть, и на следующий тоже. Правда так бывает с тихими девочками, они никогда не спорят и не выясняют отношения, они просто... уходят. И, только время могло нас примирить. Но его то, как раз, уже и не было. Накануне выступления, решилась подойти к девочке с просьбой.
-Неллечка, ну что ты обиделась, давай еще попоем, ведь сегодня вечером концерт.
-Больше не хочу - сказала та упрямо, на мое удивление.
Так мы и не отрепетировали слова под музыку. От нашего отряда был заявлен только этот номер, и я вовремя никого не предупредила о том, что он отменяется, надеясь, что все же Нелля одумается. Верила в это до самого выхода на сцену.
Вечером на концерт возле летней эстрады собрался весь лагерь, скамейки, с первого по последний ряд, были битком набиты детьми.
Концерт шел долго, и близился уже к завершению, а наш номер все не объявляли, и я с облегчением перестала думать о предстоящем позоре, наслаждаясь выступлением других детей, и одновременно прислушиваясь к разговорам среди зрительниц о костюмах к предстоящему баллу цветов. Как вдруг, после того, как две девчушки-старшеклассницы в красных сарафанах, закончили танец под музыку "Плывет лебедушка, плывет красавица, и все любуются ее красой", ведущий объявил наш номер. Вынужденно и неуверенно пошла к эстраде, с волнением пытаясь безуспешно отыскать глазами среди ребят Неллю. Но она так не поднялась вместе со мной. Пришлось гармонисту на сцене тихо напеть мелодию, чтобы подобрал аккомпанемент. Сделать это было довольно трудно, ведь ее слышала только в исполнении Нели, и постоянно путалась. Музыкант сначала не мог уловить, что от него хочу. Но, когда пропела припев, заулыбался, и тут же заиграл так понравившуюся мелодию, даже испугаться не успела. Песня была для меня новая, взрослая, и я вдруг запела, на удивление самой себе, каким-то необычным более низким, чем всегда, звучным голосом:
Прощай, Лучия, грустить не надо,
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
Я на рассвете уйду с отрядом
Гарибальдийских партизан
Отряд укроют родные горы,
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
Прощай, родная, вернусь не скоро
Нелегок путь у партизан
И ждут фашистов в горах засады,
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
Здесь будут биться со мною рядом
Мои друзья из разных стран
Нам будет трудно, я это знаю
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
Но за свободу родного края,
Мы будем драться до конца!*
* Белла чао (слова Анатолия Горохова)
Голос в вечерней тишине звучал сам по себе в такт аккомпанементу, не разу не сбившись. На самом деле со мной случилось верно то, что актеры называют перевоплощением: я была уже не я, а Гарибальдийский партизан. Вот так! Я пела от его имени и чувствовала, как он. И с каждым новым тактом становилась все увереннее и увереннее, престала волноваться, и под конец испытывала искреннее удовольствие и от звучащих слов, и от мелодии, и от затаенного внимания слушателей. Таких аплодисментов, после окончания пения, еще не слышала в свой адрес никогда.
На следующий день, после полдника, одиноко гуляя возле корпуса, увидела двоих загорелых русоволосых "гриновских" мальчика из старшего отряда, приближавшихся к нашему корпусу. Подумала, было, что они идут к Нелле. Кажется, в одном из старших отрядов отдыхал, то ли ее брат, то ли просто друг со двора или школы. Но они подошли именно ко мне, поздоровались. Смотрела на них с удивлением. Один из них вежливо спросил:
-Это ведь ты вчера на концерте пела песню "О белла чао"?
-Да, я.
-Молодец! - похвалил он меня и вежливо попросил слова песни.
-Они в тетрадке, в палате,- ответила смущенно, - сейчас принесу, если подождете.
-Не нужно,- сказал парень, - давай так, просто продиктуй, а я запишу, - достал из кармана шорт карандаш и маленький блокнот, пристроив его на голой коленке полусогнутой ноги.
Пришлось уступить. Записав текст песни, друзья ушли, поблагодарив. А я подумала, что действительно спела неплохо, раз песня понравилась этим взрослым ребятам. Так, невольно снискала лавры, которые по правде принадлежали Нелле. Но она сама виновата, а я не могла подвести отряд, отказавшись от выступления, только потому, что "это не моя песня". Хотя было очень жаль, что наша дружба расстроилась.
В тот же день, на вечернем сеансе кино, которое часто привозили в лагерь, познакомилась с новой девочкой, Лилей, смуглой, загорелой, темноволосой с тугими косичками, спускающимися на плечи, горящими черными глазами. Подвижная и общительная девчушка была моей ровесницей, и буквально светилась счастьем. Из-за простуды Лиля приехала позже открытия смены, и попала в самый последний, младший отряд. Но несколько не расстроилась этим, в отличие от меня. У привлекательной девочки появилось много друзей, особенно среди мальчишек, с которыми та весело проводила время в постоянных играх. Так Лиля стала для меня чем-то вроде утешительного приза, заменив Неллю.
