Все травы и порошки Сидмон доставал у местной знахарки - еще довольно молодой крепкой женщины по имени Сибил. Время от времени они делили ложе, что совершенно не влияло на их деловые отношения. Сидмон никогда раньше не чувствовал к Сибил душевной привязанности и не собирался раскрывать перед нею душу, но после разговора с принцем он оказался так озадачен, что не смог заснуть ночью: тревога в нем росла, пока глаза молодого человека то смыкались в дреме, то приоткрывались. И к утру рыцарь нашел себя непривычно нервным. Истерзанный полусном мозг поймал хозяина в ловушку.
С трудом переставляя ватные ноги, Сидмон добрел до дома Сибил, только у самой двери вспомнив, что совершенно забыл о конспирации. Впрочем, знахарка не стала его отчитывать: втянула внутрь, прижав к пухлой груди, трясущейся от сдерживаемого смеха.
- Ерунда, будут думать, что ты мой ухажер, - пожала плечами женщина, когда Сидмон извинился за то, что забыл об обычных предосторожностях, добираясь до ее жилища, - тут таких много ходит, сам догадываешься. Ну, что за дело, выкладывай.
И рыцарь рассказал. Передал почти слово в слово их разговор с принцем. И с каждой секундой Сибил все больше мрачнела и бледнела, брови ее сдвигались к переносице.
- Всему же есть предел! - прошептала женщина, прижав руки ко рту, когда Сидмон едва добрался до середины своего рассказа. Рыцарь умолк, понимая, что дальше говорить что-то бессмысленно. Ему не станут помогать.
Сибил вытерла руки о передник, словно слова - ее или Сидмона - их запачкали.
- Я не буду тебе в этом помогать. Йомена отравить - это одно. Короля - другое. Я клялась в верности короне. Я верю в него и люблю! - знахарка затрясла головой, так что из-под чепчика выбились сухие светлые пряди, - нет, и не проси! Зелье для любовной лихорадки - это да, это могу. Чтобы пронесло как следует - тоже. А смертельный яд - уволь.
- В таком случае, ума не приложу, что же мне теперь делать, - Сидмон сел, обхватив голову руками, - сказать по правде, я даже не знаю, с чего начать.
Сибил пожала плечами.
- Я могу дать тебе только один совет. Наведайся к Гризель. Она ходит по тропам лесных духов, говорит с мертвыми и видит будущее.
- Сейчас мне нужны не суеверия, порочащие добрых женщин, а... - Сидмон осекся, взглянув на лицо Сибил. Оно было искажено страхом и благоговением, - ладно!
Парень хлопнул перчатками по столу.
- Даже если она не ведьма, то, судя по тем, слухам, что о ней ходят, неплохая отравительница.
Он повторил это себе под нос, выходя, и Сибил расслышала достаточно, чтобы охнуть в ужасе.
На следующий день Сидмон, как ему казалось, уже собрался с духом, чтобы пойти к дому ведьмы, но в последний момент рыцарь вдруг испугался. Не здоровым страхом позорной смерти, от которого кровь приливала к лицу и мышцы костенели... Его охватила паника. Как в детстве. Ирреальный, необъяснимый страх, от которого хотелось выть и прятаться с головой под одеяло. Сидмон спешился и остановился в нерешительности возле дома Гризель, задумчиво похлопывая коня по шее. Несмотря на ясный солнечный летний день, наступивший во всем городе, у дома колдуньи дул холодный ветер, над крышей собирались мрачные тучи... Земля, казалось, гудела под ногами.
Так и не набравшись храбрости постучать в дверь, Сидмон ушел, ведя коня в поводу, даже не поднявшись на крыльцо. Но по пути назад в замок встретил знакомого из королевской гвардии и, разговорившись с ним, случайно вернулся назад, к дому ведьмы.
Сидмон надеялся, что пустая болтовня отвлечет его - и, в какой-то мере, так и произошло. Распрощавшись с приятелем, парень собрался было вернуться, вновь малодушно избежав встречи с колдуньей, но тут его окликнули. Голос доносился от дома ведьмы.
- Эй, сэр рыцарь, - Гризель улыбалась, облокотившись на перила высокого крыльца. Сидмон обернулся, подошел к ней.
- Чего тебе, ведьма?
Девушка подняла один край губ в надменной ухмылке.
- Мне? А разве не ты это искал меня? Секретное дело, поручение самого принца Бертолфа. О, я понимаю.
