Просторную палату наполнял эфемерный, едва уловимый, запах лекарств, в чисто промытых стеклах окон переливами отражалось солнце, пробивавшееся меж пирамидок голубых елей больничного сада, сквозь открытые створки белоснежных жалюзи витал легкий сквозняк вместе с щебетом птиц. На тумбочке стыла нетронутая овсяная каша и поблескивал серебром градусник.
Она лежала на постели и плевала в потолок. Без косметики с жирными светлыми волосами и подвешенной ногой на больничной койке.
То, что она осталась жива, было чудом. Любовника, вернее то, что о него осталось доставали из разбитой машины по частям.
- Не гони! - зло пыталась остановить разогнавшегося водителя.
- Времени в обрез, дела, Светик! Да не волнуйся, дорога пустая.
В свете редких фонарей шоссе черной лентой виляло между возвышенностями, обсыпанными малоэтажными домами. Поздним вечером даже прохожих не было видно.
Вдруг из проулка вынырнул уазик.
- О черт! - последние слова, что она услышала от своего друга.
Дальше грохот удара, резкая боль в ноге и тьма.
Новость о смерти друга после прихода в сознание не потрясла. Никаких чувств к нему никогда не испытывала.
Молодую женщину волновало только, как срастётся нога, не останется ли инвалидом. И как на пленке прокручивала снова и снова случившееся. А будущее то туманно брезжило, то скрывалось в дымке.
В обществе инвалидов, где она работала шла налоговая проверка. И похоже, что налоговики были настроены очень серьезно, их вопросы пугали директора, он злился и срывался на Светлану. Запахло жаренным. Просматривая документы проверяющие точно попадали на самые сомнительные.
- Ты никаких объяснений не давай, пусть пишут, потом разберемся, - давал указания пухлый начальник.
- Но я обязана. Вы же обещали взять все на себя. И я действительно не в курсе ваших дел, понятия не имею, что за компании. Вы говорили делать платежи, делала. Теперь налоговики требуют расходные документы...
- Поменьше болтай! Все сказал, - поставил точку в разговоре вороватый директор.
Вдруг ее осенило. "Если главбух попадет на больничный, проверка приостанавливается. А если... Сволочь!"
Связь аварии и проверки стала для нее очевидной, так же, как и то, что в этом городе оставаться больше нельзя.
Здоровье медленно шло на поправку под обнадеживающие заверения врачей.
- Вы в рубашке родились, девонька, - повторял на обходе старый врач.
И Светлана все больше сосредотачивалась мысленно на будущем. Впрочем, выбор был небольшой. В соседнем промышленном дымном городе жил один в двухкомнатной квартире, почти в самом центре, отец, давно бросивший мать, а на окраине на берегу Шершнёвского водохранилища в своем доме - родная бабушка.
Жизнь сама расставила все по местам. После месяца реабилитации под маминым присмотром, Света переехала к отцу. Горы и вечные дожди Златоуста сменила на копоть и пыль Челябинска, но не выдержала и двух дней общества алкаша. Бабушка приняла внучку с радостью, окружив теплом и разными вкусностями, от которых скрепя сердце приходилось отказываться. Света жестко следила за фигурой. Авария на внешнем облике не оставила заметного следа, напротив, молодая женщина, словно родившись заново, пленяла походкой и цветущим видом. Лишь легкая тень под глазами и отстранённое выражение лица придавали облику загадочность.
Возраст приближался к роковой отметке, но любой, увидев впервые Светлану, больше двадцати лет девушке не давал.
- Мне всегда будет двадцать, - внушала сама себе вслух, наращивая ресницы кисточкой и удовлетворенно разглядывая результат в овальное зеркало на туалетном столике по утрам.
Только лицо вместо девичей размытости приобрело четкие совершенные контуры, подчеркиваемые умелым макияжем. Роста не добрала. Классический женский. Но сложена идеально. Знакомые отмечали явное сходства с певицей Мадонной.
Нежно-голубые глаза, прямой с мягкими линиями нос, небольшой правильной формы рот,заострённый слегка подбородок. Белесые брови и ресницы умело подкрашены.
