Аннотация: мать с младенцем выдворена в лес в самую долгую ночь года. Замерзая она видит яркие новогодние образы и встречает новогодних персонажей. погружаясь в додревнюю мистику зимнего чуда.
Йоль который они заслужили
Элина почти добралась. Странный снег Мёртвого леса пропитал кроссовки, но этой ночью это уже было не важно. Старый айфон показывал на джипиэс, что она пришла.
Ещё ощутимая закоченевшими ступнями тропинка привела к залитой лунным светом поляне. Той самой. Так сказал айфон, пискнув он мигнул и погас разрядившись. Снег на поляне выглядел неестественно, чёрный в лунном свете, а ели вокруг поляны были совсем не торжественно оплетены смрадными гирляндами. Элина не воспринимала жестокость и кровь как что-то шокирующее, самой довелось сталкиваться с ними каждый день своей двенадцатилетней жизни. Да и не ёлок было ей сейчас, замёрзшей и с тяжкой ношей.
Она зашла на поляну держа уже давно молчащий свёрток и кутаясь в рваный пуховик. Дорожку неудачно перегородила огромная чёрная башка. Хорошо, что валялась она мордой вниз, но обрывки костей и плоти проняли даже отмороженный разум Элины. Переступив голову очень похожую на кошачью, замерзающая вошла в круг елей и сквозь морозную мглу, окутавшую её разум услыхала странные звуки - будто рвалась огромная скатерть, Элина видала такое в доме своей хозяйки Ярмоурмуулы, когда гости перепьются то рвались не только тряпки.
Треск прекратился и сменился коротким звоном и шипением тающего снега. А затем послышалось уханье, которое издавали разгорячённые мужчины. От них Элина ничего хорошего не ждала. Хотя ей и перепадало поменьше побоев чем её сёстрам, - не покалечили, и довольствуйся этим, - говаривала хозяйка Ярмоурмуула. Некоторых девочек её гости брали с собой на моторки в озёра, возвращались уже без них.
На поляне валялся растерзанный и обезглавленный труп гигантского кот, размером с двухэтажный дом, а рядом мёртвая туша такого же огромного мужчины в белых мехах и с вырванными потрохами, что были разбросаны по ближайшим ветвям. На другой стороне поляны, кто-то такой же огромный, но приземистый и длиннорукий, обречённо отмахивался от десятка азартно наседавших на него среднерослых стройных мужчин.
Элина понимала, что попадись она им в руки, и живьём ей не уйти. Но она пришла сюда не уходить, и уже не хотела этого "живьём". Хотела только сесть в кровавый сугроб под опутанной кишками ёлкой и задремать. Пуховик ведь уже так хорошо греет.
С протяжным жалобным криком зажатый в ельнике тролль рухнул под ноги сразивших его нападающих. Земля содрогнулась под окровавленным снегом, звёзды в мглистом морозном небе моргнули от такого события, а победители вскричали победный клич "Ґу-рррааа!" на разные голоса. Звонкие и молодые, низкие и могучие, и даже пронзительный собачий лай!
Большой, как телёнок, но не такой огромный как убитые на поляне существа, пёс в два прыжка подскочил к Элине, и принялся лаять, но рассмотрев и пронюхав её озадаченно замолчал.
- Кто там ещё, Лютый? - крикнул самый подвижный из молодцев, одетый в спортивный костюм, мотоциклетную защиту и вооружённый топором и круглым щитом. Пёс ответил ему недоумённым рычанием.
- Ррразберёмся, - решительно заявил другой мужчина, пожилой, но крепкий, в старом камуфляжном комбинезоне и с маленьким автоматом в руках.
С такими словами все мужчины, вооружённые и опасные отправились к Сидящей в окровавленном сугробе Элине.
Она заметила, что пёс - тоже мужчина. В этом она разбиралась, в последние годы ей пришлось разобраться. А одного она как раз держала на руках. Хозяйка приказала его в лес отнести, ей, раз нарожала, на эту поляну, то сама она здесь остаться собиралась, а эти десятеро отвлекали.
- Вот так находка, - весело заявил самый средний из пришельцев, явно главный, и самый богатый, в пурпурном трико и золотом венке. - Девочка, ты чья?
Элина не отвечала, говор у незнакомцев был незнакомый, не финский. И впервые за свою жизнь обратилась к Луне, с безмолвной мольбой. И почувствовала поддержку, незнакомое и странноватое чувство.
С сухим и звонким хрустом в наст из примёрзшей крови вонзилась длинная стрела.
Незнакомцы синхронно опустились на колено и зашарили стволами вокруг. Но не заметили лучниц.
По лунной дорожке увереной походкой спускались нацелив луки на Элину трое красивых женщин в меховых комбинезонах и лыжных масках, как одеваются для поездок на открытом снегоходе или нартах.
- Оставьте её месяцы, не для вас она! - хриплым старушачьим голосом крикнула идущая впереди.
- Она наша! - звонко подхватили вторая, молодая и сильная.
- Да, наша! - поддакнула совсем девчоночьим голоском третья.
- Забирайте её, йомалатинтит! - внушительно сказал старший из тех, кого назвали месяцами. И мужчины с псом пригнувшись отошли на край поляны. Йомалатинтит, подошли к Элине. Старшая закрыла ей глаза, средняя лёгким движением забросила девичьё тело на плечо, а младшая взяла свёрток за край и поволокла его за собой. Так они и ушли назад в небеса, по лунной дорожке с окровавленного снега поляны, в клубящуюся мглу мороза. А в лезу затрещали иссушаемые стужей ветви, и надтреснутым голосом взвыл кто-то большой и могучий, оплакивая ещё одни утраченные души. Самая долгая ночь опустилась на земли страны озёр, для неё все отдалялось вчерашнее солнце.