После ночи допросов пленнице дали наконец поспать более или менее нормально: девушку препроводили в соседнюю комнату, где стояла только грубо сколоченная кровать, покрытая старым одеялом. Но беглой принцессе хватило и этой малости. Она рухнула ничком на жесткое ложе и мгновенно заснула. Дуан разбудил Лорел, коснувшись ее плеча - та вздрогнула и мгновенно открыла глаза. Чутко спала, тревожно, догадался граф. Он бросил на кровать рядом с девушкой простое серое платье, оставшееся от покойной жены, и скомандовал ей переодеться. Лорел несмело притянула к себе ткань. Она боялась, что мужчина захочет проконтролировать выполнение приказа и останется наблюдать за ней, но Дуан только обернулся у дверей, бросил на Лорел испытующий взгляд, и вышел.
Принцесса кое-как оделась, не привыкшая делать это без служанок, попробовала пальцами расчесать свалявшиеся волосы, но не смогла и только разозлилась сама на себя (заодно ощупала голову, но ран не нашла - видимо, пол ночью показался ей липким всего лишь от грязи). Когда девушка вышла из комнаты и показалась на глаза Дуану, мужчина фыркнул. Думается, более смешливый человек на его месте буквально бы покатился от хохота.
- Я одолжу Вам свой гребень, леди, - пробормотал Дуан с усмешкой, - но сперва выведу в люди. Как знать, быть может, для Ваших холеных ручек найдется подходящая работа. Вот, подвяжите пока гриву тесьмой.
На самом же деле Дуан хотел только посмотреть, как будет вести себя девица. Он, как и Фестер, знал, что кулон на ее шее действительно принадлежал дочери короля Дахнилканского, но все еще не отрицал возможности, что украшение могло быть украдено. Минувшей ночью он сказал, что признает в пленнице принцессу, если кто-нибудь скажет, что ее лицо ему знакомо, но сам Дуан знал, что единственный действительно правильный способ убедиться, что перед ним дочь короля - проверить ее непроизвольные реакции и тайные знания о том, о чем служанка, даже самая близкая, не имеет понятия. А там, если ее личность подтвердится, можно было праздновать победу: беженцы получали невиданной силы козырь в свои руки.
Граф и принцесса вышли из хибарки под лучи дружелюбного солнца. Лорел не поднимала головы и не расцепляла рук, словно ее вели под конвоем. Но Дуан даже не касался ее, и, по правде сказать, не стал бы удерживать, если бы девушка бросилась бежать. Все равно без коня ей было не выбраться из леса.
- Что это за место? - несмело произнесла Лорел, когда, наконец, подняла взгляд и осмотрелась вокруг, - Все чем-нибудь заняты, так сплочены... И как много тут красивых молодых людей... хоть и так дурно одетых.
Дуан покачал головой. Видела бы она себя, подумал он, в душе смеясь. Они шли меж рядов тружеников: женщины раскладывали белье, мокрое, сухое, крашеное, латаное и иное, в той или иной мере старое, а мужчины подбивали сапоги гвоздями, вытесывали из дерева ложки... Лорел с трудом понимала, что делают многие из окружающих ее людей, смотрела на них, приоткрыв рот, а народ смотрел на нее. Там, где она проходила, некоторые люди побросали работу и пошли следом, спрашивая у Дуана, кто это такая, откуда взялась и почему, не связанная, бродит по поселению. Принцесса не слышала их голосов и не замечала увеличивавшуюся за спиной толпу, полностью увлеченная тем, что видит перед собой. И вдруг, впервые за много лет, в Дуане взыграла злая шутливость, и, как в юношестве, он схватил Лорел за локти, словно она никак не могла оказаться принцессой - а едва ли тянула на младшую дочку виконта. Он развернул и втолкнул ее в толпу, тотчас бедняжку Лорел мгновенно окружили мужчины и женщины всех возрастов, начали трогать ее волосы, дергать их, как вздумается, щупать ее платье и то, что было под ним...
- Кто это? Что за замарашка? Хо-хо, какая, а в волосах-то жемчуг! Она что, с луны свалилась, такая всклокоченная богатейка? Кто она такая? - слышала принцесса со всех сторон. В первое мгновение она совершенно растерялась, не привыкшая к подобному обращению, но уже через миг к ней вернулось королевское самообладание. Лорел двинула плечиками и вскинула голову. Удивительно, но многие руки от нее убрались. Другие же заставила отдернуться она сама: безжалостно шлепая по ним и отпихивая. Вероятно, если бы крестьяне не догадывались, что перед ними знатная дама, они бы так и продолжили ее щипать, но больше, чем гнева ее самой, люди боялись наказания Дуана.