- Откуда ты знаешь?!
Она наклонилась. Рыцарь отвернулся, чтобы не видеть коварной усмешки колдуньи.
- Я знаю все о тебе. Все. Но ты можешь не волноваться, я никому ничего не скажу.
Сидмон напрягся. Гризель присела на корточки и наклонилась еще ниже, так что ее черная коса, словно змея, вползла на плечо парня.
- Ты потребуешь от меня чего-то взамен, обещая молчание? Потребуешь спать с тобой?
- Ну-ну, я не так корыстна, - Гризель скорчила гримаску, которую Сидмон не видел, но о коей догадался по паузе, - ты и так будешь спать со мной. По собственной доброй воле.
Девушка распрямилась, и коса почти ласково проскользила по лицу молодого человека. Сидмон поднял руку, потер щеку, желая прогнать тревожное и щекочущее ощущение. "Словно паутина пристала," - подумал он.
Сидмон передал принцу то, что услышал от ведьмы. Она соглашалась помочь им устранить короля и его ближайшего советника, при одном условии: ей будет возвращена должность придворной пророчицы и целительницы.
- Кажется, я припоминаю что-то такое, - потер подбородок Бертолф, - мой отец упразднил эту должность еще когда меня не было на свете, - принц хохотнул, - просто уму непостижимо, как он может спокойно спать, имея столько врагов! Но леди Гризель передай, что сделка нас устраивает. Ей будет выслано приглашение на бал в честь приезда леди Лорел. Тогда же я во всеуслышание заявлю о восстановлении должности придворной целительницы. Совру, что отец согласен. В любом случае, он проживет не дольше, чем несколько минут после того, как яд окажется в моих руках!
От Бертолфа с трудом можно было обычно ожидать честности, но в тот раз он и впрямь - невольно - исполнил свое обещание... хоть и тотчас же позабыл о нем. Он вел себя так, словно яд уже был в его распоряжении, а налаживать отношения с ведьмой предстояло не ему. Но в день бала все вышло немного иначе.
Король так ни разу и не вышел из своих покоев. Легкое расстройство желудка, на которое он жаловался, вдруг обратилось в тяжелую болезнь. Правитель не ел ничего, только пил лекарственные отвары и - ради облегчения страданий - немного вина. Бертолф же зорко следил за тем, чтобы отцу в каждом кубке подносили ложку отравы от Сибил, надеясь, что истощение погубит правителя. Но король отличался отменным здоровьем и на склоне лет, все ему было нипочем. Хоть он и ослаб, стал много спать, когда в покои явилась Лорел, едва сумел удержать руку на ее золотых кудрях, умирать король пока не собирался. То и дело ему становилось лучше (и тогда слуги, подкупленные принцем, несли новую порцию вина, смешанного с отравой). Ни разу до самого бала король не заговорил с сыном о наследовании трона, хоть и разрешил ему устроить пир в честь невесты самому. И сокрушенно пробормотал, когда Бертолф уже выходил из опочивальни отца, что раз не попал на этот прием, непременно восполнит упущенное на пиру в честь свадьбы принца и приезжей принцессы.
Когда за ним закрылась дверь, Бертолф в бессильной злобе сжал кулаки.
Принц уже был готов начать праздник, как вдруг двери распахнулись... Бертолф замер с поднятой в руке чашей.
- Вы забыли... о придворной провидице, - шагнувшая из тьмы в свет зала Гризель обвела присутствующих взглядом блекло-голубых глаз. Принцесса Лорел, впервые видевшая эту красивую и пугающую женщину, в страхе судорожно вздохнула.
- Кто это? Правда ли провидица? - шепнула она. К принцессе нагнулся Сидмон:
- Говорят, она ведьма... Но никто точно не знает. Однако она предсказывает будущее достаточно точно, это факт.
- И предскажу Вам ваше, принцесса, - усмехнулась Гризель, повернувшись к Лорел, - но не хочу портить праздник.
Лорел хотела снова вздохнуть, но почувствовала, что не может - горло будто сжало тисками.
- Что ж... Один танец по традиции Его Величество должен отдать придворной провидице, - сладко пропела Гризель, - но раз уж король болен, то, может быть, принц сделает это за него? Как и положено наследнику.
