Аннотация: Ретеллинг сказки о трех медведях. По этому оригиналу: http://hobbitaniya.ru/rusnarod/rusnarod143.php
Если произнести ее имя быстро-быстро, выходило "маргаритка" - "мэриголд". Мэри Голд.
Наверняка, на самом деле ее звали иначе. Попроще, не так романтично. Но ей удивительно подходило ее имя: и Мэри (Мария - Мария Магдалина, кающиеся глаза, распутная грудь), и Голд (золотые волосы, подкрученные, как у флэпперс двадцатых годов). Маргаритка при том - символ невинной любви. Та ложь, в которую предлагала поверить Мэри Голд, и представляла собой невинную любовь.
Зачем она это делала? Мистер Браун не мог понять. Психопатка, нимфоманка? Или кто-то позавидовал их семье и нанял Мэри, чтобы она уничтожила их всех?
И его, и Стейси, и Майкла.
Первой жертвой стал он сам.
Мэри пришла на одну из его публичных лекций по литературе. Села в первом ряду. Она резко выделялась среди других слушателей: ярко, почти вызывающе одетая, с вечерним макияжем. Не будь на ней очков, мистер Браун решил бы, что она попала в зал по ошибке. Но Мэри достала блокнот с твердой обложкой, и принялась записывать за мистером Брауном каждое слово. Он видел это - потому что не сводил с нее глаз все два часа, что говорил. После лекции Мэри осталась.
- Могу я задать Вам пару вопросов?
Она взяла стакан с водой, из которого Браун пил, чтобы смочить горло, повернула той стороной, где остался отпечаток его пересохших губ, и выпила глоток, не сводя с Брауна глаз.
Он привел ее домой - глупо, безрассудно, но Браун словно подпал под колдовские чары. Они переспали прямо на их со Стейси супружеской кровати. Для Мэри, крошечной, хрупкой, тонкой, как школьница, постель оказалась велика, словно футбольное поле. И сам он был для нее слишком велик и тяжел.
Когда Мэри уже одевалась, мистер Браун, уверенный, что доставил ей удовольствие, повернулся на бок и спросил:
- Тебе было хорошо?
Ее руки замерли на крючках лифчика - вывернутые локтями наружу, словно ощипанные крылья.
- Ты действительно хочешь слышать ответ? Я не люблю врать.
Ее голос звучал глухо. Мистер Браун повернулся на спину и вздохнул. Его мужская гордость была уязвлена - он все понял, все.
Видит Бог, он любил Стейси, их секс после двадцати лет брака все еще был хорош, но... Браун надеялся, что Мэри погреет его эго - невинный грех усталого мужчины. А она растоптала его. Выдрала его сердце из груди, как драконица, и пожрала.
Браун остался в постели, пока с работы не пришла Стейси. Он сказал, что заболел.
- Еще бы тебе не заболеть, открыл форточку! - сказала жена и потянулась к окну.
- Нет, оставь.
Браун хотел, чтобы из спальни выветрился весь запах Мэри - ее духов, ее кожи, ее женственности.
Так Мэри разделалась с ним. А потом взялась за его жену.
Уже после, на суде, Браун не мог понять, зачем это-то она сделала? Чтобы рассорить их со Стейси, Мэри было бы достаточно рассказать той об измене мужа. Но нет... У Мэри был свой план.
Прошло несколько месяцев, прежде, чем они встретились со Стейси. Миссис Браун была занятой женщиной - возглавляла концерн по производству мебели.
Мэри прикинулась журналисткой, чтобы подобраться к миссис Браун.
Их первая встреча протекала в форме интервью. Мэри расспрашивала Стейси, чтобы составить ее психологический портрет. Сильная женщина постбальзаковского возраста с типичными проблемами для подобной личности: ты еще полна сил, а муж уже сдал. С супругом становится скучно в быту и в постели (последнее Мэри могла подтвердить), сын вырос и больше увлечен своей керамикой, чем отношениями с мамой... Постепенно интервью перешло в разговор по душам.
- Но Вы - еще молодая, привлекательная женщина, - с искренним недоумением на лице говорила Мэри, - Вы еще можете начать все сначала... Или хотя бы попробовать что-нибудь новое.