- Как Вы посме... - девушка оборвала себя на полуслове, но огонь в ее глазах только еще сильней вспыхнул от сдерживаемого гнева, - о, дождитесь, пока решите с полной определенностью, кто я и за кого себя выдаю. А пока, ради Вашего же блага, примите за вероятность то, что я могу оказаться принцессой.
Дуан ухмыльнулся. Лорел сделала в точности то, что он от нее ждал - возмутилась, но не завизжала, не сказала ни одного грубого слова. Можно ли сыграть столь пламенное негодование, что он видел в ее лице? Возможно. И все же, щеки ее заалели сами собой. Однако пока рано делать какие-то определенные выводы, решил граф.
- Что ж, если Вы настаиваете на том, что Вы леди, - он издевательски поклонился, - я вынужден сделать вывод, что Вы ничего не умеете, кроме как вышивать гладью и танцевать.
Лорел дернула плечами, и люди за ее спиной отпрянули, словно она сбросила с себя их пристальные взгляды, запретила даже смотреть в ее сторону.
- Это не единственные мои навыки, сир. Политика и история также известны мне в достаточной мере*, - она подала ему руку, намекая, что хотела бы проийтись, но Дуан намеренно проигнорировал это движение, сверля глазами лицо девушки, - я образована честь по чести, как принято в Дахнилканском королевстве.
- Ха. Мне не нужны советы девчонки, - Дуан развернулся, намереваясь уйти и оставить принцессу наедине с людьми, уже побаивавшимися ее, а оттого - испытывавшими неприязнь, но... Тут вдалеке из-за деревьев показался всадник. Точнее, как оказалось по мере приближения, всадница. Дева в красном плаще спрыгнула с седла, в котором ехала до того по-мужски, и откинула с головы капюшон.
- Сэр, я только что из столицы. Большие новости, - красивое черноглазое лицо, на миг порозовевшее от радости и осветившееся улыбкой, вмиг утратило свое выражение, кончики идеальных розовых губ опустились книзу, - не знаю, на руку они нам или нет. Бертолф взойдет на престол.
Люди, окружавшие Дуана, принцессу и всадницу, разом охнули, но никто не решился задать и краткого вопроса.
- Что еще ты можешь сказать, Кива?
- Сегодня день скорби по покойному королю, а затем всю неделю будут идти великие празднества, так что мы можем действовать, не привлекая к себе излишнего внимания. К тому же, это неплохая обстановка для того, чтобы обчищать карманы...
- Погоди, - Лорел задумчиво потерла подбородок. Кива смерила ее непонимающим взглядом, надменно вопрошавшим "это кто?", но принцесса его даже не заметила, уйдя в свои мысли, - как скоро состоится коронация? Ведь вряд ли Бертолф станет откладывать ее надолго. Тогда отчего он будет тратить деньги из своей казны, разрешая народу бездельничать целую неделю, обжираясь и напиваясь, если закрома королевства пусты?
Кива хмыкнула, лукаво облизав губы. Напыщенная круглощекая блондинка начинала вызывать в ней презрение и желание надсмехаться: о, с неумело прибранными волосами она выглядела так смешно со своей манерой изображать знатную всесведущую даму!
- Завтра чудесная наша страна обретет короля, - Кива не смогла сдержаться и скривилась, словно съела незрелый фрукт, - а в конце недели - королеву. Его Удачно Подсуетившееся Величество уже послал за принцессой Агадриной, ублюдочной дочкой от пьяницы-короля и цыганки.
Лорел даже не успела переспросить "что?!" - силы ее оставили и она рухнула бы на землю, если бы Дуан не подхватил ее.
Он отнес ее в свой дом - уже не в жалкую хибарку, где они держали редких пленников, - и уложил на свою кровать. Когда же вернулся с кувшином воды, Лорел уже пришла в себя и тихо плакала, свернувшись клубком и сжав пальцами виски. Перед глазами у нее все плясало и мельтешило, грудь горела - она чувствовала тяжесть и муку, будто попала в ад.
- Что же мне делать, что? - шептала принцесса в полубреду, не зная, куда деться от этого страдания, объявшего ее.
Прохладная рука Дуана легла на плечо Лорел, и кружение перед глазами девушки остановилось. Принцесса проглотила горечь, осевшую в горле, заминая внутрь себя слезы, и села на постели, так что рука мужчины стекла с ее плеча.
- Вы должны были выйти, если слышали, что я плачу. На леди не стоит смотреть, когда она так выглядит.
Дуан добродушно усмехнулся. Девчонка начинала ему нравиться: он давно не общался с настоящими леди, и ее повадки пробуждали в нем память о былом. Но та ли это Лорел, что он держал на руках, баюкал, украдкой любуясь на ее мать? Он отвернулся к окну, несколько секунд размышлял, слушая, как успокаивается шумное дыхание принцессы рядом с ним.
