- А, шельма, вот, значит, как! Вот, значит, она - женская солидарность! Вот, значит, как получается! Я ведь жертва - я, пойми ты женщина, а ты мне говоришь подарки раздаривай. Я - жертва! Я, значит, страдай, сколько влезет! С меня, значит, деньжищи огромные дери за эту... содомию! А моей мучительнице, значит, в презент, ялду пластиковую подавай на блюдечке! Да к тому же, ялду подавай ей, крупней, чем моя собственная! Нет уж, дудки, не нужна мне вагина ваша зачуханая, заворачивайте мне бабу резиновую. Вон ту, и заворачивайте, и всё тут!
Бабу, конечно, Андрей выбрал богатую: смуглого покроя, волосы рыжие, глаза крупные зеленые и бесстыжие, грудь - огромная, пиздом - большой. Самую дорогую купил, из-за нервов верно. Без сожаления выложил деньги, а при выходе из магазина резко обернулся, хитро оскалился и уже спокойно сказал:
- Дудки вам, сам пользовать буду! - вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Пришел домой. Хотел, было жене бабу продемонстрировать и уже начать психологию делать. Да вспомнил, что когда телевизор покупал, сказали, что нельзя с мороза враз распаковывать. С полчаса подождать надобно. Видимо, и с бабой также, вдруг сиськи полопаются. Пусть тоже с полчаса остынет. Так вот рассудил логику Андрей и пошел джоулей в организм добавлять. Пока поглощал борщ, жена возле покупки как змей вилась. Андрей понял, что психология начала действовать, но для серьезности крикнул из кухни:
- Не тронь! Нельзя бабу, вот так, сразу с мороза раздевать. Материал шибко нежный, обождать нужно.
А жена всё ходит вокруг, вроде как любопытство проявляет. Как кошка вокруг банки с молоком вьется, и нетерпение своё проявляет.
Не добрым показалось Андрею такое поведение. И правда, чего это баба бабой интересуется, не правильно как-то. Но решил, что жена соперницу изучает; в запакованном-то виде безопасней.
Сладко поужинав, Андрей решил, что психология уже сработала, и попытался к жене пристать с известной просьбой. Да ошибся, судя по всему. В ответ услышал:
- Шел бы ты к своей... резиновой, от тебя водкой разит и чесноком. Не желаю я с тобой в одной постели ночевать, не говоря уж о сексе. Натрескался чеснока и лезет ещё!
Досадно, до умопомрачения стало Андрею от таких слов обидных. Никак он не ожидал, что психология его не работает. А жена ещё подначивает:
- Ну, что же ты стоишь, когда девушка ждет? Ты что, не знаешь что ли, что девушки выбирают смелых и решительных!? Иди к резиновой.
Отвернулся Андрей от жены и дрожащим, не по своей воле, голосом сказал:
- Во-первых, водки я выпил для храбрости. Во-вторых, трескают - свиньи, а люди - жрут. А про чеснок ты в своем календаре посмотри, что на прошлой неделе купила. Там написано, что для моей группы крови, чтоб утомляемость снять и иммунитет улучшить надо чеснок есть, а также написано, что вред для меня от настоя коровяка, ореха - фундук и овоща - авокадо.
Обидно стало Андрею, что так все получается. Обиду почувствовал он всерьез и сердцем. Так и размыслил, что, дескать, раз жены, можно сказать, почти что нет, то придется ему бабу резиновую иметь в удовольствии, что теперь ее будет он в живот ласкать и т.д. Посмотрел на жену с укором и начал бабу распаковывать.
А жена как будто заинтересовалась и для удобства просмотра в кресло перед кроватью уселась. Дрогнула у Андрея рука, и он спросил:
- Ты что же, смотреть собралась?
- А что? Посмотрю, - сказала с ехидством жена. - Ты что, застеснялся, что ли?!
Не было в жизни Андрея столько обидных выражений за один день. Никак он не ожидал столько обид от родного человека выслушивать. Верно и вправду, в жизни нет справедливости, коли, такое случается. Так он рассудил, нахмурил брови и начал бабу надувать, в надежде, что жена увидев произведение, передумает и слова свои назад возьмет. Но жена верно и не думала раскаиваться, а только поудобнее в кресле пригнездилась.
- Ну и ладно, - подумал Андрей. - Раз так - пусть так, - а у самого слезы на глазах навернулись, и эрекции нету.
