Сырость. Резкий запах сырости. Мрак. Прохладно. Смелый таракан перебегает ногу, брезгливо вздрагиваю, будто святой и низшей твари не потерплю. Луна на холодном полу, в её свет протягиваю руку, сжимаю кулак, стальное жало необратимо впивается в сгиб локтя, что-то едкое вгрызается в вены; слабая, уже привычная боль. Вырываю иглу. Через отверстие душа улетает вверх. Там под потолком дыра - вечная дверь. Где бы ни был...
За нею Эфирные Коридоры неопределённо-зелёного цвета. К ним подходят вены, соединяя с канализацией.
Плыву смрадом над крысами, над трупами, над бомжами, над такими же, как и я. Исследую повороты, Всегда манит влево. Правша!
Поднимаюсь к асфальтовой корке, с размаху падаю вниз, ударяясь телом о грязные трубы. Истекаю кровью, ухожу глубже в Нефритовые слои. Ударяю головой в рёбра, прохожу через себя, оказываюсь Там.
Здесь - Бог. Обнажённые девицы кладут пальцы на мой лысый череп - знак бесконечной преданности мне, лысому, грязному, избитому в кровь. Иисус слезает с любимого креста, Аллах оставляет мечети,, идут ко мне со слезами радости, падают в ноги. Драхма садится лотосом напротив, складывает свои тридцать пальцев пирамидой. Он самый преданный: пальцев больше, плюс на ногах десять. Девицы подносят кальян и портвейн - самое любимое хозяина.
И все плачут, умоляя остаться навсегда.
Обращаюсь к Памяти в чёрном капюшоне. Иду по наклонной через лица друзей, врагов, любви номер один, номер два, номер ...дцать; иду по грехам, убийствам, мщениям, по дохлым крысам...
Смотрю на лица, ждущие ответа.
Закрываю глаза в знак согласия. Все радуются./А наутро меня нашли мёртвым...