- Хочешь попросить у нас коня и умчаться в Дахнилкан, милая?
- Нет, - Дуан вернул к ней взгляд изумленных глаз, - вчера я сказала, что помогу вам победить Бертолфа, и я сделаю это.
- Не нужно. Я отпускаю тебя на все четыре стороны. Езжай, куда хочешь.
Лорел облизала губы и тряхнула головой.
- А я не отступлюсь от своих слов, сир. Сама судьба свела нас вместе. Мы хотим уничтожить Бертолфа и... мы это сделаем, - она сжала кулак, сама не осознавая до конца, какая ураганная ярость овладела ею, и Дуан восхищенно вздохнул. Железная женщина, фурия сидела перед ним. Такого союзника действительно стоило иметь при себе, - завтра же я отправлюсь на праздник. Там наверняка будут мои служанки, в чьей преданности я уверена. Передам весточку во дворец, чтобы иметь переписку с домом. Возможно, мой отец вернулся с победой. Тогда объявить Бертолфу войну раньше, чем он женится на Агадрине - лучший выход.
Дуан рассмеялся, глядя на разлившийся по щекам принцессы румянец. Ну точно маленькая обиженная девочка, лишившаяся куклы! Миг, окрасивший девушку великолепием и решительностью, миновал, растаял, как дым.
- Ох, всегда знал, что на свете нет никого страшней обманутой женщины. Именно от таких как Вы, леди, мир и падет.
Лорел промолчала, спустила ноги с кровати и села, все еще поглощенная своими переживаниями.
- Сходи-ка в церковь, - мужчина указал ладонью за окно, туда, где виднелось непримечательное серое здание, - быть может, это тебя успокоит.
- Я верую иначе, чем вы.
Он знал. На самом деле он знал.
- Ваша мать, леди Клементина - ведь она была язычницей?
- И остается ею, сир, смею Вас заверить, - на губах Лорел секунду была заметна улыбка... но мгновенно истаяла, как только натолкнулась на взгляд Дуана. Граф взял девушку за подбородок и поднял, притягивая к себе.
- Я был влюблен в твою мать, девочка... - мечтательно протянул Дуан, - тебе едва ли исполнилось два года, когда я наносил визит за визитом, пока это не стало неприлично. Я помню... да, она еще оставалась язычницей, так до конца не покоренной и не сломленной. Какая она сейчас?
- Все такая же, - Лорел с трудом сглотнула. Пальцы Дуана исчезли с ее подбородка, - но она любит отца. Он мужчина, завоевавший ее тело в бою, а значит - и сердце, которое она смогла добровольно ему предложить. Не делайте жертву из выскородной леди, сэр.
Дуан усмехнулся. Он казался Лорел похожим на волка: устрашающее, жестокое существо, беспощадное, мрачное, но воющее на луну от бесыходной тоски. Но его страдания, как и звериные, пробуждали в принцессе довольно мало жалости.
- Я благодарна Вам за совет. Пожалуй, действительно схожу в церковь, хоть, быть может, и позже.
Она встала, и Дуан взял Лорел за руку, мимолетно коснулся дыханием синих венок на тыльной стороне ее ладони, но не отпустил, с неожиданным удовольствием ощущая тепло девичьей руки. Полузабытое ощущение. Он уже почти верил, что перед ним настоящая наследница Дахнилкана.
- Эй. Л... Лорел, - Дуану непросто далось это имя, язык от него загудел, как обожженный, - завтра вечером, когда мы вернемся, я устрою праздник в честь смерти старого короля. Малый он был неплохой, но, слушая сынка, поступил со мной дурно. Так что не грех и сплясать на его костях.
Лорел любила старого короля, но после всего произошедшего за последние два дня внезапно очерствела сердцем, так что даже ни слова не сказала против.
- Я не буду настаивать на твоем присутствии. Просто... Встретишь Фестера в церкви - передай ему, чтобы знал.
- Долгие лета королю, - пробормотала Гризель, откинув капюшон с головы. Бертолф бросил украдкой взгляд в окно, не уверенный, что не спит: за ним сияло летнее солнце. На плаще же представшей перед ним колдуньи медленно таяли снежинки.
- Зачем звали, Ваше новоиспеченное Величество?
Бертолф покачал головой, намекая, что не стоит торопиться. Указал рукой на кресло напротив себя, кивнул слуге, подзывая. Но Гризель отмахнулась: ни есть, ни пить она не хотела, хоть и устала с дороги. Но ей было известно лучше всех, что опасней всего что-то вкушать в доме принца. Его собственный отец еще вчера что-то отведал... и отдал Богу душу. Пусть она сама приложила к этому руку, нельзя было рассчитывать, что принц в своей великодушной благодарности забудет о том, что свидетелей и недавних сообщников лучше не оставлять в живых.