Но, все же, кое-как надул бабенку до привлекательной упругости, разложил на кровати. В общем-то, позиция сама собой определилась - классическая, по-миссионерски. Снял порты, трусы, а вот носки и майку снимать постеснялся при жене, почему-то. Влез между ног своей резиновой подружки и замер. Нет, не остановила его жена, видимо, зрелище для нее намечалось, супротив всех норм приличия, сверх грандиозное.
- Эх, зараза, - подумал Андрей, - стало быть, придется жену ублажить и содомию эту, все же, сотворить.
Не думал Андрей, что до этого действа дойдет. Но, видимо, выбора нет. Остается лишь продолжать психологию, вдруг поможет. Так прикинул Андрей и попытался произвести первую фрикцию. Не получилось. Да и не можно это без эрекции, так ведь? Обратился, было, Андрей к жене за помощью, хотя бы на первом этапе подсобить. Да она в ответ лишь рассмеялась и слабаком неудачным обозвала. Взыграла тогда у Андрея кровушка его мужская, весь он напрягся как скала, мальца рукой помог и процесс пошел.
Подробно описывать сею процедуру не стану. Ни к чему это. Скажу лишь, что тошно было Андрею, по крайней мере, по началу, а потом ничего, терпимо, даже ничего. Что бы психология не оборвалась приговаривал, что, мол, и сиськи у нее побольше и по упругей, чем у жены, и что морду не воротит, хоть и чесноком несет. Одним словом, идеальная подруга жизни. И что теперь он абсолютно счастлив, и каждый день будет ее ссадить. Ссадить и сушить, ссадить и сушить - и так бесконечно.
Говорил он это, конечно, не для красного словца и даже не для того, чтобы жену задеть. А для того, чтобы сознание свое обмануть, чтобы оно не заметило подвоха и подмены, так сказать, предмета обожания; потому как, сознание его - Андрея, все же с трудом принимало бездушный организм резиновой бабы.
В конце концов, надоел Андрею этот "цирк" и он увеличил интенсивность движений, дабы не осрамить себя и дело закончить. А жена начала его за пятку дергать и говорить, что, мол, ей уже не интересно и хватит уже.
Понятное дело, что не интересно, завистно, значит, стало. Подумал тогда так Андрей. Всегда не интересно, когда кому-то хорошо становится. И его - Андрея, конечно же, уже не остановить. Обидно ему стало, что его родная жена заставила через такой позор пройти, страсть как обидно, аж до злобы. И он заорал, и не просто заорал, а заорал со всем своим дьявольским возмущением и смехом:
- А-а-а, гусыня, хрен ты угадала! Мне теперь все равно, я теперь испорчен и всегда и везде разрядку найду, и ты мне теперь сто лет ни к чему. И вообще, я теперь тебе каждый день вот такие концерты закатывать буду, потому как, мне нравится, что бабе этой мой чеснок не мешает.
Прокричал так Андрей, аж слезу выпустил, и чуть эрекцию не нарушил, но все же дело докончил.
Сполз... присел на край кровати и уставился на жену. А та, коленки поджала, рукой подбородок придерживает, отвернулась и молча смотрит на стену. Хотел, было, Андрей сказать ей, что, мол, как ей задумка ее собственная, нравится, али как? Да видит, что и самой ей не по себе. В стену смотрит, значит, разглядывает его. У них у баб ведь завсегда так, коли, на тебя не смотрит, значит, точно, изучает. А коли, посмотрела прямо в глаза, стало быть, сама подсказывает, что видит тебя и, мол, давай действуй, а то заскучаю.
Так, ничего тогда Андрей и ни сказал. Молча, без слов легли спать по рознь. Два дня после этого, супруги не разговаривали и друг друга в квартире избегали. Два дня Андрей сам себе яичницу готовил. А на третий день, проснулся ночью оттого, что жарко ему стало. Осмотрелся и видит, что жена его, к нему перебралась и на его груди спит. Как ласковый котенок спит. Всё тогда понял Андрей. Тепло ему стало на душе, и он подумал:
- Какая же у меня жена умная! Какая же она у меня молодец! Вот она, видимо, мудрость женская; на бессознательном уровне работает. Жестоко конечно, да видимо, по другому никак. Сама мне бабу резиновую подсказала. Сама же и пострадала. Сама же её на мелкие части и разрезала. Вот и обострили чувства. А я что? Я - мужик. Доля у мужика такая - бабские козни терпеть, до поры до времени, конечно же.