Как мифический Прометей, человек распят между землёй и небом. Он не может освободиться ни от оков жизни и стать мыслью, ни от бремени мыслей и стать жизнью.
Алесь Мищенко
Цивилизация после людей
- Разве вы не видели записей? - Спросил профессор.
- Видел. - Сказал я.
- И вам их недостаточно?
Мы помолчали.
- Понимаю, вы ищите двойное дно. Надеетесь обнаружить здесь ложь и корысть. Да, надеетесь. Если бы я был лжецом - это дало бы вам надежду. Но всё что я говорил, всегда, когда я говорил, - я был честен. Это не вопрос веры, я знаю что прав.
В зале было темно. Только высоко расположенные окна светились чёткими квадратами. Тем темнее было внизу, там, где сгущениями тьмы угадывались слушатели. Он вгляделся. Ему показалось, что во тьме угадал несколько продолговатых светлых пятен - лиц. Однако пауза затягивалась. Он начал говорить.
- Человеческий разум. Разум вообще. - Является нашим наказанием. Разум, запертый в смертном теле, неизбежно оказывается удручён мыслями о неминуемой смерти. Если угодно - заражён ими. Лечение заключается во всё большем отходе от разума, от самоосознания... Религии, любые культы, прямое подавление личности наконец, всё это даёт некоторое облегчение, но лишь облегчение и только симптомов. В основе, остаётся всё тот же страх перед смертью: отравляющий, пугающий, путающий, делающий неустойчивой всякую основу любого, казалось бы отлаженного, тоталитарного механизма. Лечить - нужно само сознание. От самого себя. Отражать действительность? - Хорошо. Но следует категорически запретить любые попытки отражать себя. Нельзя ставить зеркала напротив друг друга, и нельзя предоставлять людям интимности...
Религии, с древнейших времён стремились сакрализовать человека, вывести его самого из области подлежащей познанию. Пусть - покорять природу. Пусть, с некоторыми оговорками, - исследовать её. - Пусть. Но только не собственную природу. Человек должен оставаться неизмерим и несоизмерим, должен находиться всегда вне. Лишь бы, не увидеть собственного отражения...
Всего этого - оказалось недостаточно. Недоказуемые догмы религий рушились под натиском скептицизма. Пытливый и эгоистичный, рисковый и хитрый, жаждущий свободы и вечности разум - разрушает всё, столь кропотливо возводившееся многими поколениями. Он разрушает самого себя, в конце концов...
К чему ведёт сознательный прогресс и прогресс сознания? - Планета превращается в радиоактивную пустыню. Мучимый жаждой бессмертия разум - запускает колоссальный механизм уничтожения. Ведь любые разумные существа - вечно балансируют на грани уничтожения и себя самих, и всего - что их окружает...
Разумный считает - что он видит путь. Но это не так - он идёт к пропасти. И только слепая жизнь, только жизнь не заражённая разумом, её кипение, брожение, сменяющиеся волны рождений и смертей - может продолжиться в вечность...
Жизнь космическая. Всепроникающая. Дешёвая. Не знающая времени и не знающая смерти. Жизнь роевая. Коллективная. Существующая лишь для себя самой и не осквернённая этой тёмной рефлексией разума. Вот - достойный путь для вселенной!
Смерть - достояние исключительно разума. Потому разум - достоин смерти!
- Сколько бед произошло из-за того, - сказал профессор, - что люди предполагали двойное дно там, где его нет. Ложь - имманентна для разума. Как и правда - имманентна для жизни. Осуществление задуманного, не дало бы мне никакой выгоды в вашем понимании. Вы думаете: "Алексеев наверное тут темнит, должен у него тут быть какой то свой, эгоистичный интерес". - Нет ничего такого. Мы бы все погибли.
- И вы действительно рассчитывали на успех?
- Разумеется.
- Но, как вообще можно придерживаться подобных взглядов?
- Я думал о будущем. Вы задумывались о смысле своей жизни? Не своего существования, а именно жизни?
Среди слушателей пронёсся лёгкий шепоток. Как обычно бывает, когда тишину нарушил один, и все спешат кашлянуть, размять суставы, сесть поудобнее.
- У человечества есть два пути. Но обычно их не видят, предпочитая считать что человечество пребудет вечно и вечно неизменным. Конечно, такого не может быть. Человек не сможет существовать вечно, при этом оставаясь человеком, таким же как сейчас.
Когда человек больше не сможет оставаться человеком, придётся пойти по одному из двух путей. Первый: разум очистится от жизни. Второй: жизнь очистится от разума. Либо разум возьмёт верх над жизнью. Либо жизнь возьмёт верх над разумом. Любое третье решение, будет лишь отсрочкой.
В случае торжества разума. Торжества разума над жизнью. По планете разольётся нечто, что можно назвать некросознанием. Некогда бывшее человеческим, или никогда не бывшее таковым. Сознание, отделившееся и всё более отдаляющееся от своего живого носителя, или сознание искусственное, изначально не имевшее такого носителя. Как бы ни было, с жизнью оно будет иметь общего всё меньше, и всё больше - со смертью.
Речь идёт не просто о возможности существования сознания на таком носителе, который не может считаться живым. Речь идёт о неизбежной одержимости такого сознания страхом своей возможной смерти. Тем более интенсивным, чем меньше будет реальная опасность смерти. Ведь страх всегда тем больше - чем причина его призрачнее.