В ближайшее воскресенье, в родительский день, ко мне приехала вся семья: мама, папа и младшая сестренка, Маринка. Мы провели целый, чудесный солнечный день вместе, гуляя по лесу и отдыхая на берегу речки. При этом отец не уставал восхищаться красотой окружающей природы. Не пошла на обед, и разумеется пропустила сончас. На пляже устроили свой маленький пикничок из привезенных мамой отварной молодой картошечки, свежих огурчиков, и клубники, запивая все домашним крюшоном.
- Папа, а почему кордон называется Винивитенским? -спросила в предвкушении интересного рассказа, поедая клубнику с сахаром из баночки. Это название, как и все сложные слова, запомнила сходу.
- До революции , многие самые хорошие земли на Руси принадлежали обрусевшим со времен Петра Первого иностранцам. Так в самой середине девятнадцатого века, этот чудесный сосновый бор принадлежал Карлу фон Вендриху, действительному статскому советнику.
- А что такое статский советник? И почему он действительный?
- Это гражданский чин, один из высших в России до семнадцатого года. Давал право его обладателю на потомственное дворянство и возможность стать даже губернатором, например. Не перебивай, подрастешь, сама прочитаешь. Кстати есть забавный анекдот про действительного советника, потом расскажу, - сказал отец, недовольный тем, что его перебили, и продолжил увлеченно свой рассказ.
- Так вот построил он в этих местах усадьбу с винокуренным заводом. Со временем завод выкупил знатный купец Веневитинов. Николай Григорьевич славен был тем, что вырубал лес урочищ в Усманском бору и торговал им. Предприимчивый делец перестроил заново и завод, и усадебный жилой дом в двенадцать комнат. Через пару десятков лет винокуренный завод с землею в три сотни десятин с оставшимся мелким лесом, паровой мельницей, и жилым домом купец продал единственной дочке крупнейшего в Воронеже капиталиста Кряжова.
- Так что, вся эта красота, - отец оглянулся и повел вокруг рукой, - принадлежала одной госпоже Хвощинской , и простым людям ни дома строить в этих лесах, ни отдыхать, не было позволено.
Отец вздохнул и глотнул освежающего крюшона из банки.
- Ну, а после революции усадьба на Усманке стала государственным лесничеством, сохранив имя старого владельца. Теперь здесь все принадлежит народу, работает научная биологическая станция, много баз отдыха и пионерских лагерей.
Попрощавшись с родителями, счастливая, успела как раз на полдник.
Кормили в этом лагере особенно вкусно, и как на убой, даже давали на полдник, редкие по тем временам, бананы. Я очень сильно вытянулась за этот месяц, перестала быть одной из самых маленьких в классе, переместившись почти в середину строя на занятиях физкультуры. На сеансы кино дети любили брать с собой белый хлеб, посыпанный солью, прихваченный с ужина. Это был наш своеобразный попкорн. Нам нравилось, поедая его на свежем вечернем воздухе, смотреть фильм и тихонько болтать.
С Лилей было хорошо, однако виделись редко, только вечерами. Днем она всегда была со своим отрядом, и отыскать эту живую подвижную девочку на большой, заросшей лесом территории лагеря было немыслимо.
Чаще почему-то, как назло, попадался на глаза отряд, с которым пришлось расстаться. Несмотря на то, что привыкла и полюбила свой, где меня к тому же выбрали председателем, невольно и ревниво наблюдала за жизнью этого отряда. Его воспитательница постоянно придумывала интересные игры. То они привязывали маленькие конвертики с загадками к распушившимся ветвям невысоких берез на короткой алее возле корпуса, то устраивали соревнования по бадминтону. А я с подружками почему-то, случайно всегда оказывалась рядом, и даже, иногда, принимала с охотой участиев играх.
После необъяснимой молчаливой ссоры с Нелей, отношения с которой, так и не наладились, днем все свободное время проводила с Олей. С этим "солнышком" всегда было "безоблачно", между нами царило полное понимание, ни разу не поссорились. Брали ракетки и шли играть под навесистые деревья, выбирая место, где менее ветрено. Как раз рядом с беседкой, где обычно собирался тот самый отряд. Довольно часто обожаемая воспитательница в окружении девочек рассказывала что-то занимательное, а я из ложного чувства гордости стеснялась подойти. Но зато рядом с нами играли со своими ракетками мальчишки из этого отряда, в одного из них, загорелого белобрысого и голубоглазого, я, кажется, влюбилась. Этот мальчик тоже с интересом посматривал в мою сторону.
