За завтраком Мидж объявила, что не позднее полудня им нужно выехать из города. "Нам здесь больше нечего делать." Ни один из спутников не задал вопроса - все были готовы, что в любой момент проклятие Мидж погонит их прочь. Вот только сама экзорцистка бежала не по велению магии. Она ощущала страх и раскаяние - но и только, ни один из привычных симптомов аккумулирующегося внутри нее волшебства не проявился. Однако, Мидж чувствовала, что проклятие не снято. Она все еще не могла лично причинять вред живым существам. Под столом за завтраком она пыталась ущипнуть Геселин, но пальцы только скользнули по локтю брюнетки, вызвав у той лишь легкое ощущение щекотки.
Мидж простилась с Рорасой. Жрица встала в тени священной рощи, наблюдая, как путники седлают лошадей и нагружают повозку. За заслуги перед городом жители снабдили своих спасителей провиантом на неделю вперед.
Когда экзорцистка уже продела ногу в стремя, жрица вдруг решительно двинулась к ней. Рораса подошла к Мидж, как только та села в седло. Ясень в нетерпении перебирал ногами, готовый к пути.
- Куда вы едете? В Зэрэту?
Мидж отвела глаза. Она не думала, какое выбрать дальше направление. Несмотря на то, что всех четырех путников объединяло стремление найти Айнара, для самой экзорцистки ее прежняя цель потеряла значение. Проклятие вело себя странно, и это должно было ее беспокоить, но все прочие чувства заглушались одним - виной.
- Я говорила, что тебе нужно повидать жрицу Шилес. Сперва я сказала это только оттого, что направляла бы к ней каждого экзорциста, но теперь...
Мидж свесилась с седла, вслушиваясь в слова Рорасы. Взгляды женщин встретились - их глаза разделяло расстояние едва ли в полторы ладони. Налетевший ветер взметнул распущенные кудри Мидж, и они укрыли лица обеих айнианок на мгновение, словно рыжий полог, будто осенний листопад.
- Ты сделала немыслимое. Ты - большее, чем воображаешь о себе. После того, как тебя коснулся кто-то из Высших, тебе необходимо увидеть жрицу Шилес. И, вот что, если ты прислушаешься к моим словам, то в Зэрэте, прошу, передай это письмо лорду Райберту.
Рораса протянула сложенную вчетверо бумагу, скрепленную сургучной печатью. Мидж помедлила мгновение, нахмурясь. Раз так, наконец подумала она, видимо, сами Высшие направляют меня в Зэрэту.
Девушка спрятала письмо в притороченную к седлу сумку, горячо поблагодарила Рорасу за все добро, что та оказала странникам, и умчалась за ворота, не слушая ответных благодарностей. Мидж не чувствовала, что заслуживает их.
Таррн провожал благодетелей радостными выкриками. Их голоса, казавшиеся экзорцистке незаслуженной похвалой, еще долго звучали в ее ушах.
Путь до города занял два дня пути - практически полностью прошедших в молчании. Каждый думал о своем. Мидж пыталась примириться со своей виной, Джорди размышлял о своих отношениях с экзорцисткой и рассматривал перспективы притязаний на трон, Геселин мечтала о встрече с лордом Райбертом - у нее уже давно созрел план по его соблазнению. Один Грейсон не думал ни о чем, наслаждаясь теплым, почти летним воздухом. Не то что бы ему действительно не о чем было поразмышлять - он намеренно запрещал себе забивать голову тем, что нельзя изменить.
Наконец, путники достигли огромных ворот Зэрэты.
Мидж была рада наконец-то оказаться в большом городе. У нее защемило сердце при воспоминании о родной Бралентии.
- Зэрэта, малая столица искусств, - пробормотал Джорди, - я уже однажды бывал здесь.
Мидж ничего не ответила, восхищенно таращась по сторонам. Чем выше от земли, тем прекрасней был город. Мостовую нельзя было различить из-за плотного слоя грязи, сточные канавы по обеим сторонам дороги были полны доверху, в воздухе воняло нечистотами, тухлым мясом и рвотой. Но рвущиеся ввысь здания были прекрасны. Каждое стояло на сером безликом фундаменте, высоком, как подошва мясника, вырастая к небу драгоценными сияющими пальцами. Каждый дом был уникален и прекрасен.