Человек, смертный, так или иначе смиряется со смертью, смиряется с неизбежным. У человека есть некий предел, за которым его ценности и догмы, страсти и заблуждения - могут быть оплачены ценой жизни, существования. Для некросознания, этот предел будет отодвигаться всё дальше. Все и любые стремления и увлечения, радости и надежды - будут увядать под разрастающейся кроной страха смерти. Не имеющее настоящей жизни, оно будет парализовано страхом смерти.
Но есть другой путь - торжество жизни над разумом. Там где нет разума - нет действительной смерти. Где нет разума - там жизнь лишь переливается из одних форм в другие. Сознающая себя личность, вот то необходимое и достаточное для смерти условие, её жало.
Или разум подчинит себе жизнь. Или жизнь заставит служить себе разум. Кто-то оправдывает разум самим разумом. Но жизнь - не нуждается в наших оправданиях. Жизнь породила разум. Не наоборот. Жизнь создала разум как свой инструмент. Не более. Им он и должен остаться. Мы должны понять это. Поняв - принять. Приняв - действовать.
Жизнь - однажды породила разум. Разум - должен породить жизнь. Новую жизнь. Торжествующую. Космическую. Новую жизнь, которая наполнит вселенную. Вселенную, в которой будет боль, но не будет страдания, поскольку некому будет страдать. Вселенную, в которой будет смерть, но не будет томительного ожидания смерти, поскольку некому будет ожидать. Где нет разума - там нет времени, там нет и настоящей смерти. Только поток жизни. Неподвижной в движении. Процветающей среди гекетомб. Низвергающейся в небытие и драгоценными брызгами рассыпающейся между звёзд!
- Но почему вы решили за всех?
- Решил? - Профессор улыбнулся. - Отвечу вопросом. Почему вы решили за всех? Вы и вам подобные. И не говорите, что не осознаёте того, каким потрясением для человечества будет возникновение некросознания.
Так или иначе, но человечество обречено. Но и то, что вы готовите ему на смену - оно тоже обречено. Эскалация сознания неизбежно приведёт к параличу некрофобии.
Он хлопнул рукой по столу.
- Нельзя просто вернуть человечество к неразумному состоянию. Всегда останется опасность рецидива разума. Человечество должно быть уничтожено физически. Да, это нанесёт серьёзный ущерб биосфере. Очень серьёзный. Лишившаяся контроля машинерия. Загрязнение нефтью и взрывы газа. Опасность радиационного заражения. Ущерб от уничтожения человечества, будет совокупно большим, чем от сегодняшней разрушительной деятельности самих людей. Но следует ли бояться этого ущерба? - Нет.
Если можно чем-то оправдать вспышку человеческого разума, то только созданием новой формы жизни. Жизни - избавленной и защищённой от разума. Совсем хорошо, если создание этой формы жизни сделает невозможным дальнейшее существование человечества. И если ценой этого будет сокращение разнообразия биосферы, что ж - заплатим.
В качестве "шасси" для новой формы жизни предлагается использовать насекомых. Действительно, насекомые обладают уникальным для нас сочетанием качеств. Они способны без вреда выдерживать дозы облучения смертельные для высших животных - а ведь распад созданной человечеством энергетической системы, может привести к радиационному заражению огромных территорий.
Кислород, насекомые получают самотёком через трахеи, что накладывает ограничение на максимально возможный при данных условиях размер тела, что, в свою очередь, не позволяет возникнуть слишком мощной нервной системе. Таким образом, насекомые защищены от разума.
С другой стороны, насекомые создают сложные и слаженные коллективы, которые можно интерпретировать как своеобразные биокомпьютеры. Эти биокомпьютеры, вполне могли быть запрограммированы и на очень сложные, высокоосмысленные действия, вплоть до афферентного синтеза реальности в роевом квазисознании, безопасно распадающемся после решения очередной задачи. С такой формой жизни, человечество не сможет сколько-нибудь успешно конкурировать.
Неизбежный же каскад экологических катастроф, который последует за уничтожением человечества, ударит мимо этой формы жизни, выносливой и многочисленной, с дешёвыми особями и широкими возможностями приспособления. Даже на пользу - он расчистит для неё место. В конце концов, мы называем это экологическими катастрофами, оставаясь на точке зрения человечества. Но для биосферы, это может быть просто закономерным этапом развития. Болезнью роста, неприятной - но необходимой. Некоей сезонной линькой. Великой весной обновления! И мы дождёмся этой весны! Мы продолжим начатое профессором Алексеевым.
- Я могу вас понять профессор. Но никогда не смогу принять то, что вы предлагаете.
- Нас рассудит будущее.
- Если вы не отнимете у нас этой будущее.
- Если вы сами не отнимете будущее у себя.
- Софистика, - пожал я плечами, - впрочем, мне пора. Прощайте.
Профессор промолчал. Дверь за мной хлопнула. Санитар щёлкнул замком.
- В этом есть некий странный выверт, - подумал я, - самый нормальный из пациентов клиники, и, тем не менее, ничьё содержание здесь не могло бы быть более оправданным, чем его.
Ненависти я не чувствовал. Здесь было нечто иное. Принадлежа к одному биологическому виду, имея одинаковый мозг, мы были дальше друг от друга, чем могли бы быть существа с разных планет.
Ненависть осталась далеко позади. Все громкие слова и ослепляющие чувства, которые привычно ожесточают борьбу между людьми, здесь лишаются смысла. Человек, обычно испытывает ненависть или отвращение лишь к чему-то соразмерному самому человеку. Здесь опасность была слишком велика, что бы вызывать чувства.