Случившиеся добавило жесткости во взгляде и характере.
После непродолжительных поисков и метаний по городу нашла работу в престижной компании. На собеседовании молодость, эффектная внешность, в сочетании с богатым опытом работы в резюме, деловитость в общении, произвели нужное впечатление на директора.
Компания занимала вторую по величине ступень в городе в нише финансового и юридического сопровождения бизнеса. К ее услугам прибегали многие самые крупные и мелкие, значимые и не очень, предприятия по всей области. Светлана ожидала, что попадет в общество престарелых дам. Но оказалось, что и сама директор, тезка по имени, и большинство сотрудниц отличались красотой и молодостью, не в ущерб уму. Внешность служила негласным критерием отбора сотрудников для амбициозной предпринимательницы Светланы Крахмалевой. Отколовшись когда-то от самой известной аудиторской фирмы в городе, сманив часть сотрудников, за неполных четыре года, компания составила ей конкуренцию. А ведь руководитель старой фирмы души не чаяла в самой лучшей работнице и подруге своей дочери. Потрясение от такого предательства привело пожилую женщину к инфаркту.
Светлана первоначально сунулась было в "материнскую компанию", где с охотой готовы были взять, так как девушка много лет стояла на обслуживании от общества инвалидов, но Крахмалева предложила зарплату больше и понравилась внешне. Старая директриса заметно проигрывала перед энергичной высокой блондинкой, едва перевалившей за тридцать.
Офис на одном и самых высоких этажей бывшего проектного института был тесноват для разрастающегося штата сотрудников, но Крахмалева обнадеживала "планктон" тем, что вопрос скоро будет решен. Здание нового офиса строилось, и работники жили ожиданием переезда в ближайший год. Неловкая махинация с векселями планы сдвинула еще на один год в будущее, но уголовного преследования удалось избежать.
Несмотря на ходившие слухи о крутом нраве, белокурая "бизнесвумен" стала воплощенным образчиком того, что хотела бы и сама Светлана от жизни. Муж бизнесмен, обаятельный и моложавый, два раза в год отдых за границей, комфортный большой дом за городом.
Но пока не было даже собственного угла, а новый любовник, нарисовавшийся с того исторического момента, когда согласился подбросить красивую девушку с окраины до центра бесплатно, не торопился делать предложение. Успешный и привлекательный молодой брюнет запал в душу с первого взгляда, Светлана не прочь была выйти замуж. Но в разговорах на щепетильную тему поклонник только отшучивался, хотя часто пара проводила ночи вместе в полной гармонии, как два огурца на грядке.
На новой службе молодая женщина попала в маленький отдел из трех человек, заведующей кукольной внешности, с манерой говорить, словно во рту вечно сосала конфетку, и двух миловидных барышень. Круг обязанностей был настолько обширен, что когда строгая начальница со смешной фамилией Пупко озвучила перечень, Светлане захотелось сбежать в Златоуст в какой-нибудь тихий бюджетный детский садик обычным бухгалтером, но резонно подумав: 'Не боги горшки обжигают', мужественно осталась. Бедные девушки пахали по полной и дополнительной программе, получая маленькое жалование, половину - в "конвертах", нравы царили, как в террариуме, текучесть термическая. Однако за полгода смогла выделиться хваткой и узко нацеленным умом, что помогло стать заместителем начальницы с более высоким окладом. Жила очень экономно, скромно питалась, почти все средства откладывая на покупку квартиры. Дружески сблизилась с одной из коллег, тоже одинокой, но уже со своей квартирой. Зеленоглазая ровесница Алена, с распущенными ниже плеч русыми волосами, также почти ничего не ела, предлагала проводить свободное время в ночных клубах, но Светлана соглашалась только на оперный театр.
Алена была третьей из девушек, постоянно сменявших друг друга, походила на студентку, хотя всего на два года младше Светланы. За высоким лобиком скрывались приличные знания и стойкий характер. Алене удалось задержаться надолго.