Недалеко от корпуса третьего отрада находилась "вертушка" - качели в форме диска, к которому крест на крест, припаяны металлические турники. Держась за них можно было крутиться. Часто вечерами, проходя мимо, любовалась сидящей в центре диска, сверху перекрещенных под прямым углом турников, удивительной девочкой, с длинными загорелыми до черна ногами в коротких трикотажных темно-синих шортиках. Ее дружно крутили парни из отряда, перебрасываясь шутками. Высокая тоненькая девочка, с темными вьющимися и убранными в длинную косу волосами, черными, как смоль, бровями и густыми ресницами, выразительно оттеняющими синие глаза, поражала воображение экзотической красотой.
Однажды, прогуливаясь по лагерю, возле этого корпуса, после полдника в белом коротеньком шелковом платье с мелкими редкими розочками, заметила, что, обычно всегда занятые, качели пусты. Легко раскрутила их, и, быстро вскочив, стала кружиться в одиночестве. Когда качели остановились, хотела, было, соскочить и раскрутить снова, как услышала мальчишеский голос.
- Подожди, давай я раскручу - сказал, подойдя к качелям, тот самый мальчик, который мне так нравился.
Так мы стали крутиться вместе на вертушке, по очереди разгоняя друг друга. Он спросил, как меня зовут, и почему не в их отряде. Пришлось подробно объяснять произошедшую со мной историю, чтобы не считал малышней. Тогда мне еще было неведомо предпочтение большинства мальчиков, как и мужчин, подружек моложе себя.
Но девчонки из этого отряда меня явно недолюбливали.
- Какое короткое платье. Вооброжуля! - случайно услышала однажды от проходящих мимо трех подружек. Хотя мои платья и вправду были короткими, "по цигу", по определению мамы, но ничего о себе не "воображала", и слышать это было обидно. И все меньше и меньше сожалела, что не попала в этот отряд.
Время шло, и незаметно душный июль с жаркими днями и короткими ночами подошел к концу. Последнее прохладное облачное утро провели вместе с Олей в невеселом настроении. Собрав свои вещи, стояли возле чугунных витых ворот главного входа в лагерь под накрапывающим дождиком, в ожидании автобуса с родителями. С одной стороны была рада вернуться домой в Воронеж, с другой - было очень грустно расставаться с Олей. Предательски щемило сердечко, и щипало в глазах. Первой приехала моя мама. Обменявшись адресами и распрощавшись с подружкой, села в автобус к окошку. Когда тот тронулся, стала махать ладошкой смотревшей вслед Оле, из глаз хлынули слезы. В первый раз в жизни, плакала, прощаясь с лагерем.
Но, когда автобус въехал на улицы любимого города, не могла насытиться его видом, сознавая, как же все-таки соскучилась, и боль расставания с Олей постепенно отпустила, сохранив навсегда в памяти светлый образ доброй девочки.
Впереди ждала встреча с подругами по двору и школе, новый учебный год - знаковый многими важными для моей жизни событиями: наконец-то отдали в музыкальную школу, проснулась любовь к математике, стала читать настоящие умные взрослые книги. И однажды, через годы, по телевизору услышала концерт красавца Дина Рида , поющего, теперь уже и мою, "О белла чао".
***
- Злата ! - голос подошедшего заведующего возвращает в действительность. - У меня мало времени, сколько нужно денег?
- Ничего, мы тоже торопимся, Лиза плохо себя чувствует. В прошлый раз с нас за девять пакетиков фитораствора взяли четыре тысячи семьсот рублей. Думаю, на этот раз будет также, хотя цена варьируется в зависимости от состава трав. И это только на три дня.
- Держи, - Борис Иванович протягивает пять купюр.
- Спасибо большое! Чтобы мы без Вас делали, не знаю. Простите меня за беспокойство.
- Нечего, ничего лечитесь. Главное, чтобы помогло. Хотя я не верю этой частной медицине. Мошенничество одно.
- Но там опытные специалисты, приглашенные из Китайской Академии традиционной медицины. Это наша последняя надежда. Но цены для инвалида - бесчеловечные, конечно. В этом и заключается антигуманность и безнравственность капиталистического общества, - пытаюсь пошутить на последок, цитируя слова учительницы по истории.
Попрощавшись , уходим в жару, навстречу неизвестности. "О белла чао!"
![[]](/img/z/zlata_l_r/obellacao/pionerskijlagerxwostok1972god0007.jpg)
![[]](/img/z/zlata_l_r/obellacao/zapoved_view2.jpg)