- Ну, придворная пророчица, как думаешь, что случилось с леди Лорел?
Гризель вздохнула с улыбкой. Ее алые губы вызывали ассоциации с окровавленной пастью зверя.
- Думаю, она мертва. Заблудилась в лесу и пошла на корм волкам. Ее счастье, если все уже кончено и сперва бедняжке не придется умирать от голода.
Бертолф с сомнением скривился.
- Мне нужно точное знание, а не домыслы, ведьма!
При этих словах Гризель нахмурилась. Ее брови резко опустились: словно снег упал с крыши. Мальчишка подумал, что вправе приказывать ей! Ну что ж... Не первый смертный думает, что Гризель действительно зависит от него. Как правило, с каждым, кто так начинал, потом было ужасно весело!
Во второй раз Фестер увидел Лорел в церкви на утро следующего дня. В деревне находилась небольшая деревянная постройка, простая и уже пострадавшая от суровых ветров и снегов, равно как от жуков-древоточцев и жары. Но Фестер, отдавший почти всю свою юность этому месту, больше, чем тихую церковь, любил только Дуана. Во всяком случае, до сей поры.
- Не знал, что Вы возВышенны**, - пробормотал он, когда увидел, что принцесса опустила сложенные руки и собралась подняться с колен. Лорел вздрогнула: она не привыкла, чтобы мешали ее молитве. Девушка обернулась и увидела Фестера с охапкой хвороста в руках.
- Если бы мой брат не умер, сейчас я была бы в монастыре.
- Значит, Вы делаете это лишь по привычке?
Лорел встала и направилась к выходу. Поравнявшись с Фестером, она повернула к нему голову и с достоинством произнесла:
- Я молюсь, как умею. Если бы Вы слышали, как, то вряд ли одобрили бы мои слова.
Молодой человек пожал плечами и улыбнулся.
- Молитва обращена к Творцу, а не к людям, какое я имею право судить то, что не предназначено для моих ушей? К тому же, хоть я и слежу за церковью, я не священник и не монах, даже несмотря на то, что отец намекает, будто я мог бы считаться рукоположенным верой, словно мы в первом веке.
Лорел улыбнулась.
- Мне нравятся Ваш ум и Ваши суждения.
Молодой человек вспыхнул и стушевался, не зная, что сказать.
- Вы так милы! А говорят, женщины, у которых верхняя губа больше нижней, порочны, как волчицы.
Лорел беззлобно рассмеялась.
- Неужели? Так написано в ваших Святых книгах?..
Фестер замялся и даже - к своему стыду - почувствовал раздражение. Ему подумалось: не могла ли Лорел осквернить храм своей нечестивой молитвой?.. Но спросить он не решился. Девушка покачала головой, глядя ему в глаза, словно могла в них что-то прочесть, и направилась восвояси. Фестер смотрел ей вслед, на неестественно прямую спину: единственное, чего смогли добиться фрейлины в изнуряющих попытках наградить принцессу величественной осанкой.
А бредущей по деревне Лорел вспомнилось, как она появилась перед войском отца - в золотой амазонке**, с распущенными волосами, сияющая в лучах солнца, словно Айне. Как вскинула руку, призывая народ не глупить и не раздувать войну со страной, которая повинна лишь в том, что верует в иных Высших или тех же, но иначе, тогда как на другой границе бесчинствуют варвары. И как ее обступили знакомые лица придворных отца, взяли в кольцо и, несмотря на протесты, отконвоировали подальше. А разгневанный король решил, что дочь должна как можно быстрее выйти замуж.
Лорел прижала руку к груди, успокаивая разволновавшееся от воспоминаний сердце. Огонь в ней еще не остыл, и она чувствовала, что он придется кстати для того, чтобы вывести поселение в лесу на осаду крепости коварного Бертолфа. Принцесса зажмурилась, представляя, какое наслаждение доставит ей месть.
Оставалось только подготовить почву. И первый день, с которого все начнется, уже настал...
_________________________
* Подобно Боудике и Гормфлат, Лорел обучена грамоте, и на некотором уровне разбирается в политике и военном деле. Анахронизма в данном случае нет: в древней Ирландии женщина обладала достаточными правами, чтобы развестись с мужем или доминировать над ним, а также достаточными знаниями, чтобы править королевством в одиночку.
** Ориджинал относится к вселенной Святого Древа, где нет понятия богов, и говорят: Высшие. Фестер хотел сказать, что Лорел набожна.
*** Анахронизм, разумеется, но будем считать, что это попытка донести до читателя, что Лорел была в костюме для верховой езды, не прибегая к неологизмам.