Мидж на секунду захотелось плакать - из-за утраченной родины... и утраченной невинности. Она переступила через лежащего на мостовой человека с разбитым лицом, даже не полюбопытствовав, нужна ли ему помощь. То, что произошло в Таррне, ожесточило ее.
У освещаемой солнцем стены сидела кривая старуха в лохмотьях. Прохожие бросали в ее миску монеты, и те звенели, как кастаньеты. Нищенка же смотрела своим водянистым голубым глазом на прохожих с необыкновенной для побирушки насмешкой. Будто деньги, что ей кидали, горожане давали не по доброте своей, а были должны. Словно в ржавой миске росла горка не подаяния, но десятины.
Мидж и сама схватилась за кошель на поясе, но не успела раскрыть его - ее глаза наткнулись на пронзительный взгляд пожилой женщины.
- Леди, леди, прекрасная леди, - залопотала старуха и потянулась к Мидж высохшей рукой. Девушка охнула и отшагнула назад. Нищенка засмеялась, показывая воспаленные десна с редкими обломками зубов, - что, не нравится старость и нищета? Что ж, что ж, все такими будем, плод сей* минует только тех, кто рано умирает. Вот и думай, что лучше.
Мидж застыла, тяжело дыша. Ей было жаль старуху, но в то же время девушка догадывалась, что лучше бы ей было испугаться нищенки. Она не боялась - и догадывалась, что напрасно.
- Но я не обижаюсь, прекрасная леди, ты сделаешь для нашего народа столько, что и не такое можно простить. Что мне твоя брезгливость, если ты восславишь Айне, Айфе и всех Высших, если благодаря тебе Святое Древо раскинет ветви над всем миром?
"Она не может быть права - я всего лишь маленькая четвертьцунцу, лишенная своей силы. Она просто сумасшедшая старуха, мало ли таких сидит по папертям?"
Нищенка откинулась назад, снова упираясь спиной в нагретую солнцем стену, пронзая Мидж и ее спутников - по очереди - взглядом единственного своего лучистого глаза.
- Зря не веришь мне. Попомни мои слова. Руки твои будут в крови, и будешь ты вечно проклинаема - и восславляема. Только как умрешь ты, мне не ведомо. А теперь ступай. Ступай, повеселись в замке лорда.
Мидж, обескураженная, развернулась и побрела прочь. Глаза ее растерянно скользили по мостовой, не видя: все внимание девушки сосредоточилось на внутреннем видении. В голове боролись две мысли - "это просто безумная старуха!" и "а что, если она права? Ведь есть Высшие на свете, ведь дают же они свою силу людям?"
И верить, и не верить было одинаково страшно.
Последним пошел прочь от нищенки-прорицательницы Грейсон. Он единственный услышал, что сказала пророчица на прощание:
- Что ни реши, колесо этого мира уже мчится с горы.
Даже не имея представления, где дома Шилес и лорда Райберта, путники знали, где можно найти обоих - в святилище. Прредстояло пойти город насквозь, чтобы вступить в священную рощу, помолиться местному Древу, чтобы город принял их благосклонно, и ждать появления кого-либо из жрецов... Или жриц, как в Таррне.
Если Геселин и Джорди наслаждались видами, то Мидж после встречи с нищенкой смотрела только себе под ноги. Грейсон отставал от нее только на полшага, снова приняв на себя роль верного телохранителя.
Святилище Зэрэты оказалось больше похоже на Таррнское, чем на любое другое. Точно такая же огромная роща, простирающаяся далеко-далеко, за пределы города, до самого следующего селения. Ограда присутствовала, как того требовали законы мирного договора с уризенианами (который те беспрестанно нарушали), но - чисто декоративная. Когда путники углубились в сплетение деревьев, они увидели и бассейн для омовений, такой же естественный, как в Таррне, а не узкая мелкая чаша, обложенная плиткой, как в обычных городских святилищах. Было и Древо - огромное, величественное, пышущее здоровьем. Крона темнела глубокозеленым шатром. Лишь по краям листья редели, складываясь в кружево, пронизанное солнечными лучами. Запах города сюда не долетал. Все место дышало покоем и гармонией, как в Таррне.