Бертолф нахмурился. Она была права, такой обычай когда-то существовал, но танцевать с ведьмой он совершенно не хотел. Принц был из тех мужчин, кого страшили женщины, превосходящие его в силе или знаниях. Ведьма Гризель была могущественней, чем он. О, намного. И это пугало до дрожи в коленях, до ночных кошмаров... но ее нельзя было использовать и устранить так же легко, как отца. Момент, когда еще был шанс сделать выбор, принц уже упустил. Сейчас он получит свое зелье и окажется у колдуньи в долгу. Как только закончится танец.
- Смелее.
Принца тошнило от самодовольной ухмылки ведьмы, но он все-таки подошел к ней. Гризель положила руки на плечи Бертолфа. Молодые люди закружились по залу.
- Говорят, Вы волшебница, - сказал юноша. Гризель покорно склонила голову, пряча улыбку. Серьги ее зазвенели.
- Говорят, что Вы убийца.
Бертолф вздрогнул. Гризель вцепилась в его ладонь, отступила, согласно ритму музыки, на несколько шагов назад.
- Не всему, что говорят, стоит верить, сэр. Но кое-чему... Тому, что я сказала, например - я думаю, вполне можно...
- И тому, что я сказал, - перебил девушку Бертолф.
- Истинно. Я ведьма. Все мне ведомо, все открыто, если я взгляну в волшебный кристалл, в родник или глаза человека, - Гризель улыбнулась, и Бертолфу стало страшно. Она была красивой - и казалась беззащитной. О, что за ловкий трюк, что за маска!
- И что Вы собираетесь делать со своим знанием? И что же мне делать с моим?
Гризель улыбнулась.
- Мое колдовство почитают в королевстве. Если я скажу, что Вы убийца, то никто даже не будет проверять, правда это или нет. Мне поверят на слово.
Бертолф вскипел. Он с трудом двигался в танце, попадая в музыку. Он хотел схватить эту гадину за шею и задушить прямо здесь, в зале. Но не мог.
- Заставите меня спать с Вами?
- Зачем же? Зачем мне заставлять, если Вы придете ко мне сами? Все приходят. Рано или поздно.
- Что ж... Говорят, Вы щедро дарите красивых юношей и мужчин дружбой своих бедер.
Гризель вспыхнула, попробовала отстраниться, возможно - для удара, но Бертолф схватил ее за оба запястья, привлек к себе, да так ловко, что со стороны их движения все еще казались танцем, только уже более страстным, чем раньше.
- Ну-ну. Нам не стоит этим вечером обижаться на правду, леди.
Гризель издала негромкий стон, похожий на звучащий издалека крик пумы, полный ярости и презрения.
- А ведь я думал, что ведьма, которую Сидмон позвал к нам на пир - уродливая старуха.
Колдунья ухмыльнулась.
- О да, так бы было удобней для Вас, милорд. Старухи быстро умирают. И иногда очень внезапно - от старости порой, так? Но со мной такого не случится, - Гризель обвила шею принца руками, прижалась к нему и шепнула на ухо, - Вы уже рискнули связать себя со мной. Так, может быть, нам и дальше действовать сообща? Позабудьте о своей принцессе, она не достойна быть королевой.
Бертолф хотел было оттолкнуть наглую мерзавку, но ведьма сама отступила от молодого человека.
- Леди Агадрина не лучший выбор, поверьте.
Бертолф содрогнулся. Чародейка не могла знать, что он собирается взять в жены не Лорел, а Агадрину! Только если ей сказал Сидмон... Разумеется, болтливостью рыцарь не отличался, но, кто знает, что с тобой случается, если ты добровольно вступаешь в дом колдуньи?..
- Позвольте мне еще одну вольность, - Гризель улыбнулась, чуть наклонив голову, отчего на ее лице вместо приветливости отразилась угроза, - спеть песнь.
Гости молчали. Музыканты бросили инструменты, ожидая. И тогда, когда в зале повисла полная тишина, Гризель подошла к столу, взяла с него кубок, плеснула вина.
- Я о счастье, о радости правителя пекусь, я дарю пожелание, - начала негромко выводить Гризель на незнакомый никому мотив, - войско твое будет славно, рука твоя неколеблема, клятва - крепка. Но всему срок. Всему срок.
Молодая женщина повернулась к принцу и медленно сделала шаг по направлению к нему. Второй. Третий.
- Пей, пей, правитель, помазанный звездами на царство, трон твой выше солнца. Слава твоя бежит по всем землям. Звери, рыбы и люди подвластны воле твоей, птицы ждут срока. Славься, пируй, не горюй!