С новой коллегой роднило много общего. Ранняя самостоятельность, предпочтения в еде, одно яблоко в обед и кофе, сладкие садовые помидоры на ужин без хлеба, привлекательная внешность, вкусы в одежде, и совершенно не угадываемый возраст. И вместе с этим они были совершенно разные. Медлительностью, тихим голосом, спокойным нравом Алена Морозова сильно отличалась от Светланы, но вызывала симпатию и невольное уважение.
Аленина жизнь текла неторопливо, словно полноводная река, вне суеты, подчиняясь исключительно своему внутреннему ритму. Современная жизнь, перегруженная работой, вместе с большим количеством подруг, клубами, поездками и стрессами, обтекала ее, словно камушек в ручейке, обхватывала, но не сбивала, и не оставляла отметин на душе. Ее родители были трогательной, навечно влюбленной в друг друга парой. Алена с младшим братом росли в парнике любви и заботы. Очаровательная и моложавая мама Алены могла сойти за ее старшую сестру.
- Тебе родители квартиру купили?
- Нет. Сама. У меня ведь еще братик младший есть. Мои родители еще совсем молодые. Много путешествуют, - делилась Алена. - У папы грыжа, - пожаловалась немного, для равновесия, разбавляя идиллию.
Алена говорила неспешно, делая паузы между словами, ее консультации походили на объяснения учителя на уроке.
- Я с пятнадцати лет работаю. Мои статьи в стенной газете побеждали на школьных конкурсах, но пришлось пойти учиться в вечерний колледж на бухгалтера.
Статьи Морозовой, написанные легким доступным языком, брали в печать федеральные газеты. Но Светлана не завидовала.
Штудировала книги по ипотеке и жилому строительству, игнорируя художественные, познавая все нюансы и открывая подводные камни. И тут появился он, идеальный мужчина. Идеальный лох, маменькин сыночек сорока лет, хорошо сложенный выше среднего роста, темноволосый, коротко стриженный, и сероглазый в строгих очках в черной оправе. С приличным окладом менеджера среднего звена. С машиной, но проживавший в квартире у маменьки и сожительствующий с немолодой женщиной с чужим ребенком из экономии.
Молодой любовник уехал в длительную командировку в Китай, и Светлана привычно голосовала на обочине, поеживаясь от промозглого ветра с озера и опаздывая на работу. Оливковая иномарка не замедлила себя ждать. Новый знакомый не только любезно довез до центра, но и заехал вечером, чтобы доставить домой. От приглашения в кафе не отказалась, обида на любовника зрела давно.
После первой же жаркой ночи, изведав манны небесной во вратах рая, лох потащил чуть ли не насильно Светлану в загс, чтобы рыбка не ускользнула к другому.
Замужество отметили всем офисом обильным чаепитием с духмяным пирогом с капустой из ближайшей кулинарии, снежно-воздушным тортиком и южными фруктами. Через месяц медового брачного отпуска на Светлане едва держались любимые бежевые брючки, так похудела от любовных утех жадного до молодого тела мужа. Но выдержала и легко вернулась в рабочий ритм. А муженек, насытившись, стал проявлять настойчивую заботу по утрам, заставляя завтракать и брать на работу пластиковые контейнеры с домашним обедом.
Помимо "насильной" кормёжки неустанно досаждала старая свекровь.
- Света сделай фен потише, у меня голова болит.
- Света. Да когда же машина перестанет гудеть? Что ты так часто стираешь? Я заснуть не могу.
В короткие передышки между звонками клиентов, отрываясь ненадолго от письменной работы, консультации или статьи, прихлёбывая маленькими глоточками горький кофе без сахара коллеги перебрасывались в отсутствии заведующей парой фраз. Светлана жаловалась Алене, что мать мужа не дает жить, входит в комнату когда заблагорассудится, вечно делает замечания по любому пустяковому поводу.
Жизнь становилась невыносимой.
- Или квартира в ипотеку, или развод, - поставила Светлана однажды мужу тарелку с ужином на стол и ультиматум.
Тот согласился оформить ипотеку... на себя. И хотя первоначальный взнос оплатила Светлана, отдав все свои сбережения, вечно ныл, что она, едва выйдя замуж, втянула в кабалу, повесив на шею кредит.