Мидж и Геселин взяли по свече, чтобы вознести хвалу Высшим. Геселин выбрала статую Айне, покровительствующу в том числе брачным союзам (и всему новому, как известно, будь то нарождающаяся жизнь или же свежее чувство). Мидж помедлила немного, решая, к кому обратиться. Ее взгляд даже скользнул по статуе Лаурина, Высшего бурного моря и всего изменчивого, самого недружелюбного к людям Высшего. Но все же в итоге она выбрала объектом молитв Айфе.
Однако стоило девушке зажечь свечу и коснуться лба скрещенными пальцами, как ее молитву прервали.
- А вот и она, наша героиня.
Мидж послышалась в этих словах ирония. Она медленно поднялась и обернулась. Вдалеке, прислонясь к мощным стволам деревьев, стояли в похожих скучающих позах Джорди и Грейсон. А впереди них, поближе к Мидж, находилось трио - сомнений не было, жрецов. Двое молодых юношей, облаченных в ритуальные одеяния, привычные глазу Мидж, и, впереди них, женщина в возрасте, одетая на манер Рорасы. Шилес, догадалась Мидж, прежде чем жрица представилась.
Шилес была невысокой (хоть и выше экзорцистки), смуглой, как Грейсон, но в глазах ее были обычные, круглые зрачки. Быть может, в ее роду и не было линормов, но точно сказать было нельзя.
- Следуй за мной, - приказала Шилес, - мои помощники отведут твоих товарищей в дом князя Райберта, где они отдохнут. А мы пока поговорим по душам.
Мидж склонила голову, покоряясь. Но прежде, чем она и жрица покинули святилище, к экзорцистке подошла Геселин.
- Дай мне свою маску, прошу.
Мидж молча протянула подруге дар Айнара. На том компания путников на время разделилась.
Грейсон порывался пойти вместе с Мидж, но Шилес воспротивилась тому. Мидж и сама отговаривала полулинорма. Она не доверяла Шилес, но у нее не было иного выхода, кроме как пойти на условия жрицы. И, то ли прочтя это по ее глазам, то ли проникнувшись властными нотками в голосе Шилес, Грейсон послушался и остался. Вместе с Джорди и Геселин от проводил взглядом запыленную на спине рубашку Мидж, последнее, что было видно мелькающим меж деревьев.
Шилес привела Мидж в свой дом - приземистое двухэтажное строение, резко выделявшееся среди высоченных зданий Зэрэты. Дом жрицы и внутри, и снаружи напоминал деревенскую хижину - могло даже показаться, что Шилес колдовством принесла его из другого места и водворила посреди города. Или что ее жилище существовало задолго до образования Зэрэты, а остальной город уж выстроился вокруг нее.
От серых каменных стен веяло прохладой, и Мидж подумалось, что, возможно, в роду Шилес все же были линормы, быть может, она даже впитала больше от этой расы, чем Грейсон.
- Как Вы узнали меня?
- У меня глаза и уши по всему городу, девочка.
Жрица указала рукой на жесткий диван с вытертой поеденной молью обивкой. Мидж села, поджав мерзнущие ноги. Шилес осталась стоять поодаль. Она несколько раз хлопнула в ладоши, и, видимо, повинуясь условному знаку, в комнату вошел старик с подносом.
- Налей нам вина, - сказала Шилес. Слуга повиновался, торопясь, насколько ему это позволяли скрюченные артритом пальцы.
Типичная для Эльзила картина, подумала Мидж, старики выживают, как могут. Однако в Бралентии дело порой обстояло не лучше. Там, где людей не угнетала религия, ее место заняли деньги. В юности Мидж читала труды графини Миранды ди Ольшебур (написанные, пока она еще была графиней**), излагающие печальные прогнозы деньгоцентрического айнианского общества, и, увы, аристократка оказалась куда больше права, чем многим бы хотелось.
