Наконец-то нам популярно объяснили, почему российская милиция мордует законопослушных граждан, берет взятки, ворует, грабит и убивает — как в составе преступных сообществ, так и в индивидуальном порядке... Теперь понятно, благодаря чему процветают пытки в следственных изоляторах, или из-за чего весы весьма кстати ослепленной Фемиды служат исключительно для соотнесения откатов судье со стороны истца и ответчика; ясно, как удается любому пройдохе без проблем подделать любую бумажку — и каким образом базы персональных данных неизменно оказываются в свободной продаже... Хамство, пьянство, нецензурщина и привычка гадить вокруг себя — эти великие традиции российского мусорства получили теперь исчерпывающее объяснение.

Оказывается, все дело в названии. Так просто: само слово "милиция" вынуждает сотрудников МВД вести себя соответствующим образом. А значит, давайте переименуем милицию в полицию — и дело с концом! Больше никаких проблем. Законопослушные граждане сразу поймут, что в полиции работают серьезные люди — и не будут докучать им мелкими житейскими событьицами. Бандиты уразумеют, что честь полицейского стоит значительно дороже, чем шкура какого-то милиционера, — и уже не смогут накопить на подобающего размера взятку. ОМОН, переименованный в ОПОН, не станет без уважительной причины лупить демонстрантов дубинками — а будет вежливо предлагать им пройти к служебному транспорту, выпить чашечку кофе с мороженым...

Странно, что вокруг не наблюдается всенародного ликования, бурных аплодисментов, переходящих в овации, крики "браво!" и подбрасывание чепчиков...

Темный у нас народ. И неблагодарный.

А может, просто боятся. Было уже как-то — переименовали гаишника в гиббона. И никаких чудесных превращений не произошло. Где-то еще и хуже стало. Но ведь это — почему? Потому что и гаишник, и гиббон — оставались милиционерами! Теперь, когда их переименуют в полицейских, — совсем другое дело. Если слово "мент" в народе прочно ассоциируется со словом "продажный" — отношение к слову "коп" радикально иное: боятся — значит, уважают.

Правда, было уже в российской истории нечто подобное... Полицаи, жандармы, городовые, шпики и филеры, цензоры и надзиратели... Ну, вернутся они, как вернулись казаки, черносотенцы, поповщина, феодальная общинность, нищета, безграмотность, туберкулез и прочие атрибуты уважающего себя полицейского государства. Ну, пусть даже царя посадят в Зимний дворец. А дальше что? Разворуют чубайсы да велиховы перечисленные им в награду за нанотехнологический треп денежки, надорвется экономика на увеселениях 2012-1014 годов — и станет как-то особенно грустно. Так грустно, что и водкой не залить, даже неконтрафактной. И призадумается кое-кто: не случайно в 1917-м народ на стены полез, как не случайно было это в 1848-м, и в 1871-м... До сих пор с подобными выступлениями справлялись, общебуржуйскими усилиями. Но — Парижская коммуна просуществовала 72 дня; советская власть, какая ни на есть, — 74 года. Возможно, в следующий раз они придут очень надолго. И никакая полиция не спасет.