Поиски подходящей квартиры затянулись. Муж неустанно выражал готовность брать первую понравившуюся, не интересуясь подноготной, а Светлана все мозги проедала продавцам, извлекая нужную информацию.
- Какой же он дурак, - вновь жаловалась Алене, в разговоре иронично перемежившая, "мой любимый муженек", с "моим пенсионером".
Впрочем, вкусный плов из розового контейнера поглощала исправно, забота муженька трогала.
От вклада в строящееся жилье пришлось отказаться, ни один заказчик и генподрядчик в городе не внушали доверия. Подвернувшийся вариант в готовом монолитном доме, вросшем в небо двадцатью этажами не более трех лет назад, от юридического лица, оказался самым лучшим. И вскоре молодая семья отмечала новоселье. Следом, без передышки, Светлана заставила мужа купить в кредит дорогой холодильник. Опять стоны и упреки, но сдался быстро.
- Я знаю за какое место их нужно держать, - хвастала с язвительной улыбкой Светлана Алене.
И трогательно рассказывала, как по ночам вставала, тихонько на цыпочках шла посмотреть и переставить разноцветные баночки в новом холодильнике, млея от удовольствия.
Но пара спала на полу. Дешевый диван, тем боле с рук, Света категорически не хотела.
- А мои родители друг друга по-настоящему любят, - прозвучала вдруг высокой нотой оброненная случайно в разговоре фраза Алены.
- И что твой отец никогда не изменял? - с недоверием пытала Светлана.
- Нет, почти. Мама ничего не знает, - не спеша ответила Алена в задумчивости.
Немного помолчала, а потом призналась с широко раскрытыми глазами, в светло-зеленных зрачках которых плескалось недоумение и не прошедшая боль.
- Как-то отцу пришло письмо из южного города, где он отдыхал один. Я сама забрала из почтового ящика.
Алена выдержала паузу.
- От женщины, - произнесла почти шепотом. - Я вскрыла конверт. Оно было любовное.
- И что?
- Я выбросила его, ничего не сказала маме. Но это было только один раз.
Случившееся стало для девушки трагедией, но тайна навсегда осела на дне ее души.
- Кто твой папа?
- Мелкий предприниматель. Но на квартиру сама накопила.
- Молодец.
- Никогда ничего не беру в кредит. Коплю деньги, потом покупаю. И только качественные вещи.
Светлана невольно отмечала про себя, что одежда Алены была всегда дорогих марок, вещей было немного, но девушка умело их сочетала. Никаких дешевых пуховиков. Кожаный плащ демисезонный, и зимний на меху, одна юбка, но обязательно от Дольче Габона, варьировались с тонким вкусом подобранные неброские блузки. Одним из первых зимних дней Морозова опоздала, что с ней случалось довольно редко, и зашла в новый офис, вся переливаясь до щиколоток голубым с серо-черным отливом барсучьим мехом, пушистыми волнами легко спадавшем с худеньких плеч. Новая шуба необычайно шла Алене, высветив подлинную русскую красоту девушки. Зашла не девушка, а царица.
- Твои предки дворяне? - восхитилась Светлана.
- Мои дедушки, оба, комиссары, - тихо, но с достоинством произнесла Алена.
А Светлана к Новому году на сэкономленные средства от имущественного вычета по походному налогу, умело оформив в своей компании, приобрела модный красный евродиван с золотым тиснением.
Совместное проживание в отдельной квартире, где пара свободно фланировала нагишом, имело для Светы только одно неудобство. Косметически процедуры, мытье и покраску волос, приходилось успевать делать в отсутствие мужа. Благо тот любил совершать пробежки по утрам в лесном парке по соседству. Но как-то непогожим осенним днем промокнув под дождем и изрядно продрогнув, вернулся неожиданно раньше обычного, мечтая согреться горячим душем, заглянул в ванну и увидел жену, в распахнутом халатике задумчиво полирующую ноготки, с чистым умытым лицом в полиэтиленовой шапочке на покрашенных мокрых волосах.