- Миледи освободительница! Спасибо Вам! У меня в Таррне остались дочь и внук!
Мидж отвернулась, почувствовав, как защипало глаза.
Шилес махнула рукой, приказывая слуге скрыться.
- Что Вас так расстроило, моя девочка? - спросила она, когда тот вышел.
- Я не люблю стариков. Вижу и думаю, что они скоро умрут. И их жаль.
Шилес посмотрела на собеседницу со странной полуулыбкой - словно не уверенная, есть для нее повод или нет.
- А ты не такая, как я себе представляла. Твои слова искренни, но мало вяжутся с тем, что я слышала из надежных источников: в Таррне ты устроила настоящую резню.
Мидж фыркнула.
- Будь среди нападавших старики, я бы их не тронула. Но то были молодые парни, которые убили бы нас, если получили бы возможность. Надо было выбирать, мы или они.
Внезапно экзорцистка замолкла, сообразив, что Зэрэта, по факту, уризенианский город. Они находились в Эльзиле, и тут ее про-айнианские взгляды становились непопулярны. Прочтя по лицу гостьи ее мысли, жрица сказала:
- Официально, мы уризениане, но на деле, поскреби любого, и найдешь айнианина. Я слышала молву о твоем подвиге в Таррне и читала подробный отчет Рорасы. Твои действия достойны похвалы.
- Не все, - мрачно откликнулась Мидж.
Шилес согласно кивнула, прикрыв глаза.
- Не все, это так. Но на войне нет святых. Только свои и чужие. Вопрос, кто напал, а кто защищался, важен только в первую минуту. После же остается только бойня. В войне нет чести.
- Я согласна.
Жрица отошла к стрельчатому окну, отвела невесомую занавеску, выглянула наружу.
- Ты привела с собой северный ветер и троих спутников, девушка с птичьей маской. Скажи мне, кто они?
Мидж на несколько мгновений замолчала, опустив лицо и глядя на своих мозолистые руки.
- Геселин... Она очень хорошая девушка, но она всегда страдала. Она из тех, кто видел мир в неприкрытости его, и это ее гложет. Я бы хотела, чтобы она была счастлива.
- Она будет. Она сдастся и будет счастлива, - Шилес отвернулась от окна, - а что мужчины?
- Джорди... он порой меня пугает. Если бы я не знала наверняка, решила бы, что это не Грейсон, а он - полулинорм. Он очень жестокий.
- Но разве то, что нас пугает, не притягивает нас больше всего?
Мидж пожала плечами. О Грейсоне она не сказала ни слова - и Шилес не переспросила.
- Мне тоже нужно будет стать жестокой, как Джорди, чтобы не допускать никакой жалости по отношению к уризенианам. Что ж, ярость пылает во мне от одного воспоминания о Таррне - значит, я справлюсь.
- Ты права. Болезнь следует вытравлять, выжигать.
Мидж устало потерла пыльный лоб, отставила на столик нетронутый кубок.
- Я готова действовать, но... но что, если правы не мы, а они? Как знать, чья религия действительно верна?
Шилес подошла к девушке, взяла жесткими пальцами ее подбородок, приподняла его, так, чтобы их взгляды с экзорцисткой встретились.
- Разве тебя не касалась Высшая? Разве ты не слышишь отклик каждый раз, как возносишь молитвы?
- Но что, если я ошиблась?
Жрица покачала головой, тихо смеясь.
- Завтра ты поучаствуешь в великом ритуале. Мы подготовим тебя так, чтобы одна из Высших непременно снизошла в твое тело. И если после этого ты останешься в сомнении, я скажу: нет, забудь свою идею и прогони того, кто надоумил тебя.
Мидж задрожала и почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. Она не хотела на самом деле знать, каково истинное положение вещей. Это было откровение, которое не каждый в силах был выдержать. Во всяком случае, в себе она стойкости для того не находила.
_____________
* айнианский аналог выражения "чаша сия".
** Графиня Миранда ди Ольшебур - главная героиня ориджинала "Чаща длинных шипов".