Как мужчина знакомится с женщиной, которую ему суждено полюбить?
У каждого свой ответ на этот вопрос, даже если его история банальна и повторялась тысячу раз. Но порой... порой встреча становится воистину роковой - это судьба, это карма, это тропа неизбежности, по которой идут двое. И их союз может привести к совершенно неожиданному финалу.
Фил Кармайкл никогда даже подумать не мог, что однажды встретит такую женщину, как Марни Флинн. Но они столкнулись.
При чем, в буквальном смысле: Фил поднимался по лестнице отеля, в котором они разместились с отцом, а Марни спешила вниз, подняв длинный подол. Но недостаточно высоко: каблук попал на ткань, и девушка, пошатнувшись, полетела вниз. Ни слова, ни звука не успело сорваться с ее испуганно раскрывшихся губ.
Она упала прямо ему в руки - словно подарок, словно трофей, словно посление небес. Плечи Фила окутала роскошная грива ее шоколадно-каштановых волос, теплая, нагретая солнцем...
- Миз, Вы в порядке?
Она дрожала, переживая падение: невольно представляла, что было бы, если б Фил ее не поймал.
- Миз?
- Да, о, да, - она вмиг отпрянула, как только пришла в себя, - простите, я Вас не зашибла?
Он покачал головой, не отводя от нее взгяда. Крупные алые губы, тщательный макияж... под которым все равно видны следы от побоев. И носик - в целом, неплохой, очевидно был не так давно сломан, а потом вправлен. На переносице осталась небольшая виляющая горбинка.
Очень милая горбинка.
Фил вздрогнул.
Она была нежной и истерзанной - Фил таял при виде таких девушек. В нем всегда боролись два чувства в такие моменты: жалость и вожделение.
- Вы ведь Фил Кармайкл, я права? Сын самого... самого Николаса Кармайкла, знаменитого писателя?
В ее огромных глазах плескалось восхищение.
- Да. - Быть может, и на этот раз он с легкостью получит желанную девушку, если та окажется фанаткой его отца? - А Вы...
- Марни. Марни Флинн.
Она поднялась на ступеньку, чтобы не притискиваться к Филу - они и без того стояли слишком близко, но и в таком положении ее глаза еще не были на уровне его, и мужчина смотрел на нее свеху вниз. Так ее груди в вырезе платья обнажались для его взгляда больше, чем Марни подозревала.
- Я большая поклонница Вашего отца! Вы себе не представляете, какая! Я специально приехала в город, чтобы сходить на его презентацию! Только я не смогла достать приглашение...
Фил нахмурился. Все ясно. Она подстроила все это, чтобы очаровать его и пройти на презентацию бесплатно... Но кто сказал, что ей это удастся? Конечно, он может провести ее тайно, но что касается оплаты... Отчего б не взять свое? Несмотря на подпорченное лицо, Марни все-таки была великолепна: пухлые губки, пусть и не факт, что естественные, фигурка "песочные часы", да и в целом девушка имела трогательный, беззащитный вид.
- Тогда Вам очень повезло, что Вы встретили меня...
Он замолчал, наблюдая ее реакцию. Марни раскраснелась, будто маков цвет, и отвела глаза.
- Простите, мне нужно идти. Была рада познакомиться, мистер Кармайкл.
Она прошмыгнула мимо него, огладив на прощание рукав Фила на плече. Снова споткнулась о подол на нижней ступеньке, но не упала и засеменила, перебирая ножками, едва втиснутыми в узкие туфли на умопомрачительных каблуках. Фил обернулся и остался так стоять посреди лестницы, завороженный. Марни словно сошла на землю из его самых сокровенных грез. Симпатичная, но не слишком, одетая в будний день как кинозвезда, израненная - явно и внутри, и снаружи, - и очаровательно неловкая.
Выходя из отеля, Марни повела головой, чтобы отбросить волосы с лица, взметнувшиеся от уличного ветра. Она повернулась, отлепляя пряди от намазанных помадой губ, и увидела, что Фил все еще наблюдает за ней.
Презентация прошла как по маслу. Фил стоял в первом ряду, наблюдая за своим отцом - известным писателем, имя которого гремело на всю Америку и почти всю Европу. Николас Кармайкл рассказывал о готовящейся к выпуску книге.
- Если сказать честно, то, вообще-то, я взял рукопись из издательства на доработку. Я извиняюсь перед всеми моими фанатами за эту задержку, но это был необходимый шаг, поверьте. Я всего лишь хочу, чтобы мои читатели получили действительно стоящую книгу, - писатель задумчиво погладил седую короткую бородку в елизаветинском стиле.