Гризель опустилась на колени, юбка золотым кругом легла на пол. Ведьма подняла руки вверх, протягивая кубок принцу.
- Пей, пей правитель, становись все сильней, не бойся крови, не бойся брани, только важного не забывай.
Бертолф с опаской протянул дрожащую руку, неловко ухватил кубок, вино капнуло на пол...
Голос Гризель взметнулся ввысь, раздробившись под потолком на сверкающие осколки, и рухнул вниз, заставив всех присутствующих содрогнуться от мистического страха и восхищения.
Ведьма умолкла, и в тишине полузвуком осталось лишь тихое позвякиванье ее золотых серег.
Бертолф отнял чашу от губ, колдунья взяла ее у него из рук. Пальцы их на миг переплелись - и разнялись.
- Удачи Вам в начинаниях, милорд, - промурлыкала Гризель, незаметно вталкивая в ладонь принцу флакончик, - не забудьте обо мне, когда Вашу голову увенчает корона.
Леди Лорел, утомившись на пиру, быстро заснула, но, глубоко в душе взбудораженная, всю ночь ворочалась и проснулась с рассветом, когда первые солнечные лучи легли на ее постель. Девушка разбудила служанку и оделась для верховой езды, рассудив, что недолгая прогулка перед завтраком успокоит и развлечет ее. Но когда принцесса вышла из своей комнаты, она не успела пройти и пары шагов, как на нее рухнул первый министр. Мужчина вцепился руками в плечи девушки, так что та пискнула от боли, навалился всем своим весом, прижав к стене, и прохрипел на ухо:
- Бегите, леди...
И тотчас пальцы его разжались, министр вздрогнул и упал навзничь. Изо рта у него вытекла тонкая струйка крови. И в тот же миг зазвучали колокола: умер король.
Лорел зажала рот рукой, сдерживая вопль ужаса. Неосознанно - она не думала в тот момент о том, что прилично для принцессы, а что нет. В голове крутилась только одна мысль: что случилось с Бертолфом? Лорел была уверена, что он тоже пострадал. Король умер, первый министр отравлен, вероятно - убит, значит, принц тоже в опасности! Подхватив юбки, девушка помчалась к спальне принца. Но его там не оказалось. Принцессе пришлось обыскать половину замка, прежде, чем она нашла Бертолфа.
Лорел распахнула двери тронного зала, не чувствуя их тяжести (в другое время, не объятая ужасом, она бы схватилась за ноющие плечи и не двинулась с места, пока кто-нибудь бы ей не помог) и застыла с чуть приоткрытым ртом. Она ожидала увидеть убитого горем принца, но Бертолф восседал на троне с короной на голове... и улыбкой на устах.
- Сир, Ваш отец... - проблеяла Лорел, не зная, что и думать.
Бертолф раздраженно взмахнул рукой, то ли прогоняя девушку, то ли приказывая подойти поближе. Принцесса расценила это движение как просьбу приблизиться и двинулась к трону.
- Сир, Ваш... - она не могла продолжать. Взгляд сам собой уперся в пол. - он умер.
- Я знаю, - безучастно отозвался Бертолф, - иначе я бы не сидел здесь. Я все-таки уважал старика, мне не хватило бы наглости занять трон без его ведома. Буквально и фигурально.
Лорел задрожала, догадываясь, что попала в ловушку: судя по всему, принц имел непосредственное отношение к смерти отца.
- А ты, моя милая и жалкая венценосная простушка, можешь отправляться восвояси. Я разрешаю, - Бертолф хохотнул, - и поторопись, или Сидмон насладится твоей сомнительной красотой! Он выражал желание...
Лорел тряслась, словно под градом ударов.
- Сир, я не понимаю... как же... пророчество, - пропищала она, едва не плача. Бертолф оглушил ее смехом. Он не сказал ничего, но девушка сама все поняла. И, подхватив юбки, бросилась вон из зала. Принц - почти король - не шутил. Он ни во что не ставил ни ее, ни соглашение их отцов, ни пророчество. И он готов был отдать ее своему рыцарю.
Лорел кое-как взобралась в конюшне на первого попавшегося коня и, утирая слезы, галопом помчалась, куда глаза глядят. Только прочь, прочь из столицы! И скорее - пока она также не пала от рук жестокого самодура, которого, как ей казалось, с ней связывает любовь.
_____________________
* Отсылка к тому, что сказала пророчица Федельм королеве Медб - проклятие под видом благословения.