- Если бы я тебя увидел такой раньше, никогда бы не женился, - сказал серьезно, и ушел расстроенный в комнату.
Светлана вздрогнула, выронив пилочку в раковину, и нервно рассмеялась вслед.
На следующий день в подробностях поведала случившееся Алене, иронизируя с легким удивлением.
Но та ее рассеяно слушала, и была очень печальна.
- Что случилось?
- С другом порвала, - призналась Алена. - А он мне в любви признался и предложение сделал.
- И ты не захотела выходить замуж? - тонкие брови Светланы поползли вверх.
- Но он вначале еще в кое в чем признался. Сказал, что, когда впервые увидел решил просто развлечься, - голос девушки звучал глухо от обиды, - и только потом влюбился серьезно. - Я развернулась и ушла.
После, казалось, смешного недоразумения, словно холодок пробежал между супругами, семейная лодка дала течь, но держалась на плаву. Лесные пробежки мужа приобрели затяжной характер. Света успевала привести в порядок и себя, и квартиру, без критического наблюдения, пока ее муж коротал время за чаем с прежней подругой, изливая душу. А вскоре и Свете напомнил о себе молодой друг, приглашая в кафе "Пенка" во время обеда.
- Светик, как же так? Почему меня не дождалась? Сдался тебе этот старик, - теплые карие глаза с золотистыми искринками смотрели из под густых бровей обиженно, и в то же время лукаво, лоб прикрывала каштановая волнистая прядь, под сбритым виском слева в мочке уха поблескивала серьга.
- Он между прочим сразу мне предложение сделал. А ты чего ждал? - парировала Светлана, невольно сравнивая банальное лицо мужа с живописным обликом собеседника.
- Но не так же сразу. Я, если честно морально не готов был. А теперь только понял, как ты мне дорога. Не могу жить без тебя, хоть убей.
Кавалер ловко завладел ладошкой женщины приложил тыльной стороной к губам и стал медленно целовать пальчики по очереди.
- Перестань, могут знакомые увидеть, - Света выдернула руку. - Поздно об этом говорить.
- Ты имеешь ввиду обручальное колечко? Я тебе лучше куплю. Бросай своего пенсионера, выходи за меня, серьезно.
- Я имею ввиду цепи, кредитные цепи, которыми с ним повязаны и надолго.
- Я подожду, Свет, я терпеливый.
- Мне пора, опаздывать нельзя, - с сожалением во взгляде прощалась с любимым, прекрасно понимая, что запоздалые сожаления молодого повесы лишь сиюминутный каприз задетого самолюбия, и испортить свою налаженную семейную жизнь никому не позволит.
Каждый раз женщина возвращалась в офис с букетиком цветов, неизменно забывая их в вазочке на рабочем столе в конце дня и разбавляя офисный дизайн серых стен ярким цветовым пятном белых орхидей, бордовых роз, или оранжевых гербер.
Смерть отца и доставшаяся в наследство Светлане изрядно убитая квартира, после бумажной нервотрепки, все-же позволили существенно сократить срок ипотеки.
Через пару лет молодые супруги, дуэтом в две руки ускоренно погасив старую ипотеку, приобрели новую двухкомнатную квартиру со студией в высотке в престижном районе.
Светлана с тем же перфекционизмом погрузилась в изучение дизайнерских журналов. И хотя грезы о дорогих портьерах, коврах ручной работы, роскошной антикварной мебели даже не появлялись, страстное желание сделать нетривиальный ремонт с интерьером в стиле ретро, заставило вспомнить, что у мужа есть руки, поверить в себя и убедить состарить мебель. На целый месяц первыми предметами необходимости для благоверного стали металлическая щетка, наждачная бумага, болгарка, щетка для сметания опилок и пыли, валик, кисть, паяльная лампа, любимыми материалами - белая и темная лазурь, антисептическая краска, вкупе с нашатырным спиртом, морилкой, лаком, грунтовкой, уайт-спиритом и ветошью с губками. Света и себе подобрала кое-что - трафарет и акриловые краски.