Стейси не сдалась так же быстро, как ее муж. Она сопротивлялась до последнего. Но еще одно интервью, в котором она изливала душу, и фотосессия сделали свое дело. Фото миссис Браун (якобы для журнала) Мэри делала сама. В процессе, будто бы ставя модель в более выгодную позу, девушка касалась волос и талии Стейси, не забывая их нахваливать.
Поразительно, думала миссис Браун, муж давно забыл, как делать комплименты, а эта девчушка...
Мэри сказала, что Стейси похожа на Кейт Бланшетт, а талия у нее - как у двадцатилетней.
И миссис Браун сдалась.
Не сразу, конечно же. После фотосъемки прошло несколько дней, прежде чем Стейси поняла: она должна это сделать. Миссис Браун позвонила Мэри и пригласила ее к себе домой.
Мэри плохо запомнила все, что с ними происходило в спальне, разве что свои ноги, задранные на спинку кровати, и постоянно с нее съезжающие. Миссис Браун была не так неуклюжа, как ее муж, но все же, ее первый лесбийский опыт не удался - по мнению Мэри.
Стейси же скорее осталась довольна новыми впечатлениями. Она представляла, как хорошо будет им с любовницей, и как она ловко обведет мужа вокруг пальца (тем более, что сама подозревала его в неверности), но... Когда миссис Браун позвонила по оставленному ей телефону Мэри, безэмоциональный голос оператора ответил: обслуживание абонента прекращено.
Стейси впала в депрессию. Секс с мужем ее больше не радовал, каждая мысль о мужчине, касающемся ее, отвращала. Миссис Браун осунулась и перестала нормально спать. Ночами она думала о Мэри, задаваясь только одним вопросом: куда она делась?
А ответ был прост.
Мэри Голд была занята. Готовилась соблазнить последнего члена семьи Браунов.
С Майклом она познакомилась на его выставке.
Начинающий скульптор, Майкл радовался каждому своему успеху, как чуду. Тем более странно, что когда Мэри разбила одну из его работ (футуристический сервиз), он не только не расстроился, но даже воспылал к неуклюжей девушке чувствами. Видимо, было в Мэри что-то воистину магическое.
- Ничего страшного. Ваша лодыжка куда важнее, - Мэри солгала, что подвернула ногу, отчего и схватилась за то, что стояло рядом, - сделаю еще один сервиз, а вот такую ножку никакой смертный мастер не сможет создать.
Он был ею очарован: едва коснулся мягкой кожи, тонкой щиколотки, как позабыл всю свою гордость художника и мужчины. Майкл отвел Мэри в свой кабинет и усадил на свой стул, чтобы подробнее осмотреть, не вывихнула ли она себе чего-нибудь. Вскоре, оба позабыли о происшествии, которое дало начало их знакомству. Как и в случае с его отцом, Майкл не стал мешкать: ту же ночь они провели вместе с Мэри. Да так бурно, что в буквальном смысле сломали кровать.
Впрочем, Мэри портила все, к чему прикасалась. Как в буквальном смысле, так и в переносном. Это-то ее пристрастие - или, быть может, неотъемлемое свойство натуры, - и привело к окончанию данной истории.
Майкл влюбился в Мэри по уши. Их отношения развивались столь стремительно, что через полтора месяца он был готов назвать ее своей невестой. Мерзавка была у цели.
- Давай приедем в дом чуть пораньше? Приготовимся и... развлечемся немного? - предложила она перед самым "днем икс" - когда Майкл собрался знакомить подружку с родителями.
Он согласился. О, художники, как вы наивны!
Майкл и Мэри приехали в его дом за час до прибытия мистера и миссис Браун. Отец семейства вел очередную лекцию по литературе, мать - занималась делами концерна. Они оба сдали, мучимые слишком многими мыслями. Мистер Браун едва мог связно говорить, истерзанный бессонницей. Чувство вины и вкус запретного плода - утерянного, мешали миссис Браун сосредоточиться. Дела обоих трещали по швам.
Да и Майкл, одержимый подружкой, не оставлял себе ни сил, ни времени на творчество. Казалось бы, любовь должна была стимулировать его художественное видение, но на деле выходило наоборот.
Видимо, именно этого и добивалась Мэри. А теперь ей предстояло нанести последний удар.