Аудитория зашумела в минорном тоне, однако тут и там слышались одобрительные фразы. Читатели Кармайкла обожали его настолько, что прощали все - тем более, то, что в итоге становилось бы благом для них самих.
- Вот славный человек, - прозвучал за спиной Фила нежный женский голос. Молодой человек обернулся. За ним стояла, подняв бокал на уровень лица, Марни. Алая завеса колышущегося вина в дрожащей руке смазывала очерттания носа и губ, но над стеклянным краем двумя звездами смотрели печальные ланьи глаза. Фил вдруг подумал, что хоть и не может вспомнить цвет глаз Марни, пускай они виделись едва ли пять часов тому назад, сейчас ее радужка смотрелась как-то иначе.
- Вы все-таки достали пригласительный билет на презентацию, я смотрю?
Девушка улыбнулась и указала глазами на Николаса, намекая, что нехорошо разговаривать, пока писатель не закончил свою речь. Фил понял этот взгляд по-своему: он взял Марни за локоть и отвел в сторону, протолкавшись через толпу зрителей, завороженных выступлением. Преодолев океан фанатов, молодые люди пришвартовались у столика с канапе и шампанским. Марни отставила бокал, и Фил наконец вновь увидел ее лицо как следует.
Есть нечто особенное в израненных женщинах, подумал он, что появляется лишь со временем, будто благородная плесень на французском сыре. Как вино требует выдержки, так и каждая женщина должна пережить кое-что - то есть, что-то, чтобы из гусеницы обратиться в бабочку.
- Вы тяжело дышите, Марни, что такое?
Она стояла, опустив голову так, что каштановая волна волос прятала ее лицо, будто вуаль. То, что Фил заметил ее волнение, привело девушку в еще большее смятение.
- Мне жмут туфли, всего лишь.
Девушка действительно едва стояла на ногах, даже покачивалась из стороны в сторону, словно тонкое деревце. Фил осмотрелся, но не нашел ни одного стула во всем зале - исключая тот, что занимал его отец. Марни же тем временем совсем изнемогла: ее качнуло особенно сильно, и девушка стукнулась плечом о бицепс Фила. Еще немного, и она повалилась бы прямо на столик с шампанским. Но Кармайкл-младший ловко подхватил барышню на руки. Сильный, он без труда взял ее, как невесту, прижал к груди, в тот миг вспыхнувшей от мучительного чувства. Словно кто-то пощекотал его изнутри, с той стороны ребер.
- Отвести Вас в отель?
- Простите? - ей послышалось "отнести Вас в постель". - Нет. Не нужно.
Фил улыбнулся, чувствуя, как от тепла ее беспомощного тела он загорается, словно огни взлетной полосы: один, два, три, и вот уже весь аэродром освещен, вот уже весь организм Фила чувствует нечто особенное. Черт, подумал он, эта девчонка будет моей, не знаю, что за чары она наслала на меня, но, клянусь, она будет моей - полностью, навседга.
И молодой человек вновь ввинтился в толпу, которую еще недавно расталкивал локтями. Но теперь ему уже добровольно уступали дорогу. Марни согнулась на его руках, как маленькая девочка.
- Отец, - сказал Фил, когда оказался у ступенек кафедры, с которой вещал Николас, - тут у одно леди устали ножки. Одолжи мне стул ненадолго.
Николас окинул сына с девицей на руках изучающе-скептическим взглядом. Но Фил знал, что делает. В юности Николас сам был тем еще ловеласом, да и сейчас понимал толк в женской красоте, а еще больше - в скрытых достоинствах дам. Кармайкл-старший мгновенно маркировал Марни как достойную добычу и с ухмылкой уступил ей свой стул. Фил усадил девушку у подножия кафедры: бережно опустил на на стул, расправил замятый подол, извинился за неловкость - будто бы таковая имела место - и занял место за левым плечом девушки.
До конца презентации они больше не обменялись ни словом, Марни напряженно смотрела на мелькающие за спиной Николаса слайды, а Фил только изредка опирался на спинкй стула рукой, чтобы будто невзначай касаться то выбившейся из-за лямки платья бретели лифчика, а то и голой кожи девушки.
Фил уже предвкушал, что эту ночь они проведут вместе, но когда все кончилось, Марни растворилась в толпе, стоило Кармайклам на минуту отвлечься.