"Состаренная" муженьком мебель выглядела благородно и дорого. А рисунки на дверцах, выполненные Светой аккуратно и со вкусом, делали интерьер неповторимым. Муж дрессировке поддавался отлично. Настелил полы, выложил плиткой ванну, туалет и каминный портал, наклеил обои в комнатах, Светлане оставалось только выбирать самые лучшие материалы по самой дешевой цене на распродажах. Прошедшие строгий отбор рабочие под неусыпным надзором провели только электричество и трубы, установили сантехнику, кухонную плиту и навесили потолки. Светлана до копейки сверила все накладные и заставила вернуть излишне уплаченные по ее расчетам деньги. Директор подрядчиков тут же предложил работу бухгалтером, жалуясь, что рабочие его обманывают. В ответ Светлана сделала встречное предложение - стать абонентом собственной компании по ведению учета. На том и сошлись.
В мечтах женщины, после предполагаемой кончины матери мужа, маячил собственный загородный коттедж в окружении уютного живописного сада где-нибудь в солнечном Краснодарском крае. Когда Светлана неосторожно поделилась ожиданиями вслух, муж промолчал, лишь странно посмотрел. Детей так и не завели.
Алена, не спеша перебрав претендентов на ее сердце, спустя пару лет тоже вышла замуж. Она выбирала мужа тщательно, как работу, и в положенный срок родила здорового малыша. Из отпуска выходить не торопилась, живя на пансион обожающего мужа. Временами, случайно, встречала подругу в большом сверкающем супермаркете на перекрестке, каждый раз поражаясь не увядающей красоте и молодости. Светлана, словно маринованный опенок в банке, законсервировалась во времени. Менялись только стрижки и цвет волос.
По страшному секрету подруга шепотом поведала Алене, что стареет только карточка на паспорте, покрываясь трещинками. Попытки заменить фото ни к чему не приводили, едва вклеенные они мгновенно старились, словно от кракелюрного лака и краски. Что создавало немало проблем с заграничным отдыхом в Словении или Черногории.
Октябрьским морозным утром, когда влажный от дождей асфальт был прихвачен ледком, погостевав на сорокалетний юбилей Светланы у ее матери, супруги возвращались домой из Златоуста. Откинувшись на спинку сидения автомобиля Светлана, прикрыв глаза и придерживая руками баночки маминого варенья в пакете на коленках, с едкой улыбкой вспоминала торжество.
- Сколько ж доченьке лет? - интересовались приглашенные близкие знакомые и дальние родственники за домашнем застольем. И дружно дивились и охали, узнав секрет.
- Такая молоденькая совсем, во сколько ж Петровна ее родила? - перешептывались соседки. - А муж то ейной дочки больше самой Петровне под стать по возрасту.
- Так я помню, давно здесь живу, лет сорок назад. Может это внучка? - неслось в спину проходившей мимо Светланы.
"Старые сороки, дался им мой возраст", - досадовала про себя, - "до всего докопаться нужно".
Проносясь с горы на выезде из города мимо облитых сусальным золотом белоствольных берез, обрызганных багряными капелями рябин, и заштрихованных малахитовой зеленью сосен, рвущих пиками синюю ленту неба, муж не справился с управлением и врезался на полной скорости в серый бетон автобусной остановки на обочине. Подушка безопасности со стороны Светланы почему-то не раскрылась, заклинившую дверь вырезали автогеном и доставали женщину по частям. Малиновые брызги варенья и крови смешались на битом оконном стекле рено, шины застыли в сладко-соленной бордовой лужице. Муж остался жив
На прощальной процессии в траурном зале больницы изумленная Алена увидела в гробу вместо молодой подруги семидесятилетнюю старуху.
Алена шла после похорон по шумному проспекту с блестящими от слез глазами, искренне жалея Светлану.
А навстречу ей спешили десятки новых Дориан Грей, скрывающих под толстым слоем импортной косметики, морщинки, затаенную боль и страх перед все поглощающим молохом фальшивой буржуазной жизни с ее эфемерными навязчивыми ценностями.
![[]](/img/z/zlata_l_r/portretdorianjigrej/big_23610.jpg)