Когда молодые влюбленные вошли в спальню, Мэри, вместо того, чтобы обнять своего будущего жениха, отошла к окну, и встала так, будто не хотела, чтобы он ее трогал. Майкл понял это по ее позе.
- Что-то не так, милая?
- Нет, просто я... я хотела сказать... что я тебя ненавижу.
Она обернулась к нему. Выступившие на глазах слезы уже размыли тушь, отчеркивая черными пятнами ее взгляд. Мэри ухватилась за бусики, подаренные ей Майклом, и рванула нитку - жемчужины покатились по полу, стуча, как барабанная дробь перед казнью.
- И подачки мне твои не нужны!
Девушка сняла кольцо и швырнула его в лицо Майклу. Он не успел увернуться, и крупный бриллиант оставил у него ссадину над бровью. Парень бросился к возлюбленной, чтобы обнять ее, надеясь, что это остановит истерику. Но Мэри словно обезумела. А быть может, она решила, что юный Браун собрался ее ударить или задушить?
Девушка схватила стул и разбила им окно.
- Только тронь меня, и я выпрыгну! - предупредила она.
Майкл опешил. Он стоял, непонимающе хлопая глазами: слезы наворачивались на них, медленно и неотвратимо. Майкл чувствовал себя как в первом классе, когда его несправедливо обижали, и действительно напоминал в этот момент школьника.
Именно в это время в квартиру вошли мистер и миссис Браун. Они слышали звон разбитого стекла с улицы и видели выплескивающиеся наружу осколки. Родители Майкла вбежали в его комнату.
А потом все трое Браунов повернулись друг к другу и хором спросили:
- Ты знаешь ее?!
И заговорили невпопад, перебивая друг друга. Признания чередовались с упреками. Майкл, чувствительная натура, зарыдал, как институтка, повалился на софу практически в обмороке. Миссис Браун закатила мужу оплеуху. А сама от его обвинений покраснела так, что на лице не осталось ни одного светлого пятна кроме белков глаз.
Пока Брауны препирались, Мэри Голд удалось ускользнуть. Она действительно выпрыгнула в окно. Но не разбилась, а спустилась по строительным лесам.
- Нужно забыть о ней. Мы ее больше никогда не увидим, - сказал мистер Браун, когда понял, что виновницы их бед больше нет в квартире.
- Нет, - возразила миссис Браун, гладя по голове полубесчувственного Майкла, - мы этого так не оставим. Эта дрянь нам ответит!
Они подали иск в суд по обвинениям "порча имущества" и "насильственные действия сексуального характера". Брауны ожидали, что Мэри Голд скроется, как только узнает, но она бесстрашно явилась в суд. Еще и - одетая с иголочки, гордая, уверенная. Она не растеряла своей величественности даже тогда, когда миссис Браун, рыча, поливала ее грязными словами в своей обвинительной речи добрых полчаса, а Майкл устроил истерику. Мэри будто бы отрешилась от происходящего. Быть может, она знала, чем все закончится.
Заседание было перенесено на более поздний срок из-за того, что Майкл своими воплями и рыданиями мешал всем. Судья постановил отложить разбор дела на то время, когда один из пострадавших придет в себя, чтобы его психическое здоровье не мешало адвокатам, судье и присяжным работать.
Когда Мэри уводили из зала суда, Майкл рванулся к ней, чуть не плача (отец удержал его за локоть).
- Зачем ты это сделала? Просто скажи мне!
Мэри обернулась. Конвоир, стискивающий ее предплечье, остановился, чтобы дать девушке сказать последнее слово. Мэри смотрела в пол. Затем медленно подняла на Майкла растерянные глаза, словно никак не могла осознать, что случилось, в чем она повинна.
- Я... я не знаю. Я просто запуталась, заблудилась.
Ее увели.
Впоследствии мистер Браун узнал еще кое-что о Мэри. Во-первых, ее имя, данное ей при рождении: Эвилин Фокс (да-да, через И - будто имя определило ее натуру). Во-вторых, ее выпустили за недостаточностью улик. Браун и сам понимал, как со стороны выглядят их с семьей обвинения.
Но ночами он видел сны о Мэри. Как она падает из окна в спальне Майкла, и летит, долго, долго, а потом расшибается о мостовую. И он, торжествуя, смотрит на нее сверху, различая только блеск золотых волос в красном ореоле крови на серой плитке мостовой.